Бывает

Концерт проходит очень быстро, драйвово и немного странно. Горшок лишь ходит по сцене, рожи страшные корчит, но полностью себя выступлению не отдаёт, краем глаза наблюдает за мельтешащим Князем, что хоть и скачет по сцене, но делает это в меру, чтобы силы остались и после. В общем, они стараются беречь силы для важного события, а также не упускать друг друга из виду. Князь за Горшком следит, чтобы тот не отчебучил что-нибудь, а Горшок за Князем — чтобы утащить сразу после концерта, ведь омега его продинамил перед саундчеком. После саундчека Князь тоже не дался, со смехом выкрутился из объятий и убежал к Маше под аккомпанемент возмущённого рычание альфы. Вернулся только за полчаса до концерта. Так же улыбался широко, шутил не переставая и крутился перед зеркалом, придирчиво осматривая себя и поправляя грим. Горшок тёмной грозовой тучей околачивался рядом и, стоило Князю замереть перед зеркалом, склониться ближе к отражающей поверхности, опираясь на столик и прогнуться в пояснице, Горшок не выдержал, прижался напряжённым пахом к запакованными в кожу аппетитным ягодицам. — Андрюш, давай отойдём? — предложил Миша, прижимаясь к его спине грудью, будто накрывая собой. — Миш, я только сделал грим, — отмахивается Андрей, продолжая обводить глаза и чувствуя себя вполне комфортно между столом и пыхтящим возбуждённым альфой. — Или ты по другому вопросу? — По этому, — пробурчал недовольно Миша, обхватывая Андрея за талию, прижался к нему плотнее, вжимая в столешницу. — Пойдём хоть подрочим. — Не-не, Мих. Я же целоваться полезу, грим весь испорчу тебе и себе. А у нас времени нет новый делать, — отрицательно замотал головой Андрей, опираясь второй рукой о столешницу, чтобы не врезаться в зеркало из-за того, что на спину теперь давил альфа. — Андрюш, мы быстренько. Я аккуратно всё сделаю, — умоляюще зашептал Миша, специально делая голос ниже на пару тонов, ещё и вполне ощутимо толкнулся бёдрами, вызывая обречённое мычание со стороны омеги. — Гаврил, даже я тебе не верю, что ты ему не испортишь пятнадцатиминутные труды, — влез с ехидными нотками Шура и набрал побольше воздуха в лёгкие, чтобы произнести длинную речь без пауз. — И вообще… Мы для вас шутка, что ли? Будь Андрей хоть немного сговорчивее, ты бы его прямо в гримёрке трахнул… При нас всех! Нам автобуса хватило! — Шур, ну чего ты прицепился-то ё-моё? Мне надо очень, — возмутился Миша, протискивая Князя к себе ещё ближе — хотя куда уж ещё? — ткнулся носом в загривок и потёрся, довольно урча. — Вижу я, что тебе надо… — хмыкнул Балу, обводя рукой монумент у зеркала. — Картина маслом. Голодный лев вцепился в антилопу. — Не, Шур, мне тоже надо, — хрипло выдохнул Андрей, пытаясь альфе на ногу хорошенько наступить, чтобы он отстал, но своими ёрзаниями только хуже сделал и чужое возбуждение теперь чётко ощущалось, будто между ними не было препятствие в виде кожаных штанов. — Извините, что увлеклись. Пройдёт его гон и станет проще. — Ага. Станет, — закивал Балу, едко усмехаясь, и руки на груди скрестил. — Потом снова будет война из-за того, что ты переезжать не хочешь. — Мы этот вопрос решили, — вздохнул Андрей, хлопая Мишу по бедру, чтобы он хоть на пару миллиметров отлип, а то некомфортно становится от ощущения жара, что растекается внизу живота и запах невольно начинает усиливаться. Таблетка должна действовать ещё пару часов, но постоянное нахождение рядом Михи сводит на нет эффекты любой таблетки. Сам Миха тоже пах терпко, маняще, что Андрей невольно льнул, подставлялся под ласкающие ладони. — Вы решили? У Гаврилы глаза по пять копеек сейчас, — хмыкнул Шура, обращая внимание на то, как завис Горшок. — Он точно знал? Или ты сейчас принял это волевое решение? Сюрприз устроить решил? — Так стоп… — развернулся к Горшку Князь, пользуясь тем, что к нему не прижимались, уставился заинтересовано и немного насуплено. — Мих, ты в автобусе из меня пальцами вытрахал согласие к тебе переехать. — А это считаешь? Тогда дальше будет только свадьба и дети, — широко улыбнулся Миха, хватая Андрея за лицо, смачно чмокнул в губы. — Семья будет. Андрей даже возмутиться не успел, как Миша вновь впился в его губы, вжал в зеркало всем телом, руками загребущими скользнул по бока и ощутимо вцепился в ягодицы. Группа коллективно сделала вид, что это у них в порядке вещей. Очень вовремя зашли орги и сообщили, что концерт начинается, поэтому всё было отложено на потом. Пришлось правда выскочить с размазанным гримом на сцену, но вокалисты успешно сделали вид, что так и было задумано и они вообще зомби полуразложившиеся. Поэтому после концерта радостный и взвинченный Миха сразу утащил несопротивляющегося Андрюху в номер. Остальные им мысленно пожелали всего хорошего, а пьяненький Яша даже сообразил крикнуть о том, чтобы родители им там нового члена группы заделали или песню. Дверь только чудом не слетела с петель, когда её пинком открыл Горшок таща на руках опешившего Князя, что вцепился в ключи от номера как в спасительную соломинку. Альфа его прямо со сцены на руки подхватил, стоило последним аккордам стихнуть, и унёсся наслаждаться в место, где они будут только вдвоём и никто не помешает. Миха Андрея бросил на кровать, стал спешно стягивать с себя одежду, чуть не запутался в штанах, что застряли на голенях, удивительно, что ширинку смог расстегнуть при таком-то возбуждении. Плюхнулся на пол, нервно стягивая наконец штаны, бросил куда-то и кинулся на постель к лежащему Князю, что расчехляться не торопился. Поэтому Миша решил ему помочь и начал сразу со штанов, решая стянуть наконец единственное препятствие между ним и омегой. — Мы вроде договаривались на то, что я буду наездником, — тихо засмеялся Андрей, с насмешкой смотря снизу вверх на нависшего над ним Миху, что потемневшими глазами уставился на ремень, с которым воевал несколько минут. Пальцы от нетерпения путались, терпение заканчивалось, а попытка разорвать штаны не увенчалась успехом. Миша не ответил, вскочил резко на ноги и бросился искать что-то в рюкзаке. Наблюдая за тем, как его вещи летят на пол, Андрей осторожно стал раздеваться, чтобы вещи всё же не пострадали от рук альфы. Штаны Андрей осторожно свернул и повесил на стул, даже Мишины вещи прибрал, собрал свои чистые пожитки и отложил их на тумбочку. — Миш, давай я сам? — участливо предложил Андрей, склоняясь к Горшку. Тот замер, только сейчас замечая то, что сладостный аромат окутывает его. — Андрюх, может без шляпы? — прохрипел Миша, заметно подрагивая, а его запах с каждой минутой становился сильнее. Время действия таблеток закончились ещё полчаса назад, но Горшок держался. — Давай тогда быстренько так, как ты хочешь, а потом я найду шляпу и оседлаю своего буйного жеребца, — с улыбкой предложил Андрей, ласково поглаживая голое плечо Миши, что с колен так и не поднялся. Миха кратко рыкнул, резко поднимаясь с колен, подхватил ахнувшего Андрея под мышки и оттащил обратно к кровати, кинул его на светлые простыни и сразу же накрыл собой, впиваясь жадно в губы, зашарил руками по обнажённому телу. Князь глухо застонал в губы, руками вцепился в покатые плечи, притягивая ещё ближе. Ноги шире раздвинул, позволяя притереться возбуждённым членом к паху, сам двинул бёдрами вверх, притираясь в ответ и ловя низкие полустоны. — Какой ты у меня… — довольно прорычал Миша, отрываясь ненадолго от сладких губ, и присосался к шее, подхватывая ноги Князя под колени, поднимая их вверх. — Сладкий, Андрюш. Так хочется тебя съесть. — Так ешь, Мих, — засмеялся Андрей, задыхаясь стоном, когда по промежности проехалась горячая влажная плоть. Пальцами впился в лопатки, коленями стиснул бока и задышал чаще. — Только скорее. У меня мозги уже плавятся. Дважды просить не пришлось: Миша завозился, спустил руку вниз и ввёл медленно два пальца в сочащуюся дырочку растопыривая пальцы ножницами и не смог сдержать усмешки, Андрей был хорошо растянут — готовился значит. Поэтому дальше дело пошло быстрее и вот уже Миша вводит свой член в Андрея, парой толчков входит до конца и замирает, залюбовавшись красивым лицом, распахнутыми розовыми губами, затянутыми поволокой похоти голубыми глазами, розовыми щёчками. — Ты такой красивый, Андрюш, — восхищённо выдохнул Миша, расплываясь во влюблённой улыбке. — Нашёл, блин, время, — зардел смущённо Андрей, отворачиваясь и губы поджал. — Андрюш, ну же посмотри на меня, — зашептал Миша, ощущая невероятно сильную потребность в том, чтобы любимые голубые омуты смотрели на него неотрывно. — Ну же! Посмотри! У Андрея даже уши покраснели от горячего шёпота, что опалил его, но голову он не повернул, даже глаза закрыл и стал глубоко дышать, стараясь не издавать стонов. Миша на это возмущённо засопел, упёрся руками по сторонам от головы омеги и стал входить резко, глубоко, быстро, мощно впечатывая бёдра в чужие и не мигая наблюдая за реакцией. Такого поворота Князь точно не ожидал и от первого неожиданного толчка несдержанно простонал, выпучив глаза на ухмыляющегося Горшка, но, быстро сориентировавшись, прикусил руку, вновь отворачиваясь, и стоны стали глухими, но не менее сладостными. Другой рукой он упёрся в стену за своей головой, ведь у кровати спинки не было, да и от ритмичных сильных толчков он уезжал куда-то вверх. — Да что ж ты такой упрямый-то стал, ё-моё! — рыкнул возмущённо Миша, перемещая руки на талию и начиная вбиваться в бешеном ритме, не давая Князю съехать куда-то вверх или вбок. — Рожу — воротишь, рот — затыкаешь. А я всё равно буду тебя красивым называть. Андрей его слышал прекрасно, но ответить не мог, потому что член Горшка долбил по простате, и Андрей только и мог метаться, зажимая себе уже обеими ладонями рот и глаза жмурить. Потому что он прекрасно знал, что стоит ему открыть глаза и он увидел своего колдуна с чёрными безумными очами, пухлыми искусанные губами, между которыми юрко мелькал кончик языка, и торчащими в разные стороны мягкими шипами. Даже с размазанным светлым гримом Мишка выглядел как грёбаное произведение искусства, так ещё и его… Андрея красивым называл с чего-то. Ну какой он красивый-то? Нос картошкой, губы все искусаны, щеки вон отъел какие. А глаза да. Глаза у него красивые и у Миши очень красивые, волшебные. — Княже, — умоляюще протянул Миша, утыкаясь лбом в постель около плеча Князева, шипы щекотали его ухо, а дышал Горшок уже тяжело и отрывисто. — Ну, Княже. Андрей глаза открыл, растерянно уставился в посеревший от времени потолок гостиничного номера, скосил глаза на Мишу и обнял его за шею, прижимаясь виском к его и заскулил, реагируя на каждый толчок. Бёдра уже задрожали, предсказывая скорый оргазм, так и движения альфы стали смазанными и хаотичными. — Миш, — тихо позвал Андрей, даже не узнавая сначала свой голос — какой-то тонкий он был, девчачий. — Повернись ко мне. Миша тут же отозвался, повернул голову, мазнув парой шипов по скуле, с удовольствием впился в губы Андрея, прикусывает и посасывая поочерёдно его верхнюю и нижнюю губы, протиснул руку между их телами и обхватил член Князя и тот благодарно простонал, пару раз прошёлся Миша ладонью по члену вверх-вниз и этого Андрею хватило, чтобы выгнуться дугой, вжимаясь затылком в постель, пальцами впился в плечи Миши, оставляя следы от ногтей, несдержанно и громко застонал, утягивая за собой и Мишу, что продержался на пару секунд дольше, но не смог больше терпеть, когда дырочка вокруг его члена так конвульсивно сжалась, а любимое лицо перекосило от блаженства. Миша кончил следом, старательно сдерживаясь, чтобы не цапнуть снова Андрея, просто распустил в нём узел, давай время для отдыха. Князь под ним, на удивление, даже не стал ворчать, что Горшок снова на нём распластался, не стал спихивать его с себя, а просто лежал и ловил ртом воздух. Даже руки с плеч не убрал, продолжая держать Горшка в объятиях и того, глядя на умиротворённое лицо Князя, затопила такой щенячий восторг. — Такой красивый и только мой, — шептал хрипловато Миша, покрывая лицо омеги нежными поцелуями. — Мой ведь, Княже? — Твой… Твой… Чей ещё? — вздохнул Андрей, наконец завозившись, голову вздёрнул вверх, подставляя беззащитное горло, и Миша сразу присосался к нежной коже, с урчанием начал покрывать её поцелуями и лёгкими укусами. — Верно, только мой, ё-моё, — с восхищением вторил ему Миша, руками вновь заскользил по обнажённому влажному телу. Зачастил, вжимаясь в ухо. — Мой-мой-мой! — Ну что, конь мой ретивый, через полчаса начнём наши скачки? — игриво спросил Андрей, решая уточнить план их действий на ближайший час. — Только чур не зажимать рот. Хочу слышать, как ты стонешь, — предупредил Миша, вскидываясь, чтобы разглядеть лицо омеги. — А ты не делай мне комплименты во время секса! — хмыкнул Андрей, чуть смутившись. — Ты такие песенки пишешь, а смущаешься, когда я тебя красивым называю, — заметил Миша, подозрительно сощурившись. — Кто бы говорил. Ты, когда дарил мне цветы, не смог от смущения и слова выдавить, только молча впихнул мне букет, — не остался в долгу Андрей, легко парирует и заставляя собеседника смутиться от воспоминаний.