Бывает

Усталость после концерта даёт о себе знать, и Андрей сам не понимает, как засыпает, утыкаясь носом в щеку Миши, что на нём всё-таки распластался. Тот тоже через пару минут начинает похрапывать, оплетая руками тело омеги. Они до сих пор сцеплены, но Андрей бы и не волновался, потому что Миша спит довольно спокойно, не ворочается почти и не раскидывает свои конечности, заезжая кому-нибудь в челюсть, зато тянется к теплу, оплетая источник всеми конечностями. Андрей тоже не вошкался в постели, даже если ему было неудобно — привык засыпать везде на вписках, поэтому и не сопротивлялся, когда оказывался сжат в объятиях этого тактильного паука-пса. Проснулся Андрей из-за того, что внутри всё распирало что-то, вызывая некоторый дискомфорт и зуд. Ощущения были знакомые — его медленно и молча трахали. Лежал он в той же позе, что и заснул, — на спине, между ног находился Мишка, что старался двигаться неспешно, плавно двигаясь вперёд-назад, хотя ощущалось, что сорваться на бешеный ритм он хочет так, что потряхивает даже от нетерпения. — Не знал, что у тебя и такие наклонности есть, — зевая, сообщил Андрей, открывая глаза и сонно уставился на нависшего над ним Мишу. — Проснулся, — облегчённо выдохнул Миша, рывком склоняясь к Андрею, хватая его лицо в ладони и жадно впивается в губы, страстно сминая их. — Андрюш, давай ещё разок так, а потом… Можешь меня оседлать. Князь на это лишь вздохнул. Что-то такое он и предполагал, но проснуться во время секса он не ожидал. Да что там, он вообще не ожидал, что его спящего будут иметь. Хотя в случае Мишки и его… Характера. Это было вполне возможно. — Давай, — позволяет Андрей, оплетая руками сильную шею, тянет Мишу к себе, чтобы слиться в очередном поцелуе. Горшок на это довольно прорычал, склонился ниже, но вместо губ, впился в шею Андрея, с большим удовольствием прикусывая тонкую нежную кожу. Руками он заскользил по роскошным обнажённым бёдрам, нажал на колени, разводя ноги шире и вошёл глубже, облегчённо выдыхая. — Как же в тебе офигенно, — прохрипел Миша, роняя голову на плечо, выходя почти полностью и толкаясь вновь в этот жаркий плен. — Андрюш, ты такой сладенький. — А тебя, дурака, опять несёт, — мягко засмеялся в ответ Андрей, запутывая пальцы в волосах Горшка, начиная ласково поглаживать его, изредка прихватывает пряди на особенно мощных толчках. В ответ Миша цапнул Андрея под челюстью, но не сильно, и крепко вцепился пальцами в его бёдра, прижимая к себе ближе, буквально натягивая стонущего Князя на себя. — Так ты на меня так действуешь, — хрипит, будто в бреду, Миша, целуя Андреево плечо, обводя языком края от укуса на плече. — С ума сводишь, Княже. Андрей оттягивает его за волосы, припадает жадно к губам обкусанным и протяжно стонет на очередном толчке, изгибается в пояснице и ладони сжимает так, что десяток волосинок умудряется выдрать. Широкие влажные ладони оглаживают бёдра, ощутимо прихватывают под колени, разводя ещё шире, сжимая их в постель, что Андрей даже вскрикивает, инстинктивно дёргается, чтобы освободить ноги. И Миша покорно отпускает, отчего Андрей сразу зажимает его ногами, притискивая ближе. Альфа, виновато поглаживая по бокам, чмокает в плечо. — Извини-извини, — виновато шепчет Миша, ведя носом по шее, целует ласково за ухом, нежно захватывает губами мочку уха. — Я так хочу быть частью тебя. Стать единым целым. — Я уже должен запомнить, что ты несёшь бред в постели, — усмехнулся Андрей, скрещивая лодыжки на пояснице альфы, подталкивая его вперёд. — Ну, Миш, чего ты остановился? — Ничего не бред, — возмутился Миша, вскидываясь и недовольно насупился, намеренно выходя, и, сменив угол проникновения, входит резче и жёстче. Андрей протяжно стонет, вдавливая затылок в постель, глаза жмурит от удовольствия, что прострелило от копчика до затылка, — Миш… Миш, давай ещё раз. Также, — умоляюще зашептал Андрей, облизывая пересохшие губы, и покрепче вцепился в плечи. И Горшок покорно вошёл именно так, как и просили: грубовато вжал бёдра, двинул бёдрами вперёд, впечатывая пах в ягодицы омеги, вырывая из него очередной сладостный полустон-полувсхлип, сам не смог сдержать удовлетворённый рык от того, как восхитительно обхватывают его бархатные горячие стенки, как их смешавшийся запах заполняет лёгкие, призывая вгрызться зубами в тело под собой. Князь всхлипывает, ощущая, что от таких быстрых и точных толков, от того, что член альфы каждый раз проезжается по комочку нервов внутри и вызывает вспышки удовольствия — он уже очень близок к фееричному финалу, взрыву в своей голове. Князь отчаянно цепляется за плечи Мишины, сильные и крепкие, пытается вжаться в него всем дрожащим телом, трётся изнывающим членом об окаменевший живот. Горшок сам близок в тому, чтобы с утробным рычанием кончить, вновь распустить узел внутри — намертво сцепляя на пятнадцать-двадцать минут. — Миш-Миш-Миш, — зачастил Андрей, касаясь губами ушей альфы, уткнулся ему в шею и вообще весь сжался, будто закрываясь. — Быстрее… Быстрее, Миш… — Тише-тише. Я сейчас, — засипел в ответ Миша, с трудом сглатывая вязкую слюну и, подхватив Князя под спину, приподнял его немного, сорвался на безумный и сбивчивый темп, выбивая уже жалобный скулёж, ахи и вздохи. Только находясь на пике — Андрей резко выпрямился, вытягиваясь струной, вскрикивает звонко и коротко, глаза свои голубые распахивает и бурно кончает, сжимая Мишу настолько, что тот не удержался и минуты, кончил следом, впечатывая ладони во влажную поясницу и удовлетворённо прорычал, вгрызаясь в плечо Князя, перекрывая прошлый укус, что успел покрыться жёсткой коркой — струпом. Без сил Миша растекается на Андрее, что дышит тяжело и рвано, будто они только что отыграли трёхчасовой концерт. Дышит-то Андрей загнанно, но ворчать начинает, что Мишка его в очередной раз придавил собой. — Мих, ну жарко, — завозился Андрей, морщась от ощущения лёгкого пощипывания в области промежности. — Давай уже, слезай. У нас договор. С невольным мычанием, больше похожим на звук растревоженного медведя, Миша перекатился с Андрея, растянулся рядом. — Седлай, — выдохнул обречённо Миша, распластываясь на постели как бревно или как пьяный в дупель Горшок. — Вот спасибо за разрешение, — закатил глаза Андрей, садясь на постели и неожиданно вздрогнул. Бёдра сжал, ручки сложил на коленях, глазки в пол опустил. — Ты чего? — удивился Миша, замечая странную позу и приподнялся на локтях, сводя возмущённо брови. — Княже, ты передумал, что ли, ё-моё? — Да какой там, — проворчал смущённо Андрей, головы не поднимая, но покрасневший оттопыренные уши были заметны отлично. — Вытекает? — обрадовался Миша, быстро понимая причину смущения, и потянулся, чтобы обнять. — Иди скорее ко мне. Даже вылизать могу. — Не-не-не, — замотал головой Андрей, упираясь ладонью в довольное лицо Миши, а другой рукой толкая в грудь. — Ложись давай. И не рыпайся. Горшок широко улыбается, медленно ложится обратно и заинтересованно наблюдает за тем, как, справившись с робостью, Андрей сдвигается ближе и, глубоко вздохнув, быстро перекинув ногу через бёдра альфы, садится на него. — Помочь? — участливо поинтересовался Миша, едва сдерживая похотливую усмешку, что наплывала на лицо от вида стеснительного Князя. Андрей редко чего-то смущался, точнее Миша не знал, что Андрей вообще смущаться умеет, пока их отношения не перешли в горизонтальную плоскость и стали более близкими. Краснел Андрюша от многого: ласковых слов, собственного возбуждения, влюблённого взгляда, собственнического касания, а сейчас вот от того, что из него вытекает Мишина сперма. И выглядит таким донельзя милым, что хочется завернуть в свои объятия и нежить, целовать, шептать всякие глупости, чтобы его солнышко светилось ярче, мурчало, уютно устроившись в руках своего альфы. — Сам справлюсь, — отмахнулся Андрей, сдвигаясь с упирающегося в его ягодицы свидетельства того, что Миша очень даже не против нового раунда. Его гон, на удивление, чуть сбавил обороты, словно нежность омеги притупила животную жажду нагибать, подминать под себя, подчинять, метить и мять. Миша довольно спокойно наблюдал за тем, как Князь глубоко вздыхает, как приподнимается на коленях, чтобы рукой направить в себя чужой член. Он не стал отвлекаться на ненужные прелюдии и сразу перешёл к основному, медленно, миллиметр за миллиметром, насаживать на большой Михин инструмент. Глядя на блаженное и одновременно сосредоточенное лицо Андрея, Миша дёрнулся, чтобы помочь, поторопить, войти наконец полностью в этот жаркий плен, что был не таким плотным, как после концерта. Растрахали его знатно и теперь восхитительную узость с лихвой заменяло ощущение, как по стволу стекает смазка, смешанная с его спермой. — Миш, — хмурится Андрей, упираясь ладонью в грудь альфы и останавливая его, не даёт подняться. — Не двигайся. — Да как не двигаться то, ё-моё! — возмутился Миша, нетерпеливо вскинув бёдра и входя в омегу по самые яйца. Раздался пошлый шлепок, омега покраснел, а альфа не смог сдержать довольной ухмылки. Андрей вытянулся стрункой, всхлипнул жалобно, а в уголках глаз блеснули слезы. Лицо своё красивое скривил, губу нижнюю припухшую прикусил и медленно осел на опустившиеся бёдра. — Сволочь, — сквозь сжатые зубы шипит Андрей, зло сверкнув голубыми глазами. — Я кому сказал лежать и получать удовольствие? — Не могу я, Андрюх, — виновато улыбнулся Миша, языком прошёлся по губам и взгляд свой тёмный, жадный опустил на пах и восхищённо присвистнул. — Ты так смотришься… Красавец то какой! — Извращенец, — заключил беззлобно Андрей, двигаясь попой взад-вперёд, будто подбирая более удобное положение. — Не-не, Андрюх. Давай вверх, — замотал головой Миша, не ощущая прежнего удовольствия, поэтому подхватил Князя под бёдра, вынуждая его приподняться. — Скакать ведь обещал. — Хорошо, — мурлыкал Андрей, подозрительно покорно приподнимаясь на коленях, так чтобы в нём осталась только головка, и ухнул вниз, смачно впечатываясь бёдрами в бёдра. — Так, Миш? Горшок только и смог что-то рыкнуть в ответ, ощущая мощную волну удовольствия, что, словно разряд тока, пронзила его тело. Руки сами впились в бёдра Князева, приподнимая и резко опуская обратно. Андрей и не спорил, опëрся рукой об вздымающуюся грудь альфы, довольно быстро приседал. На скакания это было мало похоже, но Князь точно знал, что к вечеру у него будут болеть ноги и Горшок станет его лошадкой, что будет таскать его изнывающее от мышечных болей тушку от номера до автобуса, а потом в вагон. — И почему людям это нравится? — спустя пару минут таких упражнений, поинтересовался Миша. — Потому что партнёр, тот, что снизу, не двигается, не лезет своими наглыми руками куда не надо, а просто получает удовольствие, — выдохнул Андрей, решая устроить себе перекур: удобно устраивается на крепких бёдра. — Ну, Княже, это ж не для меня, — фыркнул Миша, протягивая руку, нежно поглаживая тяжёло дышашего омегу по щеке. — Тебе бы только оправдываться, — мягко хмыкнул Андрей и, ухитрившись поймать большой палец в рот, крутанул бёдрами, наслаждаясь тем, как на миг лицо Мишкино стало встревоженным, а потом губы растянулись в хищной улыбке. — Значит так? — хрипло выдохнул Миша, коротко двигая бёдрами вверх, выбивая из Андро очаровательный всхлип и ещё пару раз двинул пахом, ощущая, что попадает по простате и между тем наслаждаясь несдержанными стонами, блаженством на любимом лице. — А я так тогда. Устроили они дурацкое соревнование в итоге, но наслаждаться процессом не перестали и, спустя пару минут, Андрей притиснулся грудью к груди, выстанывал что-то между проклятьями и восхищениями на ухо Мише, вздрагивая от мощных быстрых толчков. Было просто восхитительно и плевать, что могут услышать, что они угваздали постельное бельё, что завтра он будет передвигаться как бочонок или крабиком. Сейчас для него существовал только Мишка, что рвано дышал около уха, порыкивая от удовольствия, и его шикарный член, что и дарил эти неземные ощущения. А Андрей просто принимал всё, реагировал ярко, чтобы порадовать и размышлял о том, что как-то же они без секса раньше жили, а теперь ни дня продержаться не могут. Тянет их друг к другу, как разные полюса у магнитов.