***
Давным - давно в Китае жил император. Он был мудрым, как само время, и величественным, как гора Хуаншань. Его дворец располагался рядом с прекраснейшим садом, где росли редкие травы, благоухали дивные цветы, а деревья стояли, согнувшись, под тяжестью плодов. Однажды император узнал, что в окрестностях дворца, рядом с рекой, живет соловей. Он поет так сладко, так свободно, что на щеках невольно выступают бисеринки слез, а сердце разрывается от чувств. Удивлению императора не было конца, ведь владыка не слышал о соловье ни от своих многочисленных министров и придворных, ни от стражи, ни от быстроногих гонцов, что приносили послания во дворец каждый день. Император приказал доставить птицу во дворец и заставить петь перед гостями на ужине. Доверенные лица владыки нашли девочку-кухарку, которая согласилась сопроводить их к реке и показать соловья. Маленькая невзрачная птичка с серым оперением — вот что увидели почтенные министры и слуги, придя в рощу на закате. Соловей согласился посетить императорский дворец, а также, устроить концерт для владыки и всех придворных. Вечером того же дня птичка была представлена ко двору. Пение соловья оценил и стар, и млад: голос этого маленького создания был подобен колокольчикам, что звенят от легкого ветерка в Райских садах. Заслушавшись лесного музыканта, император не заметил влагу на своих щеках. Соловей закончил петь, но присутствующие, будто в оцепенении, сидели, не смея дышать. Император попросил маленького певца отныне остаться при дворце, и тот согласился. К птице были приставлены слуги, которые ходили с ним на прогулку, кормили его, но остаток дня маленький певец проводил один, в золотой клетке. День за днем соловей тосковал по своей роще, рассветным лучам и плеску волн. Вскоре император получил подарок — механического соловья, украшенного всевозможными бриллиантами, изумрудами, сапфирами и золотом. К нему прилагалась записка со словами : «Соловей императора японского — ничто, по сравнению с соловьем императора китайского». Подарок стоял на небольшом постаменте и, если шкатулку завести специальным ключиком, птичка пела песенку, забавно раскачиваясь и двигая крохотными крылышками. Диковинный дар пришелся по вкусу придворным и королю. Они очень долго слушали механическую мелодию, но так и не смогли выучить ее наизусть — настолько она была сложна. Лишь через час кто-то из слуг заметил, что живой соловей исчез, оставив на своей подушке лишь шелковую ленточку. Владыка был в ярости: он изгнал живого соловья из дворца, а механическая птичка заняла почетное место на столике в покоях правителя. Император каждый день слушал забавную мелодию шкатулки, стоя у открытого окна и наблюдая за спускающимися сумерками. Однажды механический соловей неожиданно смолк, и придворный часовщик вынес свой неутешительный вердикт: из-за хрупкости механизма соловей может петь, но очень редко, по большим праздникам. Владыка был подавлен, но сделать ничего не мог. Время шло, а о живом соловье так никто больше и не слышал - будто его и не было вовсе. Через пять лет Китай облетела новость: император серьезно болен, и ни один врач, как бы ни старался, не смог исцелить владыку. Некогда шумный дворец погрузился в напряженную тишину. Лишь на кухне, за чашкой чая, служанки перешептывались о том, что дальше ждет Поднебесную. Бледный, худой, холодный, но еще живой владыка лежал в своей постели, покрытый саваном Смерти. Она пришла, неслышно ступая по богатым коврам, задевая костяшками длинных пальцев развешанные в спальне бусины и амулеты. Смерть долго смотрела в глаза владыки, затем, взяла его корону и скипетр, села напротив и принялась показывать самые недостойные поступки, что тот совершил при жизни. Неподвижные синие губы шептали:"Помнишь, владыка? А это помнишь?"
Правитель был в ужасе: он кричал, безнадежно пытаясь заглушить шепот, и жмурил глаза, чтобы не видеть бледную руку на своей едва вздымающейся груди. Вдруг, за окном послышалось дивное пение. То был наш соловей, прилетевший проведать больного императора. Птичка пела о том, как тихо и спокойно сейчас на кладбище: как сладко пахнут бузина и акация, как звенят колокольчики пагод и плавают рыбки в пруду у храма Будды. Смерть, вдруг, заскучала по своей вотчине, и, превратившись в огромное облако, с воем улетела в распахнутое окно. Император заснул, а соловей пел ему о карих вишнях и хрустящей траве, о свежем ветре в море, о сильном, мудром и великодушном правителе Поднебесной. На следующий день владыка проснулся полностью здоровым. С тех пор птичка каждый день прилетела к своему другу и рассказывала ему о добре и зле, о бедности и богатстве, о счастье и свободе, а император каждую ночь благодарил маленького музыканта за спасенную жизнь.***
Ливси замолк, задумчиво глядя на спящую Мэриан. Ее длинные каштановые волосы разметались на подушке, создавая подобие нимба над мертвенно бледным лицом.«Ни один человек не заслуживает тех страданий, что выпали на долю этой маленькой храброй девочки. Даже терпя лихорадку и невыносимую боль она просит меня спасти ее плюшевого зайца, а не себя. Этот ребенок не плачет, не кричит, не капризничает. Она стойко сносит все беды и лишения, что принесла ей болезнь. Поможет ли ей мое лечение? Проснется ли она завтра утром, увидит ли закат следующего дня, или уже через час ее тело накроют саваном и погрузят в телегу?»
Подумать только, доктор: почти 20 лет вы лечите людей, делаете все, что от вас зависит, но каждый раз, видя гримасу отчаяния на лице пациента, вы страдаете вместе с ним, потому что для вас невозможно привыкнуть к чужой боли. Вы хотите спасти их всех: вылечить, защитить, уберечь. Не оттого ли так тяжко и печально вы вздыхаете, склонясь над кроватью маленькой Мэриан? Не потому ли так жадно ловите каждый вздох, каждый всхлип, каждое движение век на этом бледном лице? Дэвид зажмурился от подступившего к горлу крика. Хриплым дрожащим голосом он начал напевать старую колыбельную, что когда-то слышал от бабушки:When the blazing sun is gone, When he nothing shines upon, Then you show your little light, Twinkle, twinkle, all the night. Then the traveller in the dark, Thanks you for your tiny spark, He could not see which way to go, If you did not twinkle so.
In the dark blue sky you keep, And often through my curtains peep, For you never shut your eye, Till the sun is in the sky.
Только солнышко зайдет, Тьма на землю упадет, - Ты появишься, сияя. Так мигай, звезда ночная! Тот, кто ночь в пути проводит. Знаю, глаз с тебя не сводит: Он бы сбился и пропал, Если б свет твой не сиял. В темном небе ты не спишь, Ты в окно ко мне глядишь, Бодрых глаз не закрываешь, Видно, солнце поджидаешь.
Почти 30 часов кряду доктор не отходил от своей маленькой пациентки: менял компрессы, мерил ей температуру, поил отваром, втирал в горло мазь, делал ингаляции, упрашивал ребенка, если не поесть, то, хотя бы, попить немного бульона. Все ради того, чтобы к утру, маленькая Мэриан проснулась и обнаружила рядом с собой любимого зайчика со здоровыми ушками и блестящими глазками-пуговицами от бархатного зеленого камзола.