В свое время Нил побывал в изрядной доле дешевых и дрянных забегаловок. Нечасто они с матерью рисковали слишком долго засиживаться в общественном месте, чтобы поесть, часто предпочитая разъезжать по заведениям или совершать набеги на заправочные станции в поисках закусок, которые можно было бы съесть в уединении их нынешнего автомобиля или пыльных номеров мотеля. Но, если они и собирались где-то остановиться, то чаще всего это были места с большим количеством неоновых вывесок и постоянной лужей жира на парковке. Заведения, где посудомойщики и повара, скорее всего, тоже были преступниками, а официантки пахли ментолом и мятными леденцами для дыхания, называя их такими словами, как «сладкая» и «сахарок».
Заведение с курицей и вафлями, куда Эндрю привел его перекусить перед поединком, навевало воспоминания тех заведений, только вместо расплывчатого декора 1950-х годов, украшающего стены, здесь была очень четкая тематика хуюства.
Сотни, если не тысячи недоброжелательных глаз смотрели на него с различных картин и скульптур, даже на салфетках и столовых приборах были выгравированы люди в поварских шапочках. Что, по его мнению, было странным выбором, не хотят ли они этим сказать, что сегодня цыплята-каннибалы будут готовить его поздний завтрак? Он пожал плечами и решил не думать об этом слишком много, вместо этого сосредоточившись на расположении всех входов и выходов и убедившись, что ему хорошо видна дверь и кухня… Ну, вдруг пригодится.
Эндрю сделал заказ для двоих почти сразу же после того, как они сели за стол, что бы там ни было «фирменное блюдо номер два» с мороженым-пломбиром для него и черным кофе для Нила, в который Эндрю сразу же налил половину порционных сливок, как только его принесли. Казалось, Эндрю хотел что-то сказать, но как только официантка снова отошла, Миньярд просто уставился на него почти выжидающим взглядом. Нил думает, что ему предоставляется выбор в завязке разговора.
— Обстановка здесь, безусловно… Незамысловатая, — Проговорил Нил, за неимением лучшего начала разговора, делая маленькие глотки кофе, чтобы распробовать оттенки горечи.
У Эндрю было лишь малейшее подобие ухмылки в остальном совершенно безэмоциональное выражение лица, когда он вдруг пошутил.
— Да, можно и так сказать. Я сомневаюсь, что даже
Ники до этого видел столько членов за раз.
Нил фыркнул, поставив чашку с характерным звоном фарфора, он пытался не расплескать абсолютно все, при этом умудрившись подавиться от смеха. Он обычно никогда не был поклонником похабных шуточек, подобных этой (хотя Жан говорил ему, что это потому, что большинство из них пролетали мимо его ушей, если только они не были сформулированы прозрачно ясно), но, возможно, причиной непонимания служило то, что ему обычно не нравились люди, которые их рассказывали. Ему не нравилось быть объектом шуток и подтекста, который несли с собой их насмешки. Но он верил, что у Эндрю не было гнусных намерений, скрытых за его поддразниванием, поэтому он мог просто наслаждаться игривым подшучиванием в той форме, которую ему преподносили.
По выражению глаз Эндрю можно было бы подумать, что заставив Нила неожиданно рассмеяться подобным образом, можно было смело сказать, что он выиграл Олимпийские игры или что-то в этом роде, смесь гордости и удивления искрилась за понимающей ухмылкой.
— Господи, Эндрю,
предупреждай парня, прежде чем заставлять его вот так задыхаться.
Он наблюдал, как язык Эндрю поигрывал с внутренней стороной щеки, прежде чем прикусить ее, явно изо всех сил стараясь сдержать то, какой бы ни была его первая реакция. Но через мгновение он уступил, невинно подняв руки и сказав:
— Моя вина, подружка.
Нил тихонько вздохнул и закатил глаза, прежде чем рискнуть сделать еще один глоток, только для того, чтобы Эндрю снова заставил его забрызгать все слюной, удивляя:
— У тебя такой красивый смех.
Как только Нил отдышался и благополучно поставил свою чашку на стол, он прочистил горло и спросил: — Что?
— Почти уверен, ты слышал, что я сказал, Джостен. — Обвинил он с самодовольной ухмылкой.
— Мой смех… Милый? — Повторил он с оттенком подозрения в голосе, недоверчиво приподнимая брови.
— Красивый, — поправил Эндрю, а затем в защиту своим внезапным порывам заявил: — Ты и раньше поэтично отзывался о моих глазах, разве мне нельзя сделать ответный комплимент?
По какой-то причине Нил хотел ответить на автомате что-то по типу «нет, если ты сделаешь его так», но вместо этого он вымолвил:
— Я… Тебе
можно делать комплименты, просто не… Застал меня врасплох, вот и все.
— Конечно. — Эндрю понимающе ухмыльнулся, будто не до конца поверил ему. — Но ты, должно быть, привык уже к тому, что люди говорят подобное. Прелестный смех, милая улыбочка… Это же очевидно, как и то, что у тебя голубые глаза.
Нил обнаружил, что у него безвольно челюсть отвисла. Глаза и улыбка были одними из самых нелюбимых черт в нем самом. Слишком похожие на отца, — или мясника, — чтобы когда-либо видеть в них что-то, кроме ужаса и гротеска. Но прямо сейчас Эндрю называл их милыми и… Он не знал, как к этому относиться.
Словно почувствовав перемену в его настроении, Эндрю милостиво сменил тему, чтобы отвлечь внимание, и безмолвно вытянул ногу под столом, едва касаясь ноги Нила, что было знаком поддержки, призванным его успокоить. В свою очередь, он выразил свою признательность, немного сильнее прижав свою стопу к его ноге, на секунду обхватив лодыжку Эндрю сзади, прежде чем опустить ее обратно на пол, разговаривая о всякой ерунде, пока не принесли еду.
«Фирменным блюдом номер два» оказались три жареных куриных стрипса, две огромные вафли и столько сиропа, что в нем в пору было утонуть; Миньярд принялся за дело, ни капли не беспокоясь о том, что жир и сахар могут позже повлиять на него в небольшом триатлоне, поэтому с еще одним легким вздохом Нил попытался найти наименее пропитанные кусочки курицы, чтобы тоже поесть. Только когда Эндрю расправился со своим мороженым примерно наполовину, а Нил доедал остатки своего собственного блюда, Миньярд нарушил уютную тишину.
— Ты когда-нибудь думал о смене имени до Нила?
Он едва избежал чрезмерной реакции на этот вопрос; Нил менял свое имя чаще, чем некоторые люди могут сосчитать. Вопрос был в том, почему
Эндрю задал именно этот вопрос. Неужели Кевин что-то ему рассказал? Даки? Он думал, что эти двое стопроцентно ничего
не рассказывали, но вопросы, подобные этому не всплывают в обычном разговоре…
Тщательно контролируя как выражение своего лица, так и тон, он попытался звучать поддразнивающе, а не чрезмерно уклончиво, спрашивая в ответ:
— Это твой способ сказать, что ты не фанат моего имени?
Эндрю пожал плечами, выглядя в основном безразличным.
— Мне очень нравится твое имя, просто интересно, нравится ли оно
тебе. — Казалось бы, меняя стратегию в середине предложения, он добавил: — Раньше я подумывал о смене своего. Черт, возможно,
уже сменил, в конце концов, я не всегда был Миньярдом.
Нил уставился на еду, все еще зацепленную на вилке; больше не испытывая особого голода, он положил кусочек обратно на тарелку, а затем ответил с небольшой долей правды.
— Мне нравится мое имя.
Конечно, метод завоевания своего имени, был далеко не идеальным, он должен был быть солью на ране, напоминанием о его предполагаемой способности оставаться сломленным всякий раз, когда о нем говорили. Но до сих пор из всех употребляемых им имен, ни разу не было произнесено в положительном ключе хотя бы одно. Сначала ему дал имя мясник, затем мать, а дальше — больше, пока он был в бегах. Последнее имя, данное Тэцудзи, по факту было ничуть не хуже любого из вышеперечисленных титулов. И кроме того, у
Нила Джостена хотя бы были друзья. Как у Нила Джостена, в его жизни было много вещей и людей, которых у Натаниэля никогда не было. У него есть Жан, Эндрю и Кевин. У него есть Ваймак и Эбби. А еще Аарон, Даки и Ники. У него есть ключи от стадиона и квартиры. Есть браслет дружбы, курица и вафли. Еще есть накрашенные ногти и клубника в темном шоколаде. Это та жизнь, которую стоило прожить.
Конечно, с Нилом случались и худшие моменты в жизни, но, бесспорно,
все лучшие моменты также происходили с этим именем. В его сознании чаша весов с хорошим перевешивала все плохое. Всё это того стоило.
Он действительно не задумывался об этом раньше, но теперь, когда это привлекло его внимание, он обнаружил, что будет
скучать по Нилу Джостену, почти так же сильно, как и по всем остальным вещам в Пальметто, с которыми придется попрощаться завтра утром. Всё то, к чему он не должен был позволять себе привязываться, но по глупости всё равно привязался. Это был список, который с каждым днем становился мучительно длиннее…
Когда он снова встретился взглядом с Эндрю, это напомнило ему, что он точно не ответил на его вопрос; он спросил его, думал ли он когда-нибудь о смене своего имени, а не о том, как он относится к тому, которое имеет сейчас. Но после испытующего взгляда, Миньярд, казалось, все равно воспринял это как ответ, спросив:
— Тебе
всегда оно нравилось?
Лишь секунду Нил был не уверен, спрашивал ли он его о том, что всегда ли ему нравилось быть Нилом, или он каким-то образом знал, что его не
всегда так звали. Но на самом деле не имело значения, о чем он спрашивал, ответ в любом случае был один и тот же. Доверив ему еще одну малую часть правды, он проглотил нервозность и ответил:
— Нет… Мне не всегда оно нравилось. Раньше я вроде как ненавидел его…
Эндрю, казалось, еще раз вгляделся в его лицо и саму душу, прежде чем печально и понимающе кивнуть.
— Тогда это хорошо. — Эндрю почти прошептал, а затем чуть громче повторил. — Хорошо, что ты все-таки нашел способ полюбить себя.
— Мм, да. — Он с легкой меланхоличной улыбкой кивнул, делая еще один глоток своего кофе, прежде чем спросить в ответ: — А что насчет тебя? Тебе тоже нравится быть «Эндрю Миньярдом»?
Эндрю пренебрежительно усмехнулся, снова сталкивая Нила с правдой лицом к лицу:
— На самом деле нет. Но я точно не имею большого права голоса в этом вопросе. Мне тоже не нравилось, кем я был раньше, но я тот, кто я есть.
— Отстойно. — Проговорил Нил, прежде чем успел передумать.
— Правда что ли?
— Ага. Я имею в виду, что тут может не нравиться? Ты вот
мне нравишься. А мне кто попало не симпатизирует, так что, если ты заслужил
мое одобрение, то думаю, тебе, возможно, просто нужно скорректировать свои стандарты.
Эндрю так сильно вылупил на него глаза, что нельзя было на полном серьезе сказать, что он безразличен, как можно было бы предположить по его лицу и позе, но Нил не собирался вести себя как мудозвон.
Официантка спасла их от молчания, появившись со счетом. Они оба потянулись за ним одновременно, но Нил, напомнив, выиграл небольшую игру в перетягивание каната:
— Ты сказал, что заплатив за завтрак, я отплачу тебе за услугу, что должен, помнишь?
Эндрю проглотил что-то застрявшее в горле, но все равно сдержанно кивнул, отказываясь оплачивать счет самостоятельно. Нил вытащил наличные из бумажника и сунул их под зажим вместе с небольшими чаевыми, не обращая внимания на легкую усмешку Эндрю при виде всех купюр в бумажнике.
— Почти уверен, что наркоторговцы и стриптизерши — единственные люди, у которых в наши дни при себе столько наличных, подружка. У тебя плохая кредитная история или что-то в этом роде?
— А ты хотел бы узнать? — Поддразнил Нил в ответ, прежде чем выскользнуть из кабинки и предложить Эндрю ладонь, чтобы помочь ему подняться.
Эндрю подозрительно покосился на протянутую руку, а затем принял ее с легкой ухмылкой. Нил знал, что этот взгляд предвещал неприятности, и был прав полминуты спустя, когда Эндрю вывел его из равновесия и повалил вместо того, чтобы просто помочь себе подняться. Нил слегка ударился о стол, и за то время, что ему потребовалось, чтобы подняться, Эндрю уже встал и побежал к двери с маниакальной ухмылкой на лице и смехом в голосе, он крикнул через плечо:
— Тебе придется быть быстрее, если хочешь обыграть меня, звездочка легкой атлетики!
Нил застрял на полпути между тем, чтобы ахнуть от возмущенного шока и от души рассмеяться игривой энергии, наполняющей его сердце.
Он побежал трусцой, стащив грязную салфетку с одного из незанятых столиков, чтобы, пробегая мимо, швырнуть ее в лицо Эндрю, тем самым выиграв себе немного времени, да еще и слабо отомстив.
Эндрю смахнул салфетку на лету, его мастерство вратаря было очевидно даже сейчас, когда он бросил Нилу дерзкую ухмылку через плечо, они ноздря в ноздрю пересекли парковку, а затем одновременно сели в спорткар Эндрю. Откровенно говоря, Нил мог бы легко выиграть эту миниатюрную гонку, но внушить Эндрю ложное чувство безопасности перед настоящим соревнованием было просто хорошей стратегией. И, кроме того, ему было гораздо веселее бегать
с Эндрю, чем если бы он бежал против него.
— Это был грязный прием. — Обвинил Нил с ухмылкой, наслаждаясь легким жжением в легких и болью в щеках от того, что он так много улыбался.
— Ничего подобного. — Эндрю ответил с ухмылкой.
Если бы у него в руке все еще была кружка, то Нил поднял бы за это тост. Чтобы выжить в этом мире и убежать как можно дальше, ему на протяжении многих лет приходилось прибегать ко множеству тактик, человек его положения и обстоятельств никогда бы не выиграл ни одного боя самым благородным образом, но люди, с которыми он сталкивался, также никогда не были достойны восхищения в своей тактике. Будучи еще ниже ростом и вооруженный только своим остроумием и ножами, он мог только предполагать, что в прошлом Эндрю участвовал в подобных драках. Так что само собой разумеется, что для таких парней, как они, «грязные» приемы были просто сообразительными, которые позволяли им упорствовать и побеждать, несмотря ни на что.
— Ладно, эм, небольшая приятная разминка в сторонке, нам лучше поскорее добраться до Эбби, чтобы начать
настоящее соревнование. Я уверен, Кевин сейчас меряет шагами площадку, ожидая, когда мы появимся на стадионе.
Эндрю закатил глаза, но все еще казался в достаточно хорошем настроении, когда открыл дверцу машины и скользнул на водительское сиденье, ожидая, пока Нил надежно устроится на пассажирском сиденье, чтобы ответить.
— Младенцу-переростку просто придется набраться терпения для своих маленьких игр.
Наше свидание еще не закончилось.
Нил издал легкий смешок над локальной шуткой о том, что их «последняя трапеза» была свиданием, но все равно проглотил наживку, поддразнивая в ответ:
— После этого ты вряд ли захочешь десерт. Наш завтрак сам по себе был десертом,
и к нему у тебя было мороженое.
— Не десерт, а продукты.
— Как романтично, — пошутил Нил со смехом, который был мгновенно заглушен чересчур серьезным ответом Эндрю.
— Так и есть.
Он не стал ничего объяснять и не оставил Нилу времени разобраться самому, прежде чем выехать со стоянки и, петляя по закоулкам, направиться туда, куда они едут.
Нил все еще был в некотором оцепенении всю дорогу, пока не заметил настоящее содержимое в корзине Эндрю. В ней было не только много клубники и темного шоколада, но и основная масса ингредиентов для кордон блю из курицы.
Прошло больше десяти лет с тех пор, как он в последний раз пробовал блюдо на основе ветчины и курицы, его время в бегах было заполнено в основном блюдами, приготовленными в микроволновой печи, а в гнезде им с Жаном везло, если курица и рис были хотя бы были приправлены солью. Но когда он был маленьким ребенком, у его отца были частные повара, которые постоянно готовили очень вкусную еду, и, по сути, это был единственный кусочек чего-то из ранних лет, чем он хотя бы наполовину наслаждался. А год или два назад, после очередной особенно напряженной тренировки и неудовлетворительного ужина после нее, он признался Жану и Кевину, что зарезал бы человека за хоть наполовину приличный кордон блю из курицы. Это чувство подхватил и Жан, а Кевин только посмеялся над ним. С тех пор он почти отказался от мысли когда-нибудь снова поесть его еще раз.
Дважды моргнув при виде содержимого, Нил озвучил свое обвинение с легким вздохом.
— Кевин рассказал тебе о моем любимом блюде, да?
— Да. — Подтвердил Эндрю, положив в корзину семейную коробку самых сладких на вид хлопьев в магазине.
— Крысиный ублюдок. — Пробормотал Нил себе под нос из-за незначительного предательства.
— А разве так было не всегда? — Эндрю согласился с намеком на улыбку.
Миньярд, казалось, не горел желанием объясняться, поэтому Нил сдался и просто спросил.
— Почему ты готовишь мое любимое блюдо?
— Подумал, что это будет хорошим призом для тебя, если выиграешь сегодня.
— А если выиграешь ты?
Глаза, отливающие золотом и медом в этом свете, встретились с его глазами с такой силой, с которой он не знал, как справиться, когда Эндрю ответил с полной искренностью:
— Тогда
мой приз — сделать это для тебя.
Нил обнаружил, что снова лишился дара речи, выражение лица Эндрю вновь медленно сменилось победоносной ухмылкой, прежде чем он отвернулся, чтобы продолжить толкать тележку по проходам.
Он уже заплатил за их завтрак, и, судя по всему, Нил должен был экономить каждый пенни на предстоящие дни, но он не хотел оставлять услугу неоплаченной; поэтому, слегка вздохнув, Нил на минутку улизнул к рядам с конфетами и мороженым в магазине за галлоном «rocky road» и нескольких маленьких пакетиков m&ms, а еще за чем-то под названием starbursts.
Сам он их никогда не ел, но по упаковке знал, что они с фруктовым вкусом и завернуты в какую-то вощеную бумагу. Если клубника в темном шоколаде со вкусом эспрессо была попыткой Эндрю пойти ему навстречу в плане сладостей, то, возможно, эти «starbursts» могли бы стать его: с фруктовым вкусом для Нила и с сахаром для Эндрю. Кроме того, он знал, что Миньярд был поклонником импровизированного оригами во рту после истории с шоколадными конфетами kiss, и отчасти ему было любопытно, какие формы он смог бы сделать из этих оберток.
Он поискал в нескольких проходах Эндрю, а потом, когда Миньярд вопросительно поднял бровь в сторону его пакетов, то показал ему содержимое с простым объяснением.
— Мой вклад в наш победный перекус.
Эндрю рассматривал его маленькие подношения немного дольше, чем казалось необходимым, а затем выхватил у него из рук пакеты и настоял на том, чтобы донести их до машины за него.
— Это же чисто твой способ разогрева для тяжелой атлетики, такой же, как и та небольшая гонка до машины? — Обвинил Нил, в очередной раз безуспешно пытаясь вернуть пакеты обратно.
Эндрю смерил его взглядом, в котором не было настоящей теплоты.
— Что-то в этом роде.
— Сомневаюсь, что на данный момент это будет иметь большое значение. — Нил наполовину поддразнивал, наполовину указывал. — Если сейчас ты не готов к нашему смертельному поединку, то ты не изменишь исход результатов, таская сумки с продуктами и пробегая один раз через парковку.
— Ты был бы удивлен. — Возразил Эндрю, а затем поставил пакеты на заднее сиденье и пристегнулся на сидении.
Урчание двигателя и еле слышная музыка из радио были единственными звуками, пока они на удивление спокойной поездкой добирались до дома Эбби. У Эндрю была небольшая морщинка между бровями и напряжение в плечах, его руки так крепко сжимали руль, что побелели костяшки пальцев. Но он не выглядел нервным или сердитым, во всяком случае, он просто казался глубоко задумавшимся и немного рассеянным, не отрывая взгляда от дороги.
В любой другой день или с любым другим человеком Нил просто бы смирился с молчанием и пошел мимо, но он поймал себя на том, что на самом деле хочет знать, почему его «лучшая подружка» выглядел таким задумчивым. Если это и был его последний день в этом месте, то он не хотел бы оставлять никакие недосказанности.
— Пенни за твои мысли? — Мягко подсказал Нил.
Эндрю искоса взглянул на него на полсекунды, а затем ответил:
— Сколько стоит печень?
— Здоровая? Около 160-ти тысяч на черном рынке. Твоя? Э-э, 250.
Эндрю усмехнулся про себя, прежде чем изобразить возмущение и спросить:
— Хочешь сказать, что у меня проблемы с печенью?
— Я имею ввиду, что большинство людей, торгующих человеческой печенью, пытаются избавиться от последствий
собственного употребления алкоголя, а
не усугублять проблему, забирая твою.
— Не так уж много я и пью. Могло быть намного хуже. — Проворчал Эндрю, слегка пожимая плечами в знак защиты.
— Верно. — Нил уступил. — Кевину повезет, если в данный момент за его печень заплатят пятьдесят долларов.
— Хм. — Промычал Эндрю с легкой ухмылкой, которая через мгновение стала более серьезной. — Сегодня будет твоя девушка, чтобы подбодрить тебя?
— Девушка? — Спросил он со своей изрядной долей недоумения.
— Даки. — Уточнил Эндрю, произнося ее имя так, словно насмехался над ним, слегка закатив глаза.
На полсекунды Нил задумался о том, чтобы спросить, не ревнует ли Эндрю, так как у него здесь появился еще один хороший друг, но он передумывает еще до того как слова смогли бы вырваться из его горла, вместо этого отвечая на его вопрос закатыванием глаз.
— Она
не моя девушка, и
нет, она не придет.
— Уверен в этом?
— Ну, думаю,
да? Вчера она сказала, что, скорее всего, собирается просто провести день, отдыхая, и…
— Нет, я имею в виду… Ты
уверен, что она не твоя девушка?
— Я
почти уверен, чувак. — Нил со смешком защищался: — Думаю, я бы заметил что-то подобное.
— Сомнительно. — Эндрю ответил насмешкой, а затем смерил его косым взглядом. — Большую часть времени ты довольно невнимателен.
Не уверенный, откуда вообще все это взялось, Нил просто перешел прямо к сути дела.
— Ладно, эм… Если отбросить кажущуюся «невнимательность», — Начал он со слегка раздраженной усмешкой, — Могу
гарантировать, что
ни я, ни она совершенно не заинтересованы друг в друге в таком ключе. Так что мы
точно не будем вместе. С чего ты вообще это взял?
— Она тебе ни капельки не нравится?
— Нет, вообще не
так.
Нил продолжал томиться в ожидании, что Эндрю еще что-нибудь объяснит, но минуту или две спустя они уже подъезжали к дому Эбби и, не сказав больше ни слова, выскользнули из машины. Убрав продукты в ее холодильник на хранение и выпив немного воды, чтобы немного взбодриться в последнюю минуту, они направились на лужайку перед домом, чтобы размяться.
Нил почувствовал на себе пристальный взгляд, когда разогревал подколенные сухожилия, и оглянулся как раз вовремя, чтобы лицезреть, как глаза Эндрю оценивающе смотрят на его ноги. Он тихонько рассмеялся про себя, прежде чем заговорить с ним об этом.
— Оцениваешь меня, Миньярд?
Эндрю выглядел почти застигнутым врасплох на полминуты, признавая:
— А что, если это так?
— Если ты уже напуган, то следует посмотреть, как они выглядят в действии. — Он насмехался, слегка разминая икры ног.
Эндрю лишь слегка усмехнулся, с ухмылкой отвечая:
— Продолжай балаболить, Джостен. Посмотрим, как ты запоешь, когда я начну поднимать тяжести.
Нил засчитал этот вызов как конец разминки и подошел к небольшой трещине в конце подъездной дорожки Эбби (они выбрали стартовую линию), прежде чем начал переминаться с ноги на ногу, чтобы немного ускорить сердцебиение. Эндрю подошел к нему сзади, понаблюдав мгновение, прежде чем осторожно протянуть руки, чтобы успокоить подпрыгивающего Нила, положив их на оба бедра.
Когда Нил посмотрел на него через плечо, на лице Эндрю появилась самодовольная ухмылка, и он спросил:
— Готов?
— Всегда готов. — Ответил Нил, прежде чем повернуться лицом вперед и немного присесть. Он ожидал, что Эндрю отпустит его и присоединится к нему на стартовой линии, но вместо этого хватка на бедрах на мгновение усилилась, а затем снова ослабла.
— В таком случае, — начал Эндрю, прежде чем наклониться вперед и прошептать на ухо Нилу: — Беги, кролик,
беги.
Это было так же хорошо, как и «иди» в его книге.
Нил стартовал в смертоносном спринте, едва заметив слегка запоздалый старт Эндрю позади него на несколько секунд позже. Хотя он все еще не сомневался в том, что бегать вместе с ним было бы веселее. Это был «поединок не на жизнь, а на смерть», так что Нил не собирался сдерживаться во имя хорошего спортивного мастерства. Прошло слишком много времени с тех пор, как в последний раз у него был шанс вот так пробежать изо всех сил, и сейчас он не собирался упускать его. Плюс, какой-то тихий голосок в глубине его сознания мямлил, что если Эндрю собирается совершить ошибку, недооценив его, дав ему фору, то он заставит его пожалеть об этом.
Поэтому он побежал.
Он почувствовал, как ветер треплет его волосы, и увидел, что зрение расплывается по краям, когда его глаза изо всех сил старались не отставать от ног. Он почувствовал, как знакомое жжение начало нарастать в ногах и легких. Почувствовал, как летнее солнце обжигает кожу, пока ноги упирались в тротуар и отталкивались от него. Это было хорошо, знакомо, безопасно. Он просто продолжал переставлять одну ногу перед другой, практически не обращая внимания ни на что, кроме желания добраться из пункта «а» в пункт «б» быстрее, чем кто-нибудь или что-нибудь, что могло бы попытаться преследовать его.
Только когда двери стадиона оказались в пределах видимости, он, наконец, рискнул оглянуться назад и понял, насколько он был далеко впереди, поэтому, когда двойные двери распахнулись и закрылись за ним, ему пришла в голову блестящая идея позлорадствовать по поводу своей победы немного больше, чем необходимо.
Прошлой ночью они решили, что финишной чертой будет задняя стена тренажерного зала, но Нил был достаточно самоуверен в своей победе, чтобы сначала сделать небольшой крюк у кабинета Ваймака, чтобы украсть один из его рабочих стульев и перетащить его с собой в тренажерный зал. К тому времени, когда Эндрю ворвался в дверь с красным лицом и влажными от пота волосами, Нил развалился в кресле, закинув ноги на силовую скамью и держа в руках открытый спортивный журнал.
— Ох. А вот и ты. — Нил проговорил настолько беспечным тоном, на какой был способен, кладя журнал на пол и притворно зевая. — Тебя так долго не было, что я уж подумывал либо вздремнуть, либо заявить о твоей пропаже.
Похоже, у Эндрю было около дюжины пронизанных проклятиями ответов, которые он хотел сказать на это, но ему не хватало кислорода, чтобы так и поступить, но жар его взгляда и напряжение среднего пальца, которым он показал в направлении Нила, довольно хорошо подытожили его мысли.
Выпив немного воды и еще немного отдышавшись, Эндрю сумел выпалить свои обвинения.
— Ты сделал это дерьмо нарочно.
— Какое? Украл стул Ваймака? Конечно, так оно и было, я подумал, что это был приятный бонус.
— Нет. До этого. — Ответил Эндрю между очередными сердитыми глотками воды. — В ресторане ты нарочно бежал медленнее, чтобы я не знал, насколько ты быстр на самом деле.
Нил позволил еще одной самодовольной ухмылке расползтись по своему лицу, когда он ответил, пожав плечами:
— Нет такого понятия, как грязный ход, верно?
— О нет, — заверил его Эндрю с голодной ухмылкой, похожей на акулью. — В любви, как на войне, все средства хороши, подружка. Я просто надеюсь, ты в курсе того, что я также не собираюсь быть снисходительным к тебе.
— Как будто раньше ты таким был по отношению ко мне? — Парировал Нил, с нежностью закатив глаза.
Эндрю позволил своей насмешке и легкой ухмылке ответить за него. Им потребовалось еще около пяти минут, чтобы прийти в себя после забега, прежде чем появились Ники и Аарон, которые должны были быть их наблюдателями и честно подсчитывать количество повторений, а затем начался второй этап их триатлона.
Они не могли решить, что им выбрать, что будет лучшим показателем их силы и выносливости — жим лежа или скручивания, поэтому в итоге они выбрали и то, и другое. Сначала добавляли вес до тех пор, пока каждый из них не наберет обороты, чтобы определить свой личный рекорд для каждого маневра, а затем сократили этот общий вес вдвое, чтобы посмотреть, сколько повторений они смогут сделать, прежде чем выбиться из сил и в этом отношении. Нил старался изо всех сил, его гордость и терпимость к боли позволили ему продержаться немного дольше, чем, вероятно, следовало бы. Но он знал, что руки также понадобятся и потом, поэтому сдался, прежде чем ему удалось
полностью размять руки на каждом этапе.
Как бы сильно его соперническая сторона ни ненавидела признавать факт проигрыша, остальная часть Нила могла неохотно признать, что он был весьма впечатлен мощью Эндрю. Нил думал, что у него неплохо получается, когда ему удалось увеличить жим лежа до 250, но затем Эндрю превысил свой лимит почти до 350 и все равно опередил его на добрых 20 повторений в упражнении на выносливость. Нил поймал себя на том, что с пристальным вниманием наблюдает за каждым движением мышц, пока Эндрю преодолевал то, что, по мнению Нила, было невозможно для человека их положения. На самом деле это было почти вдохновляюще.
Худощавое телосложение Нила, созданное для скорости и ловкости, все еще приносило ему гораздо больше практической пользы, чем более массивное телосложение, основанное на силе. Но все равно он мог оценить талант, решительность и самоотверженность.
Сгибания бицепса были каким-то образом еще
более завораживающими. Эндрю не только превысил свой максимальный вес на добрых 75 фунтов (снова), но и приводил в бешенство, даже не стараясь, когда они пытались соответствовать темпу друг друга в раунде на выносливость. В отличие от жима лежа (где Нил мог по-настоящему видеть Эндрю только краем глаза или после того, как он уже сдался), в этом упражнении они были лицом к лицу, Эндрю одаривал его победоносными и понимающими ухмылками каждый раз, когда ловил на себе пристальный взгляд Нила в середине соревнования.
Одинокая капелька пота медленно скатилась со светлых волос, оставляя дорожку за ключицами; Нил проследил за движением влаги, пока она не исчезла под рубашкой Эндрю, внезапно почувствовав засуху во рту. Вторая капелька присоединилась к первой, но на этот раз обводя контуры бицепсов Эндрю, пока он без особых усилий поднял вдвое больший вес, с которым в прошлом справлялся Нил, прежде чем она, наконец, упала на пол.
— Ну и кто кого оценивает на этот раз? — Прошептал Эндрю достаточно громко, чтобы он услышал, и тогда руки Нила начали подрагивать от усилий не отставать.
Он ответил на это раздражением и закатыванием глаз, но только после того, как Эндрю действительно встретился с ним взглядом и подмигнул, Нил, наконец, сдался. Он чувствовал себя так, словно
умирает, а Эндрю едва вспотел? Он знал, когда оказывался не в своей тарелке.
Он со стоном опустил гантели на пол, а затем все это время свирепо смотрел на Эндрю, который продолжал делать почти в два раза больше повторений, просто чтобы побыть занозой в заднице.
— Выпендриваешься, — Пробормотал Нил себе под нос, когда Эндрю наконец заявил, что ему скучно, и, наконец, вернул свои гири обратно на стойку.
— Я просто пытался дать тебе время вздремнуть, о чем ты упоминал ранее. — Эндрю поддразнил его в ответ, вызывающе приподняв бровь.
Нил отпихнул его в качестве ответа только для того, чтобы Эндрю пихнул его в ответ с:
— У меня больше.
Ники фыркнул, и сделав шаг прошептал в сторону Аарона:
— Вон как он заговорил.
— Заткнись, Ники. — Сказали Нил и Эндрю в унисон, направляя свои средние пальцы в его сторону.
— О, да ладно,
серьезно? — Ники защищался возмущенным воплем. — Ты
полностью подставил меня на этот раз.
Закатив глаза, все они сделали еще один пятнадцатиминутный перерыв, чтобы подготовить свое снаряжение и броню к последнему этапу соревнований. Как и ожидалось, Кевин уже вышел на корт, отрабатывая свои удары, и определенная степень волнения ясно читалась в его позе, когда он бегал кругами.
— Ты устанешь еще до того, как мы начнем, Кев. — Обвинил Нил с легкой усмешкой.
— Не хочу слышать это от тебя, Нил. — Кевин ответил на середине замаха, даже не отрывая взгляда от ворот, ожидая, пока он действительно забьет очко невидимому вратарю в своем воображении, чтобы закончить свою мысль. — Ты так же плох, как и я, если не хуже.
— Вы
оба наркоманы. Ну, что? Тут нечем гордиться, — усмехнулся Эндрю, проталкиваясь мимо Нила на пути к воротам.
— У некоторых людей есть хобби, Эндрю. — Невозмутимо произнес Аарон, постукивая ракеткой по ладоням. — Не питай к ним ненависти только потому, что в прошлом
тебе больше всего нравилось запихивать мороженое себе в глотку и быть ушлепком.
— Да! — Вмешался Ники, тоже заняв свое место на корте. — Кроме того, думаю, это мило. Они ведут себя как щеночки, когда говоришь, что собираешься отвести их в парк для собак. Давайте, мальчики, хотите поиграть?
— Я не собака. — Кевин и Нил защищались в унисон, что привело к обвиняющему поднятию бровей Эндрю и небольшому недовольству поражением Нила. Если Кев думал, что держит свою зависимость от экси под контролем, то Нил, вероятно, тоже не так хорошо скрывал свою собственную, как ему казалось.
Правила были достаточно просты. Он и Кев против Ники, Аарона и Эндрю. На двоих у них было десять бросков по воротам, и если им удавалось забить хотя бы один в течение 30 минут, то они выигрывали. Если защита отражала все десять бросков (или у них заканчивалось время), то команда Эндрю выигрывала. С их текущими результатами в триатлоне, равными один к одному, победитель этого соревнования становился победителем всей схватки, но они вроде как уже ожидали этих результатов.
Обычно Нил чувствовал бы себя довольно уверенно относительно своих шансов и в этом случае, за исключением того, что на самом деле он не очень долго тренировался как нападающий. К тому же в последнее время у Кевина дела шли намного лучше, но технически он
все еще восстанавливался с левой рукой и учился играть на противоположной стороне. Добавить к этому тот факт, что Эндрю
на самом деле собирался приложить все усилия для достижения цели, и что Аарон и Ники
оба добились довольно значительных улучшений с тех пор, как он начал работать с ними, и внезапно у них возникли проблемы.
Но вчера Аарон был прав, когда сказал, что у Нила тоже есть несколько козырей в рукаве, и он никогда не выходил из игры, не устроив сначала чертовски неприятную драку, так что Нил все еще чувствовал, что у него есть неплохие шансы, пока он правильно разыгрывает свои карты.
С решительным видом и стуком ракеток они с Кевином заняли свои места, и после быстрого обратного отсчета Эндрю схватка началась.
Он разрывался между гордостью и разочарованием, видя, как далеко Ники и Аарон продвинулись в качестве защитников всего за последние несколько недель работы с ними. И Кевин, казалось, точно так же пребывал в противоречии между тем, что его защита в кои-то веки продемонстрировала многообещающие усилия, и тем, что его собственные навыки нападающего уже не те, какими они были когда-то, чтобы в любом случае обойти их. Но после нескольких минут изматывания их и вхождения в ритм им, наконец, удалось незаметно обойти их только для того, чтобы Эндрю, даже не изменив выражения лица, пресек их попытки. В последующие минуты это повторилось еще трижды, но, во всяком случае, повторяющиеся неудачи только еще больше подстегнули его и Кевина.
Они начали выкрикивать действия на французском и японском языках, чтобы попытаться быть на шаг впереди остальных, что, казалось, сработало достаточно хорошо, чтобы на мгновение или два сбить с толку игроков задней линии, но затем они ответили тем, что заговорили между собой по-немецки. К счастью для Нила, он тоже свободно владел этим языком (даже если Миньярды об этом в ус не дули), поэтому, хотя он и притворялся, что не понимает, о чем они говорят, он все равно мог использовать эти переговорчики в своих интересах.
Между этим и переходом к более агрессивному стилю игры им стало немного легче справляться с ними. Сказать, что Ники был удивлен, когда его фигура ростом 160 сантиметров сумела преодолеть его почти шестифутовое преимущество в росте и протиснуться мимо него, было бы преуменьшением. И как бы Аарон ни старался думать быстрее, чем могли двигаться ноги Нила, он все равно был ему не ровня.
Но это все равно не имело значения. Пройти мимо Ники и Аарона — это одно. Пройти мимо Эндрю было чем-то совершенно другим.
Когда на таймере оставалось всего две минуты и было израсходовано 9 из 10 отведенных ударов по воротам, они подошли к финальной точке. К настоящему времени Нил израсходовал пять попыток, а Кевин — остальные четыре, простая математика и уровень опыта подсказывали, что он
должен передать мяч Кевину и надеяться, что второй сын Экси сможет заслужить свою славу.
Но как раз в тот момент, когда он прикидывал, как лучше всего выполнить передачу, он увидел, как Аарон замахивается в его сторону, пытаясь выбить мяч из сетки. Если бы ему это удалось, то схватка была бы почти закончена, и время, которое потребовалось бы ему и Кевину, чтобы снова взять мяч под контроль, означало бы либо отсутствие сигнала, либо небрежный удар в попытке сотворить чудо, и в любом случае это означало бы, что они проиграли. Часть его была в некотором роде горда тем, что это будет означать для «Лисов» в его отсутствие; если их защиты было достаточно, чтобы превзойти совместные усилия его
и Кевина Дэя, это был отличный знак. Но другая (гораздо большая) часть его знала, что если
это действительно будет его
последний шанс сыграть в экси… Тогда ему отчаянно
нужно было выйти победителем, несмотря ни на что. Таким образом, смесь инстинктов и адреналина взяла верх, заставив его убить двух зайцев одним выстрелом.
Когда ракетка Аарона низко качнулась, целясь в его сетку, Нил развернулся на пятках, подтянул клюшку ближе к груди, используя инерцию и центробежную силу, чтобы удержать мяч в сетке, когда он подпрыгнул, выгнулся дугой вверх и перелетел через атаку Аарона, как рыбка, прежде чем сделать сальто назад в воздухе.
В ту секунду, когда его ноги снова коснулись земли, он снова развернулся и вслепую сделал бросок в сторону ворот, надеясь, что этого неортодоксального маневра будет достаточно, чтобы застать Эндрю врасплох. Собственно,
так и произошло.
У Нила все еще кружилась голова, но он достаточно ясно видел, как Эндрю застыл на месте и был совершенно ошеломлен, пока мяч просвистел прямо мимо него и влетел в ворота.
Стена загорелась красным, и Кевин издал победный вопль, в то время как Ники и Аарон оба издали звуки разочарованного недоверия или беззастенчивого восторга от его неожиданной победы. Нил почувствовал прилив энергии от кончиков пальцев ног до корней волос, принимая объятия и подпрыгивая от радости, которые дарили ему Кевин и Ники, и смеялся вместе с ними, ни на секунду не отрывая глаз от пустого взгляда Эндрю.
— Вот как ты,
ебать, это делаешь! — Кевин взвыл в редком проявлении «актерского мастерства своего возраста», сорвав с Нила шлем, чтобы он мог взъерошить его потные волосы, пока тот раздавал дальнейшие похвалы. — Боже, это был
такой хороший ход! Не уверен, что тебе бы это сошло с рук в реальной игре, но,
блять, это было прекрасно.
— Чувак! Ты был похож на величественного дельфина! — Похвалил Ники с другой стороны их крошечной кучки. — Я хочу отвезти тебя в «Морской мир», просто чтобы ты мог показать Шаму, как это, черт возьми, делается. Цирк дю Солей? Нет, спасибо, я лучше посмотрю «Цирк дю со Нил»!
Он был не до конца уверен, что значила половина сказанного, но все равно воспринял это как комплимент, краем глаза наблюдая, как удивление Аарона медленно превращается в нежную улыбку.
Небольшой кивок в знак признания и поднятый большой палец, который он получил от комментатора, был настолько близок к поздравлению, насколько он мог ожидать от кого-то вроде Аарона, но это был
не тот близнец, на одобрение которого он действительно надеялся; поэтому, бросив еще один нерешительный и выжидающий взгляд в сторону Эндрю, он вырвался от Ники, привлекая внимание Кевина и пошел своей дорогой.
С каждым его шагом Эндрю выглядел все более благоговейным и страдальческим одновременно. Он не ожидал, что тот воспримет проигрыш так близко к сердцу (учитывая его неоднократные заявления о том, что ему насрать на экси), но, возможно, просто тот факт, что он проиграл
где-либо, заставил его выглядеть так, будто Нил только что сказал ему, что в мире закончилось мороженое.
Как только они оказались достаточно близко, Эндрю снял свой собственный шлем и уставился на него, сжимая побелевшими костяшками пальцев. Но, издав сдавленный вздох, он снова встретился с ним взглядом и заговорил почти шепотом.
— Ты уходишь, да?
Нил проглотил избыток слюны, чувство вины и шок от того, что его поймали.
По правде говоря, он надеялся, что сможет просто упорхнуть ранним утром, может быть, оставить письмо, в котором объяснит, почему он должен был уйти. Это был эгоистичный поступок, но мысль о том, что ему
действительно придется попрощаться, была достаточно болезненной, и он действительно надеялся избежать этого. Но он пообещал Эндрю, когда они впервые встретились, что покажет ему сальто назад, прежде чем уедет из города, и того, что он выполнил это обещание сейчас, было достаточно, чтобы Эндрю догадался о его намерениях.
Он не лгал ему и не собирался начинать сейчас, поэтому с горлом, которое уже странно саднило от эмоций, сказал лишь правду.
— Да.
Челюсть Эндрю напряглась настолько, что Нил забеспокоился о сохранности его зубов, прежде чем продолжить расспросы почти обвиняющим тоном.
— Когда?
Нил тоже не хотел отвечать на этот вопрос, но ответил. Ему было больно говорить об этом, но он был обязан Эндрю хотя бы этим после всей доброты, которую тот проявил по отношению к нему за последний месяц.
— Я надеялся успеть на автобус до восхода солнца.
Эндрю раздраженно выдохнул через нос, прервав зрительный контакт и уставившись в потолок. Он несколько раз постучал ногой, в то время как его ногти еще глубже впились в обивку внутренней части шлема.
Потратив секунду на то, чтобы собраться с мыслями, Эндрю задал ему третий вопрос.
— Ты собирался сказать мне, или просто хотел встать и исчезнуть, как призрак?
Слегка поморщившись, Нил безуспешно попытался поднять настроение вопросом:
— По шкале от одного до десяти, насколько бы ты разозлился, если бы я назвал второе?
— Разозлился бы настолько, что попытался превратить тебя в
настоящего призрака. — Эндрю ответил с горячим взглядом, несмотря на боль и гнев в его глазах, Нил знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что это было не реальная угроза, но он все равно снова поморщился от этого заявления.
Он нервно прикусил нижнюю губу, прежде чем одарить Эндрю нерешительной улыбкой и спросить:
— Значит ли это, что теперь я дошел до 100%?
— 110. — Заявил Эндрю, нахмурив лоб.
— Проценты не так работают.
— Это сейчас. Вот каким убийственным ты меня сделал, Джостен. Достаточно, чтобы нарушить правила математики.
Он прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы подавить улыбку или смех по этому поводу. Сделав последнюю попытку поднять настроение, он напомнил ему:
— Я думал, ты хотел, чтобы я не мешал тебе? Ты сказал, что не можешь
дождаться, когда избавишься от меня.
— Я говорю много дерьма, — С усмешкой парировал Эндрю. — И не все может быть
правдой… Пока я не скажу, что это так.
— Значит, я должен просто предполагать, что все, что ты говоришь, — ложь, если ты прямо не скажешь мне обратное?
— Ты должен предположить, что, если бы я
действительно хотел, чтобы ты ушел, то тебя бы уже
не было. — Эндрю фыркнул.
— Значит, тот факт, что я все еще здесь, означает, что ты тайно хочешь меня? — Спросил Нил с легкой ухмылкой.
Эндрю смотрел на него сверху вниз со смесью сильных и неопределимых эмоций в течение секунды или двух, прежде чем его глаза скользнули по плечам Нила, вероятно, проверяя, как там его семья, и решив, что он больше не хочет, чтобы они были свидетелями этого разговора шепотом. Бросив на него последний испытующий взгляд, Эндрю отдал ему приказ.
— Иди умойся и встретимся на крыше через 20 минут.
Нил приподнял брови, немного удивленный тем, что Эндрю предложил именно это место в свете его боязни высоты, но, тем не менее, согласился, слегка запыхавшись.
— Ладно…
Эндрю развернулся и пошел прочь в сторону душевых, не сказав больше ни слова, а Нил остался, чтобы сделать некоторые комментарии и похвалить других лисов за все пасы, которые они разыграли во время схватки.
Пятнадцать минут спустя, когда Нил вытирал голову полотенцем, чтобы высушить волосы после душа, он увидел, что получил сообщение от Даки.
«Ты победил?»
С легкой улыбкой на лице он напечатал свой ответ.
«ага :)»
«Круто. Извини, что пропустила, чувак.»
«Все в порядке, я уверен, что позже Ники с чрезмерным энтузиазмом расскажет тебе все-все, если ты его попросишь»
«Уверена, что он бы так и сделал»
Прежде чем у Нила появился шанс ответить, Даки быстро отправил ему еще два сообщения одно за другим.
«Я просто хотела еще раз сказать спасибо. Ты знаешь обо всем.»
Далее последовало:
«За то, что ты такой замечательный друг и учитель и всегда терпишь всю мою болтовню и полную чушь. Я правда ценю это. Ты всегда был так мил со мной и таким понимающим, и это очень много значит»
«Эй, это не проблема».
Ответил Нил, прежде чем продолжить:
«Ты тоже отличный друг, Даки».
Он снова был поражен осознанием того, что это, вероятно, был их последний разговор в жизни, и он даже не был с глазу на глаз. Как бы он ни был напуган, когда впервые увидел ее (а потом еще раз, когда она назвала его Крисом буквально прошлым вечером), она быстро пробралась в его список людей, о которых он заботился больше всего. Он действительно будет скучать по ней.
Словно почувствовав его меланхолию, его телефон начал заполняться быстрыми текстовыми сообщениями, каждое из которых содержало подборку из десяти или около того фотографий, которые Даки сделала на свой телефон за последние несколько недель. Все ее любимые люди и места в окрестностях Пальметто, а также многие любимые места Нила.
Селфи, на которых они с Ники корчат глупые рожицы. Несколько снимков Кевина на тренировке или с кусочком капусты, торчащим у него из зубов во время разглагольствования за ужином. Откровенный снимок Эбби и Ваймака, которые с нежностью смотрят друг на друга на кухне поздно вечером, когда они, вероятно, даже не знали, что она была там и стала свидетелем сцены. Аарон с непроницаемым лицом смотрит в камеру, подняв вверх большие пальцы, в то время как Даки демонстрирует ссадину, которую она только что получила на локте на тренировке. Эндрю смотрит вниз на корт с трибун на одном снимке, за которым следует гораздо более размытая фотография, которую она, должно быть, сделала всего за миллисекунды до того, как убежать, когда взгляд Эндрю переместился, замечая ее.
Все это перемешалось фотографиями ее коллекции резиновых утят, некоторыми блюдами, которые они все вместе ели у Эбби, изображениями корта и раздевалки, внешней части стадиона и, наконец, фотографией здания на другой стороне парковки, на которое, по ее словам, она хотела когда-нибудь взобраться.
Даки говорила, что она делала такие фотографии, чтобы напоминать себе о хорошем, чтобы когда-нибудь у нее остались какие-то позитивные воспоминания, и теперь он был более чем когда-либо уверен, что то, что она отправила ему эти фотографии, означало, что она тоже хотела напомнить ему о хорошем. Что она хотела разделить с ним эти драгоценные моменты, потому что она каким-то образом
также знала, что он скоро уедет, и она хотела, чтобы Нил разделил с ней эти крошечные снимки своей жизни в Пальметто.
Нил ответил единственным известным ему способом — простым «Спасибо», а затем снова отключил телефон, чтобы закончить одеваться и встретиться с Эндрю на крыше.
К тому времени, как Нил добрался, Эндрю уже переваливался через край с явным напряжением как в позе, так и на лбу, но при звуке открывающейся и закрывающейся двери он сделал несколько шагов назад к центру крыши и бросил на Нила почти выжидающий взгляд, когда тот сунул руки по карманам.
— Это та часть, где ты сбрасываешь меня с крыши, чтобы посмотреть, сколько сальто я смогу сделать по пути вниз? — Поддразнил Нил.
— Зависит от обстоятельств. — Ответил Эндрю, пожимая плечами.
— Обстоятельств? — Спросил он, с любопытством наклонив голову, когда подошел ближе.
— На самом деле, нескольких. — Эндрю легко улыбнулся, вытаскивая знакомый флакончик черного лака для ногтей. — Первое из которых заключается в том, выполнишь ли ты свое оставшееся обещание дать мне докрасить твои ногти.
Нил не смог сдержать легкой ласковой улыбки, которая расплылась по его лицу, когда он протянул Эндрю руку с частично перекрашенными ногтями.
— Во что бы то ни стало, Пикассо, сделай меня своей музой.
На лице Эндрю было что-то среднее между улыбкой и свирепым взглядом, когда он издал негромкое мычание, передавая флакон Нилу, чтобы тот держал его свободной рукой, в то время как он использовал каждую из своих для того, чтобы поддерживать руку Нила устойчиво и красить оставшиеся ногти так, как надо.
Он уже наполовину справился с заданием и Эндрю нарушил молчание, чтобы напомнить ему:
— Теперь я у тебя в долгу, потому что ты выиграл… Если ты правда уезжаешь сегодня вечером, то, возможно, захочешь, чтобы я выполнил условия довольно быстро.
— Я думал, что то, что ты приготовишь мне ужин вечером, и
будет моим одолжением.
Эндрю пристально посмотрел на него, прежде чем исправить свое предложение.
— Это второстепенный приз, а не одолжение. Я решил сделать это сам, и это не то, о чем ты меня просил. Если бы я попытался обналичить это в качестве одолжения, предварительно не спросив
тебя, то это было бы расценено как провокация.
— Я бы не отказался от мышеловки, если бы она была вкусной.
— Нил. — Начал Эндрю почти укоряющим тоном, пристально глядя ему в глаза. — Чего ты от меня хочешь?
Нил задумался об этом на минуту или две. Эндрю уже так много сделал для него, что мысль о том, чтобы просить о чем-то большем, казалась чистым эгоизмом. Но, может быть, он мог бы воспользоваться этой возможностью, чтобы тайно попросить его сделать что-нибудь для себя?
Сегодня они играли действительно хорошо. Это был такой же вызов и порыв, каким он всегда считал поединок с Эндрю на пике его игры. И у него не было сомнений, что если он продолжит играть в том же духе, если лисы продолжат тренироваться так, как они хотели победить, даже после того, как он уйдет, а остальная команда вернется, у них не возникнет проблем с тем, чтобы занять первую тройку рейтинга, необходимую им для сохранения финансирования.
Как бы Эндрю ни утверждал, что ему наплевать на экси, если команда распадется и его семья лишится стипендий, то вся их жизнь окажется под угрозой распада вместе с этим. Не говоря уже о том факте, что это означало бы победу воронов, а Кевин вернулся бы в гнездо.
И теперь Нил пообещал Даки, что она сможет отомстить придурку-защитнику, который напал на нее и убил ее подругу. Так что на самом деле у него были все основания желать, чтобы Лисы обыграли Воронов в этом году; и если Эндрю сыграет в этом сезоне так, как
он того хотел,
тогда они, возможно, смогут это сделать.
Помня обо всем этом, он потребовал свой приз.
— Я хочу, чтобы ты играл каждую игру в этом сезоне так, как будто ты действительно
хочешь победить. Я хочу, чтобы ты отнесся к этому так же, как к нашему сегодняшнему поединку.
У Эндрю было отстраненное, слегка озадаченное и раздраженное выражение лица, он сунул флакон с лаком для ногтей обратно в карман и раздраженно фыркнул.
— В сезоне много игр, Нил, и мне кажется, что просить меня приложить усилия
ко всем из них — это нечто большее, чем просто одно одолжение.
— Я знаю, что прошу о многом. Но ты спросил меня, чего я хочу, и… Это то, что мне нужно от тебя.
Эндрю на мгновение замолчал, его следующие слова были произнесены вполголоса:
— Из-за Кевина?
— Нет. Из-за всех вас. Я хочу, чтобы лисы победили, чтобы весь мир начал видеть вас, ребята, такими, как я. Потому что ты заслуживаешь признания и славы больше, чем Рико и его прихвостни. Все думают, что
они лучшие, а вы, ребята, мусор, но я не понаслышке знаю, что все наоборот. Мне нужно, чтобы ты помог мне доказать это.
— И это
все, что тебе от меня нужно, Джостен?
Сам толком не понимая, зачем он это говорит, Нил ответил:
— Нет. Но это все, о чем я могу сейчас попросить… На остальное не хватит времени.
— Мы
могли бы его выкроить. — Ответил Эндрю с едва заметным намеком на легкое отчаяние в голосе.
— Эндрю… — Он начал было отстаивать свою точку зрения, но был прерван.
— Заключи со мной сделку, — Проговорил Эндрю тоном, который был чем-то средним между мольбой и требованием. — Я буду выкладываться по максимуму в каждой игре, но для этого ты должен заключить со мной сделку.
С легким скептицизмом Нил наклонил голову и спросил:
— Что ты хочешь взамен?
— О, ну конечно, — поддразнил Эндрю, слегка закатив глаза. —
Теперь ты перестаешь выписывать пустые чеки.
Нил улыбнулся ему в ответ и подождал, пока Эндрю перечислит свои требования.
Возможно, ему следовало предвидеть это, основываясь на его предыдущей реакции, когда он узнал, что Нил на самом деле собирается ушлепать в дальние края, но он все равно оказался застигнутым врасплох, когда Эндрю потянулся, чтобы ухватить его за рукав, как будто боялся, что он растворится. Его тон и выражение лица выдавали чувство суровой властности, несмотря на то, что под поверхностью скрывалось нечто гораздо более уязвимое.
— Останься. — Эндрю умолял и требовал на одном дыхании. — Останься со мной… С
нами. Тренер подписал бы с тобой контракт в мгновение ока, если бы ты его попросил. Или ты мог бы просто продолжать работать на него, если ты… — Как будто это было запоздалой мыслью, он добавил: — Если ты уйдешь сейчас, Кевин потеряет терпение, а если он его потеряет, то трус-наркоман,
в конце концов, может улететь обратно в гнездо. И если
это случится, он никогда не выполнит свою половину
нашей сделки, и мне придется убить его… Так что помоги мне сохранить жизнь этому громадному идиоту, ладно?
У Нила было так много всего, что он хотел сказать на это, но вместо этого вырвался грустный смех, наполовину переходящий в рыдание.
Потому что он хотел сказать «да».
Боже,
больше всего на свете он хотел остаться здесь, в Пальметто, с Эндрю и всеми его друзьями… Но для него это был не вариант.
Ему ведь нужно было не только спасти Жана, он даже не может рисковать тем, чтобы вернуться сюда после того, как уже был тут. Только не с людьми Мориямы и его отца, которые, без сомнения, идут по горячим следам. Они убьют и его, и Жана за то, что они бросили им вызов, или, что еще хуже, притащат их обоих обратно в гнездо после того, как на их глазах убьют Эндрю и всех остальных, кто помогал им или предлагал убежище. Он не мог так рисковать. Он никогда не смог бы простить себе, если бы с кем-нибудь из них что-то случилось.
Он боролся со странным порывом закричать внутрь себя, в напряженное горло, и как только почувствовал, что снова может доверять своему голосу, выдавил из себя:
— Я не могу.
— Почему? — Переспросил Эндрю почти без колебаний. — Из-за Мориямы? Я могу защитить тебя. Я уже забочусь о Кевине, позволь мне защитить и тебя тоже.
— Я…
Нет, это… Я не
хочу твоей защиты, Эндрю.
Миньярд физически отшатнулся, как будто ему дали пощечину, в его голосе появился намек на оборонительный гнев, когда он крикнул в ответ:
— Почему бы и нет? Ты думаешь, меня недостаточно, чтобы обезопасить тебя? Ты же не думаешь, что я сдержу свои обещания? Я
вполне способен защитить вас всех. Я
не боюсь этих злоебучих Мориям.
Но именно в этом и заключалась проблема, да? Что он не боялся их так, как следовало бы.
С легким вздохом Нил сделал еще один шаг вперед и дал свои заверения.
— Дело совсем не в этом. Я знаю, ты всегда выполняешь свои обещания, и я
в курсе, как ты силен, я просто… Ты мой
друг, Эндрю, а
не телохранитель. Мне не нужна твоя защита, потому что я
знаю, что если бы ты дал ее мне, то скорее
умер бы, чем позволил, чтобы со мной что-нибудь случилось, а я
не могу позволить тебе так поступить… Я слишком забочусь о тебе, чтобы смотреть, как ты подвергаешь риску свою собственную безопасность ради меня. Я… Если с тобой что-нибудь случится, я… Не знаю, как я оправился бы от этого и смог бы вообще когда-нибудь…
В этом было немного больше правды, чем он изначально хотел изложить, но как только слова начали вырываться из него, он не знал, как их остановить.
Он смутно ощущал, как в кармане зазвонил телефон, скорее всего, Ваймак хотел спросить его, куда он убежал или будет ли он дома к ужину, но он переключил звонок на голосовую почту.
Это было гораздо важнее.
Важнее было убедиться, что Эндрю понимает, что его ценность для него выходит за рамки потенциального использования в качестве телохранителя или вратаря.
— Я знаю, что ты можешь защитить всех, знаю, что ты хочешь
попытаться; но ты не должен этого делать.
Не хочу, чтобы ты пытался. Я хочу обезопасить тебя, Эндрю, хочу обезопасить
всех вас, вот часть того, почему… Почему я
не могу остаться здесь? Понимаешь?
Если это будет их последний день вместе, он хотел, чтобы Эндрю знал, что в какой-то момент титул «лучших подружек», которым он наградил его в шутку, перестал быть для него шуткой. Что он действительно был одним из его самых близких друзей. И что ему будет не хватать всего, что связано с ним, после того, как он уйдет.
Он ждал каких-то дальнейших аргументов или ответа от Эндрю, но, как и раньше, когда Миньярд смотрел на него из-за ворот после сальто назад, он казался ошеломленным какими-то своими внутренними откровениями.
Когда он больше не мог выносить тишину, Нил нерешительно потянулся к руке Эндрю, но остановил себя и отдернул ее, прежде чем по-настоящему прикоснуться. Поэтому вместо этого он обратился к нему своими словами.
— Эндрю? Скажи что-нибудь.
Когда карие глаза снова сфокусировались, Эндрю, казалось, принял какое-то решение. На его лице появилось выражение решимости, когда он медленно протянул руку, чтобы обхватить ладонью щеку Нила. Он был не уверен, зачем Эндрю делает это, но тепло его ладони было таким приятным и успокаивающим, что Нил все равно немного прижался к ней.
— Да или нет, Джостен? — Спросил Эндрю с выражением, похожим на голод в глазах.
Он был настолько ошеломлен вопросом, что ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что он, вероятно, спрашивал, примет ли Нил его предложение остаться в Пальметто в обмен на то, что Эндрю будет выкладываться полностью в каждой игре в этом сезоне.
С еще одним печальным вздохом Нил напомнил ему.
— Я не могу остаться, Эндрю. Я уезжаю утром, ты не сможешь переубедить меня на этот счет.
— Знаю. — Ответил Эндрю, разочарованно покачав головой и нахмурив брови. — Я не прошу о вечности, Нил. Я прошу о сегодняшнем вечере. Прошу об этом моменте… — Эндрю еще немного подался вперед, расстояние между ними теперь составляло всего несколько дюймов, если не сантиметров. И он повторил свой вопрос с такой же, если не с большей настойчивостью, чем в первый раз. — Да или нет?
Он на самом деле не знал, чего от него хотят. Но он доверял ему. Он верил, что это расстояние между ними постепенно исчезнет, когда каждый из них наклонится к другому. Он верил, что, что бы ни скрывалось за его ответом, это будет хорошо, потому что
всё, что было связано с Эндрю, принесло в его жизнь только много хорошего. Поэтому со странным чувством удивления и еще более странным жаром, быстро растущим в его животе, он выдохнул свой ответ.
— Да.
Эндрю, казалось, почувствовал почти облегчение, когда его вторая ладонь присоединилась к первой и обхватила другую сторону лица Нила, двигаясь почти в замедленном темпе с намеком на улыбку, играющую в уголках его губ.
И на одно короткое мгновение у Нила мелькнула мысль, что его, возможно, вот-вот поцелуют во второй раз за столько же дней. Почти сразу же последовало потрясающее осознание того, кем он на самом деле
хотел быть.
Всю его жизнь поцелуи были либо средством достижения цели, одолжением другу, либо чем-то, что ему навязывали. Никогда раньше ему по-настоящему
не хотелось поцеловать кого-то просто ради того, чтобы поцеловать; но здесь Эндрю стоял с ним на крыше стадиона в лучах заходящего солнца и… Он хотел, чтобы его поцеловали. Он
хотел, чтобы Эндрю поцеловал его и он бы ответил на поцелуй в ответ. Внезапно он понятия
не имеет, что делать
с этими эмоциями, о которых он даже не подозревал, что способен испытывать.
Эндрю остановился. Все движения и даже его дыхание внезапно прекратились всего в сантиметре или двух от того, как его нос соприкоснулся с носом Нила.
Сначала он подумал, что это из-за того, что он почувствовал осознание Нила в последнюю секунду и последующую панику по этому поводу, и он чуть не издал протестующий стон и сам с собой заключил сделку. Но потом Эндрю немного отстранился и заметил, что тот уже даже
не смотрит на него, он смотрит на что-то позади него, через плечо Нила.
— Эндрю? — Спросил Нил смущенным и слегка обеспокоенным шепотом, пытаясь повернуть голову, чтобы увидеть, на что он смотрит, но Эндрю взял его за обе стороны лица, удерживая его взгляд устремленным вперед.
— Не нужно. — Страдальческим шепотом предупредил Эндрю, не сводя глаз с того, что привлекло его внимание.
— Что там? Что случилось? — Он снова безуспешно попытался вырваться из его хватки, но Эндрю только крепче сжал его, и его слова приобрели более затравленный тон.
— Не смотри, Нил. Просто не своди глаз с меня… Мы никогда не успеем вовремя.
Яма страха и адреналина разверзлась у него под ногами, когда он схватил Эндрю за руки и попытался оторвать его пальцы от своего лица, выкрикивая отчаянные протесты.
— О чем ты говоришь? Что…
Наконец он вырвался из тисков и обернулся, лихорадочно выискивая на горизонте какую-либо угрозу, привлекшую внимание Эндрю, но как только нашел, то весь воздух из его легких покинул его тело в едином порыве.
Там была Даки.
Стоит на вершине башни, она говорила, что хочет однажды подняться туда вместе со своей умершей лучшей подругой.
Даже с такого расстояния она выглядела бледной и потрясенной, как будто была напугана, но в то же время полна решимости.
И она смотрела
прямо на него, словно умоляя о помощи и прощении одновременно.
Он, сломя голову, помчался по крыше, зная, что отсюда у него нет возможности добраться до нее, но все равно отчаянно желая попытаться.
— Даки!
Он чуть не закричал, когда приблизился к выступу, но Эндрю успел схватить его за запястье и притянуть обратно к своей груди, обратно в безопасность и тепло. Но в его истерических попытках спасти друга, объятия Эндрю
не казались ему защитой; они казались препятствием на его пути.
— ДАКИ! — Он закричал еще громче, свежевыкрашенные ногти впились в руки Эндрю, когда тот попытался обнять его сзади, шепча заверения, которые Нил в тот момент почти не слышал.
Каким-то образом в своей борьбе они оба оказались на бетоне. Нил оказался прижатым к полу, в безопасности, подальше от выступа как раз в тот момент, когда Дженни Смоллс подошла еще ближе к своему собственному.
— Нет, — Произнес Нил с надломленной мольбой. —
Нет. Я должен…
Часть его знала, что Эндрю был прав. Знала, что было уже слишком поздно и что нет никакого смысла прыгать с собственной крыши, чтобы попытаться помешать кому-то другому сигануть со своей. Знал, что ему
не следовало бы смотреть на это, если бы он вообще знал, что полезно для его собственного психического здоровья. И все же он не мог отвести взгляд, он не мог перестать бороться, пытаясь пробиться немного ближе к девушке с акварельными глазами и родимым пятном в форме утки на щеке.
Достаточно близко, чтобы быть свидетелем всего, но слишком далеко, чтобы сделать что-нибудь, помимо криков, борьбы и рыданий. Какова вероятность того, что эта беспомощность перед лицом смерти близкого человека повторится с ним не один раз?
Даки посмотрела ему в глаза с другого конца маленькой парковки, по лицу текли все те же слезы боли, что окрашивали ее веснушки перед каждым из поцелуев, которыми они делились друг с другом все эти годы разлуки. А каковы были шансы, что это повторится? Они встречаются после стольких лет только для того, чтобы она была той, кто оставит
его позади со страхом в глазах.
Несмотря на то, что он не мог по-настоящему расслышать ее с такого расстояния, он все равно
знал, что она говорит. Он узнал форму губ, по которым можно прочитать те же слова, которые сказала его мать в тот день, когда ему точно так же не удалось спасти ее.
— Мне жаль. — Она прошептала ему…
И с этими словами она закрыла глаза, сделала шаг и… Дженни Смоллс исчезла.
Не оставив после себя ничего, кроме изуродованного тела на тротуаре и общей коллекции фотографий на его телефоне.
