Deals With Devils

Нил осознавал, что его ментальная основа не является ярким примером «нормального» или «хорошо приспособленного» члена общества, особенно человека его возраста, но раньше это никогда не было для него большой проблемой. Тот факт, что его мозг был занят поиском наилучших способов исчезнуть (или заставить других сделать это), не будучи пойманным, в то время как другие дети, возможно, были больше заняты подготовкой к тестам в школе или сплетнями о том, что произошло в прошлые выходные, казался лучшим использованием его серого вещества тому, чьё выживание зависело от этого. Социализация (и те виды навыков или базовых знаний, что приобретаются благодаря социализации) просто были не так важны для маленького Нила, как знание того, как завести машину или как прицелиться из пистолета. Но теперь условия его выживания основывались на совершенно новом наборе навыков, которые, казалось, были присущи всем остальным представителям его поколения. Например, как, ёб твою мать, сделать приличное селфи, или что это за чертовы хэштеги, или как, блядь, записать «бумеранг» для публикации в социальных сетях. Так что теперь у него появился целый ряд новых причин сожалеть о том, что его воспитание оставило его в стороне от «нормального» детства, которое могло бы подготовить его к такого рода испытаниям. — Ты понял? — Спросил Кев, возвращаясь после погони за мячом, который он только что запустил в ворота. — А? — Нил остановился, наблюдая за быстро повторяющимся полусекундным кадром, который, безусловно, не был той частью, что он должен был записывать на камеру. — Может, попробуем еще раз, может быть, под другим углом? — Конечно, просто скажи мне, когда будешь готов. — Готов. — Подтвердил Нил, немного подвинувшись и удерживая зажатой кнопку на телефоне Кева. — Уверен? — Кевин решил во второй раз убедиться, так как всё равно приготовился к удару. — Ага, давай. Кевин сделал ещё один почти безупречный бросок, и Нил немного улыбнулся про себя его прогрессу, а после проверил телефон и убедился, что ему снова удалось записать только их разговор о готовности сделать фото, а не самого его. — Чёрт. — Пробормотал Нил себе под нос. — Ты понятия не имеешь, что делаешь, не так ли? — Кевин точно обвинял с самодовольной ухмылкой. — Я много чего знаю. — Нил импульсивно защищался: — Твое дурацкое приложение просто не знает, как работать со мной. — Да, я уверен, здесь не права техника. — Саркастически подтвердил Кевин, прежде чем подойти, чтобы показать ему, как нужно сделать. — Вот, видишь, просто делаешь так. — Ладно, да, это… э-э, вроде как имеет смысл. Хочешь попробовать еще раз? — Конечно, на этот раз просто щёлкни или что-нибудь в этом роде, когда будешь готов к записи. — Поддразнил Кев с самодовольной ухмылкой, прекрасно понимая, что щёлканье также было одним из тех простых навыков, которых ему не хватало. — Придурок. Почему бы мне вместо этого просто не запустить этим вторым мячом тебе в голову, используя как сигнал. — Нерешительно пригрозил Нил, покачивая мячом в воздухе для пущей выразительности. Кев немного посмеялся над этим, а потом встретился с ним взглядом и одновременно предложил: — Притопни? Разобравшись с этой системой, они еще дважды пытались записать полуприличный «бумеранг», прежде чем, наконец, заснять тот, который соответствовал высоким стандартам Кевина Дэя. Они сидели рядом друг с другом, пока он набирал необходимые теги, хэштеги и черт знает что еще, а затем отправил это в сеть, где его почти сразу же встретила куча уведомлений. Кев как раз собирался снова выйти из аккаунта, чтобы помочь Нилу придумать что-нибудь для публикации, когда они мельком увидели на экране Жана прямо над постом Кевина. У Нила слегка перехватило дыхание при виде него, и он почувствовал, что у Кева почти то же, когда он нажал на видео, чтобы разглядеть его получше. Редко такое происходило, чтобы аккаунт Воронов публиковал что-то, что почти полностью не было сосредоточено на Рико, поэтому, увидев Жана в центре внимания, он мгновенно ощутил равную смесь надежды и страха. — Эй, Жан… — Нилу пришлось подавить желание закатить глаза, осознав, что это был голос Рико, может, его и не было на камере, но он все равно выставлял себя зачинщиком. — Лови! Жан читал книгу, когда Рико вышел из-за угла и быстро запустил в него мячом; у любого нормального человека, вероятно, не хватило бы времени среагировать, чтобы помешать мячу со всей силы вмазаться по лицу, но Жан, как и Нил, не был похож на большинство людей. Вздрагивание, которое большинство людей списало бы на реакцию на объект, внезапно летящий в его сторону, когда он этого не ожидал (но он прекрасно знал, что на самом деле это было из-за голоса Рико), стало единственным признаком того, что Жан был удивлен этим в малейшей степени, его правая рука поднялась, чтобы поймать мяч, ему даже не пришлось выпускать из рук книгу, и его глаза оторвались от страницы только для того, чтобы вопросительно перевести взгляд с мяча, который он только что поймал, на Рико. Казалось, он собирался что-то спросить, но, что бы это ни было, звук был заглушен видео, переходящим к следующей сцене. На этот раз Жан, похоже, о чем-то разговаривал с одним из помощников тренера, поскольку голос Рико снова прокричал: — Жан, лови! Этот раз доставил Жану не больше хлопот, чем предыдущий (несмотря на то, что ему пришлось сначала обернуться, чтобы поймать мяч). Сейчас Жан выглядел скорее обрадованным тем, что поймал его, чем смущенным, в то время как помощник тренера просто выглядел не впечатленным прерыванием, когда Рико рассмеялся, и видео перескочило к последней склейке. Жан выглядел полусонным, прислонившись к кулаку, с темными мешками под глазами и ссутулившейся осанкой, в то время как его вилка лениво передвигала по тарелке немного кашеобразного горошка. На этот раз Рико даже не оказал ему любезности сказать «лови», он вообще почти не предупредил его, просто сказал «Жан» едва слышным шепотом, прежде чем бросить его, но лучший защитник все равно смог поймать мяч (хотя и с немного большим трудом, в этот раз чуть не долбанувшись лицом об стол). Любому фанату, наблюдающему за этим, могло это показаться шуткой, невинным способом продемонстрировать навыки Жана и легким весельем между тренировками, но те, кто знал, каково было жить в Гнезде, могли увидеть, чем это было на самом деле. Последний изощренный метод пыток Рико. Возможно, поначалу это его смутило, но к третьему ролику замешательство прошло. И не только это, но он знал, чего следует ожидать даже от малейшего шепота его имени с другого конца комнаты. Мешки под глазами, усталая и побежденная поза, абсолютная паническая борьба за то, чтобы не уронить мяч. У Нила было ощущение, что Рико и половина команды в течение нескольких дней со всей силы запускали мячи прямо в лицо Жану (почти безжалостно, если бы ему сказали угадать), пытаясь измотать его и одновременно заставляя постоянно сохранять бдительность. Паранойя и переутомление были плохим сочетанием, и Рико нравилось мучать их именно по этой причине. Например, однажды он брызгал на них ледяной водой всякий раз, когда они засыпали, примерно неделю подряд. К концу тренировки они были так же лишены сна из-за попыток бодрствовать, чтобы избежать столкновения с холодом, как и из-за того, что их будили. Тот факт, что они подверглись бы дальнейшему наказанию, если бы позволили своей усталости повлиять на их игру на тренировке, был просто дополнительным бонусом. Он поставил бы хорошие деньги на то, что Жан будет наказан настолько сурово, насколько позволит его новый телохранитель, в любое время, когда он также уронит мяч. Возможно, именно поэтому во втором ролике на его лице читалось облегчение и безумие на последнем. Новый телохранитель Жана, вероятно, и помешал бы Рико напасть на него напрямую, но психологическая бойня и доведение его до изнеможения с помощью кругов и отжиманий, скорее всего, все еще были честной игрой. Жан по-прежнему считался никчемным игроком, и ему нужно было доказать Морияме свою ценность как игрока, если бы они оформили это как часть его обучения, то у охраны главной ветви не было бы причин вмешиваться, если бы Рико не зашел слишком далеко в наказании за провал. Это было далеко от любого из гораздо худших способов напомнить им об их месте, но это не такая веселая игра, как, по-видимому, думали те, кто писал комментарии. Это был Рико, дразнящий Жана властью, что он все еще имел над ним; и они выложили это в сеть, зная, что Нил и Кевин не только увидят, но и поймут, что происходило на самом деле. Это был Рико, наносящий ответный удар. Кевин еще дважды просмотрел видео, но к третьему просмотру Нил перестал смотреть, чтобы вместо этого изучить лицо Кевина. Он казался… У Нила даже не было подходящего ответа, с которым это можно было бы сравнить, что-то среднее между чувством вины и меланхолией? — Кев? — Позвал Нил, чтобы привлечь его внимание, когда видео пошло по третьему кругу. Кевин слегка вздрогнул, как будто только сейчас вспомнил, что Нил был рядом с ним, он закрыл приложение и сунул телефон обратно в карман. — Да? — Спросил Кев. — Всё хорошо? — Да, я в норме. — Он слегка отклонился с легкой улыбкой, в которую Нил не поверил ни на секунду. Поэтому он посмотрел на него сверху вниз и приподнял брови, максимально пародируя выражение лица Жана: «ты шутишь, да?». Кевин слегка закатил глаза, но все равно дал гораздо более честный ответ. — Я просто хотел бы знать, что там происходит. То есть, я могу лишь гадать, волноваться и выдвигать гипотезы сколько угодно, но я никогда не узнаю по-настоящему. Я ненавидел находиться там, ненавидел то, что не мог ничего с этим поделать, когда что-то шло не так, но я, по крайней мере, был в курсе всего. Точно знал, какую форму должны принимать мои кошмары, вместо того, чтобы просто воображать все, что угодно… Кевин не закончил фразу, но Нилу показалось, что он все равно достаточно хорошо понял это чувство. — Я знаю о чем ты говоришь. Я ненавижу то, что меня нет рядом, чтобы поделиться этим с ним. Даже если то, чем мы делились, было объективно ужасным, это, по крайней мере, помогало осознавать, что мы во всем этом не одиноки. — Казалось, это сделало Кевина еще более несчастным, поэтому Нил добавил: — С ним все хорошо. Может, не прям всё хорошо, в гнезде никогда не бывает хорошо, но мы, по крайней мере, знаем, что с ним все в порядке. — Правда? — Усомнился Кевин. — То есть, я знаю, что у него теперь есть телохранитель или что-то в этом роде, но… я имею в виду, действительно ли мы уверены, что он выполняет свою работу? Знаем ли мы наверняка, что он не просто… — Знаем. — Нил пытался убедить себя в том же, в чем и своего друга. — Но как? Потому что так говорят они? — Спросил Кевин, несколько раз судорожно дернув себя за волосы. — Я не уверен, что мы должны им доверять. — Нет, потому что Жан так говорит. — Поправил Нил, но был встречен противоречивым и смущенным взглядом в ответ. — Я… Что? — Спросил Кевин, его руки оторвались от волос и упали на колени. — Он пишет мне каждый вечер и говорит, что с ним всё хорошо. Это вроде как единственное, что он может сказать, поскольку мы знаем, что Морияма, скорее всего, отслеживают все, что происходит в его телефоне. Но он не стал бы лгать мне об этом, и он знает, как сказать мне, когда это ему нужно, что что-то не так, у нас есть на это азбука Морзе, которую мы отбиваем пузырьками ввода, что невозможно отследить, потому что они не оставляют следа? Но в любом случае, если бы у него были какие-то серьезные неприятности, я бы знал об этом. — Это… Он разговаривает с тобой? В его тоне и выражении лица было что-то такое, что Нил испытал искушение назвать либо разбитым сердцем, либо тоской по дому, но у него самого не было большого опыта познания ни одной из этих эмоций, чтобы быть уверенным какой именно являлась эта. Неуверенный, что именно в этом его расстроило, Нил изо всех сил старался сбалансировать честность и мягкость, отвечая. — Я бы не назвал это разговором. Это всего лишь одно слово, которым мы обмениваемся каждую ночь, подтверждая, что нам не угрожает никакая реальная опасность. Но… Да, если считать слово «хорошо» разговором, то он разговаривает со мной. Но не похоже, что они могут по-настоящему наказать его только за это, не из-за мальчика Ичиро, который держит их в узде, так что это абсолютно безопасно. В противном случае мы бы просто продолжали использовать азбуку Морзе. Кевин, казалось, был глубоко озадачен этим, прежде чем издать очень грустно звучащее «О…», сказанное с улыбкой. Догадываясь о том, из-за чего он грустит, Нил сделал всё возможное, чтобы защитить Жана, а также немного утешить своего нового партнера. — Он не знает того, что знаю я, Кев. У нас с тобой была возможность поговорить и немного наладить отношения. У него не было. С его точки зрения, ты все еще эгоистичный засранец, который бросил нас. И теперь ты также причина, по которой Рико отослал меня, чтобы вернуться за тобой. И на самом деле, если подумать, поскольку он — опять же — не знает, чем мы занимаемся, я уверен, он думает, что это из-за тебя я остался в Пальметто, вместо того чтобы вернуться и за ним тоже. Кевину становилось все хуже с каждой новой причиной, которую он приводил в моменты молчания между ними, поэтому он попробовал более многообещающий подход. — Я не собираюсь врать тебе и говорить: «Я уверен, что в этом нет ничего личного», потому что, вероятно, так оно и есть. Но это не обязательно должно оставаться таким. Плюс в том, что Вороны меняют регион и это означает, что у нас может появиться шанс поговорить с ним лично, например, на игре, на одном из банкетов или ещё где-нибудь. И когда мы это сделаем, я смогу поручиться за тебя и все объяснить, может быть, тогда он и простит тебя. — Да… Может быть… — Кевин не выглядел полностью убежденным этим планом, но, по крайней мере, он больше не выглядел так, как будто его сейчас вывернет наизнанку, так что он воспринял это как успех. После еще одного мгновения слегка напряженной тишины сгустившийся воздух, казалось, внезапно исчез, когда Кевин послал ему гораздо более искреннюю улыбку и сказал: — С ним все хорошо. Это все, что я действительно хотел знать. Что ж, спасибо за это. Держи меня в курсе, если что-нибудь изменится? — Конечно. — Нил с готовностью согласился, доставая пару бутылок с водой из их сумки и передавая одну Кевину, который сразу все выпил залпом. Часть его все еще была удивлена, узнав, насколько Кевин Дэй, казалось, заботился об одном из них. Он знал, что там, в гнезде, ему было не наплевать, в конце концов, там, под землей, он был одним из его самых близких друзей и величайших союзников. Но у него всегда складывалось впечатление, что в основном они были полезны ему как защитники, а удобство быть одними из немногих людей, которые по-настоящему понимали сущность Мориям, заставило Кевина в принципе проявить к ним интерес. Раньше он думал, что если бы Кевину пришлось выбирать между ними и Рико, он бы выбрал Рико. Если не для того, чтобы спасти свою шкуру, то из какого-то извращенного чувства верности или «тогдашнего» товарищества, когда к ним все еще относились как к братьям. Теперь, когда они с Кевином оба выбрались из гнезда, и Кев немного свободнее высказывает свое мнение (и время от времени показывать свои настоящие эмоции), он может видеть, что подобного никогда бы не случилось, ему просто приходилось сдерживаться, чтобы не спалиться с тем, как сильно он заботится о них, чтобы сохранить и их, и себя в безопасности от гнева Рико. Теперь, если кто-нибудь спросит его, знает ли он, что Кевин бы выбрал их, то он бы дал точный ответ. Возможно, ему следовало догадаться об этом с самого начала, но в его защиту можно сказать, что на самом деле у него тоже не было большого опыта в том, как выглядит «нормальная» и «хорошо налаженная» дружба. На самом деле у него не было достойного взросления, постоянные пребывания в разъездах (и ему не разрешалось даже назвать кому-либо свое настоящее имя) как бы затрудняло общение с другими детьми, даже если бы он захотел (что, по общему признанию, он делал редко). Так что в реальности Жан и Кевин были его первыми (а также единственными) друзьями; выборка из двух человек как бы давала очень узкое представление о том, как выглядит «дружба». В течение нескольких лет его разум формировался либо Жаном, либо Кевином, либо одним из многих людей, которые хотели видеть, как он страдает. Таков был полный список его сверстников. Но даже тогда он, по крайней мере, знал достаточно, чтобы понимать, что объективно ни одна из этих дружеских связей не была в полной мере здоровой. Они с Жаном с таким же успехом могли бы соответствовать хрестоматийному определению «созависимых» по чистой необходимости, и (согласно структуре власти империи Морияма) Кевин был, по сути, пастухом, отвечающим за овец. Учитывая, что это были его единственные реальные ориентиры, было легко увидеть вопиющую разницу между тем, насколько близки они с Жаном были по сравнению с ним и Кевином, и сразу же воспринимали Кева скорее как знакомого. Но теперь, когда у него есть еще несколько примеров для заполнения таблицы, он видит, что, честно говоря, даже они с Кевином склонялись к «чрезмерной привязанности». С другой стороны, он на самом деле не может быть уверен, что какой-нибудь из тех других примеров, что были у него сейчас за плечами, и правда были хорошими примерами «нормальности». Аарон и Ники больше походили на антагонистов, с которыми он был вынужден быть на одной стороне половину времени, он едва знал старшекурсников, Ваймак и Эбби в два раза старше него, Даки мертва, а Эндрю… он даже не знал, как классифицировать Эндрю. Но он знал, что ни одно из этих отношений на самом деле не походило под то, на что он мог бы указать и назвать «подлинной, но здоровой» дружбой. Из всех его отношений те, что были у него с Эндрю Миньярдом, безусловно, были для него одними из самых сложных и сбивающих с толку. Каждый раз, когда он был почти уверен, что раскрыл его (или кем они были друг для друга), происходило что-то новое, что полностью переворачивало все с ног на голову и заставляло его сомневаться во всем. Они превратились из возможной угрозы в одних из ближайших друзей, Эндрю стал первым человеком, которого он когда-либо взаправду хотел поцеловать, перешел в его самого злейшего врага, стал той самой занозой в заднице, и перешел в одного из его величайших защитников, а теперь… Намного раньше в тот день, когда Эндрю снова сидел с ним на крыше (и успокаивал после того разговора с Ичиро), был еще один момент, близкий к завершению цикла, когда у Нила возникло странное желание наклониться и поцеловать его. Что безумно. Потому что это был уже второй раз, когда его охватывало такое чувство, и оба раза были с Миньярдом на крыше. Он не сделал этого (не мог этого сделать) примерно по миллиону причин, по которым поцеловать Эндрю Миньярда было бы ужасной идеей. Он знал, что так и есть. Но побуждение появилось снова (все такое же сбивающее с толку и настораживающее, как и в первый раз), и он действительно понятия не имел, что это вообще могло означать. Это не было похоже на «нормальный» порыв по отношению к одному из твоих друзей. Но опять же, что он знает? Он поцеловал Жана и Даки до этого, и тогда это ничего не значило. Это не изменило их дружбу и не вызвало в нем никаких новых чувств. Так, может быть, случайные поцелуи между близкими друзьями все-таки были разрешены? Или это странно, что с ними произошло именно это? Испытывали ли «нормальные» люди когда-нибудь желание поцеловать своих друзей? Откуда ему знать, каковы границы социально общепринятой дружбы? Означает ли желание поцеловать Эндрю то, что они больше не смогут быть друзьями? Или это каким-то образом делает их еще более лучшими друзьями? Их вообще можно было так назвать? Друзьями? Несмотря на то, что Эндрю нравится называть их «подружками», кажется, что у них обоих слишком много сильных эмоций на всех концах спектра, чтобы на самом деле назвать то, что у них есть, простой «дружбой». И что касается того, что это ничего не значило и не вызывало никаких новых чувств между ними, это уже вызывало в нем новое чувство просто потому, что на этот раз он хотел этого. Плюс, ему действительно казалось, что это должно что-то да значить (если это произойдет) просто из-за того факта, что Эндрю Миньярд что-то значит для него. Он пока не уверен, что именно, но знает, что это что-то. Он действительно хотел бы просто прочитать где-нибудь книгу, в которой объяснялось бы что к чему, или что делать, или как это понять, или… Он даже не знает. Он просто знает, что у него много вопросов и он понятия не имеет, где искать ответы. Его взгляд метнулся к Кевину, когда каждый из них допил свою воду, и он понял, что, возможно, у него действительно есть кто-то, кого он мог бы спросить об этом. Возможно, у Кевина было не намного больше опыта, чем у него, во всем, что касалось «заводить друзей», но у него, во всяком случае, было больше знаний об этом из вторых рук, нежели у него. Для начала, он был старше. Ненамного, но достаточно, чтобы регулярно общаться с большим количеством людей и наблюдать за ними. Время от времени ему разрешали выходить из гнезда для интервью и тому подобного, чтобы увидеть, как другие дети заводят друзей и завязывают отношения. Он также видел, как люди взаимодействуют друг с другом в кампусе университета; как будучи одним из этих студентов в последние годы, так и будучи ребенком, которому довелось жить и тренироваться с ними всю свою жизнь. Так что у него был особый опыт общения со спортсменами университета. Плюс у него был доступ к социальным сетям и всевозможным тренингам о том, как, по крайней мере, притворяться обычным членом общества. Так что, по крайней мере, пиар-команда Воронов, вероятно, подсказала ему, что делать и что говорить, чтобы он и Рико знали, как притворяться перед камерами. Даже если у него не было большого опыта из первых рук, он, по крайней мере, знал, что эти вещи должны были повлечь за собой. Плюс, возможно, это были немного фейковые отношения (предназначенные для того, чтобы уберечь Тею от когтей Рико), но технически у него действительно когда-то была девушка. Если бы кто-то и знал, где должны проходить границы между «другом» и «не другом», то это был бы он, верно? Был также тот факт, что его новый «партнер» всегда говорил ему, что он может обратиться к нему за чем угодно, и чисто гипотетически с невинным вопросом, подобным этому, казалось, подпадали под категорию «чем угодно». Конечно, он не стал бы возражать, если бы Нил просто спросил о его ограниченном опыте в этом вопросе, просто чтобы убедиться, что побуждение было приемлемым для того, с кем ты не «встречаешься». Возможно, он даже был бы рад, что Нил обратился к нему за этим, обычно ему нравилось, когда Нил задавал ему вопросы об экси, истории или о чем-то еще, он не видит причин, по которым ему не хотелось бы получить шанс обучить его и этому тоже. Приняв решение, он отодвинул бутылку с водой от губ и сразу перешел к делу. — Ты когда-нибудь хотел поцеловать кого-нибудь из своих друзей? Кевин сначала фыркнул, а затем сильно вздрогнул и поперхнулся водой, мгновенно покраснев, склонился и разбрызгал жидкость во все стороны, задыхаясь от кашля. С широко раскрытыми глазами, полными беспокойства, Нил подскочил, чтобы похлопать его по спине и помочь ему восстановить контроль над дыханием. Затем, с промокшей рубашкой спереди и все еще немного покрасневшим и ошеломленным лицом, Кевин повернулся к нему, спрашивая напряженным горлом: — Что? Окей. Возможно, это был не совсем нормальный и приемлемый вопрос, который можно было кому-то задать. Однако сейчас уже слишком поздно отступать, поэтому с некоторой долей нерешительности и смущения, которых не было в первый раз, Нил повторил свой вопрос. — Я спросил, было ли у тебя когда-нибудь — ну, знаешь — желание, может быть, поцеловать кого-нибудь? Друга? Например, скажем, может быть, ты разговариваешь с ним, оглядываешься и просто… Мне показалось, что, может быть… — Судя по ошеломленному и слегка встревоженному взгляду, который все еще был у Кевина, он решил, что это все-таки дурная идея, и попытался отказаться от нее со словами: — Неважно, забудь, что я что-то сказал. — Нет-нет, — Кев поспешил успокоить его. — Все нормально, ты просто застал меня врасплох, вот и все. Я эм… Это…? Я просто немного сбит с толку, потому что это… Нил… Я думал, ты не «интересуешься»? — Не интересуюсь. — Подтвердил Нил, пожимая плечами, все еще чувствуя себя немного неловко из-за всего этого. — Но ты хочешь кого-то поцеловать? — Может быть? — Ты не уверен, что хочешь поцеловать их? — Ну, нет, я… Я думаю, что желание определенно есть. Я просто не уверен, что мне следует с этим делать, если вообще что-то делать. По многим причинам это кажется ужасной идеей, но я все равно хочу это сделать? Есть ли в этом смысл? Кевин провел рукой по волосам и глубоко выдохнул через сжатые губы. После недолгого колебания он спросил: — Я… это Жан? — Что? Нет. Что заставило тебя так подумать? — Без причины. — Ответил Кевин поморщившись, что подразумевало, что причина определенно была, но у него не было возможности расспросить его об этом, прежде чем он догадался: — Значит, один из старшекурсников? Потому что я понимаю, почему это было бы плохой идеей, все девушки вроде как уже заняты. — Так и есть? — Спросил Нил: — Я не знал, что у Рене кто-то есть. — Технически, у нее никого нет, но я в том плане, что… Честно говоря, для тебя безопаснее рискнуть в бою с Мэттом или Сэтом, чтобы добраться до любой из их девушек, чем если бы ты попытался добиться Рене. Больше половины команды вроде как ставят на то, что она и Эндрю в какой-то момент сойдутся, и ты знаешь, что он не совсем честно сражается. Нил почувствовал, как его сердце слегка подкосилось по причинам, в которых он не хотел бы разбираться, но он спросил: — Они сойдутся? — Ну да, это…- Кевин посмотрел на него немного дольше с явным противоречием на лице, когда он несколько раз открыл и закрыл рот до того как, наконец, тихо продолжил: — Это разочарование из-за того, что ты положил глаз на Рене? Или на Эндрю? — Я ни на кого не «положил глаз». — Уклонился он. — Ни на кого и никогда ни клал. Я просто… Я мог почувствовать, а мог и не почувствовать… что-то. Один или два раза. Разговаривая с кем-то. И я, возможно, не был уверен, был ли этот порыв нормальным явлением, которое иногда случается с людьми, или это нечто большее. — Никогда? — Нет? Это плохо? — Но сейчас-то ты положил? — Полагаю, что так? — И это друг, к которому ты испытываешь такие чувства? — Это… Кто-то действительно близкий мне. Это сложно. — Значит, ты влюблен? — Нет, у меня есть необъяснимое и пугающее желание поцеловать кого-то, чего я никогда раньше не испытывал, и я действительно просто хочу знать, нужно ли мне беспокоиться об этом или испытывать чувство вины. Итак, можем мы прекратить допрос и перейти к той части, где ты говоришь мне, что я урод и плохой друг, мне нужно расставить приоритеты и… — Эй, эй, вау. — Кевин оборвал его, усадив Нила обратно на скамейку рядом с собой и посмотрев ему в глаза. — Ты не урод, ясно? Нет ничего плохого в том, что ты хочешь кого-то поцеловать, и нет ничего плохого в том, что ты не хотел этого раньше. Ты прошел через ебаный ад, Нил, совершенно понятно, почему у тебя могут быть определенные проблемы с такого рода вещами, но даже без этого это… Кевин немного помолчал и оглядел комнату, как будто нервничая, что их могут подслушать, прежде чем придвинуться ближе и понизить голос. — Послушай. У нас с тобой нет таких возможностей, как у других людей. На самом деле у нас нет особого выбора в такого рода вещах, по крайней мере, не открыто, на публике. Мы должны быть настолько востребованными и чистыми, насколько это возможно, чтобы увеличить наши шансы на успех, получить спонсоров и поддержку фанатов и… И это офигеть как отстойно. Отстойно то, что для внешнего мира мы можем быть только такими, какими они нам говорят быть. Но самое приятное в жизни в эпоху цифровых технологий то, что ты все еще можешь — понимаешь? — проводить свои собственные исследования. Ты можешь разобраться в этих вещах и увидеть, какие есть варианты для людей, которые не являются нами. Иногда это… иногда помогает понять, кем бы ты был, если бы мог, даже если немного больно осознавать, что ты никогда им не станешь. Все это казалось слишком конкретным и личным, чтобы быть чем-то, что не вытекало из опыта. Что, честно говоря, немного сбило его с толку. Сколько он его знал, Кевин Дэй отклонял каждый разговор о возможной странности (своей собственной или чьей-либо еще) утверждением, что «ты не можешь быть геем и играть в экси», поэтому он понятия не имел, что это было чем-то, чему он мог бы посвятить какое-либо количество исследований или глубоких размышлений. Но, похоже, это была, возможно, еще одна из тех вещей, которые он держал при себе, о которых Нилу было позволено узнать только сейчас, потому что они были свободны от гнезда и ближе, чем когда-либо. — Что именно ты пытаешься мне сказать? — Спросил Нил тоном, который, как он надеялся, Кевин воспримет как любопытный, но поддерживающий. — Ничего, — уклонился Кевин, эти стены начали подниматься почти так же быстро, как и опускались. Он тихо вздохнул от того, как быстро от него закрылись. Кем бы ни был его партнер, он сказал, что был бы кем-то, если бы мог, Нил хотел убедиться, что Кевин знает, что он поддержит его в этом. Но заставлять его рассказывать об этом до того, как он будет готов, было не лучшим способом сделать это. Но, возможно, для него все еще оставалось открытым маленькое окошко, через которое он мог заглянуть, потому что чуть более мягким тоном Кев тоже вздохнул и объяснил: — Я просто говорю, что если тебе интересно, ты всегда можешь попробовать заглянуть на несколько форумов и посмотреть, какой ярлык, возможно, подойдет или не подойдет к тебе. Ну это, знаешь ли… мир огромен, и в нем чертовски много серого спектра… — Так ты думаешь, мне стоит изучить поцелуи? — Нет, ну… или, может быть? Я имею в виду все, что, по твоему мнению, было бы полезно знать. Но я больше имел в виду исследование твоих чувств и влечений или их отсутствия, или, э-э, того, как ты относишься к себе и… — Кевин, казалось, почувствовал, что ушел от первоначального вопроса Нила, и вернул его в прежнее русло. — Самое главное, чтобы ты получил всеобщее восторженное согласие, если ты когда-нибудь решишь что-то предпринять. Но ты не ошибаешься, Нил, в том, что хочешь найти какое-то утешение или облегчение в других людях. И то, что тебя просто влечет к кому-то, тоже не обязательно что-то значит, действуешь ли ты под влиянием этого импульса или нет. Иногда люди привлекательны, даже те, с кем ты близок, и ты не плохой человек или плохой друг, если так думаешь… Ты не можешь не чувствовать то, что ты чувствуешь, важно то, что ты делаешь с этими чувствами. — Значит, это нормально — случайно захотеть поцеловать своего друга? — Да, это нормально. — Кевин согласился, но после немного нахмурил брови и сказал: — Наверное. Ты не предоставил мне достаточно подробностей, чтобы знать наверняка, и я не уверен, что хочу их знать, если речь идет о том, о ком я думаю.… Но я хочу заранее сказать, что это, э-э, влечение, или что там еще, черт возьми, ты испытываешь, вероятно, совершенно нормально. Так что тебе не нужно беспокоиться об этом. Это просто… — Разве такие люди, как мы, никогда не могли бы действовать в соответствии с этим? — Предположил Нил. Кевин слегка поморщился и, казалось, искренне сочувствовал, когда сказал: — Не без того, чтобы подвергнуть риску многое, если семья Морияма или общественность когда-нибудь узнают об этом. — И то верно… — И, эм… если это тот, о ком я думаю, тогда я просто… Я знаю, ты не хочешь этого слышать, но я не уверен, что история с Мориямой и экси — единственные причины, по которым это плохая идея. Мне они не кажутся подходящими для «отношений» и… И ты заслуживаешь чего-то лучшего, чем быть просто чьим-то мальчиком на побегушках. Нил открыл рот, чтобы защитить Эндрю и сказать, что он не нежный цветочек, честь и добродетель которого нуждались в защите, но Кевин опередил его, подняв руки в знак упреждающей капитуляции и добавив: — Не то чтобы я осуждал кого-либо из вас за это, если ты решишь просто подцепить кого-то или что-то в этом роде. В этом тоже нет ничего плохого. Я просто думаю, что если ты собираешься рискнуть, то лучше, чтобы это было то, ради чего стоит рискнуть. Чтобы ты знал… просто действительно будь уверен в том, чего ты хочешь и чем ты готов рискнуть ради этого, прежде чем что-либо делать. Хорошо? Это было достаточно справедливо, подумал он. Но в любом случае, не похоже, что все это имело значение. Он ни кого не собирался «подцеплять», и не собирался вступать в отношения, он даже не собирался в реальности поцеловать Эндрю Миньярда, он просто хотел получить подтверждения того, что желание этого не было симптомом какого-то грандиозного психоза или чего-то в этом роде, и он его получил. У него все еще было много вопросов, возможно, даже больше, чем в начале этого разговора, но благодаря заверениям Кева, что все нормально (и его туманному совету провести небольшое исследование самостоятельно, чтобы разобраться в деталях), он, по крайней мере, знал, с чего начать. Не то чтобы у него было время что-то искать, когда он будет занят в течение следующей недели или двух, пытаясь выучить чешский и готовясь к началу семестра в понедельник. Но все равно было приятно осознавать, что потенциально существует ярлык для всего, что с ним, черт его дери, происходит. В лингвистике существует теория, согласно которой знание того, как что-то назвать, является первым шагом к тому, чтобы вообще это понять. Исторически человеческий глаз, возможно, не был способен воспринимать или различать определенные цвета до тех пор, пока у нас не появилось для них название, а не наоборот. Вполне вероятно, знание того, как назвать то, что он чувствовал к Эндрю, и то, что он ничего не чувствовал ни к кому другому, было бы первым шагом к пониманию того, что все это на самом деле означало или что он должен с этим делать. Чувствуя себя одновременно придавленным и воодушевленным, он кивнул и допил остатки воды, прежде чем снова повернуться к Кевину, чтобы сказать: — Спасибо. Теперь помоги мне придумать, что опубликовать на сегодня, чтобы мы могли, черт возьми, пойти спать. Я пиздец как измотан. — Хм, прошло немного времени с тех пор, как мы публиковали что-либо, где были бы мы оба, не хочешь просто сделать совместное селфи и на этом закончить? — Заманчиво, но я думаю, что мне, возможно, стоит попробовать приложить немного больше усилий, чтобы привлечь больше подписчиков до начала сезона. — Тот факт, что Ичиро, возможно, подразумевал, а может и нет, что это не было обязательным в их телефонном разговоре ранее, остался невысказанным, но все еще был очень важным фактором в глубине его сознания. Кевин сделал задумчивое лицо, а затем небольшая, слегка взволнованная улыбка появилась в уголках его рта. — Ты знаешь картину Микеланджело «Сотворение Адама»? — Та, что на обложке учебника истории искусств у Жана? — Та самая. — Подтвердил он с нескрываемым энтузиазмом. — Я хочу попробовать воссоздать ее, где я буду изображать бога, а ты — Адама. Это будет что-то вроде веселой, но в то же время стильной пародии, которая понравится фанатам, но также отчасти поможет продать историю о том, как я беру тебя под свое крыло и тренирую как следующую суперзвезду-нападющего. Что думаешь? — Звучит неплохо, но как мы собираемся сделать это на стадионе, когда здесь больше никого нет, чтобы сфотографировать нас? — С большим мастерством и старанием, Нил, точно так же, как мы делаем все остальное. Казалось, на этом дебаты закончились, поскольку Кевин вскочил со скамейки и начал рыться вокруг в поисках любых материалов, которые, по его мнению, имело смысл собрать для этого проекта. Так что Нил тихонько вздохнул и поднялся, чтобы помочь, уже испытывая неприятное предчувствие, что это добавит еще как минимум 30 минут к их пребыванию здесь. Но примерно через 5 минут (когда они устанавливали импровизированную камеру, стоящую на ракетке и полотенце) было достаточно увидеть, что Кев так искренне радуется чему-то, что для разнообразия не связано с экси, что он не мог сказать, что действительно сожалеет о том, что согласился с этой идеей. На следующее утро Нил проснулся с несколькими сотнями новых подписчиков, на несколько тысяч уведомлений больше, чем обычно, и, в частности, с одним именем в разделе комментариев, что еще раз убедило его, что поспать всего четыре часа того стоило. Эндрю Миньярд: Напомните мне, почему я снова и снова общаюсь с вами, лузеры? Он не был уверен в ответе, но знал, что все равно рад, что ответил.

***

Нил прокрутил видео о деловом чешском и финансовых терминах, что он слушал на своем телефоне, пытаясь сосредоточиться на самих словах, а не на особенно монотонном и устало звучащем голосе женщины из видео. Может быть, это было просто из-за недосыпа, но если он хоть немного потеряет концентрацию, голос этой женщины угрожал усыпить его, а он действительно не мог позволить себе проспать ни эти видео, ни встречу, которую он ждал, чтобы начать с Лисами. Он перепробовал несколько других сайтов и каналов для изучения языка, но этот, казалось, содержал в своих видео наиболее точные и, вероятно, применимые к нему термины, так что пока он довольствовался гипнотическим снотворным в виде голоса. Может быть, позже он мог бы поискать в библиотеке кампуса какие-нибудь книги и посмотреть, не будет ли с ними немного легче. Со своего соседнего стула в гостиной Кевин толкнул его локтем, чтобы привлечь внимание, а затем наклонил голову в сторону Ваймака, давая ему понять, что зашел последний из их товарищей по команде и встреча, наконец, вот-вот начнется. Он, как и Кевин, уже знали, о чем было это «экстренное собрание команды», речь шла о переводе Воронов и о том факте, что расписание сезона вот-вот раскроется; но он надеялся, что другие Лисы истолкуют очевидную нервозность Кева по этому поводу как то, что он просто «не в курсе событий» и на взводе из-за таинственной «экстренной ситуации», как и все остальные. Нил поставил видео на паузу и достал наушник, убрав все в карман, он слегка подтолкнул Кевина в ответ в знак молчаливой благодарности и поддержки. — Ладно, — сказал Ваймак, скрестив руки на груди и слегка вздохнув теперь, когда он привлек всеобщее внимание. — Я не вижу реальной необходимости ходить вокруг да около по этому поводу, поэтому я просто перейду прямо к фактам и попрошу вас всех держать свои мысли по этому поводу при себе, пока я не закончу говорить все, что должен сказать первым. Договорились? По комнате разнеслась смесь утверждений с разной степенью неуверенности или дерзости, из-за чего Ваймак еще раз вздохнул, а после перешел к сути собрания, прямо так, как он и говорил ранее. — Вороны Эдгара Алана собираются провести пресс-конференцию, на которой официально объявят о смене округа на предстоящий сезон. Они переходят на нашу сторону, а это значит, что мы должны быть готовы к встрече с ними в регулярном чемпионате сейчас, а не откладывать все на финальный матч. Теперь я… Несмотря на всеобщее согласие дать ему закончить, это примерно все, что успел сказать тренер, прежде чем в комнату воцарился хаос. — Вы, блять, серьезно?! — Сет закричал первым с явным возмущением. — Вороны перешли в наш округ? Почему? — Спросила Дэн в равной мере с беспокойством и любопытством. — Послать за нами толпы своих бешеных фанатов в прошлом году оказалось недостаточным? Теперь они хотят опозорить нас на нашем собственном корте? — Обвинила Элисон с насмешкой и хмурым взглядом. — Ну что ж, да начнется сезон. — Сказал Мэтт с легким вздохом разочарования и превентивного поражения. — И это, — прервал его Ваймак с суровым взглядом, — именно то отношение, которому я хотел, чтобы вы все сопротивлялись. Дэн и Мэтт выглядели слегка испуганными под неодобрительным взглядом Ваймака, и Рене, казалось, была в основном заинтригована этой идеей, поскольку она склонила голову в раздумье, но Сет все еще выглядел просто раздраженным, а Элисон, казалось, что-то замышляла. Однако реакция старшекурсников в данный момент имела для него гораздо меньшее значение, чем реакция Эндрю, который, казалось, очень быстро пропустил остальную часть речи Ваймака в пользу чрезмерного анализа реакции Кевина на нее. — Теперь я понимаю ваши опасения, и я уверен, что прессе тоже будет что сказать в том же духе, но сейчас не время сдаваться еще до того, как все это дерьмо начнется. Дэн подняла руку, чтобы задать вопрос, и Ваймак в третий раз тихонько вздохнул, жестом предлагая ей выговориться. — Я просто… Почему? Они с самого начала были лучшей командой в одном из самых конкурентоспособных округов первого дивизиона. Зачем ретироваться сюда, в округ с самыми низкими общими показателями? Не разорвет ли общественность их на части за то, что они гонятся за легкими победами? — Предположительно, все это связано с попытками «вдохновить» наш округ на улучшение общих показателей. — Ваймак уклонился от ответа. — Брехня все это. — Вмешался Сет, жестом указывая в сторону Кева. — Он — причина их появляния здесь. Весь гребаный мир подчиняется прихотям «сыновей экси». Они ни за что бы этого не сделали, если бы он не появился на нашем пути первым. — Вне зависимости от причин, — прервал его Ваймак, бросив на него еще один укоряющий взгляд. — Я думаю, что твоя оценка абсолютно верна, Дэн, как фанаты, так и критики могут задать им новую взбучку… Но это просто дает нам шанс доказать, что они неправы, и заставить Воронов пожалеть об этом выборе по совершенно другой причине, чем негативная реакция общественности. — И как же? — Спросила Рене в качестве своего первого вклада в дискуссию. — Они думают, что, сыграв против нас, одержат легкую победу. Но мы не собираемся им этого позволить. Мы собираемся показать им, что они не нужны нам здесь для «вдохновения», потому что у нас есть свое собственное гребаное вдохновение, и у нас в два раза больше чертовой выдержки. — Ваймак кивнул головой в сторону Элисон, продолжая: — Хочешь поговорить о позоре? Мы собираемся унизить этих мелких панков и показать им, что бывает, когда связываешься с Лисами. И это блядский приказ. Я хочу, чтобы вы все тренировались так, будто ваша цель в жизни — заставить их матерей рыдать о растраченном потенциале в жизни их детей. Хочу, чтобы в этом сезоне мы забили так много голов, что им придется добавить дополнительный пробел в табло. Я хочу, чтобы наша линия защиты была настолько надежной, что люди начнут сравнивать ее с великой китайской стеной, мать ее. И если я увижу, что вы все расслабляетесь на моем корте, я заставлю вас бегать круги, пока звезды в глазах не начнут летать. Уяснили? — Боже, тренер. Вы и вправду жаждете крови. — Дэн произнесла это так, словно не была уверена, займет вверх эмоций восхищение или нервозность. — Черт возьми, да. И вы тоже должны. Перестаньте вести себя так, будто не знаете, как бороться за то, чего хотите, и покажите мне свои ебаные надменные лица. Это не смертный приговор, это возможность проявить себя, так что относитесь к этому как к таковой и отточите свои гребаные клыки. Ваймак, казалось, вспомнил, с кем именно он разговаривал в тот момент, и быстро указал на Эндрю с суровой оговоркой. — Не ты, Миньярд. Это все сказано не буквально. Я не ожидаю абсолютно никакого фактического насилия или угроз, которыми обменивались наши команды. Никаких исключений. Это метафорическая бойня только на корте. Понял? Эндрю полностью проигнорировал тренера, по-прежнему просто пялясь на промокшего от пота и дергающегося Кевина взглядом, в котором зрело нечто среднее между возмущением и предательством в карих глазах. — Миньярд? — Ваймак еще раз тщетно попытался привлечь его внимание как раз перед тем, как Эндрю полностью соскользнул со своего места, чтобы встать на колени перед Кевином, прямо в поле его зрения, чтобы его нельзя было игнорировать. — Ты знал. — Не вопрос и даже не обвинение, а констатация факта. — Да. — Кевин подтвердил, сглотнув. — Погодите, что за хуйня? — Сет прошипел себе под нос, сверкнув глазами, но тут же умолк под острым взглядом Эндрю, посланным в его сторону. Сет закатил глаза, но благоразумно промолчал. Эндрю снова оглянулся на Кевина, его голос был по-прежнему ровным и сдержанным, но легкое подергивание руки выдавало его настоящую ярость. — Как долго? Глаза Кевина на долю секунды метнулись сначала к Ваймаку, а затем к Нилу, и возвращаясь к попыткам смотреть сквозь Эндрю в пол. — Пижамная вечеринка, я узнал еще тогда. — Кев пробормотал это признание достаточно громко, чтобы его услышали самые близкие ему люди, но старшекурсники его не слышали. Глаза Эндрю немного сузились, когда он осознал это и подсчитал, затем его глаза быстро вспыхнули и уставились на Нила, как только он понял, что это значит. — Ты тоже. — Опять же, ни вопрос, ни обвинение, но Нил все равно ответил так же. — Да. — Он довольно охотно признался. Эндрю встал и вышел из комнаты так внезапно, что никто даже не успел среагировать, пока дверь за ним уже не захлопнулась. — Эндрю, вернись обратно! Я… Аарон, не надо! О, ради всего святого… Ники! — Ваймак слабо запротестовал, когда Аарон погнался за своим братом, а за ним следом их двоюродный брат. У Нила внезапно перехватило дыхание от осознания того, что Эндрю имел полное право обидеться на него. Он смутно слышал, как тренер и другие лисы спорят и паникуют между собой по поводу сложившейся ситуации, но он не обратил на это особого внимания, поскольку тоже вскочил с места и побежал за ними, едва ли даже осознавая, что Кевин следует за ним по пятам. — Эндрю! — Он крикнул вслед удаляющимся фигурам, когда те завернули за угол, немного ускорившись, он попытался окликнуть его еще раз, начиная догонять: — Эндрю! Эндрю повернулся к нему так быстро, что у него чуть не закружилась голова, и его нынешний путь, и его общее расположение к Нилу в мгновение ока развернулись на 180 градусов, а Эндрю внезапно оказался прямо перед ним с холодным и сердитым взглядом, пронзившим Нила глубже, чем когда-либо мог нож. — Что? — Эндрю одновременно спрашивал и обвинял. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но понял, что говорить ему было нечего. Эндрю, должно быть, заметил это, поскольку усмехнулся и сделал шаг назад, его глаза каким-то образом наполнились еще большей яростью и отстраненностью, когда он процедил: — У нас была сделка. — Я в курсе. — Ты сказал, что больше никаких сюрпризов, сказал, что будешь рассказывать мне о каждом шаге Мориямы. — Знаю. — Если знаешь, то какого хрена ты все еще разговариваешь со мной? — Эндрю не стал дожидаться ответа, снова развернувшись на пятках и сделав еще три шага к двери, и после Нил смог снова окликнуть его. — Эндрю! — Честно говоря, он не ожидал, что это сработает, поэтому он снова чуть не остался в нерешительности, когда Эндрю фактически замедлил шаг. — Позволь мне объясниться? Он не обернулся, но и не продолжил идти; восприняв это как отмашку, Нил сначала посмотрел на Кева, Аарона и Ники, прежде чем обратить свое внимание на затылок Эндрю, когда тот сделал шаг вперед и заговорил. — Я узнал об этом до того, как мы заключили сделку и… — И теперь все в порядке? — Эндрю прервал его, не поворачиваясь к нему лицом. — Нет. Это не так. Но я дал кое-кому обещание ничего не говорить об этом пока все само не вскроется. И я заключил эту сделку раньше, чем ту, которую заключил с тобой. Я знал, что ты узнаешь о переводе достаточно скоро, поэтому, если я расскажу тебе об этом до того, как у тренера появится шанс, это будет означать только то, что я предам его доверие без всякой реальной причины. И, кроме того, мелкие маневры побочной ветви — это не совсем та угроза «главной ветви», о которой ты просил меня предупреждать. Эндрю на секунду замолчал, как будто взвешивая обоснованность этих оправданий, прежде чем, наконец, встать к нему в пол оборота, чтобы задать вопрос: — Ты нарушил данное мне обещание, чтобы сдержать его с Кевином и Ваймаком? Нил колебался всего полсекунды, по всем причинам, которые он уже назвал, ему не хотелось говорить, что он действительно нарушил их сделку, но за эти полсекунды раздумий он решил, что все отговорки в мире не изменят того, как Эндрю воспринимал все. Он явно расценил это как предательство, так что так оно и было. Имея это в виду и с долей торжественного раскаяния, вплетенного в его ответ, он честно ответил: — Да. Я нарушил. Взгляд Эндрю упал на пол, а руки сжались в кулаки, и Нил возненавидел тот факт, что именно из-за него он выглядел таким расстроенным. Итак, в отчаянной попытке заставить Эндрю взглянуть на это со своей точки зрения, он спросил: — Ты хочешь сказать, что если бы ты сначала заключил сделку с Аароном или Ники о чем-то, ты бы нарушил ее, чтобы поддержать что-то новое, что ты заключил со мной? — Заткнись. — Эндрю инстинктивно отклонился назад, а затем сделал еще несколько глубоких вдохов и с каждым выдохом сжимал и разжимал кулаки. Нил сделал так, как ему было велено, и молчал, изучая лицо и язык тела Эндрю в поисках каких-либо признаков того, что его заявления будут приняты или отвергнуты сразу, и после того, что показалось вечностью, Эндрю, наконец, полностью повернулся к нему лицом и наклонился, чтобы прошептать: — Есть что-нибудь еще? Нил окинул взглядом остальных и быстро убедился, что они реально все подслушивают, поэтому тоже наклонился, чтобы ответить: — Можем переговорить на тет-а-тет? — Нихуя! — Аарон прервал его сердитым (почти оборонительным) рычанием: — Я никуда не отпущу тебя с ним одного! Ты уже дважды проебался, кто сказал, что ты не… — Аарон, — Эндрю оборвал тираду брата прежде, чем она успела полностью вылететь из его рта, — все нормально. — Черт возьми, да конечно. — Возразил в ответ Аарон. — Аарон. — Что-то в том, как он произнес его имя, и во взгляде, которым он одарил его, должно быть, значило для его брата нечто большее, чем для Нила, потому что, по-видимому, этого было достаточно, чтобы заткнуть его и заставить отступить с поднятыми руками в раздраженном знаке капитуляции. Эндрю не сводил глаз с Аарона, пока тот не схватил Ники за руку и не начал уводить его, затем его взгляд упал на Кевина, который все еще стоял там, вызывающе скрестив руки на груди. — Твой «партнер» присоединится к нам для этого «приватного» чата? — Спросил Эндрю немного невозмутимо. Нил ответил «нет». В то же время, когда Кев сказал «да». В результате чего они некоторое время смотрели друг на друга сверху вниз, а после Кевин, наконец, смягчился, закатив глаза и пробормотав: — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. — Возвращайся к команде, помоги тренеру убедить всех, что у нас все еще есть шанс. — Предложил Нил. — А у нас он есть? — Эндрю спросил его с немного жестокой ухмылкой. — Конечно, есть. — Ответил Нил с неизменной выразительностью. Мгновение они смотрели друг на друга сверху вниз, и выражение их лиц медленно менялось по мере того, как они дольше смотрели друг другу в глаза. Нил поймал себя на том, что его взгляд скользнул вниз к губам Эндрю всего на долю секунды, но прежде чем какая-либо реальная причина для этого смогла сформироваться в его сознании, их прервал Кев, прочистивший горло, а затем напомнивший ему: — Просто позвони мне… — вслед уходя. Нил проводил его взглядом, снова переводя взор на Эндрю, который оглядел его с ног до головы, а после вывел его за дверь и направил к изрисованной граффити скамейке для пикника, на которой состоялись их первые неудачные переговоры. — Теперь ты расскажешь мне все свои другие секреты, Кролик? — Теперь ты расскажешь мне все свои, Миньярд? — Нил огрызнулся в ответ. Это был раздраженный и ошеломленный обмен словами, направленный на то, чтобы выплеснуть сарказм системы, которая, как они оба знали, не имела никакого реального смысла из-за имен, которые они использовали друг для друга, и через мгновение взгляд Эндрю немного смягчился и он кивком головы попросил Нила говорить. — Я знал, что ты узнаешь до того, как это станет реальной проблемой. В противном случае я бы рассказал тебе об этом, будь проклят Ваймак. Глаза Эндрю чуть сузились, как будто проверяя обоснованность слов, и он ответил простым: — Ладно. У Нила возникло ощущение, что он ему не поверил, и он не может сказать, что на самом деле винит его за это, поэтому, проглотив лишнюю слюну, он изложил Эндрю вторую половину уравнения, о которой остальные лисы никогда бы не узнали, если бы у него было хоть какое-то право голоса в этом вопросе. — Дело не только в переводе. — Начал он: — Никто больше не должен знать об этом, и мне нужно, чтобы ты помог мне сохранить это в тайне, но это был не единственный их ход против лисов. — Ой ли? И почему это скрывали от меня? — Я даже не должен был знать об этом, но я вроде как… случайно перехватил электронное письмо между Ваймаком и деканом, пока работал на него. — Случайно? — Специально. — Довольно легко признался Нил, прежде чем перейти к сути дела. — Команда может лишиться финансирования, если мы не представим совету директоров прибыльный сезон в этом году. Они сказали, что мы должны попасть в финал и начать получать больше прибыли от продажи билетов и товаров, иначе они не видят смысла позволять Лисам продолжать свою деятельность. У меня нет никаких реальных доказательств того, что за этим вообще стоят Мориямы, но… — Но то, что они угрожают прикрыть нас, если мы не начнем выигрывать, а затем то, что колода складывается против нас из-за перевода Воронов, вероятно, не является совпадением. — Нет. Вероятно, не является. — Он согласился. — Так что дело не только в том, чтобы задеть нашу гордость и попытаться напугать Кевина, чтобы он вернулся в гнездо. Речь идет о наказании лисов за то, что они когда-то приняли Дэя и бросили им вызов в первую очередь. — Именно об этом я и думаю, — снова согласился Нил, кивнув и пожав плечами. — Даже если они и не были теми, кто выдвигал ультиматум комитету, есть вероятность, что они, по крайней мере, каким-то образом услышали об этом и решили усилить давление в надежде, что это сломит нас. — Полагаю, что так. — Пробормотал Эндрю, слегка вздохнув через нос, когда отвел взгляд. После еще одного или двух раздумий он спросил: — Это настоящая причина, по которой ты начал тренировать Даки и мою семью, не так ли. Именно поэтому ты снова начал тренироваться с Кевином. Чтобы увеличить наши шансы не потерять стипендии. — Это… да. Сейчас речь идет о гораздо большем, чем просто об этом, но да, именно поэтому я и начал. — Хм. Как Дэй воспринял это? Я уверен, что ответ «не очень хорошо», но примерно на сколько кирпичей он нагадил? — Он не знает. Эндрю посмотрел на него так, словно у него было две головы. — Не знает? — Нет. И я бы предпочел, чтобы ты тоже не рассказывал ему об этом… Ваймак попросил меня держать это в секрете от всех, потому что не хотел, чтобы кто-то заранее сдался. Ты видел, как они отреагировали только на новости о переводе, когда им скажут, что они могут лишиться стипендий, если не выиграют, то вся команда просто свалит в закат еще до начала первой игры. — Замечание принято… но Кевин не совсем такой, как остальные «лисы». Он твой «партнер»… разве ты не должен рассказывать ему все или еще какую-нибудь хрень? — Предполагается, что я должен тебе все рассказать. — Нил без долгих раздумий поправил его, прежде чем продолжить: — И Кев оказывает достаточное давление на себя, чтобы победить, у нас есть свои собственные стимулы; я думаю, что угроза или возмездие Мориямы достаточно хорошо справятся с задачей держать его в напряжении, не нагромождая на него еще больше забот и секретов. — Точно… — Эндрю сказал немного неуверенно, прежде чем указать. — Но у тебя нет доказательств, что за этим стоят Мориямы, и я предполагаю, что Ваймак тоже просил тебя не рассказывать мне об этом… Так почему ты это сделал? — Я говорил тебе. Я хранил тайну о переводе Воронов, потому что знал, что в конце концов он расскажет тебе и остальным Лисам. Но я знаю, что у него нет намерения рассказывать тебе, так что… — Ты пытаешься что-то доказать? Это твоя идея мирного предложения? — Предположил Эндрю, пожав плечами и испытующе посмотрев на него. — Без понятия. — Признался Нил. — Может быть? Это работает? Эндрю еще немного посмотрел ему в глаза, а затем тоже признался. — Если честно, то нет… Я хочу доверять тебе, Нил. Я доверяю. Но… Ты продолжаешь скрывать от меня всякое дерьмо. Даже несмотря на нашу сделку. И я знаю, что сначала ты дал обещание Ваймаку, и, думаю, я уважаю это, но я не могу доверять тебе в том, что ты сдержишь свои обещания передо мной, особенно когда дело доходит до такого дерьма, как это, которое может повлиять на моих людей, тогда… — Верно, — перебил Нил, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком разочарованным или опустошенным, — Я понимаю, я… Я снова обманул твое доверие, я… Это моя вина. Ты прав. Я… э-э… Пожалуй, я оставлю тебя в покое. Нил пошевелился, будто собираясь встать, и Эндрю резко вздохнул и протянул руку, как будто хотел схватиться за него и остановить, но его рука зависла всего в нескольких сантиметрах от его руки, ожидая, пока Нил устроится поудобнее и кивнет в знак согласия. Как только он сказал «да», Эндрю слегка изменил курс и медленно, указательным пальцем, приподнял подбородок Нила в свою сторону, прежде чем немного перевести дыхание следующими словами. — Это моя вина. Не твоя. — Что? — Спросил Нил, немного неуверенный в том, что ему не послышалось. — Это моя вина. — Повторил Эндрю. — Я назвал тебе миллион причин, и одну из них — в первую очередь не доверять мне. После того, что я сделал с тобой в Колумбии, или, черт возьми, даже после того, что я сделал с тобой до и после этого, я не должен удивляться, что ты все еще мне не доверяешь. — Нет, это… Это не так, Эндрю. Я доверяю тебе, я просто… — Ты не доверяешь. — Эндрю перебил его, но по доброму продолжил: Ты не доверяешь мне, Нил. Не так сильно, как раньше. Ты больше ни от кого не принимаешь воду, ты не показываешь старшекурсникам свою истинную сущность и не говоришь мне остаться, когда ты действительно этого хочешь. И это моя вина. Я не могу ожидать, что ты просто забудешь об этом и справишься с этим в одночасье. Я должен… Я должен на самом деле вернуть то доверие, и после ожидать, то, что ты мне отдашь. Нил открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого сказал: — Тогда позволь мне тоже заслужить твое. Эндрю издал почти грустный смешок и нерешительно улыбнулся ему. — И как ты собираешься это сделать? Ты все еще что-то скрываешь от меня. Он снова хотел сразу все отрицать, но это было бы нечестно. Эндрю прав, он все еще что-то скрывал, правда о его прошлом была полна секретов и он не уверен, что когда-нибудь будет готов их рассказать. Но насколько это было из-за того, что Нил не хотел ни с кем об этом говорить? И сколько из этого было только потому, что Эндрю не спрашивал? Они по-прежнему обменивались ежедневными правдами каждый вечер, но Эндрю почти никогда не задавал ему таких назойливых вопросов, казалось, он намеренно избегал опасных тем, так что Нилу никогда не приходилось отказываться от чего-то настолько ценного, чем в действительности можно было бы назвать потерей… Всегда такой внимательный к его границам. Никогда не просил больше, чем Нил был готов дать… — Я ничего не хочу скрывать, только не от тебя. — Вместо этого ответил Нил: — Я хочу рассказать тебе все, Эндрю, я просто… Эндрю помолчал еще пару секунд, прежде чем спросить: — Под этим «все», ты подразумеваешь все, что связано с Мориямой? Есть еще какие-нибудь действия или угрозы с их стороны, о которых мне следует знать? Технически — Мясник, а следовательно, и все его сообщники, которые таскались за ними с матерью в бегах часть его детства, были связаны с семьей Морияма. Но у Ичиро не было причин посылать кого-либо из них за ними, пока они играли по правилам и делали его счастливым. В данный момент они не представляли для них угрозы, не были в стороне от каких-либо действий, которые планировали главная или побочная ветви, насколько ему было известно. Итак, единственное, что еще пришло на ум, было… — Я думаю, Рико издевается над Жаном и публикует все в сеть ради смеха. На самом деле это никак не влияет на тебя, но… — Нил слегка пожал плечами, продолжая: — Это означает, что Рико все еще остается Рико, с главной ветвью или без нее, что защищает его от любого реального вреда. — Как он издевается над ним? Нил был почти удивлен, что Эндрю вообще это волнует, но один взгляд на него раскрыл для Нила причину. Жан многое значил для Нила, и это означало, что в определенной степени это также касалось и Эндрю. Нил поймал себя на том, что снова смотрит на губы Эндрю в течение половины секунды, но оторвался от вида, объясняя видео, что он узрел, и что, по его мнению, происходило за кулисами. Эндрю выслушал все это, время от времени кивая или неодобрительно хмыкая, и когда Нил закончил рассказывать свои теории, он со вздохом признался, как ему кажется, что с этим ничего нельзя было поделать, Эндрю снова спросил его еще более мягким тоном: — Есть ли что-нибудь еще, что я должен знать? Нил покачал головой, подтверждая вслух: — Нет, на этом все. Или, это… это все, о чем я знаю. Я дам тебе знать, если услышу что-нибудь еще. Эндрю на мгновение задумался над этим, слегка кивнув, прежде чем встать, чтобы уйти, и сказал: — Тогда это все, что мне нужно знать. Когда Миньярд начал отступать, засунув руки в карманы и низко опустив голову, Нил почувствовал внезапное чувство паники, охватившее его, и он поймал себя на том, что зовет еще до того, как принял сознательное решение сделать это. — Эндрю. Нил не был уверен, почему он так сильно хотел, чтобы он остался прямо сейчас, почему он так сильно хотел исправить все то, что они продолжали ломать снова и снова, но он это сделал. И он еще меньше уверен, почему сказал то предложение, которое сказал именно тогда, но он сразу понял, что не пожалеет об этом. — Я покажу тебе свои шрамы. Во второй раз за этот день Эндрю остановился как вкопанный и отвернулся от него, пока тот говорил, но на этот раз в его словах было что-то любопытное и обеспокоенное, а не гнев. — Я уже видел их. — Не все. — Напомнил он ему, — Я покажу тебе остальные. В Колумбии. Отвези меня туда на этих выходных, и я покажу тебе все. Пауза на этот раз имела вес, что он не мог точно рассчитать, пока Эндрю не заговорил. — В Колумбии? — Да. — Ответил он решительно, несмотря на то, что его руки непроизвольно начали дрожать. Эндрю обернулся и бросил на него взгляд, который казался скорее встревоженным, чем сердитым: — Какого хрена ты хочешь это сделать там? — Потому что я доверяю тебе, Эндрю. — Дрожь его голоса не совсем соответствовала искренности его слов в глубине души. Он говорил серьезно, его тело просто помнило, что произошло там в прошлый раз, и протестовало против идеи попытать счастья еще раз. Но он все равно был полон решимости все исправить, поэтому с усилием выровнял свой тон и руки и повторил свои слова с большей уверенностью. — Я доверяю тебе… Я хочу быть честным с тобой. Я хочу быть с… — Он оборвал себя прежде, чем смог по-настоящему закончить это предложение или эту мысль, и вместо этого сказал: — Я хочу вернуться туда, чтобы доказать себе, что то, что случилось в прошлый раз, больше никогда не повторится. Я хочу доказать, что доверяю тебе достаточно, чтобы убедиться в этом… Ты позволишь мне? На секунду или две в глазах Эндрю снова появилось то выражение, которое Нил даже не мог расшифровать или понять, но после того, как он сделал глубокий вдох, какие бы эмоции это ни вызывало, они спрятались за кирпичной стеной притворной беспечности, которую он так хорошо носил. — Ты не обязан этого делать… История с Колумбией или шрамы. Ты мне ничего не должен. — Я тебе многим обязан. — Возразил Нил. — Но я делаю это не поэтому. Я прошу тебя об этом, потому что это то, чего я хочу… Но если ты этого не хочешь, тогда все в порядке, просто скажи мне «нет», и мы забудем обо всем этом. Эндрю сначала не ответил ему, просто пошел в обратном направлении, прежде чем медленно дотянуться до запястья Нила. Нил поднял его для него и наблюдал за глазами Эндрю, пока он осматривал ногти Нила, а затем и само запястье, прежде чем опустить его обратно. Что бы он там ни искал, Нил не был уверен, но мог сделать обоснованное предположение. Он не был большим любителем заключать пари, но у него было предчувствие, что в ближайшем будущем у него появится маленький флакончик черного лака для ногтей. — Только вдвоем? — Спросил Эндрю. — Или мы возьмем с собой оставшуюся команду лузеров? — Ты можешь захватить их с собой. — Ответил Нил, пожав плечами. — Ты хочешь, чтобы они были там? — Спросил Эндрю, бросив на него еще один испытующий взгляд. По правде говоря, он не уверен, что действительно хочет, чтобы они были там. Было что-то более привлекательное и безопасное в поездке в Колумбию только с Эндрю. Но он знал, что Эндрю по-прежнему должен защищать Кевина, и что ему не нравилось надолго уезжать куда-либо без своей семьи. И, кроме того, было трудно по-настоящему доказать, что он доверял Эндрю в том, что он будет там в безопасности, если в прошлый раз они оставили позади одну из самых больших угроз для него. Поэтому, набравшись решимости, он ответил ему: — Да. Я хочу, чтобы ты захватил их с собой… Не для… — Знаю. — Эндрю прервал его своими заверениями. — Мы останемся вдвоем, когда ты покажешь мне эти шрамы… при условии, что ты все еще будешь хотеть этого, когда мы окажемся наверху. Я имею в виду то, что я сказал, Нил, тебе не нужно мне ничего доказывать. — Хорошо. — Сказал Нил с легким вздохом облегчения и кивком. — Я знаю. Но я хочу показать. — Хорошо… — Повторил Эндрю, задавая следующий вопрос почти нерешительным тоном. — Есть что-нибудь еще? Нил на секунду задумался, прежде чем на его лице появился намек на улыбку: — У тебя был ко мне вопрос на сегодня? Может, лучше покончить с этим пораньше, раз уж мы уже здесь, верно? У Эндрю, похоже, был готов вопрос, и он задал его без промедления: — Тебе правда нравился тот дерьмовый браслет «besties», который я сделал тебе, пока он еще был у тебя? Или ты носил его просто назло мне? Вопрос, как ни странно, застал врасплох Нила, но ему не потребовалось много времени, чтобы найти ответ. — Да, Эндрю, мне он очень понравился. Часть его как бы скучала по нему, но это был не тот вопрос, который он задал, и ему казалось, что было бы слишком странно признаться в том, что он ответил что-то без подсказки, поэтому он оставил это при себе. Эндрю кивнул, как будто это было предсказуемо и именно то, что он надеялся услышать, и противоположное тому, что он ожидал, повторяя: — Хорошо… — Я тебе правда нравился? — Импульсивно спросил Нил, прежде чем понял, что на самом деле это не то, что он хотел задать, и быстро изменил свой вопрос, слегка покраснев. — Ты правда думал обо мне как о своей «лучшей подружке» или что-то в этом роде, когда говорил это? Или этот браслет был просто твоим способом поиздеваться надо мной за то, что я поддался на твои интеллектуальные игры? Эндрю, казалось, сначала не знал, как на это ответить, а после натянул ухмылку и усмехнулся. — Ты уже забыл, Кролик? Я презираю тебя. Ненавижу каждый сантиметр твоего тела. Конечно, я не это имел в виду, и мне ни в малейшей степени не нравишься ни ты, ни твоя компания. Нил почувствовал, как улыбка расплывается на его лице с каждым словом после «кролика», прежде чем он по глупости поймал себя на том, что говорит «Спасибо» с необъяснимым румянцем. — Я… Я тоже это имел в виду… На лице Эндрю тоже была улыбка, когда он открыл рот, как будто собирался сказать что-то еще, но, по-видимому, передумал в последнюю секунду, так как вместо этого на мгновение отвел взгляд. Спустя еще пару мгновений, когда нервная энергия бурлила у него в животе, и наступила почти полная тишина, Эндрю оглянулся в его сторону и пробормотал. — Спокойной ночи, Нил. — Сейчас 9 утра, — заметил Нил с легким смешком, когда Эндрю начал уходить. — И? — Это были единственные слова блондина в свою защиту, и он вернулся на стадион, а дверь за ним захлопнулась, предположительно, чтобы найти свою семью и сообщить им, что их планы на выходные изменились; (и это означало, что Нилу предстояло найти Кевина и сделать то же самое.) Нил оставался сидеть там, где был, еще минуту или две, просто мысленно возвращаясь ко всему, что произошло, и готовясь к тому, что будет дальше. В конце концов, именно Кевин пришел, чтобы найти его, оглядел с ног до головы, прежде чем швырнуть в него бутылкой воды, а затем, приподняв бровь, спросил: — Хочешь пробежаться? Это было все, что требовалось Нилу, чтобы превентивно опустошить половину бутылки и размять икры, поднимаясь на ноги. Кев хлопнул его рукой по плечу, а затем встал в боевую стойку, отсчитывая до старта. Как только он добрался до нуля, они оба ринулись в направлении солнца, и он позволил тому факту, что им обоим все еще разрешалось выбегать на улицу при дневном свете, вместо того, чтобы держать их в темном подземелье, успокоить все тревоги и стрессы с утра. Прогресс. Это редко бывает гладко или без неудач, но до тех пор, пока он продолжает делать несколько шагов вперед за каждый маленький скачок назад, он знает, что в конце концов все они приведут его только вперед. Он просто надеется, что они доберутся туда, куда им нужно, пока не стало слишком поздно.