Бывает

Вернули Андрея спустя десять минут. Вернул возмущённый Балу, держащий омегу за шкирку как провинившегося кота, а тот, в свою очередь, прижимал к груди их рюкзаки и зыркал настороженно по сторонам. Выглядело комично и непонятно. Миша, который и открыл дверь на требовательный стук, секунд десять рассматривал представшую картину, а потом грозно нахмурился, обращая свой взор на Балу. — Даже не смей! — предупредил Шурик, вскидывая руку и ткнул пальцем в сторону молчащего Князя. — Ты на своего любимого лучше так смотри. Ворвался в номер к Пору, напугал его и забрал вещи. — И что? Он торопился, — скрестил руки на груди Миша, пока не догоняя: в чëм заключалась проблема? — И вообще, Шур. Отпусти Андрюху уже. Нервируешь. Шура руку сразу разжал, и освобождённый Андрей поспешил юркнуть за могучую спину Миши и оттуда наблюдать за возмущённым Балу. Шура на этот финт лишь хмыкнул, подмечая, что Андрея-то их откровенно ведёт, вон как к Мишке прижался, ещё и в его футболке, а пахнет-то он как… Горшком от Князя за версту несёт. — И что Андрюха сделал? — уточняет Миша, скосив глаза на доверчиво прижавшегося к нему Андрея и чуть усмехнулся. В конфликтах Князь старался сохранять спокойствие, миром всё решить, но были и исключения и тогда он «лез вперёд батьки», ловко уворачиваясь от чужих кулаков и сам раздавая по первое число. Сказывалось видимо купчинское прошлое, когда вечером дойти до дома без встреч с разными типами было невозможно. Поэтому и не отсиживался за чужими спинами, сам был в состоянии за себя постоять. Горшок же был всегда несдержанным, вспыльчивым, первым лез в драку и, как воспитанный альфа, был готов защищать омегу, будто то друг или возлюбленный. Поэтому было вдвойне приятно, что сейчас его восприняли как защитника. — Испугал Пора, — продолжает пыхтеть возмущённо Шура, переводя взгляд на довольного альфу. — Ворвался к нему с бешеными глазами, что-то выпалил про рюкзаки и тут же свинтил, когда вещи ему отдали. — И чë? Говорю же тебе, что Андро торопился, — хмыкает Миша, вставая в позу, так и смотрит недоверчиво. — Да? А о причине он тебе говорил? — гаденькое выражение снова наползает на лицо Шуры и он, не без удовольствия, отмечает, как напрягается Андрей, как широко от испуга он глаза раскрывает. — Ну знаю я причину, — бухтит Миша, но как-то неуверенно, видимо ощутил, как заволновался его омега. Но отступать он не желает, снова недовольно брови хмурит. — Тебе-то какая разница? — Гаврил, а ты не чуешь? В номере тобой пахнет так сильно, что Андрюха и течёт сейчас. Ему таблетки принять надо срочно, — поясняет всё Шура, тыча пальцем куда-то за спину Горшка. Веселье из его голоса пропадает, уступая место волнению. — Тебе тоже нужно, чтобы какая-нибудь фанатка не упала в обморок из-за твоего феромона. — Так ты за таблетками так рванул? — удивился Миша, оборачиваясь к Андрею, что в его спину вжался. — Мих, ну у нас саундчек, а потом концерт, — вздыхает Андрей, отрывая свою мордашку от лопаток альфы, дышит тяжело и жарко. А благоухает-то сладко-сладко, что рот невольно слюной наполняется. Ещё и при этом, зараза такая, умудряется делать вид, что всё как обычно. — Ты ведь без подавителей и контролировать себя не сможешь. Да и я с ума сойду. — Андрюш, почему вы все считаете, что я себя контролировать не смогу? — с толикой обиды спрашивает Миша, теперь полностью переключаясь на Андрея. — Ты, может, и сможешь контролировать, но я или кто-то из фанатов… — со вздохом качает головой Князь, смотрит ещё так ласково с каплей печали. — Они ведь и правда рискнут. На сцену полезут под действием твоего шарма и феромона. — Не волнуйся. Я только тебе позволю до меня добраться, — уверенно заявляет Миша таким тоном, что ему хочется верить. — А я как-то не уверен, что ты сможешь сопротивляться целой толпе, — хмыкает Андрей, отводя задумчивый взгляд в сторону, словно взвешивая что-то. Князь друга, а сейчас уже… Возлюбленного? Партнёра? Своего альфу? Будущего мужа? Отца их ребёнка? Ну, со статусом они пока не определились, но определённо очень важного в его жизни человека, знал как облупленного. Горшок мог пообещать и Луну с неба достать, но верить его словам не стоило. Выступление сейчас зависело от многих факторов, поэтому стопроцентно ничего нельзя было утверждать. — Смогу. Ради тебя смогу, — упрямо заявил Горшок, круто разворачиваясь к Князю и ударяя себя кулаком в грудь, будто это могло служить доказательством. — Ради себя, дурак, нужно. Ради себя противостои, — запальчиво начал Андрей, но глядя на пыхтящего от возмущения полуобнажённого Мишку его пробило на смех. На лицо сама собой наплыла добродушная улыбка. — Ну или противолежи. Там как получится. Может лучше будет ветошью прикинуться. — Не, Андро, — покачал головой Миша и весело фыркнул, перенимая настроение омеги. — Я ветошью не могу. Может горгульей? — Они тебя вполне смогут утащить тогда. Искать мне тебя потом по всему городу придётся, — покачал головой Андрей, на полном серьёзе рассуждая сколько человек и как быстро смогут умыкнуть Горшка. — А за время поисков Андрея самого утащат. Тот же Реник, — с хохотом влез Шура, как-то странно поигрывая бровями и не смог не добавить: — Он ведь до сих пор мажет своим маслянистым взглядом по Князю. Рядом кружит. Феромон усиливает, чтобы приманить. — Ничего его не утащат! Особенно, Реник! Мой он! — возмутился Миша, круто разворачиваясь назад и в голосе послышалось раздражение, даже рычащие нотки прорвались. — Ага. Метки ведь нет, значит не твой, — хмыкает Шура, прицельно лукаво смотря на Андрея, подмигивает ему ещё и, сволочь крашеная, сразу смывается из номера. Дверь хлопает, в номере наступает затишье и Андрей уверен, что перед бурей, ведь Горшок молчит подозрительно, обдумывает там что-то, переваривает, выводы делает и точно придёт к какому-то странному решению, по другому его бедовая голова не работает. — Метка… — тихо, но чётко, повторяет Миша, медленно оборачиваясь к омеге. — Мой… Мой будешь. — Мих, мы договорились на после концерта. Мих, я и так тобой пахну. Мих, зачем нам эта метка сейчас? Мы должны чуть-чуть подождать. Мих, ну я и так твой, — лепетал растерянно Андрея, вскинув раскрытые ладони на уровень груди и отступил вглубь номера, ведь входная дверь априори была сейчас не выходом. Слова на Мишу не действовали никак, он продолжал молча надвигаться на Андрея, словно акула под тревожную музыку. Правда акула съедала быстро, безжалостно разрывая плоть на части, а этот… Долго будет мучить, ещё и на второй, а может даже на третий круг пойдёт. — Андрюх, мы же быстренько, — хрипит Миша, а глаза у него чёрные-чёрные, полные до краёв похоти, животной страсти, а улыбка кривоватая, хищная и широченная. С взъерошенными волосами и таким выражением лица Миха похож на маньяка, в их случае — сексуального. Но Андрей себя жертвой чувствовать не хочет, поэтому решает спасаться бегством, а, в крайнем случае, будет драть и плевать, что проиграет, окажется вжатым лицом в пол или кровать. Главное — не сдаваться. Сражаться до последнего. И не поворачиваться спиной к противнику. Никакие мысленные увещевания и пламенная речь не помогает, потому что за несколько секунду Андрей оказывается обездвижен, прижат горячим телом сверху. Мишка вылизывает его как огромный волкодав, размашисто и слюняво, порыкивает ещё довольно, ощущая ответное возбуждение, что упирается ему в живот. Андрей ещё пытается сопротивляться, мычит недовольно, пробует выпихнуть из-за рта чужой язык, но больше ни на что не способен. Руки его, вскинутые над головой, альфа одной рукой умудрился за запястья удерживать, а другой рукой Миша крепко, до боли и синяков, вцепился в подбородок Андрея, не позволяя ему отвернуться, разорвать поцелуй. Хотя Миша сам отстраняется спустя минуту, дышит тяжело и изучает тёмным взглядом раскрасневшееся лицо омеги. — Миш, ну у нас же саундчек, — плаксиво простонал Андрей, ощущая всю степень безнадёжности данной ситуации и положения. Воспротивиться бы сейчас, упереться рукой в эту наглую морду и сказать твёрдое «нет», но не может… Не может он Мишке сопротивляться. Мозг от близости и от концентрации феромона плавится и хочется вплести пальцы в чёрные вихри, притянуть ещё ближе, вплавить в себя. Андрей выгнулся, сладко простонал, когда Миша присосался к его шее, прикусывая кожу, заурчал ещё, а руку медленно спустил с подбородка к талии, подцепил край футболки и, бурча проклятья под нос, отстранился и задрал футболку до подбородка. — Так-то лучше, — мурлыкнул удовлетворённо Миша, с силой проведя от ключиц к паху раскрытыми ладонями. — В моей футболке ты великолепен, но без одежды ещё лучше. — У нас саундчек, Миш. Давай потом, — снова завёл свою шарманку Андрей, но вопреки своим словам покорно выгибается под горячими ладонями. — Андрюш, ну чуть-чуть ведь, — принялся уговаривать Миша, отстраняясь ненадолго и замер, нависая сверху. — Дай мне тобой насладиться. Всего пять минут и пойдём. Ответом ему стал длинный выдох, откинутая назад голова и открытая шея. «Кусай, соси, лижи, делай всё, что хочешь — позволяю» — гласило это действие. Ладонями Андрей скользнул по чужим рукам до шеи, чуть нажал на затылок, предлагая уже начать. И Миша не стал медлить, наклонился ближе и впечатался в губы своими, засосал нижнюю в рот. Руки поспешно вернул на мягкую плоскую грудь, чуть помял пальцами, ловя судорожный вздох губами. Коленом потёрся о стоящий член, вызывая новую волну стонов. Андрей на это всё ответил только тем, что рукой пробрался под пояс штанов, обхватывая эрегированный член. — Ну какой же ты… — выдохнул восхищённо Миша, вновь присасываясь к шее, пуская в ход зубы. — Андро… Сладкий мой. Мишку вообще повело быстро. Сказывалось то, что у него набирал силу гон и хотелось разложить какого-то омегу, точнее вполне конкретного омегу — Андрея. А тот сейчас упирался — на словах, а тело его отзывчиво льнуло в ответ, призывно благоухало. Разве такому соблазну можно сопротивляться? Широкие горячие ладони пересчитали ребра, оградили мягонькие бока, проскользнули под пояс штанов и примостились на ягодицах, жадно сжимая, вдавливая пальцы в упругие мышцы. Андрея выгнуло с новой силой, несдержанный стон сорвался с его губ, а ладонь невольно сжалась. Миша болезненно зашипел, вгрызаясь в шею Князя сильнее, вызывая вскрик с его стороны. — Миха! — тут же возмутился Андрей, ласково погладив член Горшка, будто извиняюсь за болезненное сжатие, и завозился, намекая, чтобы тяжёлая, пышущая жаром туша с него слезла и челюсть разжала. — Андро, — виновато протянул Миша, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в чужое лицо, но Андрей только брови недовольно сдвинул, он обеспокоенно перевёл взгляд на кровоточащую рану от укуса и спешно принялся зализывать. — Извини. Ты так сжал, что я подумал, что член оторвёшь. — Всё хорошо, — заверил Андрей, тяжко вздыхая, и похлопал ладонью по плечу альфы. — Давай уже вставай. Не задалось у нас что-то. Миша покорно вскочил на ноги, заправился, помог встать Андрею, по-джентльменски подав руку и омега её принял, поднялся и чинно сделал реверанс. — Так, а теперь таблетки, — распорядился Князь, мельком глянув на часы и облегчённо выдохнул. До саундчека оставалось минут пять и опоздание ребята точно переживут как-то. А у Князя есть дела и поважнее. К примеру, дать Горшку подавители, а ещё рану обработать, ведь теперь у него целых два укуса и на разных плечах. Не то чтобы Князь боялся, что от Горшка что-то подцепит — тот хоть и вёл себя как бешеная псина, но таковым не был. Просто кровь продолжала течь и стоило бы прижечь рану. В рюкзаке нашлось всё самое необходимое: перекись, йод, ватный диск, подавитель и даже пара ампул с более сильным подавителем, но это была на крайний случай, если утром Горшок его из постели не выпустит, будет дико сношать и рычать на любого, кто только попробует подойти или отнять у него Андрея. Поэтому Князь надеялся, что до такого не дойдёт. Мало приятного в том, что тебя будут не переставая трахать, так ещё и помощи придётся попросить, ведь зная Михин потенциал и высокий уровень либидо, сил не хватит даже до рюкзака доползти. Правда Андрей не только Мишкин срыв предполагал, но и свой. Именно поэтому в рюкзаке валяются ампулы с сильным подавителем для него. В моменты течки Князь себя контролировать точно не сможет, стреножит в нужный момент Горшка, оседлает его шикарные бёдра и… Будет получать удовольствие, скакать на родео, даже шляпа пригодится. А он её взял и может даже сегодня попробовать побыть наездником на этом буйном коне. В общем, занесло Андрея не в те дебри. Андрей невозмутимо протягивает блистер Мише, что, по обыкновению, по пятам последовал за ним, носом заинтересованно водил ещё, пытаясь подтвердить то, что усилившийся аромат омеги ему не почудился. — О чём думаешь? — осторожно спросил Миша, закидывая в рот две таблетки. — О твоём члене, — выдержав до момента, когда Горшок наберёт в рот воды, спокойно ответил Андрей. Мишка растеряно замер, выпучив глаза уставился на безразличного Андрея, что принял свою таблетку и теперь старательно делал вид, что не он это сказал. — А что именно ты хочешь? — успешно проглотив таблетку, поинтересовался Миша, выходя из ступора и рывком приблизился. — Побыть сегодня наездником, мой ретивый конь, — пошло подмигнув, выдал Андрей и вылетел из номера, на ходу застёгивал штаны.