Ученик колдуна

      Шатен опешил от поведения медвежонка, но вытаскивать пальцы не спешил. Какой-либо боли он не испытывал, да и детёныш делал это игриво, будто старался привлечь к себе внимание. Гладкий горячий язык быстро и широко прошёлся по его пальцам, медвежонок глухо захрипел от усердия пытаясь поднять колдуна. От неудачной попытки он подвернул лапу, плюхнулся на бок и, отпустив пальцы юного колдуна, жалобно заревел. Подросток, смотря на неуклюжие попытки маленького друида поднять его, почувствовал какое-то мерзкое чувство внутри. Оно было сродни … умилению?       — Кыш отсюда, тупой друль! — девочка с невыразительной внешностью и возрастом шатена в окружении разномастной детворы бросила в медвежонка шишку, попадая точно по носу.       Медвежонок недовольно оскалил зубы и, тихо рыча, потёр пострадавшее место лапой. Взгляд его был несчастным, обречённым и до странного смирившимся.       — Друль? — шатен приподнял бровь; это слово было ему не знакомо, а что-либо не знать он ненавидел.       Девочка самодовольно улыбнулась на то, что смогла вызвать интерес у юного колдуна, и на подбадривающий перебой с задних рядов хотела было ответить, как её опередили.       — Друли — это не перекинувшиеся в человека после рождения друиды, — Никки жестом приказала девчушке молчать. — Мы рожаем и приходим в этот мир в форме животного. Если до трех лет молодняк не перекинется в человека, он останется друлем до конца жизни. Сознание в какой-то мере будет человеческим до определенной поры, а тело нет. Конечный итог: зверь полностью поглотит остатки человеческого, и он уйдет в леса. В нашем клане их не было несколько веков. В других их просто убивают, чтобы чистить кровь, наши же старейшины решили этого не делать. Кто-то с ними согласен, кто-то нет…       Никки бросила недовольный, но скорее заботливый взгляд на косолапого медвежонка, что успел спрятаться за спину шатена, и махнула рукой, продолжив:       — Как бы то ни было, какой-либо толк для клана они принести не могут ведь…       — Он бесполезный, бесталанный, и вообще рождаться не должен был! — девочка перебила старшего друида, пытаясь вернуть внимание колдуна обратно на себя, подогреваемая согласными возгласами сверстников за спиной, но отчего-то не замечая, как дёрнулся шатен от её слов. — Этот друль позор всего клана!       — Бесполезный… Бесталанный… И зачем ты только родился?.. Позорище…       Колдун внимательно слушал всех, спиной чувствуя какой-то тихий и жалобный скулёж. Он медленно встал и, сделав полшага, наклонился к девочке, что была ниже его на пол головы, чтобы сказать ей в лицо, глядя в мутные серые глаза:       — Закрой. Свой. Поганый. Рот.       Шатен растянул губы в подобии ласковой улыбки, а вот глаза выражали желание устроить кровавое месиво. По рукам подростка забежали искорки зеленоватого пламени на концах отсвечивая голубым. Он и так был в состоянии повышенной нервозности и усталости, а тут ещё и так удачно подобранные слова, что вязким омутом затягивали его обратно в прошлое, открытой раной сочащаеся болью, скорбью, сожалением и ненавистью к себе за подобную слабость.       Девчушка отступила на шаг и, поджав губы, разъярённо фыркнула. Развернувшись она ушла сквозь толпу детворы, что, казалось, боялась пошевелиться на месте.       — Кто ещё хочет высказать своё мнение о бесполезности, этого медвежонка? — подросток обвел взглядом толпу. — Если желающих нет, то самое время перестать тратить моё время и чистый воздух и разойтись, пока вам есть чем это делать.       Толпу сдуло ещё до того, как шатен успел закончить, злить колдуна себе дороже. Никки, что всё это время молча наблюдала за подростком, уважительно хмыкнула и потрепала его по голове.       — Спасибо, — она огорчённо выдохнула, — И прости их, пройдёт не мало лун прежде, чем в их головах отложится что-то дельное.       Медвежонок же радостно взревел и играючи боднулся головой об ногу шатена, кружа вокруг него всё также падая на задницу или бок. Он открывал пасть и фыркал, будто был рад и улыбался.       — Ты смотри, похоже ты ему приглянулся, — друид по-матерински потрепала за ухом у медвежонка. — Обычно он бродит где-то неподалеку или ходит за мной с угрюмым видом.       Шатен сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Как же он зол сейчас. Хотелось руками оторвать тупой малявке голову и потрясти её для прибавления умных мыслей. Огонь всё никак не хотел сходить с его рук, колдун уже было думал отойти от стоянки и кинуть его в какое-либо дерево. Но вновь почувствовал влажное прикосновение языка и ряда зубов.       Подросток в лёгком недоумении посмотрел вниз: медвежонок по запястье проглотил ладонь шатена и буквально «слизал» огонь с него. В шоке был не только он, но и Никки. Она быстрее чем шатен отреагировала, упав на колени и немного грубовато раскрыв пасть зверя, чтобы проверить повреждения. Нежно розовое нёбо и такой же язык, и ещё не пожелтевшие зубы предстали перед ними.       Друид облегченно выдохнула, но тут же задумалась, нахмурив брови. Девушка встала и, попросив колдуна присмотреть за ним, куда-то убежала. Подросток к этому моменту успокоившись окончательно, присел к медвежонку на землю, тот же привалился к нему боком, чуть ревя. Пока и вовсе не положил свою голову ему на колени и закрыл глаза, собираясь спать.       — Ну, и как тебя зовут? — подросток обращался скорее в никуда, чем к друлю, прекрасно понимая, что тот ему не ответит.       — У друлей нет имён, как и у друидов пока они не перекинутся, — знакомый старичок присел рядом с ними, смотря вверх; над верхушками деревьев забрезжил рассвет. — А когда это происходит, то берётся три буквы из имени обоих родителей. От отца первые три, от матери последние. К сожалению, их уже нет с нами, чтобы сделать это …       Колдун вместе со стариком смотрел на разгорающийся новый день, гоняя в голове какие-то свои мысли, пока не спросил:       — Ясно, и как бы его звали, если бы он перекинулся? — с ветки вспорхнула птица, приятно отзываясь внутри воспоминанием о его фамильяре.       — Тайджу, — старичок как-то странно хмыкнул, — И похоже оно ему всё же пригодится…       Шатен непонимающе хмурился, пока не опустил взгляд. На коленях все также лежала голова, но это был не медвежонок, а такой же шатен, но на пару лет младше.

***

      — И-и-и вот поэтому я задержался на неделю.       — Ты сделал что? — старик как-то устало потер веки.       Шатен и Касеки рассортировали половину принесенных ингредиентов, пока пацан рассказывал.       — Ты бы лучше за ним следил, похоже у деда маразм, — обратился подросток к змею. — Друль съел мой огонь и стал друидом или что-то такое. В подробности они не вдавались, в основном пытались его либо поймать и отмыть, либо отцепить от меня.       Касеки как-то обречённо покачал головой, стоило бы привыкнуть, что с пацаном частенько происходят странности, но он упорно не может этого сделать.       — И что потом? — старик отложил сортировку и погладил змея по голове кончиком большого пальца.       — Да ничего интересного: бла-бла спасибо за друля, огонь и фамильяра, вот тебе травы и семена к ним, передавай наилучшие пожелания старой развалине, — подросток разгибал пальцы перечисляя, — Потом шёл той же дорогой, но в этот раз обошлось без торгашей и рыцарей, собирал всё подряд, пару раз попал под ливень, тащился через грязь и… Закончишь сам? Я хочу прочесть книгу.       Старик хмыкнул, но кивнул, он был уверен, что подросток кинется к ней сразу же, как увидит. Шатен довольно кивнул и раскрыл книгу, погружаясь в чтение. Где-то на час или может два в хижине установилось привычная тишина, лишь изредка прерываемая шелестом страниц или кряхтением старика.       Касеки закончил со всем ближе к вечеру. Он убрал все рассортированные ингредиенты по полкам, как заметил на себе задумчивый взгляд шатена. Старик сел обратно за стол, внутренне готовясь к очередным вопросам от подростка. Но тот, к его удивлению, не спешил, лишь задумчиво стучал пальцами по корешку книги. Прошло пару минут, прежде чем он заговорил:       — Эта книга не похожа на остальные что у тебя есть, — он положил её на стол, раскрывая где-то на середине, — Больше похоже на родословное древо.       — Это оно и есть, — старик пригладил бороду. — Здесь все когда-либо существовавшие колдуны, их фамильяры и ученики. И потому она бесценна и более значима, чем остальные.       — Почему она у тебя? — подросток был на удивление спокоен и не требовал немедленных ответов, вечно ёрзая в нетерпении на месте как было обычно.       — Я её хранитель, — Касеки просто пожал плечами, не видя в этом ничего особенного.       Шатен кивнул и, пролистав пару страниц, показал одну из них, чуть нахмурив брови.       — Да, но здесь указано, что… Как это читается? Детёныши? — подросток выглядел забавно в своём замешательстве.       — В зависимости от отношений, что установит колдун с фамильяром, будет либо контракт, либо связь. Контракт преследует какие-то общие цели или условия. Связь же более глубокая и безоговорочная, верность и преданность друг другу до смерти. Сгинет один, сгинет и другой. И от связи у них могут появиться, скажем так дети, — старик ухмыльнулся, видя, как вытягивается лицо ученика. — А как ты думал появляются природные колдуны?       — Но… — шатен нахмурился, явно не понимая, как это вообще возможно в его случае.       — Как я и говорил когда-то давно, ты можешь превратиться в фамильяра в любой момент, или же прожить обычную жизнь, не используя дар. Как правило были единицы, что заводили привычные в понимании семьи и детей, — старик с некой печалью погладил змея по голове. — От дара избавиться невозможно, это то, что течет в твоих венах, сама твоя суть. Вероятно, кто-то из твоих предков был таким колдуном, что смог отказаться от дара, и, предвидя следующий вопрос, нет, за их родословной мы не следили. Отринув свой дар, они отринули всех своих братьев и семью.       — У тебя были… — подросток непривычно для себя замялся, подспудно итак зная ответ.       — Да, — сказал Касеки с нарочитой лёгкостью в голосе и открыл нужную страницу, — Они все мертвы.       Шатен медленно и вдумчиво кивнул, рассматривая страницу с оборванной ветвью. Он скользил взглядом по именам, пока не наклонил голову вбок, приходя к какой-то своей мысли.       — Фамильяр сказал, что на том кладбище старый я умер, и родился новый, — подросток провёл рукой по перу, что лежало рядом.       — К чему ты клонишь? — старик кивнул и бросил взгляд на змея, что с печалью проводил кончиком хвоста по именам их детёнышей.       — Это значит, что моё старое имя теперь и не моё, — шатен задумчиво постучал пальцами по столу, — И мне нужно новое.       Касеки, слушая рассуждения ученика, хмыкнул, но согласился, ведь он был в какой-то мере прав. Фамильяр не просто же так сказал ему об этом. Пацан довольно кивнул и, подтащив книгу обратно к себе, полистал еще пару минут. Вернувшись обратно на ветвь старика, он ткнул пальцем в строку. Колдун, рассматривая выбранное имя, с какой-то позабытой нежностью едва улыбнулся и сказал:       — Ну, здравствуй, Хром…