Бельчонок

— Да успокойся ты, — всё-таки Чон настоял на том, чтобы раджа приехал в поместье Юнги. Если честно… он не пожалел об этом. Ведь теперь Нам точно никуда не денется, и будет под защитой любимого. — Хён, прекрати. Альфа сильно злился, и отказывался смотреть на то, что мужчина, который ранил его омегу — брат Джама. Кима это не интересовало вовсе. — Отпусти меня! Сейчас-же! — его рык словно сотресал стены вокруг, прислуга во всём доме перепугана яростью Кима, он вырывался из рук младшего, желая выйти из комнаты и разодрать глотку тому альфе. Поступок такой низкий, что кроме казни — ничего не возможно заслужить. — Он поцарапал Джуна! Я не позволю так поступать с моим омегой! — Господин Ким, — наконец закончив с пластырем, Нам сам подходит ближе к старшим, и касается плеча посола, пытаясь успокоить. Он прекрасно понимает причину чужой ярости, но… сейчас не об этом нужно думать. А о Хосоке, и его безопасности. — Со мной всё хорошо. Этот мужчина не стоит вашего внимания. — Хотя-бы его послушай. — Юнги наконец отпускает хёна, и теперь ни капли не сомневается, что истерик больше не будет. Только омега способен включить разум своей пары окончательно. И вывести на настолько яркие эмоции тоже — Но он такой… — Всё хорошо, — младший прижимается ближе к любимому, и с трепетом обхватывает широкие плечи альфы, тихо урча. Запах в комнате за мгновение становится нежнее, и перекрывает злостную горячь, которую выпустил альфа. Нам шепчет робко, успокаивая, гладит мужчину по спине. — Я в порядке. Не злитесь. — глядя на окутавшую всех четверых нежность, у Хосока замирает сердце. И даже сомнений не осталось в идеальности их отношений. Нежные, ласковые, и любвеобильные. Альфа не скрывает настоящих эмоций, а омега наоборот всегда спокоен и терпелив, если дело не касается близких. Настоящая, неподдельная гармония. — Прости, Джун-а, — мужчина прижимается к младшему в ответ, тихо поскуливая. Теперь ему стыдно, что вёл себя так ужасно перед любимым. — Обещаю, такое больше не повторится. Я заберу тебя, как только смогу. — Ким водит ладонью по щеке младшего, убирая за ухо непослушную белоснежную прядь. Всю нежность он готов отдать своему партнёру, и не делить ни с кем, кроме него. — Думаю, тебе стоит сделать это сейчас, — вдруг отвечает Чон, заставляя старшего напрячься. — Я уже привык к другим услугам, а хён всегда рядом со мной. — раджа заметно смущается, когда омега упоминает его в разговоре. Старается не заурчать при всех. — Юнги? — а альфа с надеждой глядит на друга. Без слов просит о том, чего хотел с первой встречи с Джуном. А младший уже согласен. Ему… тоже стыдно. Очень стыдно, ведь позволять омеге защищать своего сородича — это свыше грубости. Он — альфа. И должен всегда быть рядом с любимым, чтобы обеспечить ему безопасность. — Можешь забрать Намджуна, — мужчина радостно улыбается, заражая этой улыбкой и донсэна. Теперь они будут вместе всегда. Никакая работа не помешает альфе быть рядом с любимым. Он целует донсэна в щёку несколько раз, и робко обнимает его за талию, уткнувшись в мягкую шею носом. Сладкий запах сразу говорит о стеснении омеги перед старшими. — Давай оставим их, бельчонок. Нам тоже стоит поговорить. Хосок послушно берёт хёна под руку, и они удаляются из спальни. Стоит дать паре побыть вдвоём, ведь Ким был готов на себе кожу драть, когда ехал в особняк Джама. Пока он был на работе, какой-то конченый болван поцарапал прекрасную, пухлую щёку его омеги. Это просто невозможно оставить в стороне. Этот Ракшас точно получит то, чего добивается. А точнее — наказание за все свои деяния. Не только за Джуна.

* * *

— Бельчонок, — а Юнги, тем временем, когда они пришли в его кабинет, хотел рассказать любимому о том, что делать с братом. Этот альфа просто так угрозами не разбрасывается. Так что нужные меры сооит принять сразу. — Мне невыносимо страшно за тебя. — Хён, — а омега гладит чужие щёки, и слушает, как громко скулит старший. Смотрит в пол, стыдится, что не защитил Хосока сам. — Главное — что и со мной, и с Джун-и всё хорошо. Верно? Никто из нас и предположить не мог, что твой брат будет в саду. Ты не виноват, слышишь? Чон ласково урчит, выпускает больше запаха, и прижимается к тёплой груди альфы. Такая упругая и крепкая. Будто в ней сидят два маленьких бычка. Слова любимого согревают ещё сильнее. Но, всё-же, альфа задаёт ещё несколько вопросов. — Можно тебя кое-о чём попросить? — Конечно. Я слушаю, Юнги-а. — глядя на младшего, в сердце мужчины словно расцветает прекрасная роза. Бутон любви, который рвётся наружу, через слова. Так трепетно, почти робко. — Может… ты переедешь ко мне? Пока мой брат не уйдёт, — парень сразу ярко краснеет, понимая чужие слова. Они будут спать в одной постели, переодеваться вместе, а запах альфы всегда будет рядом. Такое заманчивое предложение, верно? — Обещаю, что не прикоснусь к тебе. Я не хочу оскорбить тебя, или заставить чувствовать себя некомфортно. — Юнги-а, — а омега только жмётся к любимому в ответ, не переставая довольно урчать ему в шею. — Я с удовольствием буду жить с тобой. Не переживай так. — Не могу, мой бельчонок. В этом доме есть мужчина, который хочет отнять тебя у меня, — Джама рычит угрожающе, сурово. Так хочется отгрызть кузену его поганую шею, увезти в больницу, где он подохнет. А выгнать его не получится — он под защитой тёти. — Я не позволю… — Господи, какие вы с Джином собственники, — омега тихо смеётся от такой напористости, и замечает, что альфы похожи. У них одинаковые ценности и чувства. Глубокие, трепетные, заботливые. И оба задаривают омег всякими украшениями. Будто два брата. — Это смущает, Юнги-а. — Понимаю, моя ревность может раздражать. — От тебя самого все горничные в восторге. Знаешь как они пялятся на твою грудь? Оба тихо смеются, прижавшись друг к другу, и наслаждаются смешавшимися ароматами. Им хорошо вместе, а это самое главное. И никакой кузен не помешает альфе оберегать своего больчонка. Никогда.