Deals With Devils

На следующий день Нил был на трибунах, натягивая ракетки, в то время как человек, который указал на необходимость выполнения задания, нервничал на корте внизу. Предположительно, Дженни Смоллс наконец согласилась встретиться с ними и провести небольшую тренировку позже в тот же день, и, похоже, Кевин Дэй был полон решимости овладеть своей правой рукой до ее прихода. Он по-прежнему был лишь вполовину так силен и точен в ударах, как левой, но и вполовину так хорош, как лучший нападающий в игре, все еще был чертовски хорош по стандартам большинства людей; хотя Кевин явно так не думал, это было видно по напряжению его плеч и небольшому ворчанию, что он издавал от усилий и разочарования, говорило о том, что он все еще пытается стремиться к совершенству. Нил позволял себе лишь время от времени поднимать глаза, чтобы убедиться, что Дэй не находится на полпути к очередному срыву, и сосредоточил большую часть своих усилий на своей задаче; это было деликатное и утомительное усилие — убедиться, что все ракетки натянуты именно так, слишком большое или слишком малое натяжение могло привести к срыву всей игры, и тогда Кевин просто заставил бы проделывать ту же работу. Несмотря на то, что он был сосредоточен, он все еще мог почувствовать, как кто-то приблизился к нему сзади, он почувствовал, как его собственные мышцы напряглись от угрозы, но снова расслабились, когда краем глаза он увидел, что это был всего лишь Эндрю. Миньярд взгромоздился на одно из сидений стадиона (вместо того, чтобы на самом деле сидеть на нем) и уставился на него сверху вниз с такой улыбкой, с какой кот посмотрел бы на мышь. — Знаешь, — размышлял вслух Нил, — учитывая эту штуку со стулом задом наперед и твою склонность запрыгивать на стойки, я начинаю думать, что ты просто не знаешь, как правильно сидеть на стуле. — А временами ты сидишь так правильно и прямо, что я иногда принимаю тебя за одну из тех диаграмм в старой школьной брошюре по этикету. Нил издал негромкий смешок с улыбкой. — Сомневаюсь, что ты хоть раз в жизни заглядывал в брошюру по этикету. — Ты был бы удивлен. — Эндрю ответил ему ухмылкой. На полминуты воцарилась тишина, прежде чем Эндрю кивком головы указал вниз, на то, над чем работал Нил. — Ты довольно хорошо управляешься со своими руками, Джостен. Нил не мог не вспомнить тот день, когда Эндрю развернул шоколад и завязал бумажный узелок у себя во рту. Он немного закатил глаза, прежде чем ответить: — Да, что ж, можно было бы надеяться, что я смогу разобраться в этом. В конце концов, не все мы можем быть так одарены своим языком. Небольшая вспышка какой-то неопределенной эмоции промелькнула в глазах Эндрю, прежде чем черты его лица приобрели более вызывающий блеск. — Знаешь, я мог бы научить тебя… Пара занятий со мной, и ты будешь знать, как выполнять все трюки. — Хм, заманчивое предложение, — ответил Нил, пожимая плечами. — Но я думаю, что у меня хорошо получается просто использовать свои руки для чего-то. Кажется немного антисанитарным пытаться перетягивать ракетки ртом. Что-то среднее между разочарованием и безысходностью промелькнуло в складках на лбу Эндрю на долю секунды, прежде чем он пришел в себя. — И правда. — проговорил Эндрю, пожав плечами с таким же притворным безразличием: — Кевин, вероятно, закатил бы истерику по этому поводу… Он бы подумал, что ты пытаешься заявить свои права на его вещи; как ребенок, облизывающий все кексы на вечеринке по случаю дня рождения только для того, чтобы никто другой не захотел их есть. Нил немного отшатнулся от этой идеи, прежде чем спросить: — Дети действительно делают это на вечеринках? Эндрю приподнял бровь, глядя на него, прежде чем спросить в ответ: — Тебя не часто приглашали на дни рождения, когда ты рос, не так ли? Нил колебался, прежде чем ответить ему, голос его матери в затылке говорил, что любая информация, которую он выдаст, может вернуться и укусить их за задницу… Но на самом деле это не имело никакого отношения к чему-то опасному, и по какой-то причине он верил, что Эндрю не использует это против него, поэтому ответил честно. — На самом деле, нет. Эндрю еще немного изучил его лицо, прежде чем спросить чуть более мягким тоном: — И я полагаю, ты тоже не очень-то много сделал, чтобы отпраздновать свое собственное, да? Нил прошел через те же внутренние дебаты и, подавив свой страх, вымолвил: — Нет. Он мог бы оставить все как есть, ничего больше не говорить, но карие глаза сверлили его, и он поймал себя на том, что еще немного развязывает язык, чтобы признаться: — Мы это сделали. Однажды. Это плохо закончилось… — Маленькая вспышка крови на крошечных ручках и тишина, в которой когда-то визжали поросята, промелькнули перед его глазами, прежде чем он смог стряхнуть это с себя. — После этого мы особо не праздновали это событие. Эндрю еще немного изучил его лицо, прежде чем выложить свою собственную правду. — Я тоже… Некоторые из моих приемных семей пытались, другие нет, но для маленького меня день рождения никогда не был особенно счастливым. Нил понял, как много от себя Эндрю выдает этим признанием. Нил уже знал это из файлов, которые он прочитал, и у него было бы достаточно причин подозревать это к настоящему времени из их прошлых бесед, но это было первое настоящее откровенное признание Эндрю о своем прошлом приемного ребенка. Он доверял Нилу в этом так же сильно, как Нил доверял ему. Немного выровняли игровое поле. Правда за правду. Доверие за доверие. Это немного облегчило его дыхание и облегчило тяжесть на плечах. — Хм… Думаю, у нас даже больше общего, чем я думал. — Предложил Нил с грустной улыбкой, они оба знали, что иметь что-то общее было не совсем здорово, ведь у них никогда не было тех радостных детских воспоминаний, которые, казалось, были у всех остальных. — Да, — подтвердил Эндрю со странным напряжением в горле, которое он устранил кашлем. — Возможно, это и к лучшему, что тебя почти никуда не приглашали, верно? Ты бы все равно не оценил весь этот торт и мороженое. Это было бы потрачено впустую для тебя. Нил снова издал смешок в ответ на это. — Да, ну, может быть, если бы это был твой день рождения, я бы все равно съел кусочек в твою честь. — Хм, — промычал Эндрю с легкой усмешкой, граничащей с издевкой, — Смело с твоей стороны предполагать, что я позволю кому-то еще съесть кусочек торта в мой особенный день. — Но ведь Аарону, по крайней мере, достанется кусочек? — О, ни в коем случае, он получает противоположное торту, что-то вроде тушеной капусты или чего-то в этом роде. — Он тоже не любит сладкое? — Нет, он его любит, — признался Эндрю с чересчур широкой улыбкой. Нил слегка закатил глаза, наблюдая за проделками братьев. Эндрю снова замолчал на полминуты, прежде чем нерешительно сказать: — Это 4 ноября. — Что? — Мой день рождения. — Эндрю признался: — 4 ноября. Я знаю, что ты — предположительно — не пробудешь здесь так долго… Так что, если ты серьезно собирался съесть кусочек торта за меня, то этот день самый подходящий для подобного… Где бы ты ни оказался к тому времени. — Ммм… Я запомню, — пообещал Нил. — Я даже попробую найти торт-мороженое, если смогу… Если нет, то, думаю, я просто выберу то, что с наибольшей вероятностью вызовет у меня мгновенный диабет. На секунду на лице Эндрю снова появилось странное выражение, как будто он не мог выбрать, быть ли ему злым, счастливым или грустным, но через несколько минут оно выровнялось, пока Нил продолжал работать с сетками. — Когда твой? — Вдруг спросил Эндрю. Или, может быть, это было не так внезапно, может быть, он должен был предвидеть этот вопрос после того, как Миньярд так легко ответил ему своим собственным. Но годы, проведенные в бегах — он запомнил пару дюжин дней рождения как для себя, так и для своей матери, — все еще заставляли его на мгновение замереть, когда он пытался во всем этом разобраться. — Ты ведь помнишь свой собственный день рождения, да? — Спросил Эндрю голосом, в котором не было ни сочувствия, ни насмешки, просто ему было немного любопытно при мысли о том, что чей-то собственный день рождения будет чем-то, о чем им придется думать. Он действительно помнил, он помнил все дни рождения, которые предположительно принадлежали ему. Он знал, что 19 января было днем, когда он на самом деле родился, точно так же, как он знал день, который теперь принадлежал ему как Нилу Джостену. Его единственным колебанием было странное побуждение отпраздновать с Эндрю его настоящий день рождения, он не знал почему, он никогда никому раньше об этом не рассказывал, но по какой-то причине все еще чувствовал, что должен это сделать. Но он подавил этот порыв. Слова его матери, и Мориямы одерживают верх над этим странным порывом. — 31 марта, — ответил он в конце концов. — Мой день рождения 31 марта. Эндрю медленно кивнул головой, как будто переваривая эту информацию, прежде чем спросить: — Может, мне воткнуть свечку в пирог для тебя? Или это слишком близко к тому, чтобы быть настоящим десертом? Думаю, я всегда мог бы воткнуть что-нибудь легковоспламеняющееся в апельсин или что-то в этом роде. Нил слегка улыбнулся неожиданному предложению. — Нет, с пирогом сработает. Думаю… Я люблю пироги. — Думаешь? — Повторил Эндрю, подняв брови до линии роста волос и почти весело усмехнувшись. — Что, черт возьми, это значит? — Ну, я их ел всего раз или два, — поймал он себя на том, что признается. — Я не уверен насчет всех пирогов, но я помню, что ломтики яблока и вишни были довольно приятными. Даже если они были не совсем такими… Свежими… Когда я нашел их… — Он замолчал. Зачем он ему это рассказывал? Это было больше, чем он просил. Ему не следовало вот так раскрывать все свои секреты, какими бы невинными и банальными они ни казались. На мгновение он мысленно отчитал себя и отвел взгляд… Но в конце концов он просто не смог удержаться и оглянулся назад, чтобы посмотреть, как Эндрю отреагирует на этот маленький кусочек правды. Эндрю мгновение изучал его лицо, в то время как ухмылка, граничащая с нежностью, медленно расползалась по его лицу, даже когда он медленно неодобрительно качал головой и словесно поддразнивал его: — Так много проблем, Джостен. — Это делает все интересным. — Ответил Нил, пожав плечами: — Разве нет? — Хм. Делает… На телефоне Эндрю зазвонил будильник, который он отключил с легким раздражением. — Время обеда? — Догадался Нил. — Что-то вроде того, — Вымолвил Эндрю, окидывая взглядом площадку, чтобы найти Кевина Дэя прямо там, где они его оставили. — Увидимся позже, Джостен. — На последок кинул Эндрю, отсалютовав двумя пальцами, и начал пятиться назад. — Нет, ты этого не сделаешь, я слишком быстр, чтобы ты мог меня поймать. — Нил поддразнил его в ответ, хотя и знал, что Эндрю имел в виду не это. — Хм. Что-то подсказывает мне, что в ближайшее время ты не станешь бежать. — Ответил Эндрю в ответ слегка насмешливым тоном, прежде чем повернуться и уйти подобающим образом. Нил занялся тем, что отложил в сторону уже готовую ракетку и собрал принадлежности для следующей, оглянувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кевин достает из кармана пузырек с таблетками и протягивает их Эндрю. Миньярд вытряхнул дозу и проглотил ее на сухую, прежде чем вернуть баночку обратно. Интересно. Почему из всех людей именно Кевину Эндрю доверил хранить для него лекарства? Он казался человеком, который доверяет только себе в чем-то столь важном. Или, во всяком случае, казалось, что Эбби или кто-то из членов его семьи был бы лучшим кандидатом. Верно? Эндрю подошел на шаг ближе к Кевину и прошептал что-то, от чего Дэй нахмурился, прежде чем посмотреть на Нила на трибунах. Нил быстро отвел взгляд, опустив голову и демонстративно сосредоточившись только на стоящей перед ним задаче в течение нескольких минут. Единственная причина, по которой он вообще оглянулся, заключалась в том, что дверь на трибуны распахнулась, когда Ники и Аарон объявили о своем внезапном присутствии. — О Боже Мой, привет, Барби! — Увидев его, Ники с явным волнением спросил: — Что ты здесь делаешь? — Работаю? — Ответил Нил, поднимая наполовину законченную ракетку в своих руках. — Почему ты здесь? Нил заметил, что и Ники, и Аарон были одеты в тренировочную форму, они никогда раньше не удосуживались присоединиться к Кевину, так почему… — Конечно, мы должны были быть здесь, чтобы поприветствовать новенькую. — Ники с улыбкой прервал его внутренние расспросы. — О. Точно. — Указал Нил, кивнув. Вполне логично, что любознательная и общительная личность Ники не смогла бы устоять перед подобным. Однако Аарон? С любопытством наклонив голову, Нил посмотрел на другого Миньярда: — А ты почему здесь? Аарон пожал плечами, на его лице появилось слегка сердитое выражение: — Мне было скучно. — А. — Нил еще раз кивнул. — Я думаю, у нас будет достаточно людей для небольшой схватки, хорошей игры два на два… Может быть, трое на трое, если мы сможем убедить тебя с Эндрю поиграть? — Ники сказал с надеждой в щенячьих глазках, на что у Нила тоже в основном иммунитет. — Удачи с этим, — ответил Нил, даже не принимая во внимание свои собственные травмы… — Кев всю неделю пытался вытащить Эндрю с собой на корт. Что-то подсказывает мне, что ты тоже не сможешь убедить его. — Вероятно, нет. — Признал Ники, пожав плечами, что легко сменилось лукавой улыбкой. — Хотя, возможно, тебе больше повезет с этим. — Что заставляет тебя так говорить? — Спросил Нил, нахмурив брови, его руки и глаза в этот момент снова сосредоточились на своей задаче. — О, без всякой причины, — сказал Ники с плохо скрываемым смешком, когда Аарон издал долгий страдальческий вздох. Для него это не имело никакого смысла, но половина того, что говорил Ники, была наслоена на такое количество отсылок к поп-культуре и всякой чепухи, что Нил все равно никогда не смог бы этого понять. Ники прислонился спиной к плексигласу стадиона и одарил Нила слащавой улыбкой. — Честно говоря, это кажется мне немного несправедливым. — О чем ты? — Они. — сказал Ники, указывая большим пальцем через плечо в направлении Эндрю и Кевина, парочка наклонилась близко друг к другу, ведя какой-то напряженный разговор шепотом. — И ты… — Закончил Ники мгновение спустя, успешно переключив внимание Нила на себя. — О чем ты говоришь? — Ну, знаешь, я увидел его первым, — сказал Ники, слегка надув губки. — Кевин Дэй был частью моего списка пассий со знаменитостями задолго до того, как он приехал в Пальметто. — Список пассий со знаменитостями? — Да, знаешь, список знаменитостей, с которыми ты и твой партнер оба согласны, что было бы нормально с ними переспать, если бы у тебя когда-нибудь была такая возможность. Нил еще немного нахмурил брови, задавая ответный вопрос. — Вы, парни, живете вместе, делите комнату в общежитии в течение учебного года; какое отношение то, что он знаменитость, имеет к тому, делите вы комнату или нет? — О боже мой, ты о-о-очень чертовски бесценнен. — Проговорил Ники, тихонько взвизгнув и взмахнув руками, что означало, что с его стороны требуется сознательное усилие, чтобы не начать щипать Нила за щеки или что-то в этом роде. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он пояснил: — Я имел в виду в сексуальном смысле, ага. Он один из десяти знаменитостей, с которыми, по словам Эрика, мне разрешено трахаться. — О. — Лицо Нила слегка сморщилось от отвращения. — Это кажется довольно бессмысленной вещью в отношениях, не так ли? Я имею в виду, что к большинству людей знаменитости обращаются недостаточно часто, чтобы действительно составлять «список», верно? — Ну да, но в этом-то и прикол. Никто и никогда по-настоящему не ожидает встретить людей из своего списка, а тем более получить шанс поухаживать за ними. Но забавно просто составить гипотетический список, понимаешь? — Уверен? — Спросил Нил, хотя совершенно не понимал этого призыва. — Но потом я реально встречаюсь с Кевином Дэем, и не только это, но и в конечном итоге делю с ним свою повседневную жизнь — как ты отметил — и могу ли я воспользоваться такой возможностью, которая выпадает раз в жизни? Нет, потому что Эндрю предъявил на него свои права и объявил его недоступным. Такая долбаная трата времени. — Эн… — Нил почувствовал, как странная смесь противоречивых эмоций начинает закрадываться в его внутренности, он прочистил горло и попытался придать своему тону больше нейтральности, когда спросил: — Эндрю и Кевин…? Он никак не мог заставить себя закончить свой вопрос, даже не был уверен, что именно он пытался спросить в первую очередь, но у Ники, казалось, все равно был для него свой ответ, поскольку он поспешил поправить себя успокаивающим жестом руки. — О, нет-нет. Не волнуйся. Там ничего не происходит. По крайней мере, насколько я могу судить… Что только делает всю ситуацию еще более неприятной. Потому что, типа, я не только не могу пофлиртовать, но даже не могу похвастаться тем, что мой двоюродный брат воплотил в жизнь главную фантазию каждого гея-любителя в спорте. Такая упущенная возможность. Выражение лица и настроение Нила еще больше испортились, когда он ответил. — Хм… Не думал, что Дэй занимает такое высокое место в «списках» людей. Ники слегка вытаращил глаза, прежде чем спросить в ответ возмущенным голосом: — Боже, ты ревнуешь? — Что? — Нил спросил в ответ с легким замешательством, как он пришел к такому выводу. — Нет. Я просто… Я почти уверен, что он не заинтересован в том, чтобы вот так связываться со случайными незнакомцами. Кажется немного странным, что люди — я не знаю — проецируют эти идеи на кого-то, кого они даже не знают, захотят ли они этого сами. Он постоянно говорит людям, что он натурал, для меня просто не имеет смысла, чтобы кучка людей, которых он даже не знает… — Так и есть. — Ники прервал его взволнованным хлопком в ладоши. — Ты такой ревнивый. — На самом деле это не так. — Оу, Нил… — Проворковал Ники, снова напялив щенячью мордашку, оттолкнувшись от стены, чтобы перегнуться через спинки передних сидений и проникнуть в личное пространство Нила. Нил инстинктивно откинулся назад, но Ники, казалось, это ни в малейшей степени не обескуражило. — Не стоит расстраиваться. Может, ты и не знаменитость, но в моем списке еще есть место. Я уверен, что мог бы позвонить Эрику и попросить его сделать для тебя исключение. Ники подмигнул ему, и Нилу пришлось подавить желание либо заткнуться, либо пуститься наутек. — Не беспокойся. — Нил придал своему голосу немного властности. — Мне это тоже неинтересно. Нил мог слышать звук открывающейся и закрывающейся двери корта с расстояния в несколько футов, но он заставил себя поддерживать зрительный контакт с Ники, чтобы убедиться, что его точка зрения действительно была услышана. — Ты уверен в этом? Мне говорили, что я могу быть весьма убедительным. — Ответил Ники с чуть менее уверенной улыбкой. — Я совершенно уверен. Ники открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но его прервал грубый и слегка угрожающий тон Эндрю Миньярда, когда он сообщил о своем прибытии на место происшествия. — Что здесь происходит? — О, ты знаешь. — Аарон ответил на вопрос своего близнеца своим собственным раздраженным и усталым фырканьем. — Просто Ники снова пытается залезть Нилу в штаны. То же дерьмо, что и обычно. Ники посмотрел в сторону Аарона с дразнящей улыбкой на лице и перешел на немецкий. Нилу пришлось напомнить себе, что нужно притвориться, будто он их не понимает, даже если от этих слов у него по коже побежали мурашки еще сильнее. — Не пришлось бы заставлять его, в конце концов, он будет умолять меня об этом. Лицо Аарона тоже скривилось от отвращения, но прежде чем кто-либо еще успел ответить, краем глаза Нил заметил какое-то движение. Менее чем за секунду Эндрю внезапно прижал своего перепуганного двоюродного брата к стене, приставив нож к его боку и сжимая в другой руке его рубашку, когда он наклонился к нему, чтобы не дать ему сбежать. — Не заставляй меня убивать тебя, — прорычал Эндрю тоже по-немецки. — Эй. — Вклинился Нил, пытаясь привлечь их внимание и снять враждебное напряжение. — Этого достаточно. — Нил, не надо, — испуганно прошептал Ники, пока его широко раскрытые глаза метались между Эндрю и Нилом через плечо. — Не вмешивайся. В-все в порядке. Нил посмотрел на лезвие в руке Эндрю, увидел, как оно немного сильнее прижалось к ребрам Ники, угрожая проткнуть кожу. Он посмотрел на Аарона, бледнолицего и совершенно неподвижного, но явно намеревавшегося тоже не вмешиваться в это дело. Наконец он оглядел беспорядок перед собой и увидел Кевина Дэя, все еще стоящего в центре корта и наблюдающего за происходящим с выражением ужаса на лице, а его руки заметно дрожали даже отсюда. И Нил знал почему. Этот внезапный переход к насилию был чем-то таким, чего они оба слишком часто наблюдали в гнезде. Обстоятельства здесь были совсем другими, но Кевин был слишком далеко, чтобы слышать что-либо из происходящего, все, что он знал, это то, что в одну минуту все разговаривали, а в следующую выхватили оружие. Не потребовалось много усилий, чтобы разум, испещренный таким сильным беспокойством, как у Кевина Дэя, начал делать поспешные выводы или возвращаться к старым травмам. Часть его была… Странно, почти тронута мыслью о том, что Эндрю настолько заботился о комфорте и безопасности Нила, что пошел против собственной семьи, чтобы защитить его…? Но другая, (гораздо большая) часть его также осознавала, что замахиваться на него ножом только за то, что он сделал несколько (нежелательных, но в конечном счете) безобидных комментариев, было немного чересчур. Ники не заслуживал того, чтобы его пырнули ножом из-за этого; особенно когда он пытался защитить Нила от Эндрю, сказав ему не вмешиваться. Несмотря на то, что его шутки и кокетство временами заставляли Нила чувствовать себя неуютно, Ники на самом деле никогда не переходил с ним никаких физических границ. И во многих других отношениях он был одним из самых милых и гостеприимных в их компании. Они, вероятно, прекрасно поладили бы, если бы Нил когда-нибудь смог понять, как достучаться до него в целом по принципу «не заинтересован, перестань пытаться флиртовать со мной». И более того, он также не совсем уверен, что Эндрю действительно хочет причинить боль своему кузену, было что-то в том, как он дышал, и в выражении его глаз, что создало у Нила впечатление, что он сейчас не совсем в себе. Если бы он причинил какой-либо действительно серьезный ущерб или, что еще хуже, выполнил бы эту угрозу убить его, Эндрю позже возненавидел бы себя за это. Нил знал, что ради Эндрю, Кевина и Ники (учитывая, что он был в самой непосредственной опасности) он не мог просто стоять в стороне и наблюдать, как это происходит. Он должен был остановить это. Но попытка отобрать нож только повысила бы вероятность того, что кто-то пострадает. Ему нужно было бы найти менее прямой маршрут. Он знал, что лучше не пытаться обращаться к каким-либо обычным доводам, чтобы заставить Эндрю остановиться. Сказать ему, что его арестуют за причинение вреда Ники (или что этот человек был его семьей), для него ничего не значило бы. И притворяться, что поощряешь ухаживания Ники только для того, чтобы заставить его отступить, в долгосрочной перспективе никому не принесет пользы… Но он должен попытаться отвлечь Эндрю чем-нибудь, что, как знал Нил, было бы для него важнее, чем идея защитить свою честь, или… Что бы здесь ни происходило, что так вывело Эндрю из себя. Ничто не имело для Эндрю большего значения, чем выполнение своих обещаний, так что… — Эндрю. — Ровным тоном произнес Нил. — Похоже, ты снова нужен Кевину… На твоем месте я бы не заставлял его ждать, ты же знаешь, каким он бывает. Эндрю, казалось, заметно успокоился, когда его разум переключил передачу. Но потом он бросил Ники с насмешкой и фальшивой улыбкой. — Точно, как глупо с моей стороны оставлять созависимого ублюдка одного на пять минут. — Эндрю снова перешел на немецкий, наклонившись, чтобы прошептать последний резкий приказ своему кузену, прежде чем уйти. — Надеюсь, я ясно изложил свою точку зрения, да, кузен? Если нет, я всегда могу найти острое лезвие, чтобы перерезать тебе горло. — Да, чувак, кристально ясно. Он под запретом, понял. — Ники согласился с отчаянным кивком и нервной улыбкой, которая, казалось, была на полпути к тому, чтобы скрыть внутреннее рыдание. Эндрю был уже на середине пути к Кевину, когда Ники издал совершенно неубедительный смешок и обеспокоенно улыбнулся. — Если подумать, то ты все-таки не в моем вкусе. — Вот и правильно. — Нил согласился, подозрительно прищурившись. Он не мог точно показать свое знание немецкого, делая вид, что понимает их, поэтому притворился невежественным и спросил: — Ты в порядке? Что все это значило? — Это ничто. — Это не было похоже на ничто. — Эндрю… Просто иногда с ним такое случается. — Ники сказал с грустным, почти виноватым выражением лица: — На самом деле это моя вина… Я сказал то, чего не должен был говорить. — Он наставил на тебя нож за то, что ты сказал что-то не то? — Спросил Нил, хотя уже знал, что за этим кроется нечто большее. — Ну, нет, но это… Смотри. Эндрю живет по другому моральному кодексу, чем все остальные из нас. Для него насилие — это ответ на все. Ты можешь сколько угодно пытаться урезонить его, но тебе никогда не удастся достучаться до него, и ты никогда не заставишь его увидеть в чем-то, что он сделал, неправильность. Ники скорчил такую гримасу, словно только сейчас понял, что немного подставил своего двоюродного брата под автобус, и поспешил сказать: — Как бы то ни было, сейчас это действительно было не его виной. Его правила довольно просты, так что, как только ты их усвоишь, будет довольно легко оказаться на его стороне. Я просто… Я не знаю, наверное, я не очень быстро учусь? Я слишком сильно испытываю свою удачу. — Вижу. — Поддержал Нил, все еще не убежденный, но заинтригованный их точкой зрения на него. — А какие именно правила? — Не влезай в его дерьмо. Делай, что он говорит. И никогда не задавай ему вопросов, даже когда он ведет себя неразумно, — прервал его Аарон, нахмурившись. — И небольшой совет? Не заключай с ним никаких ебнутых сделок. Это работает как с гребаным джином; он исказит все, что ты скажешь, чтобы наилучшим образом соответствовать его собственным прихотям, а затем попытается заставить тебя думать, что это было то, чего ты хотел с самого начала. Нил переводил взгляд с Ники на Аарона и обратно, на лицах каждого из них было написано либо беспокойство, либо презрение. Было ясно, что ни у одного из них не было лестного мнения о намерениях Эндрю. Часть его действительно хотела поспорить с ними от имени Эндрю, но на самом деле он не мог этого сделать, не раскрыв, что знает больше, чем говорит, поэтому пока что он подавил этот порыв и изобразил на лице некоторое безразличие, ответив простым хмыканьем и кивком. Нил снова занялся своей работой, и после еще одной неловкой паузы или двух повисло напряженное молчание. Ники прочистил горло и указал большим пальцем на дверь. — Ну что ж. Думаю, я пойду подожду новенькую у входа. Дадим ей возможность встретиться с нами поэтапно, чтобы она не была перегружена, и, может быть, поможем с экскурсией по стадиону? Аарон, ты хочешь пойти со мной? — Мне без разницы. — Потрясающе. — В голосе Ники звучало слишком большое облегчение, когда они оба поспешили обратно тем же путем, каким пришли. Нил не особо оплакивал временную потерю, поскольку сосредоточился на том, чтобы правильно натянуть сетку. Прошло еще пять или десять минут, и Эндрю снова стоял над ним, как надвигающаяся тень. — Пойдем со мной. — Эндрю не просил и не требовал по-настоящему, просто сказал это так, как можно было бы отдать свой заказ официантке в ресторане. Нил мог бы с ним поспорить. Мог бы заявить, что он был занят, или что его швы заживали, или что он не был какой-нибудь собачкой, которая будет выполнять приказы по команде. Но вместо этого он просто отложил свои вещи в сторону и сказал: — Ладно. Они сделали несколько кругов по внешнему корту в молчании, прежде чем Эндрю наконец заговорил. — Зачем ты это сделал? — Я? — Спросил Нил. — Ты наставил нож на своего кузена только за то, что тот поставил меня в неловкое положение. — Именно. — Протянул Эндрю с усмешкой. — И он предупредил тебя, чтобы ты не вмешивался, но ты все равно это сделал. Ты остановил меня… Почему? Нил думал о любом возможном оправдании, которое он мог бы привести, но в конце концов все свелось к следующему. — Я не думал, что именно тогда ты действительно хотел причинить ему боль. — Я все время хочу причинить ему боль. Он идиот и обуза. — Возможно, — признал Нил. — Но именно тогда… Это казалось неправильным… Я не хотел, чтобы ты сделал что-то, о чем потом пожалел бы. Эндрю прошел через гнев, замешательство и какую-то третью эмоцию, которую Нил не смог точно определить, прежде чем на его лице снова появилось это слишком пустое выражение. — Так ты сделал это для меня? Это было не из-за Кевина или Ники, и не потому, что вызывать копов на место происшествия означает рисковать тем, что тебя тоже поймают. Челюсть Нила дважды открылась и закрылась. По правде говоря, он даже по-настоящему не рассматривал возможные риски для себя в этой ситуации. Осознание этого было своего рода дезориентирующим. Большую часть своей жизни его внутренний монолог был до краев наполнен тревогой по поводу того, что каждое незначительное действие или реакция могут привести к его гибели. Но здесь, на этом стадионе, все это, казалось, больше не имело значения. Может быть, это просто еще один признак того, что он подходит слишком близко к этому. Может быть, ему стоит попробовать чуть больше держаться на расстоянии. Или, может быть, для этого уже слишком поздно. — У человека может быть более одной причины что-то сделать. — В конце концов Нил дал свой ответ. Эндрю утвердительно хмыкнул, как будто тоже не был уверен, доволен ли он этим ответом или нет; но после еще нескольких секунд молчания Эндрю задал другой вопрос. — Я полагаю, они сказали тебе держаться от меня подальше? Произнесли какую-то громкую речь о том, что я псих и мне нельзя доверять? — Их слова были не совсем такими. — Нил не подтвердил и не опроверг это полностью. — Но на самом деле они не говорили мне держаться подальше, просто сказали, что у тебя есть определенные правила, которым, как ты ожидаешь, все должны следовать, если не хотят, чтобы их выпотрошили, как рыбу. Эндрю слегка усмехнулся про себя. — Упс? И каковы же тогда эти предполагаемые «правила»? — Я бы предпочел, чтобы ты рассказал мне их, — Ответил Нил, пожимая плечами. — Не думаю, что другие люди должны устанавливать для тебя правила. Это похоже на то, что только у тебя должна быть власть установить их по твоему собственному усмотрению. Эндрю на мгновение остановился, и Нил сделал то же самое. Он повернулся к нему лицом и почти целую минуту терпеливо ждал в тишине, пока Эндрю решит, собирается он говорить или нет. Но в конце концов Миньярд сделал шаг вперед, медленный и нерешительный, словно что-то проверяя. Он выглядел нервным, как будто пытался скрыть свой страх. Нил отступил на небольшой шаг на такое же расстояние. Выражение лица Эндрю изменилось, он с облегчением выдохнул через нос и снова решительно вдохнул, прежде чем сделать еще один шаг вперед и слегка наклониться, с почти вызывающим блеском в глазах. Нил лишь слегка поколебался, прежде чем тоже шагнуть вперед с таким же наклоном, готовый услышать любые секреты, которые Эндрю хотел бы прошептать. Эндрю мгновение изучал его лицо, опустил взгляд на губы Нила, затем, казалось, переосмыслил ситуацию, прежде чем на этот раз сделать шаг назад, и Нил сделал то же самое. На мгновение показалось, что Миньярд почти испытывает отвращение, смесь ярости, разочарования и замешательства, которая проявилась в недовольном полурыке, вырвавшемся из его горла, когда он сжал руки в кулаки. — Откуда ты можешь знать? — Сквозь зубы наполовину спросил, наполовину обвинил его Эндрю. — Знать что? — Хочу ли я, чтобы ты подошел ближе или дал мне личное пространство. Как ты всегда можешь предугадать то, о чем я думаю? Это жутко и несправедливо. — Я не могу. — Нил ответил честно. — Я понятия не имею, что происходит у тебя в голове. — Лжец. — Эндрю вмешался с насмешкой. — Но я вижу, что написано у тебя на лице… Или как напряжены твои плечи… Или сколько усилий ты вкладываешь в свое дыхание… Я знаю разницу между загнанным в угол животным, опасным хищником и бездомной кошкой, ищущей объедков и внимания. — Хах. Значит, несмотря ни на что, я для тебя просто животное? Ты оцениваешь мой риск так же, как оценивал бы дикую пуму, которую заметил во время прогулки? — Нет. — Нил покачал головой, безуспешно пытаясь придумать лучшее объяснение этому, прежде чем, наконец, снова перейти к правде. Он знает, как выглядят вопросы Эндрю, потому что они так похожи на его собственные. И он пытается скрыть их многими одинаковыми способами, но безуспешно. — Ты не животное, не монстр или что-то в этом роде. Ты Эндрю Миньярд. И я знаю, хочешь ли ты, чтобы я держался подальше или стал ближе, потому что… Потому что я Нил Джостен. Эндрю еще немного нахмурил брови, прежде чем сказать с легким подозрением: — И что, блять, это должно означать? Нил слегка пожал плечами, прежде чем решил, что показывать может быть эффективнее, чем рассказывать. Он немного наклонился и наблюдал, как Эндрю наклонился ближе, чтобы соответствовать, затем остался на месте, но немного изменил позу, посуровел лицом и подождал, пока Эндрю немного изучит его, прежде чем снова отклониться. Нил улыбнулся ему, ярко и широко, радуясь, что его точка зрения была так хорошо сформулирована. — Видишь. Ты тоже знаешь разницу. Эндрю немного сглотнул, откидываясь еще дальше назад, пока почти не покачнулся на пятках, и, отвернувшись в притворном гневе, проворчал: — Боже, ты раздражаешь. Я так сильно ненавижу тебя, Джостен. Я надеюсь, ты скоро уедешь. — Но не раньше, чем сделаю тебе то сальто назад, которое обещал, верно? — И одолжения. Не думай, что я забыл о том незаполненном чеке, который ты по глупости подписал для меня. — Эндрю перебил его с тем, что явно должно было быть угрожающим взглядом, но, по мнению Нила, больше походило на промокшего кота, который разозлился из-за того, что его искупали. Нил, сам не понимая почему, расхохотался, что-то в выражении его лица и явно наигранном плохом настроении показалось ему таким забавным. Смеясь, он слегка схватился за бок, и после очередного раздраженного ворчания Эндрю сделал шаг вперед, чтобы помочь ему выпрямиться, положив одну руку на плечо, ставя его вертикально, а другую на живот, как будто осматривая его раны через рубашку. — Прекрати это. Успокойся, черт возьми. У тебя снова разойдутся швы, — обвинил Эндрю с насмешкой. Нил уверенно проглотил желчь обратно и бросил на Эндрю благодарный взгляд за то, что тот напомнил ему быть помягче со своими внутренностями. В карих глазах промелькнула смесь раздражения, вопроса, а затем замешательства, которое в конечном итоге вернулось к той неопределимой эмоции. Эндрю опустил руку на живот Нила, но рука на его плечах просто немного изменила положение, прежде чем сжаться. — Нил… — Начал говорить Эндрю, но был прерван звуком снова распахивающейся двери на трибуны, когда чрезмерно восторженный Ники и совершенно равнодушный Аарон устроили Дженни Смоллс экскурсию. — А вот тут-то и происходит волшебство! — Пролепетал Ники, широко разводя руками. — Пф. Какая магия? Мы проигрываем половину наших игр и доказываем, что оранжевый цвет дневного сияния никому не подходит? — Аарон усмехнулся в ответ. — Эй. В прошлом году мы неплохо справились, — надув губы, возразил Ники, и тогда Дженни Смоллс наконец появилась из-за них в поле зрения. — По-моему, это просто похоже на стадион… — Нерешительно вставила Дженни. — Хотя я вроде как понимаю, что ты имеешь в виду насчет оранжевого. Она шагнула еще немного вперед, ее локон колыхался при каждом быстром движении головы, пока она нервно оглядывала все вокруг. В конце концов их взгляды встретились через трибуны, открывая сине-зеленые глаза с коричневыми крапинками и родимое пятно на ее лице в форме утки. И сердце Нила ухнуло куда-то вниз, прямо в желудок, на холодный и истоптанный пол. Потому что он знал эту девушку. И что еще более важно, эта девушка знала его. Она знала его версию, которая умерла в тот же день, когда он получил свой первый поцелуй. Дженни Смоллс была Даки. Даки звали Дженни Смоллс. И Нил не мог дышать. Он был ни тем, кем был тогда, ни тем, кем родился, ни каким-либо другим именем, которое у него было в промежутке. Его волосы и глаза отличались по цвету от тех, что она знала, и он получил так много новых шрамов, чтобы скрыть старые. Но он все еще не мог дышать из-за страха быть узнанным. Он не мог думать ни о чем, кроме леденящего до костей ужаса быть обнаруженным, быть замеченным, узнанным и отосланным обратно к людям своего отца. О том, как его мать изрубили на куски или сожгли заживо на каком-нибудь заброшенном пляже. О том, как его избивали в номере мотеля и как он заглушал свои крики колючими подушками. О том, чтобы быть Алексом, Стефаном, Крисом, Лиамом, Мартином, Уайтом, Натаниэлем, Абрамом, Нилом. Быть всем этим и ни одним из этих вещей, и внезапно быть охваченным всегда знакомым желанием… — Не надо. — Эндрю предупредил его шепотом, словно каким-то образом угадав, что он собирается сделать. Но Нил никогда не был силен в выполнении приказов… Он изменил планы и побежал так быстро, как только позволяли его трясущиеся ноги. И он не оглядывался.