В свою последнюю неделю в Пальметто Нил чередовал то безропотную задумчивость, то решительную сосредоточенность. Теперь, когда он принял решение уехать в субботу утром, все, что ему нужно было сделать, это пережить остаток четверга и пятницу, а затем
уйти.
У него был план, расплывчатый, в котором ему все еще нужно было сгладить все помятости, но это был план.
Вероятно, это все равно не имело бы значения, в конце концов, любое планирование
может быть сорвано в мгновение ока, особенно с такой мощной и подготовленной организацией, как у Мориямы, так что просто выяснить основные моменты, наверняка, было уже перебором. Скорее всего, ему пришлось бы отказаться от плана и придумывать по шесть новых планов на ходу, прежде чем он
добрался бы до Жана. Но действовать абсолютно
без плана было равным самоубийству, поэтому он постарался продумать все ходы как можно лучше.
Теперь у него скопилась пара тысяч. Не совсем те украденные миллионы, которыми располагали они с матерью, но их хватило на автобусные билеты и оплату проживания в мотеле… По крайней мере, на какое-то время. Но этого было
недостаточно, им нужно было сделать нечто большее, чем просто оставаться в движении, если они собирались оставаться скрытыми какое-то реальное количество времени, и именно здесь вступал в действие первый этап его (не очень удачного) плана.
Они с матерью припрятали деньги и припасы в парочке мест по всей территории США. По всей вероятности, эти тайники с припасами были бы первым, от чего она начала отказываться, пытаясь утихомирить похитителей (и если не они, то вероятность того, что какой-нибудь случайный парень наткнется на них за все эти годы,
не была равна нулю), вот почему Нил изначально списал это на то, что не стоит рисковать, пытаясь претендовать на них. Это все еще был большой риск из-за умеренно высокой вероятности того, что ничего не получится (по той или иной причине), но на полпути отсюда до Западной Вирджинии было одно привлекательное место…
Если бы он все еще был там и за ним не следили (большое «если»), то там было бы достаточно наличных на набор поддельных удостоверений личности, паспортов, наполовину приличную маскировку и билеты на самолет за пределы страны. Оттуда они могли бы воспользоваться его сбережениями и залечь на дно в нескольких местах, пока их след не остынет. После этого он… Найдет другую работу.
Мориямы и люди его отца не ожидали бы такого, они знают, что сейчас он на мели, так что к тому времени, когда те только
подумают о том, что они могут оказаться на другом конце земного шара, у них с Жаном будет время на дальнейшее движение и возможность получше замести следи. Это был смелый шаг, рискованный, но… Он и его мать всегда были такими осторожными, скупились на пенни и не высовывались, и это обеспечивало им (относительную) безопасность в течение нескольких лет. Но, в конце концов, они все равно были схвачены. В конце концов, ее все равно убили. В конце концов, у него все еще оставалось несколько лишних шрамов на теле от всех тех опасных ситуаций, когда их
чуть не поймали. Так что, возможно, более безопасный вариант, все-таки, не всегда был намного безопаснее. И, может быть, только может быть, сделав что-то настолько неожиданное и противоречащее правилам, он
действительно смог бы опередить события и держать Жана в безопасности дольше, чем его мать держала его самого.
— Привет.
Знакомый ласковый тон отвлек его от планов и вернул к настоящему времени, напомнив, что он должен был потягиваться и разминаться перед тренировкой, а не смотреть в пучину.
Он поднял глаза и увидел стоящего там Эндрю, медовые глаза которого искали источник его рассеянного состояния.
— Привет… — Он ответил легкой застенчивой улыбкой на то, что его поймали.
— Ты забыл обо мне, подруженька?
— О, знаешь, просто мечтаю о том, как надеру тебе задницу завтра. — Произнес он с кривой усмешкой.
— Ты так часто мечтаешь о моей заднице, Джостен? — Поддразнивал он, немного поворачивая свое тело в сторону и покачивая бедрами, чтобы показать их.
— Ну, учитывая количество времени, которое ты проводишь, бездельничая на ней, я могу только предположить, что это одна из твоих наиболее четко выраженных групп мышц. — Продолжил их игру в дразнилки, прежде чем снова встретиться взглядом с Эндрю, в его взгляде было что-то почти испытующее, когда его взгляд опустился к рукам Нила.
— Лак для ногтей кошмарно облупился. — Эндрю указал, приподняв бровь: — Хочешь, чтобы я покрыл их свежим слоем?
Нил на мгновение опустил взгляд на свои ногти и задумался. По правде говоря, у него
на самом деле не было особого намерения продолжать в том же духе с лаком для ногтей после единственного экспериментального использования. Но…
— Да, вообще-то, было бы здорово.
Ему придется отказаться от всего этого в субботу, но до тех пор он не видел в этом ничего плохого… Да ведь?
— Класс. — Ответил Эндрю, садясь напротив него и доставая из кармана флакон с черным лаком, как будто там ничего и не было.
Нил ожидал, что Эндрю скажет ему заехать к ним после тренировки, но
не того, что они будут заниматься этим здесь и сейчас. Но он обнаружил, что, как ни странно, нисколько не возражает, когда Миньярд схватил его за руку и притянул ближе к себе, чтобы начать.
— Ты всегда носишь с собой флакон лака для ногтей? — Спросил Нил, глядя в эти янтарно-зеленые омуты, в то время как глаза Эндрю все еще были прикованы к его рукам, пока он аккуратно покрывал каждый ноготь свежим слоем.
— Заметил, что вчера у тебя были сколы. — Ответил Эндрю.
И на
этом все. Вчера Эндрю приметил, а сегодня принес с собой лак, потому что хотел сделать это для него. Это было не то, что он обычно держал под рукой, это было то, что он намеренно прихватил в это утро специально для него. Он все еще ставил это как вопрос, пусть это будет выбор Нила, покрасить их снова или нет, но Эндрю
хотел покрасить ему ногти. Он
хотел поделиться этим — что бы это ни значило для Эндрю — с ним. И для Нила это тоже что-то значило, просто он пока был не уверен, что именно… Но это вызвало у него неожиданно теплое чувство, когда их пальцы соприкоснулись в процессе.
Дерьмо. Именно поэтому он не должен был ни к кому здесь привязываться. Он еще даже не ушел, а какая-то часть его уже скучала по Эндрю, когда тот сидел прямо перед ним. Глупый. Сентиментальный. Опьяненный… Ему придется хорошенько разобраться в этом, как только он спасет Жана.
Когда Эндрю перешел к другой руке, он на мгновение замер, пока его большой палец нежно провел по небольшому синяку и корочке, все еще оставшимися на костяшках пальцев Нила после его борьбы в гнезде.
— Еще осталось несколько болячек, да?
— Кажется, всегда есть хотя бы одна. — Он с самодовольной улыбкой. — Хотя все в порядке, на самом деле не больно.
— Хм. — Эндрю начал наносить краску на мизинец, продолжая дразнить: —
Похоже, это больно… Ты уверен, что не хочешь, чтобы я поцеловал ее для тебя?
Нил изо всех сил старался скрыть свою реакцию на предложение, это была шутка, он
знал, что это так, но сочетание сходства его первой встречи с Даки и неожиданной мягкости в тоне Эндрю, когда он сказал это своим собственным голосом, внезапно перехватило дыхание.
— Я… Я переживу. — Ему удалось сказать это в качестве отступления.
Эндрю положил кисточку обратно во флакон и посмотрел на него с почти дерзкой ухмылкой:
— Это не то, о чем я спрашивал. — Указал он.
Нилу пришлось на секунду задуматься, чтобы понять, что он имел в виду. Хотел ли он, чтобы Эндрю поцеловал его,
вот в чем главный вопрос. Такая глупая просьба, задание, которое никто никогда раньше за него не выполнял; и хотя маленький порез на костяшках пальцев почти зажил и по-настоящему не болел, он все равно поймал себя на том, что собирается сказать…
— Нил! — Кевин прервал и их разговор, и ход его мыслей криком: — Какого хуя ты творишь? Мы должны поскорее приступить к работе!
Нил закатил глаза и вздохнул, прежде чем снова повернуться к Эндрю. У него все еще были влажные ногти (и пока были накрашены только одна рука и мизинец), но если он заставит Кевина ждать еще дольше, у него наверняка пукан сгорит. Кроме того, у него оставалась только сегодняшняя тренировка и завтрашняя схватка, чтобы выполнить свое обещание и привести своих учеников в боевую форму, так что на самом деле он мог использовать каждую секунду оставшегося с ними времени на корте так, как только мог.
— Думаю, нам придется закончить в другой раз. — Нил виновато пожал плечами.
— Обещаешь? — Спросил Эндрю, держась чуть крепче.
Нил с улыбкой высвободился, прежде чем показать Эндрю свой свежевыкрашеный мизинец.
— Обещаю.
Эндрю накрыл его мизинец своим и они скрепили обещание, а затем он вскочил с пола, прежде чем помочь Нилу тоже подняться на ноги.
Его «подружка» возвращался на трибуны, чтобы посмотреть матч еще до того, как Нил успел попрощаться, поэтому он просто схватил свою экипировку и направился на центральный корт, чтобы рассказать Даки, Ники и Аарону о планах на день.
Они начали с того, что вместе с Даки работали над игрой, пытаясь обойти защиту Аарона и Ники, но примерно через час Нил обнаружил, что его взгляд то и дело устремляется к Кевину, работающему у своих собственных пустых ворот.
Дэй справлялся лучше, намного лучше, но тренировки с самим собой только продвинули его далеко вперед, если он хотел быть готовым сразиться с другими игроками в реальной игре, ему нужно было начать тренироваться против
реальных людей, а не просто с пустыми воротами и коллекцией конусов. И если от него ожидали, что в этом сезоне он выступит против защиты уровня Воронов и победит, то…
Нил постучал пальцами друг о друга для объявления тайм-аута и стянул шлем с головы, повернувшись и прокричав через всю площадку.
— Эй, Кев!
Ушла еще одна или две попытки докричаться до него, настолько погруженный в свои мысли, что был глух ко всему остальному, но в конце концов Кевин запнулся на середине броска при третьем произнесении своего имени и резко повернул голову, чтобы посмотреть на Нила.
— Иди сюда! — Крикнул Нил с улыбкой и приветственным жестом руки.
Даже с другого конца корта он мог видеть смесь замешательства и надежды, промелькнувшую в глазах Кевина, когда тот подбежал к нему.
Очевидно, тоже заинтересовавшись, Аарон и остальные присоединились к импровизированной кучке.
— Что стряслось? — Спросил Кевин, слегка задыхаясь, вспотевший после собственной тренировки, но все еще готовый к большему.
— Присоединяйся к нам. — Ухмыльнулся Нил, что была одновременно и приглашением, и вызовом.
Глаза Кевина немного расширились, когда он перевел взгляд с Нила на Аарона, а затем на Эндрю на трибунах.
— Что, тебе нужно разрешение Эндрю, прежде чем ты сможешь проводить тренировки со своими товарищами по команде? — Наполовину поддразнил, наполовину насмехался Нил. — Тебе нужно попрактиковаться против
реальных людей, Кев… Ты готов…
— Я… Ты сказал, что не будешь… — начал Кевин с трепетом.
— Я знаю, что сказал, — оборвал его Нил. Он почти поклялся никогда больше не играть в экси с Кевином Дэем, но… — Я передумал… Давай, я перейду к защите, мы будем втроем против тебя и Даки. Это будет неплохое испытание огнем, чтобы посмотреть, хорошо ли вы двое сработаетесь на линии.
Кевин перевел взгляд с него на Даки, и его неуверенность медленно переросла в возбужденную улыбку.
— Правда? Трое на двое? — Спросил он с волнением щенка, которого пригласили в парк. — Думаешь, сработает?
— Неужели великий Кевин Дэй боится небольшого вызова?
— Бояться вызова? Нет. Бояться
тебя в защите? Э-э, да, может быть, немного. — Признался он с игривой усмешкой.
— Он нападающий, — с издевкой вставил Аарон. — Насколько хорошей на самом деле может быть его защита?
Они с Кевином обменялись взглядами и легким смешком, прежде чем снова надеть шлемы и столкнуться ракетками.
Было приятно снова быть здесь с ним, это было
правильно, и он обнаружил, что его улыбка была достаточно широкой, чтобы у него заболели щеки, когда он ответил:
— Думаю, ты узнаешь.
И узнают, что они боятся.
Нил не слишком часто брал инициативу в свои руки, это ни разу не его роль в линии воронов, и в любом случае демонстрация на самом деле
не была его целью, речь шла о том, чтобы убедиться, что
лисы готовы ко всему, что их ждет впереди. Поэтому он по большей части брал пример с Аарона и Ники и действовал самостоятельно только тогда, когда это было необходимо. Ему нужно было, чтобы защита была хороша сама по себе,
без его помощи, но ему также нужно было, чтобы Кевин и Даки выступили против защиты вороньего уровня, чтобы они знали, чего ожидать. Так что, хотя в основном он позволял Аарону вести в счете, он не собирался просто
разрешить нападающим обойти его, если бы знал способ получше.
Это было весело, заставляло его сердце учащенно биться, а разум работать. Он знал этих людей, они были его друзьями, и это делало их одновременно сложными и захватывающими в игре как с ними, так и против них, потому что на каком-то уровне
они тоже знали
его. Может быть, не в
полной мере, но, даже не осознавая этого, он отдал этим людям часть себя за последний месяц, или около того, своей жизни, и это придало и без того напряженному матчу дополнительную энергию того, что можно было назвать только
весельем. С Воронами каждая игра была похожа на битву, здесь же это больше походило на детство, которого у него никогда не было. Он решил, что будет скучать по этому моменту так же сильно, как и по людям, с которыми он делил его.
Всякий раз, когда защите удавалось не выпускать мяч из рук нападающих дольше 10 секунд, они считали это очком в свою пользу. И всякий раз, когда Кевин или Даки забивали гол, это приносило им очко. Он обнаружил, что в матче болеет за обе команды, и на его лице появлялась широкая гордая улыбка всякий раз, когда кто-нибудь из его друзей набирал очко. Хорошо,
они были хороши, пока они могли продолжать в том же духе и распространять это среди остальных лисов, осенью они будут готовы. Если бы Морияма или лига захотели прикрыть эту команду, они бы не ушли без адской драки. Он просто был расстроен, что ему придется пропустить это…
Они играли еще час или два, по-настоящему не останавливаясь. В середине они сделали несколько перерывов на воду, чтобы перевести дух, но они с Кевином никому не позволяли слишком долго бездействовать. Лисы были маленькой командой, у них не было огромного количества запасных, которых они могли бы заменить, если устанут, как это делали другие команды в их дивизионе. Тренировка их выносливости была не менее важна (если не более), чем тренировка их реальных навыков, поэтому они заботились о водном балансе, но никогда не садились.
Это произошло, когда они приближались к концу второго часа игры (счет был 4:5 в их пользу), Нил краем глаза заметил Даки.
Мяч сейчас был у Кевина, он был
почти готов к броску, но Нил, после нескольких недель тренировок с ней, знал этот взгляд в ее глазах, и, что еще лучше, он знал этот взгляд
Кевина. Он знал, что Кевин попытается отдать ей пас, пока все внимание будет сосредоточено на нем, и позволит ей забить гол, чтобы сравнять счет. И хотя он болел за них тоже, прямо сейчас его задачей было сделать так, чтобы этого
не произошло.
Конечно же, Кевин отдал ей пас в последнюю секунду, и Нил оказался рядом с ней еще до того, как мяч успел полностью погрузиться в сетку. Он использовал всю силу, на которую было способно его (по общему признанию, меньше среднего) тело, чтобы прижать ее к стене и оставить там. Мяч выпал из ее сетки и начал отскакивать в сторону, но пока Даки пыталась высвободиться, чтобы снова поднять его, Нил просто еще сильнее прижал ее к стене. Брекенридж и Вороны не собирались относиться к ней снисходительно, да и он не должен был.
Она продолжала сопротивляться, и он так же сильно давил в ответ, пытаясь оказать настоящее сопротивление и одновременно желая, чтобы она прорвалась. Ей
нужно быть в состоянии сделать это. Брекенриджские громилы были вдвое крупнее, и если бы она не смогла вырваться из его хватки, у нее не было бы никакой надежды против них. Это то, над чем они работали, тренируя силу и ловкость. Она могла это сделать, она
должна это сделать.
— Давай. — Он одновременно насмехался и уговаривал, снова прижав ее чуть сильнее. — Ты можешь добиться большего, Даки. Пройди мимо меня.
— Прекрати, — сказала она немного отчаянно, извиваясь под ним, как уж на сковороде.
— Дай
отпор, Даки, ты можешь это сделать, давай, просто…
— Я сказала,
прекрати! — Закричала она, ее лицо исказилось, а кулак замахнулся для удара.
Нил позволил этому случиться, шлем понес физический удар, но не ментальный. Он застыл на мгновение или два, дольше, чем следовало, при виде слишком знакомого выражения ужаса в ее глазах, но как только тело осознало то, что увидел его мозг, он отскочил назад на несколько футов с поднятыми руками, будто ошпаренный.
Даки обхватила себя руками в крепком объятии и начала всхлипывать, удерживаясь в вертикальном положении только благодаря воле, когда она заглушала собственные крики дрожащей ладонью, прикрывая рот. И Нил вспомнил; вспомнил, как Ваймак рассказывал им о дискомфорте Даки в присутствии мужчин и о том, как Жан обычно
точно так же держал себя в руках, когда…
Внезапно волна раскаяния и понимания захлестнула его, и он почувствовал, как его собственное сердце из-за нее немного надломилось. Он сделал полшага вперед и тихо заговорил.
— Даки… Даки, все в порядке, теперь ты в
безопасности, ты…
Он запнулся, когда ее глаза метнулись вверх, чтобы встретиться с его взглядом. Ярко блестевшие от слез и выглядящее так, что очень похоже на их первую встречу, что ему показалось, будто он перенесся назад во времени. Но он также знал
этот взгляд, видел, как у борьбы или бегства внезапно выросли крылья, когда она быстро развернулась и бросилась к двери.
И он позволил ей, понял необходимость уйти, подышать свежим воздухом и просто…
Сбежать.
Кевин и Ники оба сделали движение, как будто собирались попытаться остановить ее (с разной степенью беспокойства на их лицах, когда они это сделали), но Нил крикнул им:
— Не надо! Отстаньте от нее! Дайте ей пространства! — И оба немного отступили назад и позволили ей промчаться мимо.
Нил крепко зажмурил глаза, глубоко вздохнул и несколько раз стукнулся головой о ракетку, обдумывая услышанное.
Он поступил, как ушлепок. Провоцировать Даки подобным образом было абсолютно
последним, что он хотел сделать, и он слишком хорошо знал боль и смущение, связанные с попытками пробиться в игру, когда твои мысли витают где-то в гораздо менее приятном.
В его намерения не входило вот так бередить старые раны, но…
Люди могут быть жестокими.
Такие люди, как Рико, чуют слабость, как акула чует кровь в воде; и он
далеко не единственный экси-игрок в игре, у которого есть склонность к подлости. Возможно, он единственный, у кого есть такие связи, чтобы ему сходило с рук половина того дерьма, что он делает, но… Если не те люди пронюхают об этом, то Даки все равно быстро окажется прямой мишенью для
каждого крупного чувака с низкой моралью в их округе, пытающегося прижать ее
просто так, чтобы заставить замолчать. Он знает, что они так и сделают. Точно так же, как он знает, что все будут целиться в левую руку Кевина, чтобы попытаться ударить его туда, где будет больно. Это просто реальность игры. Ты видишь слабое место и используешь его.
Даже если другие команды
не узнают об этом слабом месте, они могут выкинуть подобное дерьмо просто потому, что она девушка по натуре. Экси может быть смешанным видом спорта, но сексизм
по-прежнему остается проблемой, они видят девушку на корте, и тупые парни решат, что из-за этого ее легко прижать. Зачем прилагать усилия, пытаясь перехитрить ее, когда они могут просто быть большими и страшными и достичь той же цели с меньшими мозговыми затратами. Они делают то же самое и с такими маленькими парнями, как он. Это большая часть того, почему он хотел научить ее маневрам уклонения и прохождению через силу в первую очередь. Потому что он
знает, что в любом случае это будет проблемой для нее. Но теперь, зная, что она тоже рискует быть спровоцированной этим…
Это усугубляет ситуацию, но также делает еще более важным, чтобы она научилась справляться с этим. Он чувствует себя дерьмово из-за того, что причинил ей боль, хотя и не хотел. Чувствует себя паршиво, зная, что заставил друга чувствовать себя дерьмово… Но он не может честно сказать, что это был неправильный шаг.
Она должна осознавать эту слабость, как и вся ее команда, чтобы они могли предпринять шаги по противодействию ей и преодолению ее… Вероятно, ему следует сказать остальным, чтобы в будущем они проводили с ней упражнения по захвату, чтобы она могла больше узнать об этом и научиться справляться таким же образом… Нет,
не так, как вороны поступили с ним и Жаном. Лучший и менее
агрессивный способ, чем этот… Но научиться справляться с этим ей
все равно было необходимо в будущем, если она хотела избежать приступов посттравматического стрессового расстройства
на каждой игре.
Впрочем, это было проблемой на потом, он мог бы провести мозговой штурм с Кевином и Аароном, чтобы придумать, что они могут сделать для нее после его ухода. Однако в то же время Даки
действительно не должна была оставаться без присмотра в течение длительного периода времени,
особенно когда она была эмоционально скомпрометирована подобным образом. Он мог бы позвонить Эбби и сообщить ей, но… Прямо сейчас ей нужен был друг. Тот, кто понимал… И тот, кто был достаточно быстр, чтобы догнать ее, когда у нее уже была такая большая фора в направлении, куда бы она ни бежала. Итак, приняв решение, он бросил свое снаряжение и побежал трусцой, крича Кевину и Аарону.
— Оставайтесь здесь и продолжайте выполнять упражнения, я пойду удостоверюсь, что с ней все в порядке!
— Нил, я… Я думаю, она… — начал говорить Кевин, подходя ближе.
— Знаю, — он бросил суровый взгляд через плечо, не замедляя шага.
И он знал, что Кевин тоже понимал, что с ней не так. Понял по тому, как побледнело его лицо и нахмурились брови в сочувственном беспокойстве. Это был тот же самый взгляд, которым Кев всегда одаривал его и Жана всякий раз, когда…
Но сейчас это не имело значения. Даки нужен был кто-то, кто был бы способен сделать для нее нечто большее, чем просто бросить на нее этот обеспокоенный взгляд. Поэтому, как только он разорвал зрительный контакт с Кевином, его поступь перешла в спринт, и он помчался по ее следу.
Довольно скоро он заметил ее впереди, она пересекала парковку и направлялась к Эбби.
Нил немного отстал, у нее уже была паническая атака, так что обернуться и
увидеть того же парня, который только что напугал ее, бегущего за ней, было бесполезно. Поэтому он перешел на бег трусцой и держал ее в поле зрения на случай, если что-то случится или она изменит направление, но сам старался оставаться
вне поля зрения, чтобы не напугать ее еще больше.
Несколько минут спустя Даки распахнула входную дверь в дом Эбби и, оставив ее широко распахнутой за собой, побежала навстречу комфорту где-то внутри. Нил внутренне содрогнулся от того, что по неосторожности она не заперла за собой двери, но предположил, что сейчас это не имеет особого значения. Даки не нужно было так сильно прикрывать свою спину, когда рядом был Нил, который присматривал за ней… К тому же это избавило его от необходимости вскрывать замок.
На пороге он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и предварительно наполнил стакан ледяной водой на кухне, прежде чем подойти к двери ее спальни и тихонько постучать.
Он слышал, как она всхлипывает внутри, и еще больше проникся сочувствием к тому, как она, по-видимому, подавляла свой собственный срыв, чтобы казаться как можно более невозмутимой, когда спросила:
— Эбби?
— Нил. — Он поправил мягким тоном. — Я понимаю, что ты на самом деле не хочешь меня сейчас видеть, но я…
Она распахнула дверь еще до того, как он успел закончить фразу.
Секунду широко раскрытые глаза просто смотрели на него, словно в шоке от того, что он действительно был здесь, но затем ее лицо снова сморщилось, и она бросилась к нему в объятия, снова начав рыдать в его ключицу.
Нил поборол порыв отшатнуться от внезапного резкого контакта. Он действительно не ожидал такого… Но он полагал, что на самом деле это было справедливо, он поставил ее в неловкое положение, вторгнувшись в ее пространство с легким насилием, по сравнению с этим у него не было права жаловаться на
объятия.
Через минуту или две, дав ей выплакаться, он несколько раз нежно погладил ее по спине и уговорил на стакан жидкости.
— Даки, выпей немного воды, полегчает.
— С-спасибо. — Она шмыгнула носом и икнула, отстраняясь и принимая стакан.
Сделав несколько маленьких глотков, слегка поморщилась от прикосновения холода к разгоряченному лицу, а затем поставила стакан на прикроватный столик, прежде чем забраться на кровать. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками, уткнувшись подбородком в них, глядя прямо перед собой и еще немного шмыгая носом.
Нил просто стоял там минуту или две. Ждал, пока она решит, чего хочет от него сейчас. Но в конце концов, когда их глаза снова встретились, он увидел, что она тоже понятия не имеет, как двигаться дальше.
— Ты… Хочешь поговорить об этом? — Спросил Нил.
Он никогда не разговаривал об этом, ему всегда хотелось просто попытаться забыть, как только все закончится. Но иногда Жану помогало, если у него была возможность обдумать все это вслух с кем-то, кто понимал. Поэтому он предоставил ей выбор и наблюдал, как она мысленно перебирает варианты.
Через секунду-другую она немного лихорадочно кивнула и похлопала по месту рядом с собой на кровати. Нил тоже кивнул, забрался на предложенное место и снова стал ждать, когда она заговорит.
В конце концов, она, заикаясь, произнесла почти смущенно:
— М-можно я возьму тебя за руку? Я… Я знаю, это звучит глупо,
по-детски и все такое, но я…
— Вот. — Он перебил ее, протянув руку, чтобы она взяла ее в свою. На ее лице появился легкий румянец, и все это время она отказывалась смотреть на него, но переплела их пальцы и крепко сжала его руку, прежде чем еще немного откинуться на подушки позади себя. Она вздохнула и закрыла глаза, прежде чем начать.
— Ты помнишь, когда я… Я рассказывала тебе о своей подруге? Той, ради которой я начала играть в экси, с которой раньше ходила на скалолазание?
— Да.
— Она была…
Больше, чем просто подругой… — Начала она, слегка поморщившись, ее рука чуть крепче сжала его руку, как будто боялась, что он может отстраниться от ее слов.
Когда Нил никак не отреагировал, она на мгновение взглянула на него, а затем вдохнула немного глубже.
— Я всегда знала, что я… Другая. — Даки начала вновь, по-прежнему не глядя на него, но крепко держась за него для поддержки. — Дома все было не очень хорошо, и я… Я проводила много времени в ее доме, пока росла, потому что там было безопаснее, и проще, и… И она была отличной подругой, у нее была
прекрасная семья, они относились ко мне как к родной, и это… Это был
дом, понимаешь? Но часть меня всегда чувствовала себя немного виноватой, потому что я… Я знала, что люблю ее… И она тоже любила меня. Но… Это были два
разных вида любви. Я думала… Я… Я…
— Все в порядке. — Нил успокоил ее. — Ты не обязана мне рассказывать.
— Нет, я… Я
хочу тебе рассказать… Я не стыжусь этого, на самом деле нет, я просто…
— Напугана? — Догадался Нил.
— Проклята. — Она поправила его с насмешкой. После еще одного-двух неуверенных вздохов она собралась с духом настолько, чтобы посмотреть ему в глаза с решительным блеском. — Нил, я лесбиянка.
— Ладно.
— Ладно?
— Ладно. — Он повторил еще раз.
Она испустила еще один вздох облегчения, прежде чем еще немного откинуться на подушки. Ее хватка на его руке так и не ослабла, но в целом она казалась менее напряженной. Однако при ее следующих словах ее напряжение, казалось, передалось непосредственно ему.
— Знаешь, раньше я целовалась только с двумя людьми.
Ему потребовалось почти все его самообладание, чтобы не позволить внезапной панике отразиться на лице или в голосе, когда он подтолкнул ее к дальнейшему: — О?
— Первым был мальчик, милый, но, может быть, немного медлительный. Мы познакомились в парке, когда были детьми. — Нил был не уверен, что она имела в виду под «медлительным», но затаил дыхание, когда она все равно продолжила. — Эмили провела со мной всю ночь, разговаривая по телефону о каком-то
глупом парне, который только что присоединился к команде экси, и я… Я ревновала. Не помогло и то, что мой отец провел все утро,
крича на меня из-за… Как бы то ни было, я пошла потренироваться и немного выпустить пар в парке. Я вбила себе в голову, что если я буду достаточно хороша в экси, она перестанет пялиться на
тупого Даниеля и, наконец, увидит
меня, и… Ну, я споткнулась.
Нил вспомнил этот инцидент, вспомнил разочарование, которое омрачало каждое ее движение, теперь, когда появился дополнительный контекст того,
почему она была так расстроена, это начало обретать немного больше смысла.
— Крис… — Все его тело на мгновение напряглось при звуке его старого имени, но если она и заметила, то не позволила этому сбить ее с толку, продолжая рассказ. — Должно быть, он увидел, как я навернулась или что-то в этом роде, и пожалел меня, так как бойскаут подошел ко мне с пластырями и всем прочим и подлатал меня.… Мы никогда раньше не встречались, но он был
таким милым и… Я не знаю, наверное, какая-то часть меня думала, насколько
проще было бы для всех, если бы я могла просто…
Убедить себя влюбиться в такого милого парня, как
он, вместо того, чтобы ухаживать за лучшей подругой, которая меня не хотела и… В любом случае.
Она повернулась, чтобы снова посмотреть на него, и в выражении ее лица было что-то мягкое и почти извиняющееся, когда она рассказывала ему то, что он уже знал.
— Тогда я была в некотором роде маленьким панком. Думала, если буду вести себя грубо, мир будет относиться ко мне лучше. И, честно говоря, я была немного смущена тем, что этот
совершенно незнакомый человек пришел мне на помощь и увидел, как я плачу. Поэтому я язвительно спросила его, не хочет ли он поцеловать рану, чтобы она быстрее зажила. — Она издала нежную усмешку и закатила глаза, прежде чем продолжить: — Думаю, он на самом деле не был знаком с этой концепцией, и прежде чем я поняла это, он наклонился, чтобы поцеловать меня
по-настоящему и… Я подумала, а почему бы и нет? Как будто, может быть, Крис мог бы «вылечить» меня так, как он держал мою руку, понимаешь? Итак… Я поцеловала его… И это было… Прекрасно? Я имею в виду, это было не
ужасно или что-то в этом роде, просто не было… Не было того волшебного ощущения, когда расцветает фейерверк, о котором всегда говорят по телевизору. Это просто… Не знаю… было похоже на прикосновение губ к губам, и это все, что было? Для тебя это имеет смысл?
— Э-э-э. Да. — Нилу каким-то образом удалось произнести это сквозь слишком сдавленное горло. Он точно знал, что она имела в виду. Он чувствовал то же самое по поводу их поцелуя. Было что-то почти успокаивающее в осознании того, что дело было не только в нем.
Ее лицо немного смягчилось, а затем погрустнело, когда она предалась воспоминаниям.
— В любом случае, его мама — или старшая сестра, или
кем бы она там ни была, черт возьми, — увидела нас. И она была в
бешенстве. Имею в виду, я могла бы сказать, что она старалась не привлекать к себе слишком много внимания, но… Я знаю, как это выглядит, когда родитель просто воздерживается от насилия, пока вы не останетесь наедине. Знаю, как это выглядит, когда избиение не за горами, и… Я
знала, что она собирается выбить из него все дерьмо, как только сможет, подальше от свидетелей.
Рука крепче сжала его руку, и на мгновение Нил задумался о том, усилить ли свою хватку, чтобы соответствовать. Воспоминание о гневных словах матери и еще более яростных кулаках все еще жгло его, даже если он знал, что она была права, поступив так… Но это было не о нем, на самом деле, это была их история, но настала очередь
Даки рассказывать ее, и он мог сказать, что она испытывала большое чувство вины.
— Это была не твоя вина. — Успокоил он. — В том плане, что я уверен… Уверен, что с этим ребенком все было
в порядке… И даже если бы это было не так, это не твоя вина. Для меня это звучит так… Как будто он тоже сделал
выбор поцеловать тебя, и он, вероятно, знал, каковы будут последствия, если его поймают. Так что… Не вини себя за то, что с ним случилось.
— Но это
была моя вина. — Она подчеркнула: — Он не знал ничего лучшего и думал, что помогает мне этим поцелуем. Я воспользовалась им по своим собственным эгоистичным причинам, а потом… Потом я
поняла, что ему будет больно или на него накричат за это, и я
ничего не сделала, я просто сидела там как
трусиха и… Что бы с ним ни случилось, это была
моя вина. И с тех пор я чувствую себя погано из-за той ситуации.
И Нил
действительно сжал ее руку. Не ради него самого, а ради нее.
— Эй, послушай меня, ты была всего лишь ребенком… Это было совсем не то, что ты могла бы предотвратить.
Ее нижняя губа немного задрожала, прежде чем она успела прикусить ее, глаза на мгновение наполнились новыми слезами, а затем покатились по щекам, когда она издала самоуничижительный смешок.
— Да, может быть,
тогда я и не была виновата, но… Но с
Эмили?
Она несколько раз стукнулась головой о спинку кровати, прежде чем снова улечься. Ее глаза были плотно закрыты, а голос звучал ровно, но слезы продолжали медленно катиться по ее лицу, пока она говорила.
— После этого мне потребовались
годы, чтобы даже
подумать о том, чтобы поцеловать кого-то еще. Но потом, в старших классах, я… Наконец-то я набралась смелости рассказать Эмили о своих чувствах. Она всегда была рядом со мной, даже в худшие времена, даже после того, как я… Имею в виду, я уверена, что
кто-то уже рассказал тебе о том, почему Эбби сейчас присматривает за мной… Но в средней школе на какое-то время дела пошли совсем плохо, и… Она осталась со мной, и… И меня
только что приняли в Пальметто, в Лисы, я получила стипендию, играя в игру, с которой
она меня познакомила, и я… Я знала, что
должна рассказать ей как можно скорее, иначе я никогда бы… Так что после тренировки я… Я отвела ее в сторону и рассказала ей, и… Я поцеловала ее.
Даки на мгновение замолчала, ее нижняя губа дрожала, а рука сжалась так сильно, что Нил испугался, как бы не остался синяк. Но через секунду она всхлипнула, прежде чем продолжить.
— Фейерверки. Цветущие розы. Все, чем должен быть поцелуй, и даже больше… Оказывается, она тоже любила меня. Можешь поверить?
Все это время я ухаживала за ней, думала, что она недосягаема, а она просто… Ждала, когда я сделаю первый шаг? Она знала, что моя ситуация была… Она знала, что
я была более хрупкой, чем она… Поэтому она хотела, чтобы это был
мой звездный час, и… И это
было наше время.
Нашим временем, Нил. Так и
должно было быть в любом случае. Но я… Я ужасно проклята, Нил. Это единственное объяснение, единственное…
Она затихла и сделала еще несколько глотков воды. Он мог сказать, что теперь они подошли к реальной проблеме и что ей стоило большого труда попытаться подобрать слова. Поэтому он терпеливо ждал, пока она снова обретет дар речи, и позволял ей оставлять отпечатки пальцев на тыльной стороне его ладони, а сам притворялся, что не замечает слез и соплей, стекающих по ее лицу.
***
— Они… Они увидели нас… Те ребята из команды… Трое из них… Абсолютные неандертальцы, которые
так и не развились дальше простого использования инструментов и фанатизма. — Она выдавила злобную ухмылку, полной ненависти. — Они, эм… Они разозлились на нас, думаю, проявили враждебность… Я думаю, они подумали, что то, что мы лесби, было каким-то образом оскорблением их собственной доблести как
мужчин или что-то в этом роде, и… и…
— Все в порядке.
— Вовсе нет.
На самом деле нет. — Пролепетала она, шмыгнув носом. — Они сказали, что собираются «починить» нас. Они вынесли нас из раздевалок и…
Ее глаза немного остекленели, а дыхание участилось почти до панических вздохов, поэтому Нил сделал все, что мог, чтобы попытаться вернуть ее к спокойствию обратно.
— Даки, — успокоил он, сжав ее руку, — теперь ты в безопасности, все в порядке.
—
Я была. — Ответила она почти со злобой. — В том-то и дело, Нил.
Я была в безопасности. Потому что я… Я просто позволила этому случиться. Я особо не сопротивлялась, потому что знала от своего отца, что будет… Но Эмили… Эмили боролась с ними на
каждом шагу. Она всегда была намного
храбрее меня, намного
сильнее, намного… Она сопротивлялась, а я была трусихой, и… Мне кажется, один из парней подумал, что было бы проще просто… Вырубить ее и… И он разбил ей голову ракеткой.
Ее слова прерывались периодическими всхлипами и сдавленными рыданиями, но ей все равно удалось выстоять в своем пересказе ужасного испытания.
— Я закричала, но… Тупица даже
не понял, как сильно ее ударил, он просто был доволен собой за то, что заставил ее замолчать… Они продолжали идти, а я… Я держала ее за руку, пока она истекала кровью рядом со мной на плитке… Она была мертва, а я — жива, и я просто… Просто помню, как подумала, что на самом деле
хотела бы, чтобы все было наоборот… Ты, наверное, догадываешься, что произошло после этого.
— Пиздец. — Шепотом выдохнул Нил.
Он знал, что у этой истории не будет счастливого конца, ему самому были знакомы истории ужасов. Но он знал, как больно смотреть на то, как умирает тот, кого ты любишь. От осознания того, что ты ничего не можешь для них сделать. И внезапно слишком крепкое пожатие его руки и ее страх перед исчезновением дорогих ей людей обрели немного больше смысла.
***
— Ага… — Она согласилась глухим прерывистым шепотом. — Я просто… Просто продолжаю думать, каковы шансы, м? Я целую двух человек, и оба раза они в конечном итоге страдают из-за этого — из-за меня — и я… Я не была достаточно сильна или храбра, чтобы остановить это. Они помогли мне, когда я в них нуждалась, а я не смогла сделать для них то же самое, я… Боже, это должна была быть я.
— Не стоит. — Начал Нил, сурово посмотрев на нее. — Не говори так. Эмили не хотела бы, чтобы ты пострадала вместо нее, и… И Крис тоже не хотел бы. Окей? Это была не твоя вина, Даки, ты не сделала
ничего плохого, ты просто… Ты выжила. Это уже
прекрасно. Просто… иногда плохие вещи случаются.
Он чувствовал себя глупо из-за того, что сморозил «иногда плохие вещи случаются», такая избитая и бесполезная банальность, но он был не уверен, что еще сказать… Казалось, она все равно это оценила, когда вздохнула и склонила голову набок, чтобы прислониться к его плечу.
Они просидели почти в тишине некоторое время, нарушаемой лишь ее редким всхлипыванием, но в конце концов она снова нарушила тишину почти испуганным шепотом.
— Я… Я не должна никому об этом рассказывать.
— О чем? — Так же шепотом подтолкнул он ее.
— Я… Он все еще где-то там… Двое из них были арестованы за… Но третий парень, тот, который… Тот, кто убил ее.
Он ускользнул.
— Он сбежал?
— Нет… Ему не нужно было сбегать, он… Боже. Это так несправедливо. Но он тоже получил стипендию. В реально шикарном и дорогом университете… Они не хотели скандала из-за того, что их новый рекрут оказался убийцей и насильником, поэтому… Они купили ему мнимого адвоката… Заплатили нашим родителям, чтобы они подписали соглашение о неразглашении, чтобы его имя и лицо не попали в газеты, и он все еще мог играть за них в этом сезоне… Я не ожидала, что родители Эмили согласятся на сделку, но… Ее младший брат болен, а медицинские счета дорогие… Они обменяли правосудие для нее на химиотерапию для младшего брата. И я думаю… Нет,
знаю, Эмили хотела бы, чтобы они сделали это для него, как бы дерьмово это ни звучало, так что я даже не могу сердиться на них за это, но… Это просто так несправедливо.
— Да. Так и есть. — Он согласился.
— Они в другом дивизионе, не в нашем, так что нам, вероятно, никогда не придется столкнуться с ними лицом к лицу, но это… Это просто
выводит меня из себя так сильно, что кто-то может просто-напросто сделать что-то
ужасное с кем-то таким хорошим, как Эмили, а потом просто… Быть
в порядке после этого. Никаких реальных последствий. Ее жизнь закончена,
моя жизнь в руинах, но он…
Он станет большой звездой в одной из лучших команд страны. Он разъезжает на новенькой машине с чертовыми номерами, изготовленными на заказ, как будто ничего и не случилось…
— Что за команда? — Спросил он, хотя у него было смутное подозрение, что он уже знает ответ.
— Эдгар Аллан. — Она подтвердила, — Сейчас он играет за Воронов.
Пиздец.
Блять, блять,
блять.
Он
знал, что Рико использовал бы это против Даки, если бы когда-нибудь узнал об этом, но теперь у него была возможность натравить на нее
того же монстра из ее прошлого в поединке.
Не было никакой возможности, что он не знал. Если Эдгар Аллан оплатил судебные издержки парня, то Рико уже должен был знать об этом, он
знает, что парень сделал с Даки, и он, сука, воспользуется этим, чтобы
навредить ей позже.
Блядство. Вероятно, он и сейчас использует того парня, чтобы навредить Жану.
Если отбросить очевидную гомофобию, у чувака, скорее всего, нет проблем с совершением сексуального насилия, а у Рико нет проблем с шантажом и угрозами заставить людей делать то, что он хочет.
Он
должен был увести Жана подальше от
еще одного монстра, спрятанного в гнезде. Но он должен был защитить и Дженни, должен был каким-то образом предупредить ее о том, что ее ждет. Но…
Но Ваймак сказал…
Дженни сейчас была хрупкой. Не хрупкой, как стекло, а хрупкой, как бомба. Та, которая угрожала разорвать на части ее саму и всех, кто ее окружал. Раны все еще были свежими и заживали, и сегодня они просто немного вскрыли их. Если
кто-то и рисковал полностью сдаться при известии о переводе в округ Воронов, то это была она. И они не могли позволить, чтобы хотя бы
один игрок Лисов рассыпался еще до начала сезона. Слишком многое было поставлено на карту.
Преисполнившись нового страха и решимости, он повернулся на кровати лицом к ней чуть получше и потянулся, чтобы взять ее и за другую руку.
— Даки, посмотри на меня. — Она сделала, как ей было сказано, с широко раскрытыми глазами. — Ты
не трусиха. Вовсе нет.
Ничто из того, что случилось с тобой, или с Эмили, или с
кем-либо еще, не было твоей виной. Ты намного сильнее и храбрее, чем ты думаешь, и…
Он видел, как она качает головой, словно не соглашаясь, поэтому опустил ее другую руку, чтобы приподнять ее лицо и уговорить посмотреть ему в глаза, прежде чем продолжить.
—
Ты сильная.
И храбрая. И ты способна на
гораздо большее, чем могла бы о себе подумать. Ты
выжила и собираешься продолжить выживать. И если ты когда-нибудь снова увидишь это жалкое оправдание мужчины, ты
не позволишь ему победить.
— Но я…
— Нет. Послушай меня. Ты не позволишь ему победить. Никогда. Ты не позволишь ему сохранить свою власть над тобой подобным образом. Есть шанс, что лисы на этот раз доберутся до чемпионата, и
когда это произойдет… Более чем вероятно, что тебе придется встретиться лицом к лицу с воронами.
Ее глаза расширились от страха и ужаса при осознании, но Нил просто выдержал ее взгляд и крепче сжал, продолжая успокаивать ее.
— Тот страх, что в твоем сердце прямо сейчас? Это не та слабость, которую они хотят видеть. Это оружие. И ты собираешься обратить это против него. Ты собираешься показать ему, насколько ты сильнее и храбрее таких, как он. Ты заставишь его пожалеть о том дне, когда он хотя бы
взглянул в твою сторону, и
ты… Ты надерешь ему блядскую задницу на корте, Даки. Ты собираешься разрушить всю его карьеру еще до того, как она сможет сдвинуться с мертвой точки.
— Я… Я не знаю, смогу ли я…
— Сможешь. Ты сможешь, и
сделаешь это, Даки. Посмотри на меня. Я
обещаю тебе, что вороны
проиграют лисам в этом году, и
ты поможешь им в этом. Ты не позволишь им победить. Ты посмотришь этому ублюдку в глаза и покажешь, что больше не боишься. Одержишь
победу. Ты сделаешь это для
Эмили, сделаешь это для своих
лисов, но самое главное, Даки, ты сделаешь это для
себя. Понимаешь? Ты
сильнее его. Ты сильнее там, где это важно.
Какое-то мгновение она выглядела почти озадаченной, прежде чем нарушить молчание неожиданной просьбой.
— Можно… Можно поцеловать тебя?
Нил поймал себя на том, что несколько раз моргнул, не уверенный, правильно ли он ее расслышал, прежде чем спросить: — Что?
— Я… Я знаю, что это ровным счетом ни черта не будет значить ни для кого из нас. В плане,
я — лесби, а ты… На самом деле я не знаю, кем ты являешься, но у
меня такое чувство, что я тебе, по крайней мере, не нравлюсь в этом смысле. Так что я знаю, что это бессмысленно, беспредметно и отчасти глупо, но я…
Во многом так же, как его поцелуй с Жаном на день рождения был вдохновлен Даки, его следующие слова были вдохновлены Жаном.
— Но тебе нужен шанс поцеловать кого-нибудь хотя бы раз, чтобы после этого не случилось ничего плохого? — Он догадался.
Он наблюдал, как она проглотила лишнюю слюну и со слезами на глазах кивнула ему.
— Да… — Согласилась она.
— Тогда… ладно. — Он тоже согласился.
Она одарила его благодарной и немного нервной улыбкой, прежде чем наклониться к нему.
И точно так же, как в первый раз, это было просто, быстро и это было… это было ничем. Просто губа к губе, как она выразилась.
И то же выражение легкого разочарования и заинтересованности было на ее лице, когда она отстранилась, как и много лет назад, и Нил не смог удержаться от легкого смешка из-за дежавю. Какова вероятность того, что это произойдет дважды?
Она посмотрела на него снизу вверх, слова застряли у нее в горле, а в глазах появилось выражение, близкое к осознанию, но оно исчезло почти так же быстро, как и появилось. Она нервно оглядела комнату, словно ожидая, что какой-нибудь бугимен выскочит из шкафа и нападет на них, но когда ничего не произошло и ее предполагаемое проклятие оказалось ложным, она бросилась вперед в неловком подобии бокового объятия.
— Спасибо тебе, — тихо прошептала она ему в грудь.
— Не за что. — Он уткнулся в ее кудри.
Ее хватка вокруг него на мгновение усилилась, но затем она замерла и очень внезапно отстранилась и вскочила с кровати. Занятая складыванием белья, оставленного в корзине у комода, она избегала зрительного контакта и не смогла скрыть свой румянец.
— Ну, теперь мне, наверное, следует позволить тебе вернуться на стадион. Я отняла у тебя достаточно времени, а ты знаешь, каким бывает Кевин, и…
— Даки, — Начал Нил с легким смешком, — Все в порядке, правда. Я знаю, что это ничего не значит и… Не знаю, наверное, мне тоже приятно? У меня тоже не очень хороший послужной список с прошлыми поцелуями, так что… Приятно иметь один или два без трагического финала. Даже если это просто прикосновение губ друг к другу.
Ее руки на мгновение замерли, когда она переварила эти слова, она подняла на него взгляд, как будто действительно видела впервые, но, опять же, что бы она ни собиралась сказать, казалось, слова так и не вырвались у нее из горла.
Через мгновение она просто печально кивнула и снова вернулась к своей стирке.
— Ладно… — Сказала она тихим голосом. — Спасибо, Нил, я… Ты действительно отличный друг.
— Пытаюсь им быть. — Пожимая плечами, он поднялся с кровати и обошел ее, чтобы встать рядом с ней. — С тобой все будет в порядке, если я позвоню Эбби, а потом вернусь на стадион? Или ты предпочла бы, чтобы я вместо этого остался здесь, с тобой?
На мгновение на ее лице отразилось глубокое противоречие, прежде чем она издала долгий и усталый вздох.
— Ты можешь позвонить Эбби… Я не хочу отнимать у тебя больше времени, чем уже отняла. К тому же я… Честно говоря, я бы не возражала побыть несколько минут наедине с собой?
— Хорошо. — Он согласился с легкой улыбкой. — Тебе еще что-нибудь нужно, прежде чем я уйду?
Она состроила печальную гримасу, глядя в полупустую корзину, и ответила:
— Нет. Нет, ты… Ты сделал для меня
более чем достаточно… — Ее глаза были наполнены чем-то, что он не мог точно определить, но все равно почувствовал напряженность, когда она посмотрела на него снизу вверх. — Спасибо тебе, Нил. За
всё.
— Без проблем. — Он заверил свои слова последней легкой улыбкой, прежде чем развернуться и уйти. Он успел дотронуться кончиками пальцев до дверной ручки, прежде чем она окликнула его снова.
— Эй, Крис?
— Да?
Нил повернулся на автопилоте, чтобы посмотреть на нее, и только когда он увидел, как на ее лице появилась слабая улыбка, он понял, что только что произошло. Она назвала его Крисом, и он откликнулся… Дерьмо, дерьмо, дерьмо…
— Я так и знала, — подтвердила она с ухмылкой, которая была наполовину оправданием, наполовину раскаянием. — Все это время у меня было чувство, что я просто… Все казалось
невозможным, но… Это действительно ты. Да? Ты — Крис?
Нил застыл как вкопанный. Разрываясь между инстинктивным желанием убежать и тихим ужасным голосом в глубине его сознания, говорящим ему, что она слишком много знает. Но, возможно, чтобы успокоить его внутреннее смятение (или иным образом не обращая на него внимания), Даки просто одарила его еще более широкой улыбкой и своими собственными заверениями.
— Не волнуйся. Я никому не собираюсь рассказывать. Не знаю,
почему ты сменил свое имя, или почему покрасил волосы, или… Но это не имеет значения. Я понимаю необходимость просто побыть кем-то другим, не тем, кто ты есть, какое-то время. Так что… Я никому не собираюсь рассказывать.
Никогда. Это наш секрет, Нил… Я унесу его с собой в могилу,
клянусь.
И… Он поверил ей. Что-то в глубине ее глаз (или, может быть, просто напряженность последнего часа или около того) вселило в него абсолютную веру в то, что его секрет будет в безопасности с ней.
На самом деле она даже не знала его секрета, только то, что какое-то время его звали Крисом, а теперь уже не зовут, но он все равно доверял ей, что она никогда и никому не расскажет.
Поэтому, вздохнув, и услышав голос матери, кричащий ему в затылок, чтобы он бежал, он просто сказал: — Хорошо… Я доверяю тебе.
В третий раз она проглотила то, каким должен был быть ее первый ответ, и просто повторила в ответ: — Я тоже доверяю тебе.
— Спасибо… Тебе не обязательно приходить завтра на тренировку, если ты не готова к этому. Просто постарайся немного отдохнуть.
— Я… — На секунду показалось, что она собирается поспорить с ним по этому поводу, но, увидев, как он приподнял бровь и закатил глаза, она неохотно согласилась на выходной, — Спасибо.
— Без проблем. — Повторил он, прежде чем потянуться к двери, его палец снова замер на ручке, когда он обернулся, чтобы проговорить: — Прощай, Даки.
Его почти можно было одурачить, заставив думать, что она
знала о его скором отъезде, основываясь на легкой грустной улыбке на ее лице, когда она повторила в ответ: — Прощай, Нил.
Он тихо закрыл за собой дверь в ее комнату и направился по коридору, ноги примерзли к полу в тот момент, когда он услышал, что кто-то еще ходит по передней части дома.
Придерживаясь за стены и мысленно готовясь к драке или побегу, он выглянул в гостиную только для того, чтобы увидеть, что предполагаемой угрозой был просто Аарон, слоняющийся вокруг с потерянным видом.
— Какого черта ты здесь делаешь? — Спросил он, выходя из тени, наслаждаясь тем, как Аарон слегка подпрыгнул при звуке его голоса.
Младший близнец Миньярд слегка закатил глаза и отшатнулся от его, отвечая:
— Ищу тебя и Смоллс… С ней все в порядке?
— Она… С ней все будет в порядке. Мы все обсудили.
— Точно. — Ответил Аарон, подозрительно прищурившись. — Тогда мы можем вернуться на стадион?
—
Мы — да. Даки останется здесь и немного отдохнет.
— Разве за ней не должен кто-то или что-то присматривать?
— Я проинформирую Эбби, когда мы вернемся. Ей не нужна нянька, ей просто нужна поддержка, и она у нее
есть. Вы, ребята, собираетесь позаботиться о ней, обеспечить ее безопасность,
верно?
Это был одновременно и вопрос, и приказ, и, судя по тому, как глаза Аарона изучали его лицо и позу, он мог сказать, что воспринял это именно так. Отвечая на очевидный вызов, подняв подбородок и шмыгнув носом, Аарон ответил:
— Да. Я присмотрю за ней.
— Хорошо, — ответил Нил, прежде чем пройти мимо него к входной двери.
Аарон быстро зашагал у него под боком, когда они возвращались к стадиону, и после пары секунд молчания Аарон спросил в основном безразличным тоном:
— Итак, завтра у тебя с Эндрю большая «битва не на жизнь, а на смерть» или что-то в этом роде.
— Ага? И что?
— Последний этап — это что-то вроде серии пенальти с ним на корте?
— Да?
Аарон снова закатил глаза, как будто раздраженный тем, что Нил не мог просто
догадаться, к чему он клонит, но, вздохнув, он, наконец, спросил:
— Есть ли шанс, что мы можем превратить это в поединок вместо этого?
Нил удивленно приподнял бровь, прежде чем указать:
— У нас точно недостаточно людей для настоящей схватки.
— Ну, нет, но мы могли бы поступить так, как сделали сегодня. На этот раз вы с Кевином в нападении против нас троих в защите.
— Эндрю этому не обрадуется.
— Эндрю никогда ничему не радуется.
Особенно всему, что связано с экси.
— Так почему ты
хочешь разозлить его?
— Я не… — Он слегка фыркнул, прежде чем пояснить: — По факту, дело не в нем.
— Тогда в чем?
Аарон помолчал несколько секунд, словно раздумывая, стоит ли ему что-то говорить, но после небольшого внутреннего спора он слегка пожал плечами и сказал то, что было похоже примерно на половину правды.
— Сегодня ты действительно хорошо сыграл в защите. Понял, что мне еще есть над чем поработать… А еще я понял, что ты что-то скрываешь.
— Я не…
— Да, у тебя что-то есть. — Аарон перебил его легким вызывающим взглядом. — Не в ленивом смысле, не так, как это делает Эндрю, но ты не показывал нам свои лучшие движения… Полагаю, ты делаешь это ради нее, — сказал он, кивнув головой в сторону дома Эбби, — или, может быть, ради Кевина. Например, ты беспокоишься, что если покажешь им, насколько ты
на самом деле хорош, это каким-то образом заставит их чувствовать себя неполноценными, и тогда они не станут лучше, потому что те слишком беспокоятся о том, чтобы догнать тебя.
— Это то, о чем ты думаешь? — Спросил Нил в то же время, когда спрашивал себя, есть ли в этом хоть капля правды.
— Ага, — Повторил Аарон с натянутым кивком, прежде чем взглянуть на него краем глаза. — Это как львята, да? Иногда детеныши пытаются подкрасться к своим родителям, когда те учатся охотиться, и львы, очевидно, видят приближение детенышей, они знают, что они там, но все равно делают вид, что удивлены и напуганы, когда те выпрыгивают, потому что это помогает повысить их самооценку. Поощряет их больше практиковаться в выслеживании, пока они
действительно не добьются успеха.
Настала очередь Нила краем глаза посмотреть на Аарона, пока они продолжали идти, и через пару секунд он догадался:
— Кевин тоже заставляет вас, ребята, смотреть с ним много документалок, да?
Аарон закатил глаза, но на этот раз на его лице появилась легкая улыбка, когда он ответил:
— Не поверишь. Клянусь, у него вкусы 80-летнего профессора классической литературы.
— Правда заставляет, да? — Он ответил со смехом: — Он когда-нибудь говорил тебе, что раньше хотел стать композитором? Если бы его тренеры по связям с общественностью не научили его одеваться в детстве, у парня, вероятно, сейчас был бы гардероб, состоящий исключительно из твида и вязаных жилетов.
Аарон слегка фыркнул и искоса улыбнулся Нилу, но когда его ухмылка немного рассеялась, он вернул разговор в прежнее русло.
— Моя точка зрения такова… Я почти уверен, что ты немного сдерживался ради их блага. И я знаю, что Эндрю
всегда сдерживается, потому что, ну, он придурок, и на самом деле ему насрать. — Он хотел защитить его, но Аарон не дал ему особого шанса, так как в разговоре он сразу перешел к делу. — Честно говоря, в прошлом меня тоже никогда особо не волновало это дерьмо, но, я не знаю, наверное, мне стало любопытно? Я хочу посмотреть, чего я
на самом деле стою. Как
против тебя, так и
вместе с тобой. И Эндрю никогда не приложит усилий ради
меня, но что-то подсказывает мне, что он не будет сдерживаться против тебя… Так что это, наверное, мой единственный шанс увидеть, на что это похоже. К тому же, полагаю, что если я не приглашу Ники и Кевина поиграть вместе, то они будут невыносимы из-за этого с сегодняшнего дня и до скончания веков, так что… Схватка. — Он закончил, пожав плечами.
Нил обдумал это мгновение или два, прежде чем согласиться.
— Хорошо… Но при
одном условии.
На лице Аарона снова появился тот подозрительный прищур, когда он скрестил руки перед собой:
— Зависит от условия, — тут же ответил он.
Нил подавил желание закатить глаза, чтобы проговорить это.
— Ты должен убедиться, что продолжаешь становиться лучше, как только начнется сезон. Ты, Ники, и
все остальные. Ты должен продолжать в том же духе. Ты не посмеешь просто позволить всему этому развалиться, как только другие лисы вернутся, и забыть все, чему я тебя учил.
— Знаешь, я
не совсем тот, кто командует на этом фронте. Эндрю…
— Эндрю не собирается мешать тебе делать все, что в твоих силах.
— Может, и нет, но он помешает мне взаимодействовать с остальной командой. Он помешает мне командовать в целях защиты, поскольку считает
себя верховным правителем.
Нил краем глаза изучил его лицо, прежде чем продолжить:
— Не думаю, что ты достаточно доверяешь своему брату.
— Я думаю, ты переоцениваешь его. — Аарон возразил в ответ, прежде чем покачать головой. — Но ты такой же плохой и упрямый, как и он, так что я сомневаюсь, что смогу вразумить тебя. Дело в том, что я смогу поработать над собой, когда наступит осень, и,
возможно, я смогу поработать над Ники. Но я не могу ничего обещать насчет других лисов.
Нил слегка прикусил нижнюю губу, обдумывая услышанное.
Он предположил, что это должно было сработать.
— Хорошо, договорились.
— Отлично, — Аарон расплылся в чеширской ухмылке, когда стадион снова появился в поле зрения. — Тогда ты можешь быть тем, кто расскажет Эндрю об изменении планов.
Нил вздохнул, размышляя о том, как хорошо все пройдет. Не очень хорошо, по его лучшим оценкам… Но это бы того стоило.
Завтра был его последний полный рабочий день в Пальметто. Он хотел, чтобы это имело значение. Хотел выполнить все свои обещания и получить последний шанс поиграть (почти) со всеми на корте. Он хотел уйти со взрывом, а не со всхлипом. Он хотел
победить.
И что еще более важно, он хотел убедиться, что в распоряжении Лисов было все, чтобы Вороны проиграли.
Остался последний день…
— Хорошо.
Сделаем это.
