СНЕГОПАД ВЕСЕННЕГО ЦВЕТА

— Я думал, мне приснилось. — Открывает глаза Арсений и видит в своей кровати тощего, как скелет, парня с пепельными волосами по плечи с такими же выцветшими глазами, черными кукольными ресничками, красными искусанными губами, а что самое главное, он уже был в его футболке и с бутербродом в руках. — Ты какого хрена опять нихрена не работаешь! — Бубнит тот, пытаясь прожевать кусок, попутно разглядывая что-то в ноутбуке брюнета. — Твой богатый лексикон последнее, что бы я хотел услышать в первые минуты своего пробуждения. — Потягивается он, выкарабкивается из-под одеяла, видит на тумбочке еще один бутерброд и кофе, перенимает их и смотрит на парнишку, который сверлил его недовольным взглядом, дожидаясь ответа. — Что? Мне грустно, очень, могу позволить себе пару выходных. — А тебе когда весело-то бывает? Тебя может уже в святые записать? Великомученик Арсений! А что, звучит! Очередь прихожан со свечками выстроится! Как тебе? И какие нахрен пару дней! Неделя! НЕ-ДЕ-ЛЯ! Арсений тяжело вздыхает, делает пару глотков кофе, перегибается через кровать, открывает нижний ящик тумбочки, достает электронку, выпрямляется, и она тут же вылетает у него из рук. — Да, Твист! Ну будь человеком! ПО-МО-ГИ-ТЕ! — Испускает Арсений крик безысходности в потолок. Парнишка выскакивает на балкон в одной футболке, замахивается и выкидывает электронку куда подальше, затем разворачивается и цепляет краем глаза силуэт. Твист подходит к краю и смотрит вниз, где на соседнем балконе стоял невысокий парень, крепкого телосложения, с невнятным пучком на голове и месячной щетиной, которую уже впору называть бородой. Парень улыбается и машет ему, на что Твист одаривает его равнодушным взглядом, фыркает и заскакивает обратно в комнату. — Ты не червяк раздавленный, ты инфузория туфелька. — Заходит Серега с балкона в комнату Антона, цепляет с подоконника банку и делает пару жадных глотков. — Эх, в такую погоду холодное пиво идет просто, как детки в школу. Эй! Ты вставать будешь?! Я что зря сюда тащился в такую рань! Подъем! Серега подходит к кровати, сдергивает плед, в который Антон замотался, как гусеница, и являет миру инфузорию туфельку, которая по цвету кожи слилась бы с сугробом снега, а в мешках под глазами можно было проводить заурядный конкурс веселых стартов. — Ух ебаааать… Так, если ты сейчас не подашь признаков жизни, я позвоню Димке по видеосвязи. — Не надо. — Ну, надо же! А то я думал тебе твой Арсений язык откусил! — Восклицает Серега и делает пару глотков. — Иди домой. — Зарывается Антон обратно в одеяло. — Ээээ нет, мне было дано задание следить за тобой, пока Димка не приедет, так что селяви. — Серега отшвыривает с Антона одеяло, хватает его за грудки, садит, берет с тумбочки пакет из Бургер Кинга, втюхивает ему в руки, а сам падает на подоконник с таким же пакетом. — И кстати, это так, если тебе интересно, у Арсения гости. — Какие гости? — Ни разу не дружелюбно настроенные, теперь я понимаю, почему он их не показывал. — Вот глубина Марианской впадины… — Показывает Твист рукой уровень, опустившись до пола. — От этой глубины еще столько же вниз под морское дно и вот там находится твой вкус. Серьезно? Из-за… — Парнишка мешкает, подбирая слова и заталкивая в себя чипсы. — Из-за этой пародии на мужскую брутальность с бородой, как у норвежского лесоруба, и ростом хоббита ты тут превратился в бухающего, обкуренного хомяка, который никуда из своей норы не вылазит? Я пережил много твоих закидонов, но вот этот… — Твист показывает в сторону окна. — Этот меня добьет, а следом я добью тебя. Арсений дожёвывает бутерброд, наблюдая, как эта мелкая бестия, дегустирует его коллекцию Принглс. И тут брюнет вдруг замирает, его лицо отражает несостыковку, он медленно встает, останавливая метания Твиста. — Ого! Я думал у тебя за неделю уже тело атрофировалось. — Солнце, я не требую пощады, просто каплю понимания. — Разминая тело, бредет Арсений в гостиную комнату, запинается за рюкзак и чуть не падает. — И вещи свои разбери, и заправь кровать, и хватит жрать на голодный желудок эти чипсы! — Там уже есть бутерброд и чай! — Еще не легче, еды закажи, а еще лучше до магазина сходи. Твист провожает взглядом силуэт брюнета, запрокидывает голову и высыпает остатки чипсов в рот. Арсений предельно осторожно открывает дверь балкона, пролазит на холодный бетонный пол чуть ли не по-пластунски и прячется за перегородкой, боясь выглянуть. «Бородатый мужик значит…» Антон с бешеным сердцебиением поворачивает ручку балкона, прислоняется лицом к стене и нервно дышит, пытаясь взять себя в руки. «Друзья значит…» Погода, и правда, выдалась жаркой, даже чересчур. Такое ощущение, что инопланетяне в космосе достали огромную лупу, разместили возле солнца так, что все лучи путем преломления собрались в один, который падал точно на Питер, желая выжечь город дотла. На траву в парке выбросились первые киты, которые в одних трусах загорали, ожидая, когда их телеса покроются хрустящей корочкой. В воздухе кружился сногсшибательный сладкий аромат, а на яблонях раскрывались первые цветы. Лишь одного места не касалась ни адская жара, ни пьянящий запах весеннего цвета, ни телеса китов. Арсений и Антон плотно сидели в своих укрытиях, боясь пошевелиться, но любопытство и жажда познания всегда берет верх. Из-за балконной перегородки, точно так же как и из-за стены, показались изумрудные и сапфировые глаза, которые сияли и слезились от утреннего яркого солнца. Они быстро нашли друг друга. У Антона подкосились ноги, да так, что ему пришлось придерживаться за стенку, чтобы не рухнуть прямо там. А у Арсения остановилось сердце, а холодные мурашки табуном бегали взад-вперед, оставляя липкие следы пота. Когда они поняли, что уже около минуты непрерывно смотрят друг на друга, то тут же спрятались в свои укрытия обратно и больше оттуда не вылазили. — Ну давай, пивни. Антон сидит в своем коконе из одеяла и отрицательно качает головой. — А знаешь, что самое интересное в пиве? — Фильтрация? — Подает голос парнишка. — Компания! Давай сядем, поговорим, ты мне раскроешь свое сердечко, а я продезинфицирую всю пакость джином. — Мы вроде про пиво говорили. — Ну я хочу попиздеть, а не проссаться! — Улыбается Серега и втюхивает банку в руку Антона. — У меня есть выбор? — Пока я не сообщу Димке, что ты прилежно функционируешь, боюсь, что нет. — Серега улыбается и наклоняется к уху Антона. — Тем более, я читал тот список вопросов, который ты скидывал ему, на парочку я, так и быть, отвечу. Антон заметно оживляется и делает пару глотков. — Хорошо, я закажу еду. — Тянется он за телефоном, на что Серега подскакивает и начинает выгружать из рюкзака мини бар. — Ты опять? У тебя что тут винная скважина пробурена? — Облокачивается Твист с пакетами доставки в руках на стену кухни. — Ты так сопьешься. — Мне надо еще парочку дней и литров. Твист ставит пакеты на стол подходит к Арсению, который сидит с бокалом вина на подоконнике, хочет его перенять, но брюнет не отдает. — Тебе по закону не положено. — Я немного, у меня тоже знаешь ли не самый ласковый месяц выдался. — Арсений отпускает, Твист берет бокал и садится рядом. — Кинул меня и свалил куда глаза глядят, а я мучайся там один. Арсений соскакивает с подоконника, хватается за стол и подтаскивает его к окну, Твист оживляется, перекатывается на колени и начинает доставать из пакетов суши и поке. — И надолго ты? — Дня на три плюс минус, хочу вузы ваши посмотреть. Арсений подвисает, снимая с полки еще один бокал. — Так у тебя же ЕГЭ. — Будет, скоро, успею до него. — Тебя же после последнего экзамена из Москвы не выпустят, отцепят все дороги и караул поставят. — Усмехается тот. — Я все продумал. — Засовывает Твист в рот сушу и запивает соевым соусом. Арсений наливает вина и падает обратно на подоконник. — Я сделал фальшивый аттестат, оригинал заберу себе, а фальшивку сплавлю твоим родителям, главное подмену осуществить еще до его выдачи, в школе, но там будет не сложно. Пока родители поймут что к чему, я уже поступлю в Питер и перееду жить к тебе. Как план? — Охуенный, мне особенно понравилась часть про перееду жить ко мне. — Судьба у тебя такая меня терпеть. — Пожимает он плечами и уставляет игривый взгляд на Арсения. — Ну так что у тебя с твоим хоббитом? Арсений делает глоток и отмахивается, на что Твист закатывает глаза и припадает к вину. — Как ты понял, что ты гей? — Допивает Антон пиво, сминает пустую банку и откидывает ее в сторону. Серега смеется, тянется к джину, на что парнишка отрицательно качает головой, но его игнорируют. — Вопросы с первых полок. — Мне просто интересно, ты ведь когда-то был нормальным. — Ходит Антон по комнате, разгоняя воздух. — Ну, в смысле, я не то имел в виду, извини, ты понял в общем. Хотя, если не хочешь, не рассказывай, твое дело. Серега усмехается, мешает коктейль и протягивает Антону, оставаясь сидеть на полу. — Я поехал в спортивный лагерь в десятом классе, там увидел его и это был полный кошмар, я чуть не сдох, это было ужасно. — В каком смысле? — Наконец-то останавливается Антон и опускается к Сереге на пол. — В прямом, такое ощущение, что я ел мясо в кругу вегетарианцев. Ужасно. Это тяжело, когда ты понимаешь, что чувствуешь влечение к человеку, к которому не должен этого чувствовать, а еще ты не можешь ни с кем это обсудить, а еще боишься, что он или кто-либо вообще узнает об этом, я там месяц был и это самый ужасный месяц в моей жизни. — Да, я был пару раз в лагерях, там если тебя девушка отшивает, то ты остаешься бракованным до конца смены, а если такое с парнем, то и представить страшно. Ребята поднимают стаканы и делают пару глотков, закусывая картошкой фри. — А можно еще вопрос? — Валяй, у нас сегодня просто вечер откровений. — Достает Серега электронку. — Как ты понял, что ты… Ну это…Того самого… — Жестикулирует Антон, чтобы поменьше смущать друга, но смущается тут только он сам. Серега закашливается дымом и смеется. — Актив? — Парнишка напротив краснеет и кивает куда-то в сторону. — Ужас, Антон, это очень не скромные вопросы, но спишем на твою глупость. — Прости. — Я же тогда в лагере… Пиздец, каким я был придурком, конечно. — С ностальгией улыбается Серега, глядя в окно, где уже от солнца осталось только воспоминание, а тучки полноправно затягивали небо. — Ну и погодка. Тогда в лагере постоянно такая стояла. Июль оказался самым холодным и дождливым месяцем. Там я собственно это и понял, нет, начал понимать, в общем, это все сложно. — В смысле в лагере?! Почему я максимум, что делал, так это пастой мазал, а ты там пиздец! — Вспыхивают щеки Антона алкоголем. — Там все сложно было… — Тяжело выдыхает Серега. — Я ведь уже тогда и курил и пил, да и не первый год был в этом лагере, многих знал, а вожатым можно было выезжать за территорию, вот они нам и привозили запрещёнку. Не все конечно. Он был в числе таких не всех. Мне только передали пару пачек сигарет и бутылку водки. Пиздец, звучит, как передачка в тюрьме, но после адских тренировок - водка, единственное, что могло расслабить мышцы. Он был нашим вожатым, а с нашим отрядом никогда проблем не было. После отбоя он сразу уходил в вожатскую, они там мероприятия готовили. Я в этот момент из корпуса и выскользнул. И все на одно, да на другое, да на третье, пиздец. — Серега делает пару глубоких тяжек и выдыхает, смотря куда-то в пол. — Там шумиха поднялась. У нас же лагерь в лесу был у озера, и пара мелких пропали, убежали куда-то, шестой отряд, что там, по десять лет всем. И я тут сижу за мусоркой с запрещенкой, а вокруг меня вожатые и воспитатели чуть ли не с собаками бегают. Я решил уйти в лес, все скинуть, а потом под шумок уже пробраться обратно, но он меня спалил и заставил выкурить и выпить все, что пытался спрятать. Но его жестокости хватило ненадолго, пару моих глотков, а сигарету он и вовсе выкинул из моей руки. Это я сейчас еще более менее подуспокоился, а тогда характер был, как у беса, мне сказали пить, я и пил. Он за мной по всему лесу бегал, пытался отобрать. Потом он же меня пьяного тащил до корпуса. Потом он ногой почувствовал мой стояк и засосал, а я охренел от жизни. А потом он меня трахнул… — С меланхоличной грустью заканчивает свой рассказ Серега. Антон, который все это время внимательно слушал, механически покуривая сигарету, вдруг затряс головой от несостыковки информации. — Стоп, почему он тебя? Прямо в лагере? Как? А как? — Антон впивается глазами в Серегу и подползает ближе. — А как? — Димка мне рассказывал, что ты насмотрелся на то, как мальчики сексом занимаются. — Улыбается уже прилично выпивший Серега. — Но ты же актив… А как тогда так вышло? — Ну я прошел долгий путь к этому званию. — А как? — И зачем я только начал этот разговор по душам. — Серега тянется, чтобы обновить бокалы, но Антон перенимает инициативу, не давая возможности другу уйти от темы. — Ты и мертвого разговоришь. Мы ведь тогда по разным городам разъехались, договорились следующим летом встретиться в лагере, а он не приехал, а потом мне сорвало крышу, и я вытворял то, чего вытворять бы не следовало, но об этом тебе еще рано знать. — Щелкает он сосредоточенного Антона по носу. Парнишка передает стакан Сереге и уходит в свои мысли. Твист лежит на полу в гостиной комнате, закинув ноги на диван, а Арсений уютно устроил свою голову на его груди, закинув ноги на стул. — Я думал, я ему нравлюсь, хотя бы как друг, что ему со мной хорошо, весело, уютно, а он просто хотел проверить пидор я или нет. Они на меня поспорили. Сделали ставки, как на лошадь на скачках. — Так это он пидор, а не ты. — Пропускают тонкие пальчики темные волосы. — Меня его подруга весь вечер спаивала, я думал, что им нравится моя компания, а это был заговор. Все знали, знали и улыбались мне, общались со мной, а они просто наблюдали за цирковым представлением. — Хочешь я ночью пролезу к нему и пущу газ, утечки в наше время обыденное дело. — Меланхолично предлагает Твист, смотря в потолок, на котором раскинулось звездное небо. — Вот именно, что не хочу. Может я, и правда, дурак. Мне уже столько лет, а я до сих пор так быстро верю людям. — О в этом можешь даже не сомневаться. — Пакость ты мелкая. Твист ухмыляется и щелкает Арсения по лбу, на что тот наконец-то улыбается. — И я узнал об этом от этой Иры, даже подумать бы не мог, что буду ей так благодарен. Я не поверил ей сначала, но когда Антон пришел ко мне, тут уже сомнений не осталось. Я… — У Арсения съезжает голос на хрип, он поднимается, делает пару глотков вина и опирается спиной на диван. — Я даже понять ничего не успел, все было, как в бреду. Но это чувство, я его хотел придушить, убить и закопать. Ужас, не надо было мне тогда пить, я его напугал. Да и он молодец, до самого конца шел. До самого конца... — Встреча долбоебов в нашей жизни понятие вечное, как и смех семиклашек над словом многочлен. Арсений смотрит на Твиста, который уже изрядно перебрал. — Я скучал по тебе. — Ой, Боже мой, мне сейчас расплакаться и кинуться в твои объятия? — Все! Ты меня достал! — Вот это перепады настроения, рановато у тебя как-то климакс начался. — Не успевает договорить Твист, как его в одно движение закидывают на плечо и тащат к балкону. — Я думал, что я ему нравлюсь, как человек, как друг, у меня никогда друзей не было, Поз и Ира были первыми и то нам деваться было некуда, так или иначе бы притерлись! А тут человек, который в любой момент может прервать наше общение, но нет, он не прервал, а инициировал его, и все было так хорошо! Я сука блин, правда, думал, что интересен ему! А быть интересным ЕМУ - это просто счастье в кубе, потому что и он очень интересный человек! — Антон прерывает свой рассказ и делает жадные глотки джина. — А нихрена, нихрена, он просто педик, который хотел меня трахнуть и все было для того, чтобы меня трахнуть, и все! Сука! И все! У меня такое противное ощущение, будто он меня в клубе снял и терпел два часа за барной стойкой мое нытье, чтобы только потом я поехал к нему! Антон резко вскакивает и шатается из стороны в сторону. Серега встает и подхватывает его, выводя на балкон. — И все… Понимаешь… Все… А я… Сука… Дурак, как я вообще мог поверить, что он захочет дружить со мной… А он ведь до конца хотел меня уломать, до самого конца... Да и я повелся... Сука, какой я дебил... — Вы просто перебрали, я под алкахой и не такое творил, а под травкой и вспоминать страшно, вам надо просто поговорить на трезвую. — Ни за что. Серега вытаскивает Антона на балкон и перекидывает через перегородку проветриваться. — Сеня, меня стошнит! — Да и хорошо, может вся гадость и выйдет! Серега запрокидывает голову вверх и тут же трезвеет. Арсений стоит на балконе и удерживает ноги Твиста, который болтался за балконом головой вниз и вопил на весь двор. — Это статья! — А ты докажи! Пьяный перебрал и упал! — На мне останутся твои отпечатки! — Оооо, после такого падения от тебя ничего не останется, кроме огромного пятна! — На мне твоя одежда! И она тоже превратится в пятно! — Раздевайся! У тебя как раз есть пара секунд! — Ну нет, за такое платят! — Смотрит Твист на пропасть под собой и старается ухватиться руками за перила. — Арсений, если что, тут есть свидетели! Ребята синхронно поворачивают голову и смотрят вниз, где висел Антон и стоял Серега, с интересом наблюдая за происходящим. Арсений поднимает за футболку Твиста, тот цепляется за его плечи и опускает подбородок на его голову. — Я заблюю тебе сегодня всю кровать! — Сколько угодно, ты ведь в ней спать будешь. — И из-за этого хоббита столько шума, почитай в википедии значение слова вкус. — Это Серега, а мышь полевка, как обычно, пребывает в состоянии нестояния. — Кивает он на Антона. — А можете оторвать это существо, теряющее агрегатную форму, чтобы я мог увидеть его воочию. — Кричит Твист, обращаясь к Сереге. Антон слышит незнакомый голос, отрывается и ищет источник шума. — Нууууууууууу, бывало и хуже. — Резюмирует Твист. Антон концентрирует взгляд на незнакомом парне, который сидел на перилах и обнимал его соседа, и показывает ему фак. — Детский сад… — Выдыхает Арсений. — Пойдем, проветрился и хватит. Твист кивает, брюнет отрывается от перегородки и уносит парнишку в комнату на спине. — Это кто вообще такой? — В шоке разворачивается Антон на Серегу. — Друг, парень, брат, сват. — Пожимает тот плечами. — Брат? Ты их видел, я не настолько пьян, чтобы заметить хоть каплю схожести! Друзей не выкидывают с балкона! Парень? Его парень? У него есть парень?! — Ну он в его одежде, довольно вольно себя рядом чувствует, и, я так понимаю, ночь они проведут вместе. — Пиздец… — Ну как он? — Херово, я так и не понял, что там произошло, но его ломает пиздец. — В смысле не понял?! А что вы там делали весь вечер?! — Ебались, жаль что ты на практике, был бы тройничок. — О, у тебя по моему возвращению будет тройничок! Ты и две твоих руки! — Димка, не бесись, а то я устрою себе такой тройничок прямо сейчас, а Антон, думаю, будет не в восторге от моих отпечатков на своем диване. — Смеется Серега, поудобнее устраивая телефон с уставшей после смены моськой в нем. — Как ты думаешь, Арсений бы мог… — Не, не думаю, тем более он был в хлам, Софа позаботилась об этом. Хм, может подрались, а Антон перепугался. Кстати, Арсений сегодня какого-то парнишку с балкона хотел скинуть, думаю, после такого Антон бы точно слег с тремя инфарктами. — Ладно, взрослые люди разберутся. — Стоп, это кто у тебя там на заднем плане? Поз усмехается, переводит камеру с фронталки и показывает свою комнату в общаге с тремя соседами, которые шныряли то из душа, то в душ. — Знаешь, мне тут нравится, может даже на все лето останусь. — Димка, если двадцать пятого числа в шесть утра твоя задница не приземлится в аэропорту Пулково… Антон ловит вертолёты, белку, сонный паралич и флешбэки. Его разрывает от шума и воплей, но при этом пространство вокруг статично молчало. Ему жарко, больно, плохо… Он спит, но при этом его мозг бодрствует, как никогда. А в голове, как заезженная пластинка, крутится один и тот же вопрос Сереги. «Ну так что у вас там произошло? Что произошло?» — Что ты делаешь? — Я? Соприкасаюсь с тобой губами. — Зачем? — Извини, я перепил. — Перепил значит. — Рычит брюнет. — Перепил. — Скулит парнишка. — Зря ты сюда пришел. Арсений в один толчок запихивает его в свою комнату, а затем швыряет на кровать. Антон в шоке оглядывается. После светлого коридора в темной комнате не было видно ничего, почти ничего. Он останавливается на Арсении, который прожигал в нем дыру сумасшедшим взглядом. Он уже не раз встречался с этим взглядом, и он уже не раз пугал его до чёртиков. Но если тогда Антону было любопытно, что он означает, то сейчас он знал, этот взгляд означает только смерть. Антон инстинктивно отстраняется к стенке, сжимая одеяло в руках. — Зачем ты сюда пришел? — Хотел проверить… — Что? — Как ты себя чувствуешь, ты так резко ушел, я волновался, думал тебя тошнит! — Вот что у тебя хорошо получается, так это врать! — Я не вру! Кровь Антона выходит из оцепенения и начинает циркулировать по телу, разнося алкоголь. Его бросает даже не в жар, а в горячку. Антон редко, когда врал, и сейчас он не врал, а говорил правду! А его очень злит, что ему не верят! Антон встает на колени и хочет сойти с кровати, но Арсений хватает его за футболку и впечатывает, нависая над ним всем телом. Парнишка чувствует всю подавляющую мощь брюнета, а еще подступающее волнение, которое, казалось, готово разорвать изнутри. — Зачем ты меня поцеловал? — Я перепил! — Вырывается Антон и стучит в его грудь, пытаясь скинуть с себя. Арсений ловит его руки и зажимает над головой, а второй хватает его за скулы и отворачивает в бок к его любимым обоям с цветочками. — Советую говорить правду. Антон чувствует горячий язык на своей шее и резко взвизгивает, замирая. — Ты что делаешь?! А! ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! Его слова остаются без ответа, а затем он чувствует укус и еще и еще. — Отвали от меня! Ты… Ты! ТЫ! ПОШЕЛ НАХРЕН! — Начинает по новой кричать Антон, стараясь высвободить из его руки хотя бы свое лицо, тогда Арсений переносит ладонь на его губы, зажимая рот. — Я… я…я… Что я? Ммм? Антон бубнит что-то невнятное, а затем Арсений отдергивает руку, встряхивая укушенный палец. — Так кто из нас еще собака кусака, а Антоша? — Отпусти меня! — Вопит испуганный парнишка. Арсений смеется, запускает руку под его спину, приподнимает за талию, ухватывает зубами футболку, прикусывая кожу, и задирает вверх, оголяя дрожащий торс. — Ты что творишь?! Арсений! Твою мать! Это не смешно! Отпусти меня! — Зачем ты пригласил меня сегодня к себе! — Я хотел просто собраться друзьями, выпить и расслабиться после этой гребаной рабочей недели и перед началом этой гребаной практики! — Врешь! — Да не вру я! Отпусти! Ты совсем ебнулся! Арсений проводит языком по дрожащему животу парня, а затем впивается в его белую кожу, оставляя красно-синие следы. Антон вскрикивает, брыкается и пытается понять, где он успел так напиться, чтобы словить такую белку! Он чувствует брюнета везде, на своих запястьях, спине, ребрах, ногах, это пугало, до ужаса, но вместе с тем, сново это свербящее, непонятное, волнующее чувство пробивало током от каждого его поцелуя. — Я не вру… Правда… Не вру… Почему ты мне не веришь? Антон видит над собой затуманенный синий взгляд, который смотрел с такой ненавистью, что у парнишки сердце разрывалось от непонимания, чем он все это заслужил. — Потому что ты мне врешь! — Раздается глухое рычание над ухом, от которого Антон просто уже хочет вылезти из кожи. — Но я не вру! Арсений скользит подушечками пальцев очерчивая его лицо, глаза, изгиб носика, брови, губы… — Антон, почему ты пригласил меня к себе, почему пришел сюда и поцеловал меня? Парнишка рвано вбирает воздух и хочет ответить, но Арсений прерывает его новым поцелуем в шею. — Подумай, последняя попытка. Антон пытается успокоиться и собрать мысли в кучу, но у него нихрена не получается, до тех пор, пока он не осознает вообще суть происходящего. — Ты гей… — Это вопрос или утверждение? — Утверждение. Ты гей. Арсений довольно кивает, улыбается и отпускает руки Антона, тот вскакивает и за одну секунду оказывается вдавленным лицом в кровать. Его задницу задирают вверх, ставя раком, удерживая за поясницу. — А знаешь, что геи делают с такими мальчиками, как ты? Антон приходит в себя, дергается вперед, но чувствует, что его щиколотки плотно прижаты, также как и колени. Он вжимается в кровать и хочет изогнуться, чтобы посмотреть в лицо Арсения, а еще лучше раскрасить это лицо парочкой ударов, но тот поднимает его за шкирку, и прижимает спиной к груди, разворачивая лицо на себя. — Хотя, ты на эту тему мне можешь лекцию провести. — Нет! Отпусти! Ты мудак конченый! Я тебя убью! Засужу! Буду ненавидеть до конца твоих дней! Антон брыкается, нанося пару ударов локтями в ребра брюнета, на что тот прижимает его сильнее, вызывая у парнишки легкие болевые ощущения. Арсений зарывается в его волосы и ловит руки. — А что такое? Ты ведь так хотел это узнать. Так радуйся! Правда - великая ценность жизни! Ради нее можно хоть в фонтан, хоть на край света! — Пусти, ты делаешь мне больно. — Ты мне тоже. — Я тебя даже не трогаю… Отпусти, пожалуйста, мне страшно, я вообще ничего не понимаю… — Запыхавшись, обмякает Антон в его руках. Арсений осторожно обхватывает острые скулы и разворачивает бледное лицо на себя. Покрасневший нос, прокушенная губа и зеленые заплаканные глаза, которые смотрели, пытаясь отыскать помощи в человеке, который помогать совсем не хотел. — Арсений… пожалуйста… Антон замечает, что в глазах напротив больше нет ненависти, а только какая-то горечь и тоскливая грусть. Он чувствует тепло нежной руки на своей щеке, что вызывает у него прилив тепла, от которого слезы дорожками выбегают сами собой. — Я соврал тебе... — Я знаю. — Не знаешь… Я тогда не забывал ключи, они были у меня в кармане... Прости... Я не думал, что ты так разозлишься... Брюнет замирает, рвано выдыхает, припадает к его губам и жадно, но при этом так нежно, впивается в них, Антон даже не сопротивляется, он позволяет себя целовать, он позволяет сжимать себя в объятиях, а потом даже позволяет себе ответить. Он не чувствовал, где заканчивались его губы и начинались губы Арсения, на секунду все слилось в одно целое. Антон сжимал его футболку, волосы, спину. Кислород стремительно заканчивался, но они оба знали, что как только, они оторвутся друг от друга хотя бы на секунду, то это станет их общим концом. Они навряд ли еще раз заговорят, перелезут друг к другу на балкон, будут разбирать посылки с вайлдберриса, проедут вместе в машине по утренней трассе... Они понимали и хотели растянуть этот миг как можно дольше. С улицы доносится звонкий гул балконной перегородки и крики Софы с Позом. Арсений отрывается первым, отталкивая от себя парнишку на кровать, и отпрыгивает к подоконнику. Антон жадно хватает ртом воздух и смотрит на Арсения, который казался трезвым как никогда. Минутная пауза. Арсений резко подлетает к Антону, хватает его и в одно движение вышвыривает из квартиры, закрывая дверь на все замки. Антон с криком просыпается и вжимается в стену, осматриваясь по сторонам, никого не было, лишь открытое окно. Он жадно втягивает воздух и улавливает знакомый запах. Он повторно оглядывается и тихо скулит. Антон чувствует что-то теплое и липкое на своих бедрах, запускает руку под одеяло, кривится, сползает с кровати, натягивает толстовку, которая капюшоном одевается на его лицо, но переворачивать задом наперед не было ни сил, ни желания. Он выходит в коридор, где встречает обеспокоенного, сонного, не до конца протрезвевшего Серегу. — Все в порядке? Ты кричал. — Нихрена не в порядке! Нихрена! — Фыркает Антон и спешно уходит в ванную комнату. Твист чувствует, как рядом с ним падает холодное тело. Он перекатывается и обнимает Арсения, укладывая голову ему на грудь. — Ты заколебешь скакать туда-сюда, я завтра вашу эту перегородку колючей проволокой обмотаю. — Сонно бубнит он, не открывая глаз. — Прости, что разбудил. Спокойной ночи. — Ага, я тебя завтра в шесть утра разбужу, чтобы в девять уже вырубался… — Всё, не рычи. Арсений натягивает одеяло, обнимает легкое тело, прислушивается к его мерному, сонному дыханию и сам тоже пытается заснуть.