Бельчонок

— Так что тебе нужно? — уже несколько минут, Джама раздражает вся эта ситуация. Вот почему? За каким чёртом сюда приехал кузен? И именно тогда, когда альфа шёл к Хосоку! Он всегда не вовремя появляется! — Я, на минуточку, занят. Мне некогда на тебя время тратить. — Чего ты такой кислый-то? — а парень вальяжно расселся в кресле, напротив брата, и спокойно ел виноград. Ему всё равно на чужую злость… вообще чувства окружающих. А старший отказывает редко, ведь для его мамы — Джи просто цветочек. А на деле — бабник и пьяница. Ужасный альфа — в двух словах. Жаль родители уехали на отдых. Помогли бы с выселением. — Не рад мне? — Не рад? Я не хотел видеть твою мордоплясью минимум до смерти, Ракшас уродливый, — донсэн громко вздыхает, схватившись за сердце, а Мин всё ещё холоден. Угадайте, между кем бы он выбрал: Хосоком или Джи? Ответ очевиден. — Тем более, я опаздываю на встречу. — А с кем? — Тебя это волновать не должно, — со злостью отчеканил альфа, и поднялся с места. Хватит тратить время впустую. Нельзя заставлять омегу ждать, как говорит Сокджин. — Я пошёл. - без лишних слов, раджа выходит за дверь, закрывая её с громким хлопком. Брат раздражает его своим поведением, обращением с омегами. Этого отвратительного типа пора уже казнить за интим и жестокость. Особенно за первое. И теперь… старший боится, что Джи захочет подружиться с Хосоком. Это понятие — как прикрытие. Но Джама не допустит, чтобы его бельчонок пострадал от этого Ракшаса. Нужно максимально обезопасить любимого. И попросить Нама снова приглядеть за ним. Нельзя допускать ошибок.

* * *

— Юнги-а. Пришёл наконец, — но как только альфа заходит в спальню омеги, то медленно успокаивается, набирая полные лёгкие воздуха. Запах лайма свежий, приятный, и даже сладкий. А сам Чон сегодня выглядит замечательно. Да, он просто надел рубашку и брюки, но с каждым днём сиял всё ярче, а сердце Юнги трепетало от любви к нему всё сильнее. — Ты что-то долго, — парень поднимается с постели, и подходит ближе к старшему, сложив руки в замок. Видит, что хён чем-то обеспокоен. И запах яблок сейчас кажется горьким. Даже слишком. Нужно выяснить, может, есть проблемы? — Что случилось? Ты так брови согнул, будто злой котёнок из того мультика. Омега с яркой улыбкой тыкает в пространство между чужими бровями, и задорно смеётся, когда альфа дёргается, словно только проснулся. Но… такое прозвище заставляет мужчину покраснеть, словно он — бутон мака, а не человек. Котёнок… звучит так нежно, что сердце в груди трепещет. — Я могу тебя выслушать, поверь. — парень садится на диван, и хлопает ладонью по месту рядом с собой. А Джама готов падать перед любимым на колени и поклоняться ему как самому Рита-Шиве¹. Слишком ласковый… слишком добрый… слишком милый. Много слишком, вам не кажется? — Бельчонок, — старший слушается, и садится рядом с омегой, с нежностью взяв его мягкую руку в свою — жёсткую, в царапинах. Он каждый раз боится, что сломает её. Ладони Чона похожи на тёплые, розовые персики, которые растут в саду, как и щёки. А к тонкой шее хочется прижаться, и не отходить от омеги до глубокой ночи… да и поспать немного. — Ко мне приехал брат, и он… — альфа с тоской глядит на младшего, а тот внимательно слушает, вглядываясь в тёмные глаза мужчины. Блестят как драгоценные камни на солнце. Видимо, он и правда сильно обеспекоен чем-то. — Я боюсь, что он украдёт тебя у меня. И только сейчас до самого Юнги доходит. Его волк — страшный собственник. И несмотря на то, что они только дошли до стадии ухаживания, Джама ещё при первой встрече был готов поставить Хосоку метку. Его клыки каждый раз неприятно зудят когда омега стоит к нему спиной, с открытой шеей. Хочется влиться в нежную кожу, слить их запахи воедино, и принадлежать друг другу до старости. Мужчина иногда сам селе удивляется, и не понимает, почему его инстинкты так взбудоражились. Да, он любит омегу, любит его от головы до пят, но... это безумство. Нельзя срываться. Хосок может испугаться только сильнее. А ранить любимого, Юнги совсем не хочет. А вместо возмущения — альфа получает заливистый смех младшего, который мурашками расходится по его коже. Такой бархатистый, но громкий. А улыбка широкая, похожая на большое сердце. — Так ты ревнуешь, Юнги-а! — глаза и так совсем узкие, а сейчас они еле видны из-за того, насколько смешно Чону. Его ушам не хочется музыки, или слов… а вот слушать смех любимого — они желают чувствовать каждый час… минуту… секунду. — Разве? Это… звучит неочень. — может альфа правда накручивает себя? Брата в любой момент можно выгнать, верно? Но ответ Чона снова прошибает старшего до дрожи. — А мне наоборот приятно, — омега меняктся за мгновение. Притихает, нежно урчит, прикрывая глаза, а бедный альфа еле сдерживаться в состоянии. Так хочется сейчас пометить любимого, не отдавать никому, даже родителям. А Джи — пусть идёт лесом, и забудет дорогу в это крыло особняка. — Ты показываешь, что я не безразличен тебе. — Но это правда, мой бельчонок, — теперь пришла очередь младшего ярко краснеть перед альфой. Его запах такой сладкий сейчас, словно перед носом и правда лежит наливное яблоко. А его улыбка просто цветёт от нежности, когда мужчина касается чужой щеки, с трепетом поглаживая. — Я так сильно люблю тебя. Ещё тогда понял, когда почувствовал твой запах. Омега с удивлением глядит на хёна, когда слова застревают по середине горла, а сердце колотится в груди, отдаваясь в рёбра. Ощущение так себе, но рядом с альфой только такие он и испытывает. Да, Юнги ему нравится, парень давно это признал… но не думал, что услышит такие громкие слова. — Я не жду ответа сейчас, ведь тебе явно нужно подумать, бельчонок. — мужчина с нежностью заправляют выпавшую прядь за чужое ухо, и потом ласково целует пухлую, алую от смущения щёку. Ему очень хочется остаться с младшим… но по выражению лица парня, альфа понимает, что тот в шоке от признания. Пусть лучше успокоится, и завтра, с новыми силами пойдёт на работу. А может и ответит старшему. — Сладких снов. — Н-но… — не успевает Хосок и слова ответить, как мужчина поднимается с места, и спокойно выходит за дверь, с бешено колотящимся сердцем. А вот его волк наоборот доволен. Хочет поскорее сблизиться с любимым, сделать своим. Но сейчас стоит подумать не только Чону. И оба ложатся спать с кипящей от мыслей головой.