***
Эндрю просто сидел там черт знает сколько времени, напоминая себе, что нужно дышать. Напоминая о том, как Би и Рене говорили ему стараться оставаться в здравом уме. Он не может контролировать других, только себя, он не может заставить Нила простить его, только себя, он не может наладить отношения с Рене, не наладив их сначала с Нилом, его намерения и результаты — не одно и то же, он должен взять на себя ответственность, он должен показать это на языке, который понимает Джостен, он должен… Он ударил кулаком по столу и швырнул недопитую бутылку с водой через парковку, а после выругался себе под нос и протопал весь путь, чтобы поднять ее, вместо этого выбрасывая в мусорное ведро. Дыши, Эндрю, дыши. Но как он может? Когда он чувствует, что Нил Джостен выкачал весь кислород из его легких вместе с каждым другим словом, слетающим с его губ? Когда теперь у него было подтверждение трех вещей, на которые он не ожидал получить ответы сегодня. Все было по-настоящему. Что бы у них ни было до того, как Эндрю все разрушил, это было по-настоящему. Теперь он это знает, потому что «Тебе правда было необходимо заслужить мое доверие только для того, чтобы предать его?» и «Я собирался выдать тебе все» и «Жан — вот почему я заключил сделку с Ичиро, но… Ты — причина, по которой я остался. По выражению его глаз, по дрожи в голосе, по тому, как его ногти впились в ладони, и по улыбке, что не принадлежала ему, он знал, что все это правда. Он знал, что Джостен был честен, когда говорил все это, а это означало, что все было по-настоящему… Но это были не единственные правдивые заявления, что он сделал во время их маленьких «переговоров». «Я презираю тебя.» «Если бы не тот факт, что ты хороший вратарь.» «Ты никто.» «Жалкий.» «Буду надеяться, что это убьет тебя.» «Я вообще не хочу тебя знать.» Все это тоже было правдой… Точно так же, как «Хорошо, что ты показал мне свое истинное лицо и раскрыл то, какой ты на самом деле ублюдски больной, извращенный, обдолбанный, кусок говна, предательский монстр». Точно так же, относилось к «хорошо», что они никогда не целовались… Это было второе, что он узнал; что Нил помнит это. Раньше он был не уверен, поскольку, казалось, что он почти ничего не помнил из того, что произошло после этого. Но теперь он знает, что Нил помнил тот «почти» поцелуй, и что он рад, что этого на самом деле не произошло. Что он сожалеет о том, что сказал ему «да»… И почему бы ему этого не сделать? Когда теперь Нил думает… Нет. Теперь Нил знает, что Эндрю такой же ебнутый и чудовищный, как Рико Морияма. Конечно, он не захочет, чтобы он сейчас был рядом с ним; не захочет, чтобы он прикасался к нему, не захочет, чтобы он разговаривал с ним. Нил Джостен даже знать его больше не хочет… И как только Ваймак наберет достаточно хороших талантов, чтобы заменить его на линии, он просто сможет попросить своих «богатых», «влиятельных» и «с хорошими связями» друзей нанести по нему удар… И, возможно, Эндрю заслуживает этого; но он не может позволить этому случиться и сдержать свои обещания, поэтому ему придется найти способ убедить Нила, что он больше полезен ему живым, чем мертвым. Третья истина, что он узнал. Возможно, он и не в состоянии контролировать Джостена, но Джостен может контролировать его. Он бессилен перед угрозой того, что Нил и Морияма могут сделать с его семьей. Но что еще хуже, так это то, что он так же бессилен под тяжестью этого ледяного голубого взгляда. Теперь он знает это со 100% уверенностью, Нил Джостен станет его погибелью… Он просто должен сначала убедиться, что Ники и Аарон окончат университет. Он может умереть, когда его работа будет выполнена. Когда он выполнит все свои обещания и у него больше ничего не останется. Во всяком случае, план был всегда таков, пока не появился Кевин Дэй и не начал давать обещания, что не мог сдержать. Эндрю даже не помнит, как возвращался к себе домой, он честно считал чудом, что не обнаружил чьих-то пятен крови, разбрызганных по бамперу, когда заехал на стоянку. Он поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и распахнул дверь, игнорируя обеспокоенные и любопытные взгляды Ники и Аарона, когда схватил бутылку Blue и маркер, направляясь в ванную комнату. — Эндрю? — Позвал Аарон, вставая с дивана и следуя за ним. — Эндрю! — Повторил он, когда дверь захлопнулась прямо перед носом брата. — Эндрю, что происходит? Поговори со мной. — Настаивал он через дверь. В этот момент Эндрю открутил крышку и отпил с горла. — Эндрю?.. Эндрю?! — Заткнись. — Процедил Эндрю сквозь зубы, прежде чем снять колпачок с маркера. — Оставь меня в покое. — Что ты делаешь? Что там происходит? — Ничего. — Эндрю сплюнул в ответ и сорвал с себя нарукавные повязки, чтобы увидеть, что большая часть кожи уже занята его последним маленьким художественным сеансом. — Съебись отсюда. — Нет. — Аарон, — почти прорычал он, — свали. Эндрю начал рисовать на каждом пустом кусочке кожи на своих руках, останавливаясь лишь для того, чтобы глотнуть еще алкоголя, поскольку от паров маркера у него начала кружиться голова. Он не был идиотом. Он знал, что Аарон все еще стоит прямо за дверью и надзирает за ним, как надоедливая маленькая тень, что он стал в последнее время. Но он просто проигнорировал его, как всегда, и продолжил выполнять очень важную задачу — напиться до помутнения зрения. Он был не в настроении ссориться с Аароном прямо сейчас. Он не может его контролировать. Он может контролировать только себя. Свои собственные действия и реакции. Свое собственное тело. Свою собственную боль. Он отбросил маркер в сторону, когда все его руки были покрыты грязно-черным, и начал дергать себя за волосы. Осушив залпом больше половины бутылки, пока ему не пришлось вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха, он слегка поперхнулся и рассмеялся, услышав панически звучащее «Эндрю», донесшееся из-за двери. У него кружилась голова, и он был весь в чернилах, но этого было недостаточно. Ему было недостаточно. Он подводил всех и вся. Он нарушал все свои обещания и подводил всех, не сумев обеспечить их безопасность. Он позволил себе превратиться в них. Он сделал что-то, чего не мог вернуть назад, и теперь он… Он не знал, как еще все исправить, кроме как причинив боль людям, что причинили боль его людям. Он не знал, как восстановить контроль над ситуацией, которая зашла так далеко, что он не знал, как с ней справиться. Он не знал, как… Эндрю почти перестал употреблять алкоголь, но ему удалось, по крайней мере, настолько контролировать себя и свои собственные действия, чтобы не сплюнуть его. Какой бы пустой тратой времени это бы было. Он проглотил все обратно и глотнул еще немного, чтобы ощутить вкус. Почувствовал, как оно обожгло все внутри при его легкомысленном смешке. Кулак Аарона врезался в дверь, напомнив Эндрю, что он здесь, напомнив ему, что он также потерял контроль и над этим. В какой-то момент брат перестал его слушать, когда он попросил оставить его в покое. На самом деле он перестал его слушать. Прямо как Кевин. Такой же, как все… Но в этом есть смысл, да ведь? Потому что «ты слаб и глуп, и никто никогда не будет уважать тебя так, как уважают его». Почему кто-то должен был его слушать, когда он был просто плохим и наполовину эффективным? Когда он был ничем не лучше таких, как Рико. Когда он не остановился, услышав от него «нет» и «пожалуйста», как и они. Как и они. Как и они. Как…*
Эндрю даже не понял, что схватил свои ножи, пока не сделал первый надрез. Острая боль и вспышка красного немного напугали его, и он выругался. — Дерьмо. — Эндрю? Кровь выступала немного быстрее и гуще, чем он помнил по последнему разу, когда совершал такое. С тех пор прошло несколько лет, у него были гораздо менее обильные кровотечения, пока он был маленьким. Он передвинул лезвие на дюйм влево и прижал кончик к коже, наблюдая, как все расцветает, кружится и смешивается с еще влажными чернилами внизу. Может быть, он мог бы сделать себе татуировку подобным образом? Эта мысль снова заставила его рассмеяться, он решил использовать эти два маленьких выреза в качестве глаз смайлика своего дизайна. — Вот как, блядь, значит, открывай дверь, или я ее выломаю! — Пригрозил Аарон. — На твоем месте я бы этого не делал, — Ответил Эндрю со смехом и маниакальной ухмылкой. — Ты просто разозлишь тренера тем, что сломаешь ее. — Как будто тебе есть дело до того, что думает тренер, — выплюнул в ответ Аарон. — Открой эту чертову дверь, Эндрю. — Нет. — Эндрю! — Его слова были подкреплены первым ударом в дверь, что был достаточно сильным, чтобы задрожали стены и у него заныли зубы. — Открой блядскую дверь! Шум немного напугал его, и внезапно Эндрю снова стал маленьким ребенком, прячущимся в шкафу от очередного монстра, пытающегося спрятаться в его постели. «Выходи, Эй Джей, перестань прятаться от меня. Будь хорошим мальчиком и открой дверь. Ты же не хочешь вывести меня из себя, не так ли?» — Эндрю! — Аарон закричал, снова и снова ударяя кулаками и ногами по двери, в попытках сорвать ее с петель. Он зажал уши руками, чтобы заглушить шум, и издал по-настоящему жалкий звук, в то время как его брат продолжал пытаться вломиться внутрь, продолжал пытаться добраться до него. Его голос звучал так сердито. Его голос звучал так… — Открой, блядь, дверь! Я не шучу, Эндрю, открой, чертову… Эндрю отпер дверь и распахнул ее настежь, а затем отступил назад и прислонился к стене. Аарон стоял с красным лицом и кипел от злости, но на секунду Эндрю увидел только Джесси-Сэмюеля-Стивена-Дрейка. Он крепче сжал свой нож и приготовился к драке. Аарон посмотрел вниз на его руки, чернила, кровь, и красный цвет его лица сменился на совершенно бледный, когда он сделал один неуверенный шаг назад. — Аарон? Что происходит? Неужели все?.. — Это все, что успел сказать Ники до того, как Аарон зашел с ним в ванную, а затем захлопнул и запер за собой дверь. Эндрю издал стон, что он отрицал бы хоть до самой смерти, если бы его спросили об этом, смесь из бутылки, которую он выпил в рекордно короткие сроки, испарений от маркера, потери крови и призрачных рук, оставляющих фантомные следы по всему его телу, лишая всего до последнего остатка самообладания, что у него еще оставалось. — Иисус, Эндрю. — Пролепетал Аарон с неприкрытым гневом, быстро начиная рыться в шкафах в поисках полотенец и других принадлежностей. Эндрю отпрянул, когда Аарон потянулся к его руке, но Аарон просто послал ему холодный взгляд, снова протянув к нему руки. Эндрю позволил ему притянуть его кровоточащую руку, и тот начал вытирать кровь с сосредоточенным выражением на лице. Эндрю попытался допить остатки алкоголя свободной рукой, но Аарон схватил бутылку и поставил на другой конец комнаты вне пределов его досягаемости с чуть большей силой, чем было необходимо, снова сосредоточиваясь на ранах Эндрю. Аарон надавил на ту область, а Эндрю издал шипение, на которое Аарон ответил грубым: — Захлопнись. Продолжай давить. Эндрю сделал так, как ему было сказано, и придерживал окровавленное полотенце на месте, пока Аарон достал свой телефон и набрал Ники по громкой связи, прежде чем снова взяться за дело. Звук нескольких гудков и их двоюродный брат ответил: — Да? Голос Ники звучал неуверенно и испуганно. А вот у Аарона — нет; его голос звучал сурово и непоколебимо. Он звучал сердито. Решительно. — Возьми аптечку первой помощи и поставь ее рядом с дверью ванной. — У-у нас нет аптечки первой помощи, — заметил Ники с чуть большей паникой в голосе. — Да, она есть. У меня под кроватью. Принеси ее сюда, а потом позвони Би, скажи ей, что Эндрю снова увидится с ней завтра рано утром. — Нет, — заканючил Эндрю. — Да. — Возразил Аарон, свирепо взглянув на него, прежде чем снова сказать в телефон: — И поторопись с аптечкой. Аарон повесил трубку со звуковым сигналом, до того как Ники или он сам смогли продолжить спор по этому поводу. — Я недавно виделся с Би. Она сказала, что мы увидимся в среду. — И ты увидишься с ней в среду. Но также встретишься с ней еще и завтра. — Проговорил Аарон так, словно для протеста не было и места, сунул другое полотенце под раковину и начал оттирать порезы. — Нет. — Все равно возразил Эндрю. — У нас была сделка, я провел с ней свой бонусный сеанс и… — Я не хочу слышать, как ты сейчас рассказываешь мне о своих ебнутых сделках, — прорычал Аарон. Ники постучал в дверь, в его голосе послышалась неуверенность: — Могу я войти? В кои-то веки они с Аароном пришли к согласию, сказав «Нет» в унисон, прежде чем Аарон продолжил: — Просто оставь ее у двери, а потом свали отсюда к черту. Позвони Би, а потом Эбби. — И… И что им сказать? — Чтобы они перезвонили мне примерно через 30 минут. — Аарон сказал это с чувством авторитета, на который он и не подозревал, что его близнец способен. Он услышал, как Ники поставил коробку и зашаркал прочь, потом Аарон снова приказал ему давить, пока он бегал за аптечкой. Когда он вернулся, Аарон опустил крышку унитаза и сел на нее, а затем похлопал по краю ванны рядом с собой: — Садись. Эндрю бросил на Аарона короткий взгляд, даже когда тот сделал, как ему и было сказано, протягивая руку. — Мне это не нравится, — пожаловался Эндрю. — Ты ведешь себя так, словно ты здесь главный. А ты не главный. — Прямо сейчас — я. — Ответил Аарон, сверкнув глазами. Он протер раны спиртовыми салфетками, что немного щипало, и все чернила с этого места расплывались и растекались при каждом не очень нежном нажатии. Аарон продолжал ругаться себе под нос по поводу того, сколько расходных материалов ему пришлось потратить из-за чернил, а затем посылал Эндрю еще больше неприязненных взглядов. Может быть, это все алкоголь, а может, это было просто его желание восстановить контроль и получить ответы на все вопросы, но Эндрю все равно поймал себя на том, что спрашивает: — Ты злишься на меня? Аарон немного усмехнулся, отвечая: — А ты как думаешь? Эндрю посмотрел на нахмуренный лоб и уверенные руки, что начали стягивать его руку швами-бабочками, и спросил: — Почему? Аарон оглянулся на него на полминуты, после снова сосредотачиваясь на текущей задаче, защипывая, перевязывая, вытирая и ругаясь себе под нос, пока кровь не остановилась. — У нас была сделка, — в конце концов начал Аарон тихим голосом, пронизанным гневом и страданием. — Я сегодня разговаривал с Би. — Знаю, — ответил Аарон с легким замешательством. — Сделка заключалась в одном сеансе за одну дополнительную сигарету. Ты не можешь заставить меня пойти на еще один сеанс, если только ты не дашь мне больше… — Я не про эту сделку говорю! — Выпалил Аарон чуть громче и с большим напряжением, чем Эндрю мог сейчас выдержать. Он отстранился и вглядывался в лицо своего брата, пока к нему не пришли ответы: — По какой причине ты сказал, что хочешь разобраться с последствиями? Ты злишься, потому что я не открыл дверь сразу? — Среди прочего. — Усмехнулся Аарон. — Это не было частью последствий. Я был частью этой битвы. Я имею дело с плохими парнями, я… — Просто заткнись, Эндрю. — Аарон оборвал его с ядом во взгляде. — Ты все еще не понимаешь и никогда не поймешь… Я не знаю, почему продолжаю пытаться. — Аарон. — Эндрю произнес его имя с чуть большим отчаянием, чем хотел. Его брат посмотрел на него с тревогой, будто собирался либо ударить его, либо пустить слезу, но он не сделал ни того, ни другого, вместо этого протянул руки и сказал: — Ножи, Эндрю. Отдай их мне. — Зачем? — Спросил Эндрю, притягивая их немного ближе к себе. — Потому что тебе нельзя их доверить. Я их конфискую. — Они мне нужны. — Возразил Эндрю. — Я должен обеспечивать твою безопасность. — Да ну? А я должен обеспечивать твою. — Набросился на него Аарон, пытаясь выхватить их. Эндрю отстранил их, отнекиваясь: — Нет. Ты не можешь их забрать. Они мне нужны. — Эндрю… — Аарон произнес его имя как ругательство, а затем сделал несколько глубоких вдохов и отвел взгляд. После минуты или двух напряженного молчания Аарон предложил компромисс. — Я пока сохраню их и отдам, когда они тебе понадобятся. Но только когда они тебе нужны, не для такого дерьма, как это, не для такого дерьма, как… Почему ты продолжаешь делать все это? А? Почему ты такой? — Я должен. — Вымолвил Эндрю с заплетающимися языком, что заставило его несколько раз моргнуть в замешательстве, прежде чем повторить их снова с чуть большей уверенностью в голосе и убежденностью. — Я должен. — Ни хуя, ты, блядь, не должен! — Рявкнул Аарон, испуская сердитый вздох. — Я пытаюсь. — Проговорил Эндрю: — Я пытаюсь сдержать свои обещания. Я пытаюсь… — Это, — Аарон указал на руки Эндрю, дверь ванной и ножи, — разве ты не выполняешь свои обещания, Эндрю! Это ты их нарушаешь! Почему ты этого не видишь? Почему ты не можешь распознать эту гребаную… Это полный пиздец, Эндрю! Почему ты продолжаешь так поступать с нами? Все шло так хорошо, почему ты… Боже, я сдаюсь, с тобой бесполезно говорить. — Я… Я открою дверь в следующий раз. — Это не то, что я… — Прорычал Аарон и ударил кулаком по раковине, прежде чем поморщиться и воскликнуть: — Сукин сын! — Ты в порядке? — Спросил Эндрю, широко раскрытыми глазами глядя на разбитые костяшки пальцев своего близнеца. — НЕТ! Эндрю вздрогнул от шума, его глаза расширились, когда он увидел гнев и боль в глазах своего брата. — Нет, я не в порядке, — повторил Аарон. — Я не могу продолжать делать это с тобой, Эндрю, я не могу продолжать… Ты продолжаешь давать мне надежду, а потом отнимаешь ее у меня, я не могу… Ты дал ебаное обещание! Он чуть было не извинился, но вспомнил, что это не то слово, которое он должен говорить. За то время, что ему потребовалось, чтобы вспомнить, что Нила здесь нет, чтобы возражать против этого, Аарон уже двинулся дальше. — Отдай мне ножи, Эндрю. Он сжал ручки так крепко, как только мог, и потянул их назад: — Не могу. — Да. Можешь. И ты это сделаешь. — Ответил Аарон с суровой решимостью. — Нет. — Отдай их сейчас же, или нам конец. Ты меня понял? Отдай мне их сейчас же. — Нет. Аарон, я не могу. Я не… Аарон бросился к ним, и Эндрю упал навзничь в ванну, он ударился затылком о кафель и зашипел, но у него было не так много времени, чтобы прийти в себя, так как сразу после этого Аарон упал на него сверху. Эндрю сразу же начал размахивать руками, сочетание того, что на него давил чей-то вес тела, и продолжающихся попыток его брата украсть что-то, что принадлежало ему, привело к тому, что его борьба или бегство перешли в режим овердрайва, пока он отбивался от внезапной атаки. — Ауч! Блядь! — Закричал Аарон с шипением, он отшатнулся от него и схватился за окровавленную щеку. Эндрю немедленно охватили угрызения совести, он уронил нож и перебрался на ту сторону ванны, чтобы попытаться обхватить лицо Аарона. — Нет, отойди, просто отойди на хуй! — Закричал Аарон, отталкивая Эндрю. — Я не… Я не хотел… Аарон вылез из ванны и теперь рассматривал в зеркале неглубокий порез на своем лице, одна рука все еще была перепачкана кровью Эндрю, а другая — разбитыми костяшками пальцев Аарона. Этого не должно было случиться. Аарон никогда не должен был пострадать. Он никогда не должен был быть тем, у кого течет кровь. — В-все в порядке. — Процедил Аарон сквозь зубы, хотя и не казался слишком убежденным. — Это всего лишь царапина. — Извини, — ответил Эндрю со странным завыванием в голосе. Аарон посмотрел на него так, словно у него выросла вторая голова, и испустил долгий глубокий вздох. — На этом все закончится, Эндрю. — Предупредил Аарон, протягивая руку: — Я не буду просить тебя снова, и я не могу продолжать позволять тебе делать это со мной. Да с любым из нас… Передай мне ножи. Эндрю сначала не ответил ему, опустив взгляд на клинки, что подарила ему Рене. Семья Морияма охотилась за ними. Джостен хотел их смерти. Он пообещал защитить Аарона, Кевина и Ники, а… А для этого он нуждался в оружии. Ему было нужно, чтобы они сохраняли контроль. Он нуждался в них, чтобы все исправить. — Не могу. — Повторил он, чуть крепче прижимая их к груди. Аарон уставился на него сверху вниз с легким отвращением, качая головой, будто Эндрю с таким же успехом мог снова убить его мать. — Хорошо. — Протянул Аарон, хотя это прозвучало совсем не хорошо. — Оставь их себе. Уничтожь себя. Нарушь все свои обещания, а потом рухни в ореоле пылающей славы, мне все равно. Я, блядь, больше не могу этого делать… Я не могу продолжать… — Аарон? — С меня хватит, Эндрю. С меня хватит. Я, ебать, пытался, и я… Просто забудь об этом. — Аарон. Его брат потянулся к двери и распахнул ее, сделав один шаг наружу до того, как Эндрю успел крикнуть ему вслед: — Аарон! — Что? — Ядовито спросил он, не оборачиваясь на него. — Ты не можешь уйти… Ты не можешь… У нас была сделка. Взгляд его глаз в этот момент был полон чистой ненависти и злобы. — Я не тот, кто её нарушил, — И он снова захлопнул дверь. Теперь, оставшись в одиночестве в ванной с почти пустой бутылкой, своими ножами и окровавленной аптечкой первой помощи, Эндрю издал негромкий смешок, даже не зная причину. Маниакальная ухмылка на его лице соответствовала рисунку на руке, и это рассмешило его еще больше, потому что это было наименее честной чертой в нем. Улыбка. Как будто он вообще был способен на что-то вроде радости. Капля воды упала ему на ноги, пальцы дотронулись до собственных щек и остались мокрыми; в замешательстве он посмотрел на насадку для душа, чтобы убедиться, что она не включена, а затем до него дошло, что это выходит из него. Он не плакал уже… Он даже не уверен, насколько долго. Осознание того, что сейчас он плачет, просто заставило его еще сильнее рассмеяться над тем, насколько глупо и жалко он себя вел. Боже, они были правы. Они все были в порядке. А он был в блядском хаосе. Он смеялся и смеялся до тех пор, пока у него не закружилась голова. Пока его зрение не начало затуманиваться, а в голове не начала пульсировать боль. Ранее он так беспокоился об Аароне, что совсем забыл о том факте, что ударился головой о плитку. Возможно, у него просто небольшое сотрясение мозга, это, по крайней мере, объяснило бы, почему он, казалось, не мог перестать смеяться или из его глаз текла жидкость. Осознание этого заставило его рассмеяться еще сильнее. Теперь он знал, как чувствовал себя Нил в Колумбии, с шариками за роликами его вышестоящих размышлений и с шишкой, размером с гусиное яйцо на затылке. Теперь ему просто нужно было, чтобы кто-нибудь надел на него наручники и удержал его, тогда было бы похоже на ремикс прошлой ночи. Его рука снова легла на ножи, он пялился на них всего секунду или две, а затем вырезал гораздо меньшее, гораздо более дрожащее хмурое лицо на противоположной руке, близнеца первого, чтобы составить ему компанию. Он отключился в ванне с улыбкой на лице.*
Он проснулся — он даже не знает, сколько часов спустя, — от ощущения, что на него сверху накинули одеяло. Его рука метнулась вперед, схватив чье-то запястье, и только когда его глаза снова полностью раскрылись, он понял, что это Ники. Эндрю перевел взгляд с теперь уже забинтованного хмурого лица на одеяло, на ножи и нарукавные повязки, что теперь лежали на бортике в ожидании его, а затем, наконец, снова перевел взгляд на Ники, отпуская его руку. — Аарон? — Спросил он, удивляясь самому себе, насколько хриплым звучал его собственный голос. — Боюсь, только я. — Ответил Ники с застенчивой улыбкой. — Извини, что разочаровал. — Где он? — О, э-э, я на самом деле не… — Ники. — Эндрю предупреждающе зарычал. — Обещаешь, что не убьешь гонца? — Что за весть? — Я почти уверен, что он с Кейтлин. — Поморщился Ники. — Хах, — Эндрю разрывался между желанием вновь рассмеяться и произнести множество всех известных ему ругательств. Но что он сделал в реальности, так это схватил подушку, что Ники держал в руке, и одеяло, которое было небрежно накинуто на него, и свернулся калачиком на дне ванны. С таким же успехом он мог бы поспать здесь, ему не хотелось сейчас смотреть на самодовольное лицо Кевина, и он был не уверен, что сделает, если увидит Аарона. Для всех было бы безопаснее, если бы он просто остался здесь. Ники просто стоял и смотрел на него какое-то мгновение, от ощущения пристального взгляда у него по коже побежали мурашки, поэтому он грубо проворчал: — Уходи, Ники, — а после еще сильнее натянул одеяло на лицо. — Эндрю, — Позвал Ники с явным колебанием и мягкостью в голосе. — Ты ведь знаешь, что мы любим тебя, да? Ему показалось, что на лицо вылили ведро холодной воды, его глаза распахнулись, а потребность закричать или разбить что-нибудь достигла небывалых высот. Из всей лжи, что можно было сказать ему прямо сейчас, Ники выбрал ту, которая наверняка причинила бы ему наибольший вред, пока он был подавлен. — Выйди. — Эндрю… — Выйди. Секунду или две стояла мертвая тишина, но затем Ники, шаркая, направился к двери, он выключил свет и тихо прикрыл за собой дверь. Эндрю вроде как пожалел, что он не захлопнул ее. Это было бы честнее.