Мрак. Действительно идеальная ловушка

      Из комнаты охранника вела только одна дверь. Открывалась она на себя и сразу же демонстрировала полутемную лестницу, уходящую наверх. Туда, где мистер Стамп. Конечно, было бы совсем не лишним мне осмотреть его, его кабинет. Только не при мистере Урри. И кроме того, спуститься ко всем сейчас со второго этажа было бы потрясающе. Потрясающе глупо.       Я вопросительно взглянул на мистера Урри. Может, он скажет, что проще войти с главных дверей? Но он, со странной, невеселой улыбкой ухватился за стену. За её край. Стена сделалась странной, будто смялась, но не так, как мнутся обои. Так мнется ткань.       Он потянул за неё, и я понял: это была штора, а вовсе не стена. Узкий проход меж ней и лестницей позволял проскользнуть в ещё более тёмный коридор, из которого угадать штору было ещё сложнее. — Это дом или театральная сцена? — спросил я, с наигранным весельем.       Если тут есть такое, сколько в доме ещё тайных проходов? И эта штора… У неё два крайне противоречивых значения. Она означает, что гости не могли проникнуть к Стампу тайно. Если они не знали о ней. Но те, кто часто тут бывал, могли узнать правду и, как раз, проскользнуть. И остаться вне подозрений. — Шеф был затейником, — кратко пояснил мистер Урри.       Я не стал спрашивать, вернее, отложил этот вопрос, о других его затеях. Сейчас было важнее явиться, показать себя господам Трифат и допросить тех, кто все видел.       Переглянувшись, мы вместе шагнули в залитый жёлтым светом зал, показавшийся после коридора ужасно ярким. И ужасно громким. Кто-то рыдал. И кто-то кричал, тонким, почти истеричным голосом: — Ты!.. Ничего. Не думай, что полиция не разберётся.       Правда, рассмотреть что плачущую, что кричающую было пока невозможно, их скрывала другая, парадная лестница.       Зато я увидел господ Трифат и, рядом с ними, Тутти и Суок. Значит, она здесь. Едва ли её выпустили побегать по саду. Значит, не она там бегала…       А спустя ещё миг я почувствовал на себе тревожный взгляд, и быстро обнаружил в дальнем углу тонкую, напуганную девушку в обтягивающем зелёном платье. У меня не было времени разглядывать её, но один только этот взгляд говорил, что план господ Трифат пойдёт крахом. Так внимательно, так пристально, так тревожно. Она бы меня заметила, если бы я был здесь.       Нужно поговорить с ней как можно раньше. Но, вначале… — Эй, новая госпожа, — мистер Урри двинулся к дивану, около которого стояла, нужно полагать, мисс Стамп, и я, решив, что возмущения чужого начальства интереснее, чем своего собственного, последовал за ним.       Мисс Стамп казалась высокой, но, очевидно, потому что была на каблуках. В ней было что-то от вампирской царицы: невероятной длины чёрные волосы, холодные голубые глаза, дорогие украшения, особенно, серьги, и длинное платье, винно-лиловое. Она бросилась к мистеру Урри и, не стесняясь зрителей, залепила ему оглушительную пощёчину. А он… Улыбнулся ей, простодушно, заставив мучительно сморщиться. Кажется, она с трудом сдерживала слезы…       Но я не захотел досмотреть до момента, когда, не выдержав, она бы упала ему на грудь.       Меня больше заинтересовали двое других. Сначала внимание привлёк рыжий. Всего лишь на миг… Он напомнил мне Растяпкина, и это воспоминание о беззаботном и глупом времени болезненно укололо меня. Всего лишь на миг. А потом я рассмотрел его лучше, и понял, что этот рыжий совершенно другой. Пусть тоже высокий, пусть тоже растрепанный, путь тоже бестолковый на вид… Но совсем не милый. Судя по наличию рации, это как раз охранник.       А вот второй… На удивление миловиден. Чем-то похож на Тутти, хотя и явно старше. Золотистые кудри и хрупкий вид, несмотря на противный, мешковатый серо-голубой свитер.       С ним рядом я и сел, не желая терзать себя ожиданием. — Кажется, эта красавица, прежде, чем переключиться на него, кричала на вас. Почему? — заговорил я, хотя не был до конца уверен. Может, крики посвящались охраннику… Он посмотрел на меня очень прямо, и его чёрные глаза показались мне стеклянными. — А вы кто? — спросил он, будто надеясь тем самым устыдить меня. Меня это позабавило, и я устроился на диване удобнее. — Ярослав, — улыбаясь, представился я. Обычно я горжусь фамилией, и очень люблю отчество, ведь… Я присвоил его. Но мне сейчас нельзя никак привлекать внимание к дяде. Даже мимолетное, даже самое невинное. — Служу господам Трифат, детективом. — Сергей Павлович, Сыроежкин, — назвался он. — Я последний, кто видел мистера Стампа живым.       Эта новость меня заинтересовала. Не только заинтересовала, но и навела на мысль. Яркую, жадную. Заинтригованный и даже почти возбужденный, я подался к нему, хитро щурясь: — Серебряный — это вы? — спросил я.       И как будто выбил его этим вопросом из колеи. Он даже удивлённым не казался. Скорее подавленным. — Так и есть, — выдавил он. Что ж, один есть. Не думал, что будет так просто. И теперь я уже совсем не мог даже думать о том, чтобы послушать, о чем говорит мисс Стамп с Урри. Мне хотелось вцепиться в Серебряного и выпытать все, что только он знает. — Можно узнать, что это означало? Зачем вы к нему так часто ходили? — Я был его любовником, — очень быстро и ровно ответил Сергей Павлович.       Надо же, любовником. А одет как доставщик еды. Мне в таком виде было бы стыдно перед дядей появиться, хотя сам дядя был бы только рад. Его всегда больше волнует, тепло ли мне, чем то, хорошо ли я при этом выгляжу. И если мистер Стамп относится к любовникам так же, это делает его чуть более интересной личностью, чем я думал. — Значит, мы одного поля ягоды, — протянул я, почти с удовольствием.       Я не мог бы сказать больше, дяде совсем не нужно лишнее внимание. И кроме того, отчасти я вынужден признавать, что ситуация с дядей совсем иная. Я могу притворяться дорогим украшением на его коленях, но, в действительности, он-то как раз единственный, кто всегда относится ко мне как к человеку. Да и грозой всего города, жутким преступником его считали не в меру рьяные академские идиоты, неспособные потерпеть критического мышления.       Что до Стампа, то он, почти наверняка, был настоящим. И все же мне казалось, мы с Серебряным могли бы понять друг друга. Понять эту тягучую, восхитительную привлекательность… — Вы этим гордитесь? — но он тут же охладил меня, весьма резким тоном. — Я — нет. Я был вынужден. По сути, он меня заставил, — только почему-то я толком ему не поверил. Сам не мог сказать, где здесь притаилась ложь, но чувствовал её почти физически. — То есть, купил вас? — уточнил я, снова почти веселясь. — Мне было шестнадцать, — как очень весомый аргумент, сообщил он. — А мне было шесть, — улыбнулся я. Да, шесть. Правда, вовсе не когда дядя согласился… Конечно, нет. Всего лишь тогда, когда Академии вздумалось разрушить нашу жизнь. Но Серебряного это не касается. Насладившись вполне его выражением лица, я все-таки просянил немного: — О, не в этом смысле. Скорее в смысле того, когда кошмар вошёл в мою жизнь и пришлось выбирать и действовать. Ваш случай, конечно, неприятный, но-о… — могу ли я, в самом деле, считать, что шестнадцать — это мало? Дядя может. А я — ну никак. — Так вы ненавидели мистера Стампа за то, что он владел вами? — небрежно прибавил я, не ожидая, что услышу нормальный ответ. — Да, — и вот это-то «да», наконец, мне ответило. Вот в чем тут ложь. Только непонятно, к чему же она. — И вы это говорите, зная, что вас первым заподозрят? — Меня и так заподозрят. И догадаться о моем отношении несложно. Думаю, лучше сказать правду.       Ах, вот как. Пояснение почти забавное, но в действительности, даже правильное. Это я отношусь к положению любовника положительно, но, в основном, да ещё мужчине, да ещё для другого мужчины… Возможно, то, как мистер Стамп завладел им, через что давил, легко выяснить. Тогда, конечно, только правильно признать, что мотив у тебя был, что ты его признаешь. Быть честным, чтобы, в случае чего, следствие могло запутаться в ногах, соотнося уровень ума и уровень глупости — быть без алиби, последним, кто видел убитого, ещё и с мотивом… Слишком глупо для того, кто достаточно умен, чтобы говорить об очевидных вещах прямо. — Разумно, — одобрительно кивнул я, и, со вздохом, пришёл к выводу, что хочу вернуться к нему позже. — Мистер Урри, — так что, быстро встал с дивана и решил спасти мистера Урри от гнева, пусть даже и запоздало. Но, во всяком случае, вопрос к нему у меня был важный. — Вообще-то, вы были там, наверху? — Естественно. — Как умер мистер Стамп?       Он помрачнел. Мисс Стамп тревожно сжала кулаки. Значит, она ещё не решилась задать такой вопрос сама. Кричала и злилась, чтобы не думать… Чтобы не осознавать. Наверное, на её месте, я поступил бы так же. — Его задушили ремнем, — отрешенно сказал мистер Урри. И, прибавил, чуть медленнее: — И он как будто даже не сопротивлялся.       И в этот-то самый миг рыдания у окна смолкли. — Сыроежкин! Ты!.. Как ты его убедил?! — снова сорвалась на крик мисс Стамп.       Нет. Нет. Не думаю, что даже любовник, даже при особенных пристрастиях, сумел бы убедить мистера Стампа не противиться смерти. Если только этот человек сам не хотел умереть… Смерть от рук любовника — в самом деле, звучит почти эротично. Но если уйти от фантазий, ничего приятного тут нет.       И, как обычно говорят, на такое убийство требуется немало сил. Но вот если к удушению прибавить что-нибудь, подмешанное в еду или воду… Задача облегчится. — Убедил дать себя убить? — кажется, это должно было звучать саркастично или зло. Но звучало скорее глухо и устало. — По-твоему, такое возможно?       Мисс Стамп задумалась, морща лицо. — Не для тебя, — выплюнула она. Судя по этому, Сергея Павловича она знает лучше, чем хотела бы. — Мисс Стамп, — теперь я решил отвлечь от необходимости злиться её саму. — Кажется, я не представился? Ярослав. И так как я детектив, я хотел бы поговорить с вашими гостями, если не возражаете. Если вы их попросите, уверен, они охотнее станут вступать в диалог, — на самом деле, я в этом не так уж уверен, но, в первую очередь, мне надо допросить её саму. А она, очевидно, не склонна быть слишком дружелюбной.       Мисс Стамп скрестила руки на груди, недовольно фыркнула, затем бросила взгляд на мистера Урри, словно он мог решить за неё. — Лицензия? — наконец, спросила она, словно собиралась поймать меня за руку на воровстве. — Конечно, — я тут же вытащил карточку из кармана. Правда, она была куплена господами Трифат, поскольку, откровенно, мои отношения с законом оставляли желать лучшего. Но она вполне отражала мои действительные способности.       Мисс Стамп снова сморщилась, но, похоже, посчитала, что теперь причины для отказа нет. — Ладно. Я им скажу.