Deals With Devils

Последние две недели в жизни Эндрю были одними из самых напряженных и разочаровывающих за все время. Он продолжал просыпаться с мыслью, что сегодня что-то произойдет, будто Аарон скажет ему, что раскрыл дело или Нил так или иначе сделает свой ход, что второй ботинок упадет… Но ничего так и не изменилось. Или наоборот, все время что-то менялось, например, разум Эндрю или уровень его здравомыслия, или то, как Даки смотрела на Нила, когда тот не видел, или как рука Кевина и его статус начали налаживаться, или Аарон обретал уверенность на корте… Ему было кристально похуй. Реально, ему было плевать на экси и все остальное дерьмо, но он замечал те вещи, замечал, что бывший ворон, казалось, был кровно заинтересован в том, чтобы превратить лисов в лучшую команду по одному младшему участнику за раз. Его единственным вопросом было почему. Месть команде, которая презирала его? Или как средство расположения к себе здешних людей, чтобы они не заметили, как он их предаст? Не помогало и то, что он официально был ограничен одной сигаретой в день, никотин обычно улучшал мозговую деятельность Эндрю. Оказывается, найти предлог, чтобы одновременно занять чем-то свои руки, разум и успокоить нервы, было важным компонентом его общего мыслительного процесса, о чем он узнал только тогда, когда потерял. Отсутствие заставляло его чувствовать нервозность и неуверенность в том, что делать с собой в те моменты, которые раньше были наполнены едким дымом и почернением его легких. Это заставляло чувствовать себя раздражительным и нервным, и ему казалось, что он не может усидеть на месте. Поэтому пришлось найти другие способы занять свои руки и разум. Он больше читал, вчитывался в длинный список рекомендаций, которые дала ему Би или Рене, но даже это через некоторое время вызывало у него чувство нервозности; поэтому он начал больше тренироваться. Когда занимать свой разум в одиночку было недостаточно, попытка заблокировать мыслительный процесс целиком, вместо этого сосредоточив свои усилия на поднятии тяжестей и преодолении препятствий, работала лучше. Ему не нужно было бы так сильно беспокоиться о каких-либо возможных угрозах, если бы он мог просто убедиться, что готов к ним, не нужно было бы сосредотачиваться на неустойчивости в груди или недостатке никотина в его жизни, если бы он мог просто сосредоточиться на жжении своих мышц вместо этого. Но даже это завело его не так далеко. Ему нужно было одновременно занимать свой разум и тело, если он собирался успешно отвлечься настолько, чтобы продержаться целых 24 часа, выкуривая всего одну сигарету в день. Поэтому после тренировок, когда он шел в душ, чтобы привести себя в порядок, его разум неизбежно возвращался к мыслям о Ниле Джостене… Он предавался тренировкам другого рода. Может быть, ему следует чувствовать себя неловко из-за того, что он думает о нем таким образом, запоминая выражение его глаз, когда он действительно сосредоточен на чем-то, или то, как его губы изгибаются в победоносной улыбке, когда он делает хороший бросок на корте, просто чтобы Эндрю мог воспроизвести все это перед своим мысленным взором, пока он приходил к разрядке. И да, он вроде как чувствует себя неловко из-за этого во многих отношениях (во многом так же, как он всегда испытывает смутное чувство отвращения и стыда всякий раз, когда он делает такие вещи, несмотря ни на что;) но потом Нил Джостен все равно наклоняется, когда это делает Эндрю, и он все еще носит этот отвратительный браслет дружбы, который Эндрю сделал в шутку, и он все еще смотрит на него так, как будто он… В некотором смысле это похоже на поощрение, похоже на «да», хотя таковым не является; что одновременно заставляет чувствовать себя лучше и хуже по поводу всего. Как и во всем остальном, Джостен не поддается категоризации, не поддается своей способности разобраться в нем или получить от него хоть какой-то конкретный ответ. Каждый день они совершают ходы и контрдвижения в своей маленькой войне флирта, и с каждым новым взаимодействием Эндрю становится все более и более уверенным в том, что Джостен одновременно и понимает, и не понимает его. Временами вещи кажутся настолько вопиющими и откровенными, что невозможно было бы найти какое-либо другое объяснение тому, что они делают и говорят. Но иногда Нил ведет себя настолько невежественно или говорит что-то настолько дико противоречащее установленному настроению или кодексам, которые они установили, что это заставляет Эндрю сомневаться во всем. Он понятия не имеет, действительно ли шоколад — это шоколад, или накрасить ногти — это просто накрасить ногти, и незнание сводит его с ума; что должно быть достаточно плохо, но потом Нил смотрит на него так, словно это вызов и приглашение одновременно, и с этого он слетает с катушек. Так что, возможно, часть его тоже рассматривает свои маленькие фантазии как подготовку. Он больше тренируется, чтобы быть готовым, если Джостен будет представлять угрозу. И еще больше он дрочит на тот случай, если это не так. На случай, если окажется, что он вовсе не издевается над ним, когда говорит такие вещи, которые кажутся флиртом, и наклоняется к нему. На случай, если эти фантазии станут реальностью и Эндрю представится шанс вытворять невероятные вещи на том раскладном диване в дальнем конце стадиона. На случай, если он сможет с воплем выпроводить Нила до того, как тот покинет город, как и обещал. В любом случае, при том или ином раскладе Эндрю будет готов сделать свои собственные встречные ходы. Поэтому он старается не слишком задумываться об этом, пока надрачивает железо или себе. Он каждый день встречается с Аароном, ждет, пока Ники после ужина будет занят в душе, а Кевин уйдет в их комнату смотреть игры экси, как наркоман, которым он и является, и садится на подоконник. Он выкуривает свою единственную сигарету за этот ебаный день под бдительным оком своего брата и слушает, как тот рассказывает обо всем, что произошло, или о чем-то, что он заметил во время тренировки за этот день. В основном он просто говорит то же самое, что Эндрю видел и слышал, но время от времени добавляет что-то новое в общую копилку, о чем Эндрю раньше не задумывался. Просто достаточно новой (более обоснованной) точки зрения, чтобы Эндрю не чувствовал, что с его стороны было ужасной идеей в первую очередь обратиться к Аарону. Может быть, недостаточно, чтобы заставить его не оплакивать потерю второй (или третьей) сигареты, но достаточно, чтобы знать, что это было не полной тратой времени. Однако где Аарон действительно доказал свою состоятельность, так это в том факте, что его расследование не было столь узконаправленным, как у Эндрю. Там, где он был в значительной степени поглощен одним только Нилом Джостеном, Аарон видел вещи за пределами того, что в противном случае пропустил бы. Он указал на то, что Джостен плохо спал, о чем Эндрю уже знал, но затем отметил, что Дженни тоже. Как мешки под ее глазами с каждым днем становились немного тяжелее. Это может быть совпадением, частью каких-то обстоятельств, которые заставили девушку присоединиться к ним здесь, в Пальметто, раньше, чем планировалось, или побочным эффектом напряженной работы на корте в окружении парней, которые, очевидно, заставляют ее нервничать… Или это может быть свидетельством того, что они сговорились о чем-то? Может быть, она та, кому Нил писал ночью. Может быть, недостаток сна из-за того, что они оба убегают посреди ночи неизвестно куда. Может быть, она смотрит на его губы, когда он говорит, потому что знает, каковы эти губы на вкус… Или, может быть, она здесь для того, чтобы крысятничать, как Эндрю думал, что это был Нил, и заговор простирается гораздо глубже, чем он думал. В последнее время она много фотографировала, действительно ли это просто хобби или средство для достижения цели? Аарон также указал на то, что Кевин некоторое время был не в своей тарелке, что Эндрю заметил, но на самом деле не рассматривал возможности (помимо влияния Джостена) объяснить почему. Но его брат отметил, что Дэй почти всегда не сводил глаз с одного из трех человек, когда его не было на корте: Эндрю, Нила и Ваймака. Смотреть на Эндрю имело смысл, он, по сути, был телохранителем этого человека, поэтому проверить, был ли он все еще там, когда он чувствовал беспокойство, было достаточно легко. Обращение к Нилу могло быть объяснено целым рядом факторов, на которые Эндрю и так потратил слишком много времени, втягивая себя в круговерть. Но Ваймак? Если отбросить в сторону его желание заслужить одобрение суррогатного отца и тренера, а вот теперь, когда Аарон указал на это, он не мог пропустить то, на что это было похоже… Временами он смотрел на него заговорщицки, как будто они оба были посвящены в какой-то секрет, который остальные не знали. На самом деле, Кевин, Нил и Ваймак, казалось, были замешаны в чем-то таком, что они скрывали вместе. Тот факт, что Кевин, спотыкаясь, вернулся домой после пижамной вечеринки пьяным с помощью Нила, и раньше был для него тревожным звоночком, но теперь размышления о том, как они (предположительно) были у Ваймака, чтобы выпить, начали добавлять новый элемент к картине. Говорили ли они в тот вечер о вороньем дерьме, был ли Ваймак просто слушателем и барменом, когда двое молодых парней делились своими впечатлениями о гнезде? Или они скрывали что-то совершенно другое? И каковы были шансы, что это имело какое-то отношение к классической музыке?.. Аарон также отметил, что только потому, что они что-то скрывали, это не означало, что это что-то представляло какую-либо угрозу. Что иногда у людей есть секреты, которые не обязательно гнусны, но просто слишком личные, чтобы разглашать их в открытую. Что, возможно, Нил — жертва, а не преступник, и что склонность Эндрю видеть во всем угрозу, возможно, и была той самой проблемой, но не Джостен. На что Эндрю (конечно же) отмахнулся от него и стряхнул немного пепла на ковер. Он знал, что это возможно, и именно поэтому в первую очередь хотел услышать второе мнение. Но чего его близнец не смог понять, так это того, что человек может быть как жертвой, так и угрозой. Что у самых больших и страшных злодеев в мире почти всегда была какая-то трагическая предыстория, которая выковала и отточила их до тех острых смертоносных граней, которыми они являются сейчас. И приуменьшение чьих-то способностей в причинении вреда только потому, что им самим когда-то сделали больно, могло привести к фатальной ошибке. Он также даже не подумал о том, что Эндрю был выкован своим собственным опытом, что он видел угрозу за каждым углом, потому что угрозы были за каждым углом, что он был готов к тому, что каждый причинит боль и предаст, потому что почти всегда так происходило. Статистика и опыт не лгут, это делают люди. И лучше было бы быть готовым к такой возможности, чем застать ее врасплох. Но пессимизм был его частью полупустого стакана, который нужно было наполнить, а работа Аарона заключалась в том, чтобы наполнить пустой воздух над ним более пригодной для дыхания формой правды. Изложить ему факты о происходящем и попытаться уравновесить его скептицизм альтернативными теориями. Одновременно выступая в роли адвоката дьявола в их дискуссиях, ангел на его плече говорил ему, чтобы он не шибко радовался удару раньше времени. Он не хотел признавать, что нуждался в этом, но в мире есть вещи похуже, чем узнать, что твой близнец приносит тебе какую-то пользу, а не просто был обузой… Аарону просто не повезло, что это тоже было одной из причин, по которой ему иногда хотелось кого-нибудь пырнуть ножом. — Как там твой отказ? — Насмешливо спросил Аарон, указывая на наполовину выкуренную сигарету Эндрю после их обычной беседы. — Я не отказываюсь, просто сокращаю количество, — напомнил ему Эндрю. — В сделке говорилось одна в день, а не ни одной. Если хотел, чтобы я полностью отказался, то тебе следовало бы попросить об этом. — Получается? — Спросил Аарон чуть серьезнее. — Что? Вылечить меня? Нет, это пиздецки отстойно, но разве не поэтому ты сказал мне сделать это? — Нет, я имею в виду… Она правда единственная за день? Эндрю бросил на него холодный взгляд, еще более раздражительный, чем обычно, из-за недавнего ограничения употребления никотина, что еще больше усилило его обычную злобу и лекарственную манию. — Я курю у тебя на глазах, тупица. Я знаю, ты получил несколько ударов по голове, но ты все еще можешь считать до одного, верно? Ты видишь, как я вытаскиваю вторую после того, как первая закончилась? Нет? Тогда да, правда единственная. — Ты мог бы выкуривать больше одной, пока я не вижу. — Аарон защищался, закатывая глаза. — Нет. Не мог бы. В сделке, — подчеркнул Эндрю, — была одна в день… Я не отступаю от своих обещаний. — Пф. — Аарон на самом деле насмехался над ним. — Да, точно. — Да. Точно. — Повторил Эндрю, когда его гнев начал нарастать. — О чем ты, блять, говоришь? Ты, как никто другой, должен знать, насколько серьезно я отношусь к подобному дерьму. Когда это я хоть когда-нибудь… — Ты все еще не понимаешь, да? — Аарон перебил его недоверчивым взглядом. Эндрю хорошенько затянулся сигаретой, отчасти для того, чтобы не потратить ее впустую, а еще, чтобы дать себе шанс немного успокоиться. — Не понимаю чего? — Спросил он в конце концов. Чтобы лучше видеть его, Аарон повернулся на кровати, встретив прежний пристальный взгляд Эндрю своим собственным. — Наша сделка. Самая первая. — Да. — Эндрю огрызнулся в ответ, уставая от этого спора снова и снова. — Я сказал, что защищу тебя, и я защитил. Я сказал, что приведу тебя в порядок, и я привел. Тебе не нравятся мои методы, но это твоя блядская проблема. Я делал именно то, что пообещал тебе, я выполнил свою часть сделки. — Да, но это не все, что ты мне обещал, м? — Спросил Аарон почти рычащим голосом. — Что, черт возьми, это должно означать? Я рано вышел из колонии, я оберегал тебя от Тильды и всех остальных, я был рядом с тобой всю старшую школу, я устроил тебя в университет… — Аарон скорчил гримасу, как будто не верил ему, и это ебать как бесило Эндрю, — Что?! Я сделал все, о чем ты, блять, меня просил, Аарон, какого хера тебе еще от меня надо?! Аарон открыл рот, закрыл его и, стиснув зубы, отвел взгляд. Но то, что он сейчас потерял самообладание, только разозлило Эндрю еще больше, так что он обнаружил, что затушил последнюю сигарету в пепельнице и шагнул вперед. — Что, Аарон? Что? Ты все еще, блять, боишься меня? Думаешь, что следующий? Ты слишком трусливое дерьмо, чтобы сказать мне в лицо, в чем твоя ебаная проблема со мной? Ты все еще злишься на меня за то, что я убил твою мать-наркоманку и запер тебя в ванной, чтобы ты очистился? Ты затаил обиду, потому что я тебе не позволяю тратить свою пиздострадальную жизнь на дурное влияние? Что? Что, черт возьми, я сейчас сделал не так? — Сам разберись. — Протянул Аарон с ледяным взглядом. — Что? — Разберись, блять, сам с этим, Эндрю. Ничто из того, что я скажу, не заставит тебя понять, что ты сделал не так, так что просто… Разберись с этим, нахуй, самостоятельно. Эндрю крепко сжал кулаки, превратив их в маленькие комочки, позволив серповидным ногтям, впивающимся в его плоть, стать той заземляющей силой, которая удерживала его черепную коробку на месте. Он рявкнул что-то в свое оправдание сквозь стиснутые зубы, чувствуя, что уже в сотый раз говорит одно и то же, но его почему-то не слышат. — Мы заключили сделку, я ее выполнил. Я много чего тебе обещал и все это выполнил… Если ты испытываешь угрызения совести из-за того, что я делал именно то, о чем ты просил, то вряд ли это моя гребаная вина. — Ты разбил машину, Эндрю. Подумай об этом на секунду. Наша мать умерла из-за того, что ты разбил машину. — Да, я, нахуй, так и поступил. — Он зарычал в ответ. — И что, черт возьми, с того? Я предупредил ее, что если она еще раз тебя ударит, то я убью ее нахер. Она мне не поверила, и, думаю, ты тоже, но это не моя ебаная проблема. Я сделал то, что обещал сделать. Я сдержал свои гребаные обещания, и пошел ты на хуй за то, что думал, что я сделаю что-то меньшее. Пошел ты на хуй за то, что не доверяешь мне в выполнении моих же обещаний, и пошел ты на хуй за то, что обвиняешь меня сейчас в этом, когда это даже неправда. — Сам разберись. — Повторил Аарон. — Я сделал все, о чем ты просил меня, и даже больше! Ты понятия не имеешь, от чего я отказался ради тебя! Ты понятия не имеешь, что все, что я… Он отвернулся, протопал обратно к окну и стал спорить сам с собой о плюсах удара кулаком прямо в стекло, прежде чем в последнюю секунду пойти на компромисс и вместо этого ударить по стене. — Эндрю! — Закричал Аарон, вскакивая на ноги и перехватывая его кулак прежде, чем он успел проделать в гипсокартоне вторую дыру рядом с первой. Эндрю оттолкнул от себя Аарона, не желая (или не в состоянии), чтобы кто-то прикасался к нему в этот момент, когда его мысли были заняты таким дерьмом, как Касс и… Но как только он снова повернулся, чтобы посмотреть на него, он увидел еще большую боль и гнев на лице Аарона из-за отвержения, когда его брат потер свое больное плечо, его взгляд скользил от кулака Эндрю к его лицу и только что проделанной дыры в стене. — Это, — Сказал Аарон с оттенком яда. — Это именно то, о чем я, блять, говорю. Ты всегда делаешь такое дерьмо, всегда ведешь себя как… Неужели ты не можешь хотя бы раз подумать о последствиях своих действий? Ты не выше всего этого, Эндрю, ты не неуязвим. Правила, блять, все еще применимы к тебе, даже если ты этого не хочешь. Можешь ты просто… Остановиться на одну гребаную секунду и подумать, как это дерьмо влияет на людей вокруг тебя? Что мы с Ники чувствуем всякий раз, когда ты… Это полный пиздец, Эндрю. Ты проебался. Эндрю проигнорировал острую боль в груди при этих словах и насмешливо закатил глаза, скрестив руки на груди и с презрением взирая на Аарона сверху вниз. Да. Он знал, что в какой-то момент все вернется к этому… — О? Неужели я большее, чем ты рассчитывал, брат мой? Разве я не тот, кого ты ожидал увидеть, когда свинья Хиггинс рассказал тебе о моем существовании? Неужели я слишком много значу для тебя? Или целых нихуя? Это всегда одно из двух. Ты собираешься попытаться дать заднюю, но для этого немного поздновато, тебе не кажется? — Это не то, что я имел в виду, ты, придурок. — Разве не то? Ты знал, что я за человек, когда пришел навестить меня в колонии для несовершеннолетних. Я же сказал тебе держаться подальше. Я дал тебе все возможные предупреждения, которые могли понадобиться, чтобы ты знал, что у меня были проблемы с гневом и история насилия. А ты не послушал. — И это тоже не то, о чем я говорю. — Так что же тогда? — Эндрю сделал еще один шаг вперед, когда Аарон со вздохом отвернулся, очевидно, не сочтя его вопрос достойным ответа. Поэтому Эндрю подождал, пока он снова поднимет глаза, чтобы закончить свое опровержение. Ему нужно, чтобы это был последний раз, когда они ссорились, нужно было убедиться, что его услышали. — А чего ты ожидал, Аарон? Что я волшебным образом стану идеальным братом-близнецом, которого ты представлял в своем воображении, с властью, семьей, дружбой или чем-то еще? Что мы будем лучшими друзьями на века, будем держаться за ручки в зоопарке и заканчивать предложения друг друга? Что это было бы так, как если бы мы росли бок о бок, хотя, это, блять, было не так? Что то, что мы будем вместе, каким-то волшебным образом излечит твою мать от того, что она абьюзивная наркоманская сука, и мы все станем одной большой счастливой семьей? Повзрослей, черт возьми. Это, блять, не так работает. У нас общая генетика и фамилия, но это все, что нас связывает. — Это не… — Я никогда не буду таким, как ты, ясно? Мне насрать на то, что думают другие. Я никогда не собираюсь просто сдаваться и позволять миру наступать на меня, не тогда, когда у меня есть шанс дать отпор. И я также не собираюсь позволять всему миру издеваться над тобой, не тогда, когда я обещал тебе, что не дам тебя в обиду. — Эндрю, ты меня не слышишь. Я… — Нет, это ты меня не слышишь! Ты сказал, что хочешь, чтобы я был в твоей жизни, и вот я здесь! Я тот, кто я есть, а не тот, кем ты хочешь меня видеть; и тебе просто придется смириться с этим. Ладно? Я вижу проблему и решаю ее, вот как я работаю. И, может быть, я решаю свои проблемы грязными кровавыми способами, которые ты не одобряешь, но это не отменяет того факта, что я сделал именно то, что обещал сделать. — Знаю, но ты разбил ту гребаную машину. Ты не должен был этого делать, Эндрю. Одно дело — хотеть защитить меня, но это не то, что ты делал. Ты не… — О, что, ты думаешь, я несправедлив? Ты думаешь, я должен был оставить ее в живых только для того, чтобы наблюдать, как она уничтожает тебя по крупицам каждый день? Ты скучаешь по тому, как твоя мамочка целовала бо-бо, которые она, блять, тебе дарила в первую очередь? Ну, плак-плак, Аарон. Ты тоже не совсем справедлив ко мне… Я имею в виду, плак-плак к нам обоим, верно? Потому что в этом мире никогда не бывает ничего справедливого, и так всегда. Так оно и есть, и либо нагибаешь ты, либо нагибают тебя. — Ты не понимаешь. — А чего тут можно не понимать? Лучшие качества женщины, которая бросила меня, когда я был ребенком, и превратила твою жизнь в сущий ад? Это уже не имеет значения, когда она на глубине шести футов… Я обещал, что позабочусь о тебе, и я делаю это единственным способом, который, я чертовски уверен, сработает. Я не хочу давать людям, которые причинили тебе боль, второй шанс на добивание, когда я могу просто покончить с этим. Я ничего не оставляю на волю случая, когда дело доходит до твоей безопасности, потому что я обещал, окей? Мы заключили ебучую сделку… Я никогда не лгал о том, кто я такой и что планирую делать. И я предупреждал обоих до того, как это случилось. Так что, если ты думал, что все пойдет по-другому, то, возможно, бредишь ты. Аарон слегка покачал головой, его глаза на мгновение наполнились слезами, когда он уставился на дыру в стене, затем глубоко вздохнул, и, наконец, снова встретился взглядом с Эндрю. — Разберись с этим, Эндрю. — Произнес он тоном, граничащим с грустью, прежде чем указать на кулак Эндрю и повернуться, чтобы уйти, его прощальные слова были сказаны через плечо едва ли достаточно громко, чтобы быть услышанными. — Кстати, у тебя рука в крови, а еще она по всему гребаному ковру… Если тебя это вообще волнует. И с этими словами он остался один в комнате Аарона и Ники с кровоточащими костяшками пальцев и дырой в стене. Он подобрал с подоконника растертые остатки своей ежедневной сигареты и тут же разозлился на себя за то, что потратил ее впустую. Он вытащил из кармана свою пачку и был на полпути к тому, чтобы вытряхнуть еще одну, прежде чем осознал, что делает, он сердито швырнул всю пачку на комод Аарона. В этот момент он не мог доверять себе. Отныне ему придется относиться к своим сигаретам так же, как к лекарствам, — с глаз долой, из сердца вон. Если бы он все равно собирался продолжать здесь курить, то его сигареты оставались бы на этом же месте, вне пределов его досягаемости, чтобы у него не возникло соблазна. Блядский Аарон, возможно, и не поверил бы ему, но он никогда раньше не нарушал своего слова и не собирался начинать сейчас. Он в спешке выбежал из комнаты и обнаружил, что находится на кухне, топя свой гнев в пинте «rocky road». Он подумывал о том, чтобы раздобыть немного штукатурки и прочего дерьма, чтобы заделать дыру в стене, но быстро отказался от этого. Ваймак и все остальные должны были научиться ожидать от него подобного на данном этапе; если они не учли в бюджет несколько дыр в стене и кровь на ковре, то это было недостатком предусмотрительности с их стороны, что, честно говоря, было скорее их проблемой, чем его. У него было достаточно гребаных забот о безопасности Кевина Дэя и всех остальных неблагодарных ублюдков в его жизни… В ту ночь ему было трудно заснуть. Смесь его взвинченных нервов и того, что он мысленно прокручивал свой последний спор с братом (и пытался прикинуть вероятность того, что Аарон был каким-то образом под кайфом от чего-то, чтобы обвинять его в том, что он когда-нибудь откажется от их сделки). Он был одновременно благодарен за позднюю ночь и еще больше разозлился, когда получил зловещее сообщение от своей «лучшей подружки» почти в 2 часа ночи.

«Думаю, что сейчас как раз самое время для обещанного смертельного триатлона, верно?»

Невинный вызов в ответ на их пижамную вечеринку и обещание безудержного летнего веселья? Или вызов, приглашающий его на какой-то настоящий бой? Он был тем, кто первым назвал это соревнованием не на жизнь, а на смерть, но если он понял, что Эндрю раскусил его, возможно, теперь Джостен действительно имеет в виду именно это… Что ж, в любом случае он был готов, так что… «Назови время и место, Джостен.» Он написал ответное сообщение.

«В пятницу утром?»

Эндрю каким-то образом расслышал его колебания в сообщении.

«Я встречусь с тобой у Эбби сразу после завтрака перед забегом. Приготовься глотать пыль, подружка.»

Он не смог удержаться от легкого смешка, прочитав сообщение. Оно не звучало как приглашение к поножовщине, но, может быть, поединок на переднем дворе медсестры был просто его способом привлечь медицинский персонал, который поможет зашить победителя, когда все будет сделано? Хотя это казалось неправильным, недосягаемым даже для него. Может быть, ему действительно нужно было перестать видеть угрозы там, где их не было, и просто поверить Джостену на слово. Может быть, иногда соревнование — это просто соревнование. Голос брата эхом отдавался в его голове: «Разберись с этим», как будто все было так легко… Серьезно, о чем, черт побери, он вообще говорил? Какой частью их соглашения Эндрю предположительно пренебрег? Он привел его в порядок, позаботился о Тильде, он был рядом всю старшую школу, а теперь и университет, он убирал все дурное влияние из его жизни, он бы… Подождите. Так вот в чем была его проблема? Он сказал Аарону, что они будут только вдвоем, никаких дружков-наркоманов или подружек-манипуляторш, которые будут тянуть его на дно. Был ли Аарон зол на него, потому что чувствовал, что его новый статус «лучших подружек» с Нилом был нарушением их соглашения типа «мы вдвоем против всего мира»? Или, может быть, он даже заметил их взаимный флирт и подумал, что это означает, что Эндрю нарушил их сделку в этом отношении? Ну, это пиздецки тупо. Во-первых, Нил на самом деле даже не его друг, и Аарон в курсе этого, потому что он помогал ему следить за ним с самого начала. А во-вторых, даже если бы они с Джостеном начали встречаться или что-то в этом роде, то это ничего бы не значило, непохоже, что они когда-нибудь на самом деле встречались, это была бы просто временная интрижка, чтобы снять стресс, а потом Джостен свалил бы в закат. Все хорошо, что хорошо кончается. Это не считалось нарушением их сделки… Но, возможно, Аарон думал, что так оно и есть. Он отправил сообщение Аарону, на самом деле не ожидая ответа до утра. «Это Нил?» Мгновение спустя Аарон отправил ответное сообщение:

«А что с Нилом?»

Хм, он не думает, что если бы проблема была в Джостене, то Аарон знал бы, что он имел в виду, он бы, без сомнения, изменил ответ в опасном стиле на свой собственный вопрос. Но если он был сбит с толку этим, то он не мог быть проблемой… Так в чем же, блять, дело? Эндрю дважды проверил часы, прежде чем отправить ответное сообщение: «Какого хуя ты все еще не спишь?»

«Ты сейчас серьезно?»

Аарон ответил сразу же, после чего последовало:

«ТЫ написал МНЕ сообщение, придурок»

Эндрю закатил глаза и вернулся к своему разговору с Джостеном. Ну, если Нил был не проблемой, тогда… Это означало, что ничего плохого нет в том, чтобы он немного побаловал себя, верно? Если бы он собирался отказаться от курения, то, возможно, смог бы найти другую вредную привычку, чтобы заменить импульсивное желание в своем расписании. Он напечатал ответ прежде, чем смог отговорить себя от этого. «Я бы предпочел глотать курицу и вафли с тобой в одном местечке в центре города. Пропусти завтрак с Ваймаком и вместо этого встреться со мной там. Мы можем считать это последней трапезой перед нашей эпической битвой не на жизнь, а на смерть» Это было не свиданием или что-то в этом роде, но поскольку в прошлом употребление сладостей приравнивалось к некоторым другим занятиям, это показалось хорошей разминкой, чтобы проверить их совместимость. Еще один выстрел, произведенный в их битве желаний, который, как он надеялся, наконец-то приведет Джостена к потрахушкам (если он еще сам не допер).

«Курица с вафлями — разумный выбор завтрака перед жестокой тренировкой?»

Флиртун дразнит его в ответ. Жестокая тренировка, да? Имел ли он в виду их «триатлон», или он намекал на… Другие формы физических нагрузок? Что ж, если это было задумано как намек на его доблесть или выносливость, тогда он мог бы выстрелить в ответ с некоторой уверенностью. «Жестокой? Чтоб ты знал, я нахожусь в своей самой лучшей форме, чем за всю свою жизнь, надрать тебе задницу будет проще простого.» Хм, если подумать, то это словоблудие, возможно, немного агрессивно для того, к чему он клонит… Но он все еще мог спасти ситуацию, притворившись невежественным, как это всегда делал Нил. «Кроме того, если мы оба съедим это дерьмо заранее, то оно просто выровняет игровое поле, верно?» Он напечатал сразу же после своего первого сообщения; а затем, вспомнив об еще одном преимуществе, имевшемся в его распоряжении, добавил: «И поскольку ты все еще должен мне услугу, ты платишь» Он чувствовал себя немного самодовольным из-за того, что вычеркнул бесплатную еду из уравнения, когда Джостен нашел способ в очередной раз сбить его с толку.

«Ладно, тогда, думаю, это свидание»

Он прочитал это единожды, дважды, трижды, просто чтобы убедиться, что там действительно написано то, что он думал. Свидание? Свидание? Нет, нет, нет, нет, это было не свидание. Эндрю не ходил на свидания. Он не был любителем отношений. Он был парнем исключительно одноразовой акции, свидания подразумевали чувства, подразумевали длительность, подразумевали… Нет. Он начал писать об этом, напечатал первые несколько слов в том, что, несомненно, было бы пространным опровержением всей концепции свиданий и романтики в целом… Но потом он понял, что Джостен, вероятно, просто, блять, снова подшучивает над ним. Он должен был быть прав? Эндрю не только не ходил на свидания, но и сам был не совсем годен для свиданий, он был не из тех людей, с которыми кто-то мечтает выпить вина и поужинать. У Нила была, по крайней мере, половина мозгов, он не стал бы тратить свое время на такое безнадежное дело, как он, он должен был быть достаточно умен, чтобы понимать, что не стоит этого делать. Так что это ненастоящее предложение о свидании, это просто шутка. Это был намек на то, что такого никогда не произойдет… И внезапно он немного разозлился на него за это. Он стер свою первую тираду и принялся за вторую, а затем снова сделал паузу. Был ли Нил действительно из тех, кто подпустил его так близко к сердцу? Или, может быть, шутка была более невинной, чем это? Может быть, шутка была не о том, каким совершенно невыносимым был Эндрю, а просто дразнящее замечание о том, что он заставил Нила заплатить за еду? Эндрю мог бы признать, что на первый взгляд, с объективной внешней точки зрения, совместное посещение ресторана двумя людьми, где платит только один из них, действительно похоже на свидание. Это был не тот случай, но он понимал, как можно совершить такую ошибку… Так, может быть, это то, к чему он клонил? Просто пытается обратить внимание на внешность и, возможно, бросить вызов Эндрю, подтвердив или опровергнув это в качестве следующего этапа в их маленькой войне за флирт. Может быть, он не шутил о том, что это звучит как свидание, или не оскорблял Эндрю за то, что с ним нельзя встречаться, или даже всерьез претендовал на что-то, чего Эндрю не мог дать. Может быть, это был вызов. Возможно, он знал, что не добивается никаких успехов в более физических аспектах их битвы желаний, поэтому теперь он подошел к этому с другой стороны. Может быть, он знал, насколько Эндрю неприятна концепция свиданий, и решил подразнить его этим вместо их обычных намеков на основе шоколада. Ладно. Тогда достаточно справедливо. Если бы это было частью их игры в цыпленка, то Эндрю и глазом бы не моргнул. Он может притворяться лучше. Если «отказ от свидания» — это то, чем Нил хотел ему пригрозить, то Эндрю дал бы ему именно это. Он до усрачки разыгрывал бы из себя романтика и заставлял бы его есть с рук точно так же, как делал это со всем остальным дерьмом. Вот как бы он выиграл. Он напечатал четыре или пять слишком слащавых ответов, которые звучали пиздецки фальшиво и слишком… Слащаво, чтобы в них можно было бы поверить. В его защиту можно сказать, что сейчас два часа ночи, и он был не очень хорошо знаком с этим видом флирта. Предложить чуваку отсосать — это одно, предложить подержать его за ручку над молочными коктейлями — это просто… Фу. Нахуй это, он придумает что-нибудь более нежное, к тому времени, когда наступит пятница. В это же время он просто сказал бы то, что на самом деле думал, и просто высказал бы этому прекрасному ублюдку все, что о нем думает, за то, что он вывалил на него так поздно ночью. «Ты идиот» Сначала он написал это, за чем последовал обновленный процент того, как часто он хотел убить пустоголового кретина, который мучил его разум: «87%» Нил отреагировал гораздо быстрее, чем Эндрю, поэтому, когда он ответил:

«Мдааа, я очень надеюсь, что смогу дойти до 100 до того, как один из нас убьет другого в пятницу.»

Эндрю просто набрал первое, что пришло ему в голову, и нажал отправить. «При условии, что я не приглашу тебя куда-нибудь до этого.»

«Предваряем наш последний ужин еще одной прогулкой, да?»

Нил поспешил поддразнить еще раз:

«Куда ты меня отвезешь до этого? Парень может съесть столько курицы и вафель, ну, знаешь.»

«Заткнись, Джостен.» Он отправил сообщение, прежде чем осознал, насколько сильно его слова звучат как у школьника, отвечающего на насмешки в школьном дворе «нет, ты». Черт, он сли-и-и-ишком устал от всего этого дерьма… Он сказал об этом своей «лучшей подружке» и надеялся, что взгляды, которые он бросал на экран своего телефона, каким-то образом дойдут до Нила с другой стороны. «Сейчас около 2 часов ночи, пиздуй спать.»

«Я мог бы сказать тебе то же самое.»

Он не удостоил бы это ответом. Он просто не стал бы этого делать. Эндрю отложил телефон и перевернулся на другой бок в постели, натягивая на себя одеяло, укутываясь в импровизированный кокон и заставляя себя просто «пиздовать спать», как было велено. Но тут его телефон снова завибрировал, и он вновь разлепил веки как раз вовремя, чтобы прочитать сообщение с надписью: «Спокойной ночи, Эндрю». Мгновение он смотрел на него, чувствуя себя странно… Расслабленным. Это было ничто. Это ничего не значило… Но каким-то образом эти три слова успокоили его больше, чем могли бы сделать любые дыхательные упражнения или подсчет овец. Он чувствовал, что, возможно, ему все же удастся как следует выспаться сегодня ночью, хотя бы потому, что этого пожелал Джостен. И он почувствовал странное побуждение отплатить тем же. Итак, почти не разлепляя глаз и сонно двигающимися по экрану пальцами, он напечатал последний ответ и моментально вырубился на всю оставшуюся ночь. Только на следующее утро, когда он все перечитал, то понял, что ему все-таки удалось сказать что-то наполовину милое и сентиментальное. «Сладких снов, Нил» Он задавался вопросом, тоже ли он приснился Джостену в ту ночь, или только он во сне наслаждался пикником на двоих.