За шесть месяцев до звонка Нила
Стояла глухая ночь в середине декабря; лабиринт гнезда был таким же темным, холодным и внушительным, как и всегда, но в воздухе той ночью стояла оглушительная тишина, из-за которой крашеные шлакоблочные стены в каждом коридоре казались еще более похожими на могилу. Все началось со слушка, слабого бормотания в Интернет-сети о том, что, возможно, Рико Морияма и его драгоценный эксперимент с «идеальным кортом» на самом деле сдерживали Кевина. Что, возможно, Кевин на самом деле с самого начала был лучшим нападающим, и только его преданность Рико мешала ему сиять так ярко, как он только мог. Что, возможно, только возможно, их рейтинги были распределены преждевременно, и что, возможно, Кевин Дэй должен быть тем, у кого на щеке должна была быть вытатуирована цифра 1, а не у Рико. КРЭ хотели развеять слухи небольшим дружеским соревнованием. Схватка один на один между сводными братьями, чтобы раз и навсегда доказать, кто из них лучший. Рико победил. Конечно, он это сделал. И представители ушли, чувствуя, что у них было достаточно оснований полагать, что эти лицедеи в Интернете просто пытались разжечь полемику. Но любому присутствующему там, любому, кто действительно обращал внимание, было ясно, что эти слухи действительно были правдой. Кевин сдерживался. Он был таким уже некоторое время. И Рико выиграл их матч в тот вечер только потому, что Кевин хотел, чтобы Рико победил. В припадке ревностной ярости Король Воронов доказал, почему стаю этих черных птиц часто называли недоброжелательной. Он ударил Кевина ракеткой по руке, раздробил кости в семи местах, повредил сухожилия; а затем оставил Кевина в раздевалке зализывать собственные раны, зная, что без надлежащей медицинской помощи его величайший соперник и ближайший союзник в этом мире никогда больше не будет играть. Что его стеклянная корона все еще оставалась нетронутой на его голове. Рико не рассчитывал на то, что эти три вещи окажутся правдой: во-первых, у Нила был большой опыт во вправлении сломанных костей. Во-вторых, у Жана в общежитии было много припасов для оказания первой помощи. И в-третьих, на этой земле не было ничего, что могло бы помешать Кевину Дэю на протяжении долгих лет играть в экси. Когда Жан и Нил нашли Кевина, он представлял собой лужу крови, соплей и отчаяния. Трое мальчиков уже много раз находили друг друга в похожих состояниях, но этот случай был уникальным хотя бы потому, что это было сделано с Кевином Дэем, а не с ними, или потому, что ущерб был нанесен с намерением навредить их карьере, а не только их телу или духу… Для Рико было беспрецедентным сделать какой-либо шаг, который поставил бы под угрозу его мечту об «идеальном корте». Но, похоже, был бы кто-то или не был незаменимой частью этого видения, он не был таким конкретным, как они когда-то думали. И все же они справятся с этим. Они будут терпеть. В конце концов, у них никогда не было другого выбора. Поэтому они привели своего друга в порядок, насколько могли, и отнесли его в постель. Несколько часов спустя Нил проснулся и обнаружил, что Кевин исчез. Комендантский час давно миновал, и если Хозяин застанет их не в постели в этот час, он заставит всех их заплатить за это. Но Нил мог понять стремление продолжать двигаться в то время, когда ты чувствуешь себя запертым в клетке, поэтому он не принял слишком близко к сердцу то, что Кевин решил походить по коридорам. Тем не менее, его друг был ранен, как физически, так и морально, так что ему, вероятно, не следовало бродить по коридорам в одиночку. Помня об этом, Нил осторожно убрал руку Жана со своей талии и выскользнул из кровати, чтобы попытаться разыскать их раненого товарища по команде. Неуклонно нарастающее чувство страха и предательства ползло все дальше и дальше по его спине, чем дольше он на цыпочках шел по коридорам, но по-прежнему не видел никаких признаков Кевина Дэя. И к тому времени, когда он, наконец, догнал его на верхней площадке лестницы, Нил больше не питал никаких иллюзий по поводу того, что он просто «вышел прогуляться». Кевин хныкал и бормотал проклятия себе под нос, безуспешно пытаясь вскрыть замок поврежденной рукой. Нил был потрясен, услышав, насколько холодным и пустым уже был его собственный голос перед лицом этого последнего предательства. — Что ты делаешь, Кевин? Пойманный с поличным (в самом буквальном смысле) Кевин резко обернулся к нему с широко раскрытыми от страха глазами, которые быстро наполнились чувством вины, как только он понял, кто именно его поймал. — Я… Я больше не могу этого делать, Нил. Я не могу здесь оставаться… — Что такого случилось, что мы оказались на этом этапе? — Он повторял фразы, которые Кевин не раз использовал в отношении него и Жана на протяжении многих лет. — Что случилось с «все семьи ссорятся?» или «у всех бывают плохие дни?» Что случилось с тем, чтобы «снова сесть на лошадь» после травмы или «встретиться лицом к лицу со своими страхами?» — Это… это не одно и то же. Что-то вроде того… Возможно, у меня больше никогда не будет шанса сыграть, Нил. И… и даже если смогу, то что тогда? Я просто позволю Рико снова сломать меня, просто чтобы он мог оставаться на вершине? — Да. — Отвечает Нил с шипением. — Это то, что делает Рико. Это то, что он всегда делал. Мы пытались сказать тебе. Мы с Жаном предупреждали тебя, что ему становится хуже, а ты… Ты сказал нам, что все будет хорошо. Что смирение с этим, в конце концов, «сделает нас сильнее». Ты сказал, что все это «будет стоить того», пока мы все вместе будем продолжать играть. Ты сказал… — Знаю, — Говорит Кевин с явным страданием и раскаянием в голосе. — Я знаю, что я сказал, и я… мне жаль, ладно? Мне жаль, что я тебе не поверил. Но ты был прав, ясно? Рико — это… Он уже не тот парень, каким был раньше. Теперь он опасен, Нил. — Он всегда был опасен. Единственная разница теперь в том, что его список жертв наконец-то пополнился тобой. Ты думаешь, это первый раз, когда он ломает кости? Впервые пускает кровь? Впервые он отнял у нас то, что для нас важно, или попытался заставить нас чувствовать себя неполноценными людьми? Неужели ты все это время забывал, что он… — Нил стиснул зубы и закрыл глаза, пытаясь заглушить поток плохих воспоминаний, заполнивших его разум. — Тогда пойдем со мной. — Предложил Кевин с легким отчаянием в глазах. — Ты и я. — И оставить Жана? — Спросил Нил, зашипев от ярости и отвращения к самой идее, и сделал шаг назад. — Н-нет, конечно, нет. — Кевин заикается, когда его нижняя губа начала дрожать. — Просто… Ты прав, ладно? Иди разбуди его. Мы отсюда выберемся все вместе. Мы выберемся отсюда и мы… мы поедем к моему отцу в штат Пальметто. — Закончил он с широко раскрытыми глазами, как будто эта идея наконец-то закрепилась за ним. — Мы попросим его выкупить наши контракты, чтобы мы все еще могли играть вместе, а затем… Нил рассмеялся. На самом деле он ничего не мог с собой поделать. И он не мог сказать, кто из них смотрел на другого с большей жалостью в глазах, когда Нил указал на очевидное. — Какие контракты? У нас с Жаном нет никаких контрактов. Не те, с которыми твой отец, так или иначе, не смог бы никогда расплатиться. — Нил… — Мы не такие, как ты, Кевин. Мы никогда ими не были. Возможно, тебя воспитывали в семье Морияма, но ты никогда не принадлежал ей. Ты никогда не был собственностью. Ты… ты можешь уйти отсюда, ты можешь подписать контракт с другой командой, ты можешь стать кем-то, потому что ты уже есть. Твой День Кевина. Второй сын экси. Возможно, Рико сломал тебе руку, но у тебя будет шанс оправиться от этого. Но Жан и я? Мы — ничто. Мы всегда будем только теми, кем они позволяют нам быть, и ничем более… И ты это знаешь. Нил сделал несколько шагов вперед, в его голосе слышался гнев, и Кевин попятился к двери, пытаясь убежать от него. — Ты знаешь, что тебе сойдет с рук то, что ты покинешь гнездо, и ты знаешь, что мы никогда не смогли бы. Вот почему ты вообще не потрудился разбудить нас. Почему ты пытался улизнуть незаметно для нас обоих, даже не сказав «спасибо» или «пока». Вот почему ты только что попросил меня пойти разбудить Жана, чтобы у тебя был еще один шанс улизнуть и оставить нас обоих в грязи. Потому что ты знаешь, что не можешь взять нас с собой. Ты знаешь, что у тебя есть шанс, только если ты пойдешь сам. Ты в курсе того, что Морияма не станут преследовать тебя так же, как они преследовали бы нас, особенно теперь, когда ты испорченный товар… И самое главное, Кев, ты знаешь, что единственный способ выбраться отсюда для меня и Жана — это в гребаном мешке для трупов. Нил оттолкнул Кевина еще дальше к двери и прижал его к себе, придавив предплечье к груди; встав на цыпочки, он наклонился к нему, пытаясь встретиться с виноватым взглядом высокого парня, едва подавляя желание, чтобы его шепот превратился в крики о том, в какой ярости он был прямо сейчас. После нескольких напряженных моментов, когда они оба позволили слезам страха или разочарования наполнить их глаза, Кевину удалось выставить свою единственную слабую защиту. — Мне жаль… Мне… мне так жаль, Нил. Я… Нил оттолкнулся от груди Кевина и отвернулся, не желая и не в состоянии даже смотреть на него прямо сейчас. Нил никогда раньше по-настоящему не понимал стремления причинить кому-то боль, никогда не мог постичь тошнотворную улыбку, которую он видел на лице, подобном лицу его отца, когда тот вырезал людей. Но в тот момент у него так и чесались пальцы схватиться за лезвие, хотя бы для того, чтобы он мог показать Кевину, насколько бесполезным может быть такое заявление, как «мне жаль», когда кто-то вонзает вам нож в спину. — Я не знаю, что еще делать… — признался Кевин с жалким всхлипом, переводя взгляд с дверного проема на спину человека, которого он предавал. — Я не… Я не хочу оставлять вас, ребята, но я… Я просто не могу… Скажи мне, что делать, Нил. Что бы ты сделал, а? Если бы ты был на моем месте, то как бы ты это исправил? Просто… просто, пожалуйста, скажи мне, что делать… Нил закрыл глаза и сосчитал до десяти на всех известных ему языках. Как только он убедился, что достаточно спокоен, чтобы действовать, не выдавая их, он повернулся обратно, все еще отказываясь смотреть лицемеру в глаза, и выхватил отмычки из его окровавленной руки. Приступив к работе с замком, он изложил факты настолько спокойным и уравновешенным тоном, насколько мог. — В этот час по периметру здания прогуливаются два охранника, а еще один — у парадных ворот института. Только один из них работает на Морияму, остальные оба работают в институте. Должно быть очевидно, кто есть кто, потому что только у одного из них есть пистолет. Остальные отпустят тебя без проблем, если ты покажешь им свою руку и скажешь, что идешь в больницу. Твой отец и остальная часть его команды будут на зимнем банкете следующие полтора дня, так что, если ты уезжаешь, не иди в Пальметто, а направляйся прямо к месту проведения банкета. Попроси их как можно скорее отвести тебя к хирургу, который специализируется на восстановлении поврежденных нервов, потому что работа, которую мы с Жаном проделали для тебя, только продвинет тебя далеко вперед. — Это… Значит, ты говоришь, что мне следует уйти? — Спросил Кевин с проблеском надежды. — Ты хочешь сказать, что на моем месте ты бы… — Я никогда не буду тобой, — оборвал его Нил, бросив свирепый взгляд через плечо. — Я бы никогда даже не подумал о том, чтобы оставить тебя или Жана позади, но это не имеет значения, потому что ты тоже никогда не будешь мной. Если ты хотел, чтобы я подтвердил твой эгоизм и трусость, сказав, что это правильный шаг, то тебе чертовски не повезло. И если ты думаешь, что я когда-нибудь прощу тебя или снова буду доверять тебе, даже если ты сейчас передумаешь, тогда тебе просто придется смириться и с этим разочарованием тоже. Когда замок со щелчком открылся, Нил поднялся на ноги и, наконец, посмотрел своему бывшему другу в глаза. — Всю твою жизнь люди контролировали каждый твой шаг. Говорили тебе что делать, куда идти и о чем думать. Теперь с этим покончено. Так или иначе, этот следующий выбор за тобой и только за тобой, даже если последствия неизбежно лягут на кого угодно, кроме тебя… Я отказываюсь делать этот выбор за тебя, Кевин Дэй. Ты можешь остаться или уйти, но в любом случае между нами все кончено… Так что прими решение. Он приоткрыл дверь на три четверти дюйма и отступил в сторону, оставив себе достаточно места, чтобы либо убежать, либо развернуться и вернуться в постель. И из последних сил Нил выдавил еще всего лишь пять слов из горла, которое и так уже саднило от подавляемых эмоций и сдержанности. — Так что же это будет? Кевин выглядел опустошенным и отчаявшимся и немного напоминал кролика, попавшего в капкан, вынужденного принимать решение: отгрызть себе лапку или позволить себе стать добычей охотника. Но всего через 30 секунд, которые показались вечностью, теперь уже бывший ворон, наконец, прошаркал мимо Нила, и запах крови и стыда последовал за ним через дверь. Нил закрыл глаза. Не желая смотреть, как он уходит, и не доверяя себе, что не попытается остановить его, если он это сделает. Но он все еще мог слышать это, когда Кевин задержался по другую сторону дверного проема всего на мгновение, ровно настолько, чтобы сказать самое близкое к прощанию, что мог сказать любой из них. — Останься в живых, Нил… Несмотря ни на что, просто оставайся в живых. И… Я знаю, тебе это не нравится, я знаю, ты ненавидишь меня… Но мне жаль… Мне действительно, по-настоящему… И с этими словами он тихо закрыл дверь и позволил темноте поглотить Нила целиком.Сегодняшний день
Внутри дом был таким же раздражающе домашним, как и снаружи, шторы наполовину задернуты, чтобы пропускать свет, сохраняя при этом уединение, а различные диваны и стулья в гостиной были завалены мягкими подушками и всеми любимыми пледами. Запах кофе и приглушенный разговор, доносившиеся из глубины дома, наводили на мысль, что «Эбби», кем бы она ни была, скорее всего на кухне с кем-то еще, когда они, шаркая, зашли в дверь. — Милая, мы дома! — Крикнул Эндрю насмешливым тоном, бесцеремонно отшвырнув свои ботинки в стену, прежде чем направиться на кухню. Краем глаза он видел, как Кевин снимает обувь с такой же скоростью, но с гораздо большей заботой о стенах и мебели в доме. Возле входа валялась куча другой обуви, намекая на то, что это был один из тех домов, где носить потрепанные кроссовки внутри считалось бы невежливым; но снять их означало бы, что он не был бы готов сбежать, если понадобится, без того, чтобы сначала задержаться здесь, у входной двери, чтобы обуть их обратно… Он точно не пытался заслужить здесь чью-либо благосклонность, поскольку, если бы он показался немного невежливым или невнимательным, у тех, у кого сердце кровью обливается, по типу Ваймака и остальных лисов, было бы меньше шансов совершить какую-нибудь глупость, например, попытаться копнуть слишком глубоко, чтобы помочь ему. Имея это в виду, он решил остаться в кроссовках. Он не рискнул бы слишком сильно вывести кого-либо из себя, игнорируя любые прямые приказы или просьбы, но до тех пор, пока ему недвусмысленно не скажут снять обувь, было выгодно по нескольким причинам оставаться в ней. — Здесь есть пара диванов, на которых ты мог бы переночевать сегодня вечером. — Заговорил Кевин, выглядевший слегка напуганным предыдущим упреком Нила, когда он указал в сторону гостиной и избегал встречаться с ним взглядом. — Тот, что справа, вероятно, будет лучшим выбором, так как у того, что слева, странный провал посередине… Нил слегка кивнул сам себе, за эти годы ему определенно приходилось спать в местах и с худшими условиями. Он не был таким уж снобом, и в любом случае не похоже, что он ожидал многого. На самом деле именно отсутствия уединения или запертых дверей он боялся больше, чем любой мысли о комковатых подушках. Это и… Впервые за много лет он останется один. Некому прикрыть ему спину. Никаких ножей или пистолетов, спрятанных под подушками. Ничего… Но он надеялся, что усталость убаюкает его, несмотря на эти недостатки в его нынешнем жилье. — Я бы предложил тебе свою кровать, — произнес Кевин в пустоту, — но я делю комнату с… — Сойдет. — Оборвал его Нил, прежде чем последовать за звуками разговора вглубь дома. Если Кевин пытался купить себе прощение недоделанными и пустыми подношениями, то он лаял не на то дерево. Нил задержался в дверях, наблюдая за почтенной женщиной среднего возраста, которая в данный момент слегка похлопывала Миньярда по руке, пока он тянулся за бутылкой виски из шкафчика; будь то для того, чтобы подмешать его в кофе или просто выпить вместо него. Её голос и выражение лица были суровыми, но в позе было слишком много нежности и заботы, чтобы сдерживать какой-либо истинный гнев. — Эндрю Джозеф Миньярд, что я тебе говорила о смешивании алкоголя с твоими таблетками?! — Хмм? Что ты говорила, Эбби? Я не мог тебя расслышать из-за звука ручного кролика Кевина, топчащегося в дверях. — Эндрю притворился тугоухим, наливая щедрое количество в свою кружку, прежде чем запрыгнуть на стойку и одарить Нила вызывающей улыбкой. Его рассеянность сделала свое дело, поскольку женщина, которую, как он теперь знал, звали Эбби, быстро обернулась, чтобы самой посмотреть, о чем он говорит. Ее глаза расширились при виде него, прежде чем она быстро вернула своему выражению лица то, которое, как она явно надеялась, должно было казаться дружелюбным и приветливым. Нил старался не ерзать под ее оценивающим взглядом, принимая к сведению тот факт, что того, с кем она разговаривала ранее, больше не было в комнате, а это означало, что по крайней мере еще одна возможная угроза все еще таилась где-то поблизости. За своим плечом он слышал, как открылась и закрылась входная дверь, когда в дом вошел еще один человек, но безопаснее было притвориться, что он ничего не знает об этой потенциальной угрозе, чтобы продолжать оценивать того, кто находится перед ним. Если кто-то попытается напасть на него сзади, думая, что на их стороне элемент неожиданности, Нил может обернуть это против них, нанеся ответный удар или увернувшись в последнюю возможную секунду. Но если бы он повернулся посмотреть сейчас, это означало бы просто повернуться спиной к Миньярду и Эбби, и это стоило бы ему того преимущества, что он казался неподготовленным. Поэтому он старался смотреть прямо перед собой и сохранять нейтральное выражение лица, краем глаза отмечая расположение ножевого блока и чугунной сковороды на плите, которыми он мог бы воспользоваться в крайнем случае. Он знал, что мать Миньярдов умерла при довольно подозрительных обстоятельствах, мог бы добавить он, но раскрытие того, как много он уже знал о них, просто сделало бы его еще большей угрозой, от которой они должны были избавиться. Поэтому, наклонив подбородок в сторону старшей женщины, он притворился невежественным, чтобы спросить: — Вы слишком нормальная, чтобы быть их матерью; так кто же вы, черт возьми, такая? — В очередной раз позволив своим словам и позе провести грань между кажущейся осторожностью и резкостью, он надеялся, что такое отношение позволит ему получить их временное убежище, не вызывая при этом слишком большой симпатии. — О-о-о, — произнесла неизвестная фигура у него за спиной с таким интересом в голосе, что плечи Нила напряглись, а кровь застыла в жилах. — Что еще более важно, кто ты такой, ты, маленький милашка-обаяшка! Теперь, когда возможная угроза объявила о своем присутствии, Нил позволил себе обернуться в притворном удивлении, чтобы лучше оценить ситуацию. Ники Хэммик, защитник университета Пальметто и бывший опекун, а также старший двоюродный брат Эндрю и Аарона Миньярдов. Не то чтобы он понял это, взглянув на парня, видя, что у близнецов была бледная кожа и светлые локоны, а у него был медовый загар и темные кудри, не говоря уже о том факте, что он был на целую голову выше любого из членов своей семьи и обладал гораздо более солнечным характером. Показательный пример — Аарон Миньярд, который едва удостоил Нила взглядом на полсекунды, прежде чем протиснуться мимо него к холодильнику. Кевин легонько подтолкнул его локтем, шепча свой выговор по-французски. — Эбби — хороший человек, почему ты такой враждебный? — Некоторые бездомные животные приходят с прикрепленными к ним бомбами замедленного действия. — Прошептал в ответ Нил, используя термины, на которых настаивал Эндрю, описывая свое затруднительное положение. — Ты действительно хочешь, чтобы какие-нибудь «хорошие люди» держали меня слишком близко к себе, когда взорвется эта бомба? Кевин слегка побледнел, но ничего не ответил. Он немного медленно соображал, но, похоже, теперь он немного лучше понял план Нила. Тем временем Эндрю бросил на Нила свирепый взгляд с другого конца кухни за то, что тот продолжал использовать французский. Он ответил на его гнев саркастической улыбкой и собственным свирепым взглядом. Если Аарона вообще волновало, что Нил был здесь, это не отразилось на его лице, но, с другой стороны, он, казалось, тоже не уделял никому особого внимания, когда молча достал из холодильника четыре бутылки пива и сел за стол, прежде чем бросить одну из них Кевину, а другую своему двоюродному брату, а уже только потом вскрывает свою собственную. Были ли у Аарона намерения, чтобы оставшееся еще одно пиво принадлежало ему, или он приберег его либо для Эбби, либо для того, кем был все еще отсутствующий бонусный гость, он никогда не узнает, потому что его близнец уже игнорировал взгляды, направленные на него Аароном и Эбби, чтобы протянуть руку и выхватить последнюю бутылку для себя. — Ники, — Проговорила Эбби отчитывающим тоном, бросив косой взгляд в сторону Эндрю. — Ты должен помогать мне контролировать его пьянство, помнишь? — И что, по-твоему, я должен с этим делать? — Ответил Ники, подняв обе руки в знак капитуляции, прежде чем снова обратить свою слащавую ухмылку в сторону Нила. — Дай угадаю, тебя потрепало, когда ты падал с небес, не так ли, красавчик? — Держи себя в штанах, Ники. — Отчитал Аарон раздраженным и слегка брезгливым тоном со своего места за столом, даже не отрывая взгляда от своей бутылки. — Не заставляй меня стучать на тебя Эрику. — Что? — Ники заскулил, надув губы: — Я просто поздоровался, честно. — Нилу удалось выскользнуть из-под руки, которую парень чуть повыше пытался закинуть ему на плечо, игнорируя слабый протестующий возглас Хэммика в ответ на отказ. Больше не чувствуя себя комфортно, позволяя своей спине оставаться такой незащищенной на открытом воздухе, когда так много неизвестных все еще ждут своего часа, он прошел вглубь помещения, чтобы прислониться к стойке как можно дальше от всех остальных. — На самом деле я почти уверен, что ты говорил что угодно, но не «привет». В самом деле, кузен, где твои манеры? — Эндрю вмешался веселым, но насмешливым тоном, приподняв одну бровь над краем своей кружки, он сделал глоток, а затем продолжил отчитывать своего родственника. — Ты уже купил те крошки для маленького потеряшки Кевина? — О, точно! — Сказал Ники, поднимая маслянистый пакет в другой руке и протягивая его Нилу со слащавой улыбкой. — Никогда не позволяй говорить о том, что Ники Хэммик не может обеспечить. Кевин, наконец, приходит в себя, чтобы глотнуть пива, которое дал ему Аарон, и вырвал пакет из рук Ники, прежде чем Нил успел это сделать; с хмурым видом осмотрел содержимое, прежде чем бросить неодобрительный взгляд на своего товарища по команде. — Жареный цыпленок, Ники? Серьезно? Я сказал, чтобы ты взял поесть что-нибудь полезное. — Не-е-е-ет, ты сказал не брать ничего «слишком тяжелого». Этот человек из Южной Каролины, жареный цыпленок настолько легкий, насколько это возможно. Кроме того, ты мало что рассказал нам о своем… довольно таинственном и восхитительном госте, — Ники направил последнюю фразу в сторону Нила, приподняв брови. -… и цыплята являются единственным мясом, которое все культуры и конфессии могут поддержать. Кроме того, ни у кого нет аллергии на него, так что он безопасен с обеих сторон. Это единственное универсально безопасное блюдо. Ну, если, конечно, ты не вегетарианец или у тебя аллергия на панировку, я полагаю? — Ники оттолкнул Кевина с дороги, чтобы снова посмотреть на Нила, продолжая: — Эй, милашка? У тебя ведь нет аллергии на хлеб, не так ли? — Эм, нет? — Видишь. Все в порядке. — Сказал Ники, самодовольно пожав плечами в направлении Кевина. — Нил — спортсмен. Ты же не можешь ожидать, что он просто… — Нил может говорить сам за себя. — Он прервал бывшего ворона свирепым взглядом, прежде чем снова перейти на французский, чтобы отчитать его дальше. — И ты больше не имеешь права указывать мне, что — или даже когда — я буду есть. Или ты забыл, что лишился своей короны, когда оставил меня умирать? — Я просто забочусь о тебе, — возразил Кевин в ответ тоже по-французски. — Разве ты не видишь, что я… — Знаете, может быть, моя память уже не та, что раньше, — оборвал их Эндрю. — Я мог бы поклясться, что уже неоднократно предупреждал тебя не передавать записки подобным образом на уроке. — И… — Кевин оборвал свои извинения, покачав головой, прежде чем сдаться и снова сунуть жирный пакет в направлении Нила. — Отлично. Без разницы. Если ты хочешь съесть этот влажный мусор, то можешь. — Так любезно с твоей стороны дать мне разрешение, мой господин. — Сказал Нил, закатив глаза и, грубо ухватившись за пакет, протопал к пустому стулу за столом. Если его насмешка служила двойной цели — скрыть, как он вздрогнул, когда садился, то это было его личное дело. — В следующий раз ты предложишь нам, крестьянам, немного пирожных, Мария-Антуанетта? — На самом деле она даже никогда этого не говорила, — пробормотал себе под нос любитель истории, прежде чем вернуться к ним за стол. Нил чувствовал на себе взгляды всех присутствующих, когда доставал свой ужин из бумажного пакета. Тот факт, что он на самом деле еще не представился должным образом никому из них и не дал им особого шанса представиться самим, не ускользнул ни от чьего внимания, и меньше всего от него самого. Но, откровенно говоря, чем меньше кто-либо из них знал о нем (или он о них, если уж на то пошло), тем лучше, так что, если бы он мог просто оставаться относительно незаметным здесь в течение следующих нескольких дней, это было бы идеально. Ему это сходило с рук достаточно долго, чтобы расправиться с куриной ножкой и булочкой в темпе, который, как он надеялся, не показался слишком отчаянным, прежде чем Эбби откашлялась, чтобы привлечь его внимание, и протянула руку в его сторону через стол. — Кстати, я Эбби Уинфилд. Медсестра в штате Лисов. Приятно познакомиться с тобой… — Она замолчала с выжидательным выражением на лице, явно давая ему возможность представиться. Он переводил взгляд с ее руки на свои теперь уже жирные пальцы, пытаясь решить, будет ли грубее принять рукопожатие и размазать жир или проигнорировать ее (а также решить, хочет ли он на данном этапе своей уловки выбрать более вежливый вариант или нет.) Быстро оценив выражения лиц и позы всех окружающих, он решил не пожимать руку, но все равно представиться. — Нил. — Сказал он, кивнув в знак признательности, прежде чем откусить еще кусочек от своего цыпленка. Когда стало ясно, что она все еще ждет продолжения, он проглотил свою еду и прочистил горло, чтобы продолжить: — Джостен, я имею в виду, я… Я Нил Джостен. Или, по крайней мере, это имя, которым он пользовался последние три года или около того. Имя, которое он должен был использовать, как только официально подпишет контракт с «Воронами» на летних каникулах. Человек, которым Тэцудзи велел ему быть, чтобы он мог заработать им кучу денег на суде по уголовным делам так, чтобы никто не догадался о его связях с ужасным мясником из Балтимора. Технически он еще даже не существовал, побочная ветвь не потрудилась закончить сбор всех его поддельных документов, чтобы превратить Нила Джостена в «настоящего» человека. Они даже не потрудились сделать ему татуировку, которая обозначила бы его как несчастливого четвертого на идеальном корте Рико. Они хотели сделать все это сразу после его «подписания», чтобы сделать это частью рекламной бури вокруг «чудесного открытия» Рико его скрытого таланта, что помогло бы отвлечь общественность от отсутствия Кевина Дэя в составе «Воронов». За годы, проведенные в бегах, у него было 22 других имени до этого. Он не был уверен, сколько их у него еще будет теперь, когда он снова будет в бегах. Но сейчас он был Нилом. И это было все, что нужно знать любому из этих людей. Эбби одарила его улыбкой, которая была чем-то средним между содроганием и гримасой, и, наконец, опустила руку обратно на колени. — А откуда ты знаешь нашего Кевина? Нил приподнял бровь в направлении Кевина в молчаливом вопросе; на этот взгляд беглец ответил почти извиняющейся или, возможно, предупреждающей гримасой. Решив, что с таким же успехом он может подлить масла в огонь и дать Кеву достаточно веревки, чтобы он мог повеситься, Нил изобразил легкую обиду, обвиняя его. — Оу, Кев, ты хочешь сказать, что не рассказывал им обо мне? — О. Мой. Бог. Ты тайный любовник Кевина?! — Ники вмешался с возмущенным вздохом и широкой улыбкой. — Элисон и Мэтт вот-вот будут должны мне о-о-о-очень много денег с нашего пари, если у Кевина будет тайный любовник. Пожалуйста, братишка, расскажи мне о секретике Кевина. — Пожалуйста, не надо. — Аарон проворчал что-то себе под нос Эндрю стукнул своей кружкой о стойку с такой силой, что Нил был откровенно шокирован, что она не разбилась вдребезги. — Следим за словами. — Вратарь усмехнулся, несмотря на то, что, насколько он мог судить, никто не произнес ни одного ругательства. Однако его предупреждение, должно быть, что-то значило для всех остальных, потому что оба кузена сделали Эндрю успокаивающий и извиняющийся жест, прежде чем продолжить как ни в чем не бывало. Блондин просто продолжал наблюдать за происходящим со своего насеста на стойке позади них с абсолютной бесстрастностью между глотками кофе с какой-то добавкой и маниакальными ухмылками. — Но ты полностью такой и есть, верно? — Ники еще раз подтолкнул его, казалось бы, безразличный к дискомфорту, который Нил испытывал из-за этой идеи. — Это не так. — Сказал Кевин со стоном. — И в последний раз повторяю, у меня нет тайного любовника, а если бы и был, то уж точно не парень. Я продолжаю говорить тебе, что я чертов натурал. Ты не можешь быть профессиональным спортсменом и в то же время геем. Так что, Ники, ты можешь просто попытаться нормально относиться ко всему хотя бы пять минут? Господи. У Нила возникло искушение поправить Кевина просто так, черт возьми, и сказать, что уже была куча квир-профессиональных спортсменов, просто они не были звездами из экси, на которых он воспитывался, чтобы боготворить, потому что они (короче говоря) в конечном итоге зарабатывали намного меньше денег и престижа из-за устаревшего фанатичного мышления, подобного этому. Кроме того, он не был так уверен в предполагаемой «натуральности» Кевина Дэя, особенно учитывая его одержимость неким нападающим из Троянцем по имени Джереми Нокс. И его пристрастие к Троянцам (но особенно к Джереми) было хорошо задокументировано и неоспоримо. И это действительно говорило о том, что даже Нил заметил возможное увлечение, учитывая тот факт, что Жан часто обвинял его в «комичном невнимании» к подобным вещам. Но в тот момент он не собирался делиться с Кевином (даже с самим собой) своими подозрениями, поэтому придержал язык. — Прекрасный испорченный спорт. — Ники смягчился, закатив глаза, а затем обратил свой щенячий энтузиазм обратно в сторону Нила. — А что насчет тебя? Нил, нахмурив брови, сделал несколько маленьких глотков воды, которую Эбби только что пододвинула в его сторону, стараясь помнить о том, сколько еды и воды он поглощает и в каком темпе, чтобы его не стошнило после умеренного голодания последние два дня. — А что насчет меня? — Выпалил в ответ Нил, как только поставил стакан обратно. — О, да ладно тебе. Ты, знаешь? — Ники сделал что-то вроде вялого жеста кистями рук, который, по его мнению, должен был обозначать его сексуальность. Нил подавил желание уклониться от этого вопроса, придав своему голосу столько нейтральности и авторитетности, на сколько был способен, когда ответил: — Это имеет значение? — Ха! Это да. — Сказал Ники со слишком самодовольной ухмылкой, от которой Нилу захотелось ударить его. — Отсутствие «нет» — это еще не «да». «Да» — это «да». Почувствуй разницу. — Нил выпалил в ответ, прежде чем сделать, возможно, слишком большой глоток воды и откусить еще кусочек цыпленка. Мгновение или два тишина в комнате была почти осязаемой, прежде чем Нил осознал, что он все еще не ответил на вопрос Эбби, как и Кевин. Он дал другому человеку шанс срежиссировать это конкретное повествование, а его бывший товарищ по команде им не воспользовался, так что теперь Кевину придется просто смириться с тем, что частичная правда Нила является официальной историей. — Мы познакомились в «Гнезде», когда были детьми. — Начал Нил, пожав плечами, ни к кому конкретно не обращаясь. — Эдгар Аллан проводит множество информационно-просветительских программ в межсезонье с местными школами. Ну, знаете, вроде дневных лагерей и тому подобного, чтобы пробудить интерес к спорту и на несколько часов уберечь детей от улицы. Что было правдой, университет время от времени выставлял напоказ некоторых из своих лучших игроков в качестве рекламного трюка, чтобы помочь смягчить суровый имидж команды в целом. Но Нила, черт возьми, никогда не приглашали ни на одну из этих экскурсий. Тем не менее, он сказал два верных утверждения и допустил, что намек на то, что Нил, должно быть, посещал одну из тех школ, которые посещал Кевин, был ложью, которую он технически никогда не произносил вслух. Уловка для прохождения детектора лжи, о которой ему рассказала мама, когда он был маленьким. — Не похоже, что ты из Западной Вирджинии. — Эндрю, наконец, вставил свои две копейки в разговор с блеском в глазах, который был в равной степени обвиняющим и любопытным. — И ты говоришь не так, как будто ты из Южной Каролины. — Нил тут же бросается в ответ. — И все же твой двоюродный брат и твой близнец вроде как похоже отсюда, что, безусловно, интересно… Не хочешь прокомментировать? Хочешь обменяться со мной жизненными историями или что-то в этом роде? Эндрю на мгновение с явным раздражением провел языком по внутренней стороне щеки, прежде чем послать Нилу еще одну перевернутую улыбку и пожать плечами. — Может быть, позже. Решив, что на данный момент он дал им более чем достаточно информации, он оглянулся на Эбби, полагая, что командная медсестра, скорее всего, будет готова. — Я полагаю, у вас нет с собой какой-нибудь аптечки первой помощи? Я бы хотел все это подлечить. — Спросил он, указывая на свои разбитые костяшки пальцев. — Ох, да, конечно. Хочешь, я осмотрю их для тебя? Я могу в мгновение ока перебинтовать и будешь как новенький. — В этом… действительно нет необходимости, — сказал он, нахмурившись. — Я могу справиться с этим сам, если вы просто укажете мне на бинты и антисептик. В ее глазах промелькнуло нечто среднее между пониманием и сочувствием, когда она неуверенно улыбнулась ему. — Аптечка находится справа от главного коридора, прямо напротив ванной. Если ты хочешь принять душ или немного освежиться, я уверена, Кевин не будет возражать одолжив тебе какую-нибудь одежду. — Почти уверен, что я бы просто утонул в одежде Кевина. — Сказал он, чтобы отмахнулся от предложения украсть вещи Кевина. Вместо этого он обратился к Ники, поскольку, казалось, он, скорее всего, сможет помочь ему со следующей частью. Назовите это стереотипным, но он казался похожим на мать-наседку. — Ребят, у вас есть набор для шитья, который я мог бы одолжить? — Ты же не собираешься всерьез попытаться спасти этот наряд, да? — Спросил он довольно бесцеремонно. К счастью, Эбби вступилась за них: — Набор для шитья тоже есть в аптечке, тремя полками ниже. Я могу попытаться помочь тебе зашить вещи, если хочешь, но тебе, вероятно, было бы удобнее провести ночь в чем-нибудь другом. Если хочешь, я могу попросить Дэвида сбегать и купить тебе что-нибудь, чтобы тебе было удобнее. Запасная зубная щетка, дезодорант, все, что тебе еще может понадобиться… Это действительно не проблема. Нил нахмурил брови. Разрываясь между благодарностью за ее доброту и разочарованием из-за того, что он явно недостаточно хорошо справлялся с тем, чтобы казаться проблемным. Был также вопрос о том, кем, черт возьми, был «Дэвид», но этот вопрос разрешился сам собой, когда в дверной проем, шаркая, вошел резковатый мужчина с пламенными татуировками на руках; также была разгадана тайна того, с кем разговаривала Эбби, когда они впервые вошли в дом. — Какого черта ты теперь называешь меня добровольцем? Нил изо всех сил старался сохранить в тайне свои рефлексные реакции на пребывание в присутствии мужчины возраста его отца. Заставляя себя не слишком напрягаться и не вздрагивать от его слов. Проявление слабости только сделало бы его еще более уязвимым, а так он уже был окружен и в меньшинстве. — А вот и ты, — сказала Эбби с улыбкой. — Я только что говорила другу Кевина, что мы можем купить ему что-нибудь из одежды и туалетные принадлежности, так как он собирается остаться здесь на несколько дней. Нил старался не слишком удивляться замешательству более старшего мужчины, когда тот скептически спросил: — У Кевина есть друзья? — Ха-ха. — Кевин ответил нараспев с бесстрастным выражением лица. — По всей видимости, да. Нил Джостен, — вмешался Эндрю, его слова были медленными и чрезмерно четко выговариваемыми, как будто он пробовал имя на вкус и еще не был уверен, нравится ли ему этот вкус. Миньярд продолжил это частичное вступление, перечислив на пальцах все, что он знал о Ниле на данный момент. — Раньше он жил в Западной Вирджинии, хотя на самом деле он определенно не оттуда. Имеет раздражающую привычку говорить по-французски, чтобы не впутывать меня в разговор. Он ненавидит, когда к нему прикасаются, определенное слово, начинающееся на «и», и предположительно нездоровую пищу, но присяжные все еще не пришли к единому мнению по этой части. Но он ненавидит все это не так сильно, как, кажется, ненавидит Кевина Дэя. Что, безусловно, интересно, учитывая, что он все еще обращался к нему за помощью и начал выдвигать всевозможные требования, которые Кевин, похоже, почти отчаялся выполнить за него. Заставляет задуматься, какой возможный компромат есть у Нила на этого человека, не так ли? Нил почувствовал, как волна осознания захлестнула остальную часть зала, когда каждый человек осознал более широкий подтекст того, что означала эта последняя часть. Нил не был уверен, много ли Кевин рассказал кому-либо из них о Морияма или Гнезде. Но, судя по взглядам, полным нерешительности, подозрительности и раздражения, которые люди бросали на него в разной степени, он мог предположить, что они знают достаточно, чтобы понять, что его пребывание здесь может означать неприятности для всех них. — О, и я чуть не забыл самое интересное, тренер. — Эндрю снова вмешался с маниакальной, почти антагонистической ухмылкой: — Предположительно, Джостен даже может сделать сальто назад. Разве не здорово? Он вздохнул, ожидая момента, когда все отвернутся от него и скажут, чтобы он убирался к черту. Людям не потребовалось бы слишком большого логического скачка, чтобы понять, что Рико отправил его сюда либо для того, чтобы подкупить, шантажировать, либо пригрозить Кевину возвращением в гнездо. И у каждого из них были свои причины хотеть убедиться, что этого не произойдет. Но вместо этого человек, которого он теперь мог опознать как тренера Ваймака, скрестил руки на груди и приподнял бровь в его сторону, прежде чем спросить: — Ты будешь для меня проблемой, Нил Джостен? — Не больше, чем любой из этой компании. — Проговорил в ответ, надеясь, что его тон и выражение лица были достаточно суровыми, чтобы казаться способным защитить себя в данный момент. Ваймак приподнял другую бровь, выглядя при этом совершенно невозмутимым. — Они и так доставляют мне много хлопот. Давай попробуем еще раз, ты будешь проблемой для Кевина или остальных моих Лис? — Нет, сэр. — Нил добавил в свой тон немного искренности, не желая рисковать вывести старшего мужчину из себя. — Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы. Просто нужно было где-то переночевать на несколько дней. После этого я больше не буду вам мешать. Ваймак слегка кивнул головой, оценивая его заявление, затем подошел к холодильнику, достал два пива и вздохнул, прежде чем безмолвно предложить выпить Нилу. — О, Нил не… — начал объяснять Кевин, но его слова оборвались, когда Нил взял бутылку и быстро осушил ее залпом. -… пьет. — Закончил с ошеломленным недоверием. Обычно это было бы правдой. Нилу не нравилось делать что-либо, что могло бы изменить его чувства или сознание. Но во время его бегства с матерью алкоголь всегда был их предпочтительным и единственным методом как дезинфекции, так и обезболивания всякий раз, когда им приходилось делать друг другу какие-нибудь операции в гостиничном номере. Он предпочел бы немного крепкого алкоголя, что-нибудь более чистое, чтобы выполнить работу, но если ему придется немного подлечиться, он предпочел бы не быть полностью трезвым для этого опыта и принял бы все обезболивающие, какие только смог достать. — Чувак, ему определенно нравится доказывать, что ты неправ, а, Кев? — Сказал Эндрю с издевательским смехом над прозвищем, которое Нил использовал для него ранее. — Это он и делает. — Ответил Кевин, оскалив челюсть. Нил как раз собирался сделать какое-нибудь дерзкое замечание, когда Ваймак сказал ему: — Когда закончишь мыть посуду, можешь пойти со мной. Я отведу тебя по магазинам, чтобы мы могли удовлетворить твои основные потребности. — Мои основные потребности удовлетворены. — Возразил Нил с легким замешательством. Его уже накормили и напоили водой. И теперь он знал, где найти бинты, немного иголок и ниток. Но Ваймак просто окинул его потрепанную одежду и взъерошенный вид пристальным взглядом с головы до ног, прежде чем приподнять бровь и сказать: — Ты уверен в этом? Слегка раздраженный, Нил стискивает зубы, прежде чем ответить: — Я в порядке. — И почему-то я тебе не верю. — Вымолвил тренер, прежде чем поднять руку, чтобы прервать ответ Нила для дальнейших объяснений. — Сейчас я не знаю твоей ситуации и не собираюсь совать нос в чужие дела. Но я достаточно долго присматривал за Лисами, чтобы быть уверенным, что с тобой сейчас не все «в порядке». Ты неважно выглядишь. Ты не очень хорошо звучишь. И черт с ним, я буду тем, кто скажет это, если никто больше не захочет, от тебя сейчас тоже не особенно хорошо пахнет. Теперь, если ты беспокоишься о деньгах, не стоит. Я прикрою тебя на время, пока ты еще сильнее не сойдешь с ума. — Но я… — Не надо. — Ваймак оборвал его протесты еще одним успокаивающим движением ладони. — Не переусердствуй с этим. Это не ловушка и уж точно не благотворительность. Ты отплатишь мне за это позже. Или, если ты сбежишь из города раньше, чем сможешь, я просто поставлю на кон кошелек Кевина, поскольку именно он привез тебя сюда. — Эй, я его сюда не привозил, он сам тут оказался. — Заткнись, Кевин. — Сказали Ваймак и Эндрю на удивление в унисон, прежде чем тренер продолжил. — Теперь ты можешь остаться здесь, если близость к Кевину принесет тебе хоть какое-то чувство комфорта. — Нил каким-то образом подавил усмешку: — Но у Эбби уже довольно много народу, как ты можешь заметить, так что, если ты предпочитаешь пойти в какое-нибудь менее людное место, ты можешь пожить у меня несколько дней. Мой диван не такой шикарный, как у нее, но в любом случае ты все равно будешь валяться на диване, так что я не уверен, насколько это важно в долгосрочной перспективе. Нил в очередной раз внутренне проклинал себя за то, что не сумел заставить себя казаться более резким. То, что тренер-я-собираюсь-управлять-этой-командой-экси-как-реабилитационным-центром Ваймак проявил к нему такой жалостливый интерес, было именно тем, чего он боялся. Позволить этим людям узнать о нем еще больше, чем они знали еще до того, означало бы просто подставить себя под удар. Но до тех пор, пока он все еще пытался отстраниться, как только мог, не то чтобы это действительно имело большое значение, оставался ли он у Ваймака или Эбби, на данный момент они были не в большей опасности, чем уже были из-за того, что были связаны с Кевином. И хотя ему не нравилась идея влезать в новые долги, мысль о том, что у него будет несколько туалетных принадлежностей, немного чистой одежды и сумка, в которую можно все это запихнуть, сделает дальнейший путь гораздо более комфортным, чем по дороге сюда. Так что он мог неохотно признать, что позволить им купить ему кое-какие основные вещи в долг, вероятно, было еще одним хорошим шагом в правильном направлении к тому, чтобы иметь возможность отправиться на помощь Жану. По правде говоря, он не был уверен, какая идея пугала его больше: спать здесь, так близко к Кевину, Эндрю и стольким другим неизвестным, или застрять у Ваймака, с мужчиной возраста его отца, который уже выводил его из себя, несмотря на то, что до сих пор был вежлив. Если уж на то пошло, ему было бы намного легче отбиться от одного человека, чем от пятерых сразу, так что разумнее было сделать ставку на Ваймака, но также был вопрос о том, как именно он ожидал, чем он отплатит. Он знал, что у него нет ни наличных денег, ни дохода, о котором можно было бы говорить, так какого рода одолжения он должен был бы им за вещи? Или даже просто за проживание и питание? Но чего бы они ни хотели, ему придется просто улыбаться и терпеть это, на самом деле у него не было других вариантов. По крайней мере, до тех пор, пока самые серьезные из его травм не заживут настолько, что он сможет найти скамейку для сна, не беспокоясь об инфекциях. Был только один последний спорный момент во всей этой истории дебатов между Ваймаком и Эбби. Основываясь на исследовании, которое Рико некоторое время назад провел об Эндрю Миньярде, у него сложилось впечатление, что у кузенов был свой собственный дом в Колумбии. Так почему же они вообще здесь оказались? Разве они не должны были спать в своих постелях, когда учебный год заканчивался? Хотя, поразмыслив полсекунды, Нил мог предположить, что Кевин, вероятно, не захотел бы надолго уезжать так далеко от корта экси, и, вероятно, именно поэтому они решили провести лето поближе к кампусу, вместо того чтобы ездить на работу. Но это оставляло всегда важный вопрос о том, почему они решили побеспокоить командную медсестру с ночлегом, а не отца Кевина. Нил снова обратил свое внимание на Эбби, ожидая подтверждения того, что он уже знал. — Это ваш дом? Не их? — Спросил он, кивнув головой в сторону кузенов. — О, да, мой. — Ответила она, слегка задумчиво приподняв брови. — Разве Кевин не говорил тебе, что он и его компания останутся у меня на лето? Когда любопытство взяло верх, он бросил на Кевина вопросительный взгляд и спросил: — Почему ты не остаешься у Ваймака? За плечами Кевина было огромное количество медийных тренингов. Его учили, что делать и что говорить, чтобы отвести любопытные глаза от некоторых наиболее неприятных аспектов жизни в «Гнезде». Но он все равно не был таким хорошим актером, как Нил, и не был так хорошо обучен улавливать скрытые замыслы тех, кто его окружал. Таким образом, хотя на обычный взгляд бывший Ворон может показаться относительно незатронутым такой линией допроса, Нил мог видеть, как напряглись его плечи, как перехватило дыхание и как слегка побледнело лицо. Он вспотел. Он что-то скрывает. — Тренер живет в квартире с одной спальней… У Эбби есть 2 свободные спальни, и ее дом находится в нескольких минутах ходьбы от корта. Просто всем нам проще остаться здесь. В его глазах было что-то умоляющее. Молчаливая мольба о том, чтобы Нил не говорил слишком много и не раскрывал его секреты. И у Нила возникло довольно неприятное подозрение, какую именно тайну он пытался сохранить. Кевин называл его тренером. Не отцом. Тренером. Никто и глазом не моргнул, увидев, насколько странно отстраненным казался недавно воссоединившийся дуэт отца и сына. Он ему ничего не сказал. Ваймак не знает. Кевин бросил их, чтобы воссоединиться со своим биологическим отцом. Он позволил тренеру «Лисов» чуть ли не влезть в долги, выкупив контракт Кевина, чтобы тот мог играть за них. Он поставил мишень на плечи всей своей команды просто тем, что был здесь (хотя, конечно, не такой большой мишенью, каким был сам Нил). И после всего этого, пробыв здесь уже целых шесть месяцев, он даже ни разу не сказал Ваймаку правду о том, почему он вообще пришел к нему. О том, почему великий Кевин Дэй пересек государственную границу глубокой ночью, чтобы встретиться с тренером команды, занимающей последнее место в рейтинге. О том, почему он обратился к человеку, которого никогда раньше не встречал лично, за помощью спрятаться от мафиози и залечить свою сломанную руку. Он убежал, спрятался и позволил всем окружающим принять на себя основную тяжесть последствий, и даже не проявил любезности сообщить старшему мужчине, что он его сын. Он оставил их с Жаном, чтобы побыть со своим отцом, а затем позволил упомянутому отцу поверить, что он каким-то образом оказывает «Лисам» услугу, играя за них, вместо того, чтобы все было наоборот. Нил рассмеялся. Как и в тот день, когда Кевин ушел, он ничего не мог с собой поделать. Это началось с небольшого приступа недоверия, который быстро перерос во что-то более сильное и болезненное, когда он схватился за свой ноющий торс, сгорбившись. Это было и хорошо, и плохо, что он еще не успел наложить себе швы, потому что, скорее всего, они бы порвались под натиском. Он даже не был уверен, почему на самом деле смеется. Для него это было просто так забавно. В том смысле, что на самом деле это было совсем не смешно, да? Словно прочитав его мысли, Эндрю спросил со своего насеста: — Что рассмешило маленького кролика? — Но Нил полностью проигнорировал его. Неуклонно сдерживая смех, Нил откинулся на спинку стула, устремив свой ледяной взгляд и опасную ухмылку, которые он унаследовал от своего отца на Кевина. — Ничего. В этом нет ничего смешного. Но ты все равно остаешься ебанным посмешищем, не так ли? — Эй, воу, остынь, чувак. Нет никакой необходимости быть враждебным. — Ники попытался вмешаться, испытывая одновременно замешательство и беспокойство по поводу того, откуда все это берется. Нил тоже проигнорировал его и встал из-за стола. Краем глаза он видел, как Эндрю просунул одну руку под нарукавные повязки, в которых, без сомнения, хранилось его оружие, готовый к драке, если Нил начнет ее. Но прямо сейчас у него не было никакого интереса обмениваться какими-либо ударами, кроме словесных. Он наклонился к нему, понизив голос, с отцовской улыбкой на лице, и прошептал по-французски, стараясь произвести наилучшее произношение Жана Моро. — Ты трус, Кевин Дэй. — Вспомнив о явном отвращении Миньярда к французскому языку, он переключился, ненавидя то, как сильно японский напоминает его собственные кошмары. — И это все, чем ты когда-либо будешь. И с этими словами он вышел из комнаты в поисках аптечки, надеясь хотя бы зашить свои раны и быстро принять душ, прежде чем кто-нибудь передумает позволять ему находиться там и попытается выгнать его вон. Он бы побеспокоился о том, где будет спать сегодня вечером, после того как смоет всю кровь в канализацию.