СНЕГОПАД ВЕСЕННЕГО ЦВЕТА

— Ого! Ты в штанах, сегодня что праздник? — Сегодня я представляю свою компанию. — Заправляет Твист рубашку в брюки и затягивает ремень. — Ты, кстати, тоже, так что веди себя прилично. Ира цокает и уходит к двери, дожидаться пока эта фифа закончит свои часовые сборы. Тревожная музыка играла на повторе. Солнце давно уже встало. Антона эти два факта раздражали донельзя, а поэтому он спрятался под одеяло и уткнулся в легко вздымающуюся грудь. Вставать не хотелось. Он нежился в теплом холоде летнего ветерка, а еще в заботливых руках, которые не давали ему свободно существовать на кровати, а как только он начинал вошкаться, легко поглаживали по лопаткам, спине, шее, волосам. Было приятно. Слишком приятно, чтобы просыпаться. Очередной вызов, Антон тяжело стонет, отстраняется от чужой груди, свешивается с кровати, поднимает телефон и глухо воет, прячась под одеялом. — Не уходи… — Мурчит сонный голос. — Никуда не уходи сегодня. — Просовывает руки Арсений под его спину и укладывается на его ребра. — Надо. — Не надо. — Уросит сонный голос. — Надо. — Обрубает Антон и пытается встать. — Не пущу. — Я сейчас советский марш включу. — Не надо. — Тогда отпускай. — Ползет он вверх, но руки Арсения, как зыбучие пески, чем больше ты стараешься выбраться, тем сильнее тебя засасывает. — Нет. — Пидора ответ. — Усмехается он. Арсений отрывает сонный взгляд, облизывается и залазит под его футболку. — Нет! Черт! Арс! Свали! — Верещит парнишка и крутится волчком. — Не уходи. — Вылазит довольный брюнет и пытается продолжить спать, используя вместо подушки Антона. — Тут как бы мои желания никого не интересуют. — Меня интересуют. — Ааааарс… — Улыбается он, взъерошивая волосы канючащего ребенка. — Поцелуй, и я тебя отпущу. — Ой нет, все, отстань. — Вылазит он, но его прижимают моськой в кровать, а в лопатки упирается точеный подбородок. — Почему нет? — Что? В каком смысле? — Закидывает он голову, желая найти ответ в прячущихся глазах. — Почему нет? Антон мешкает, растягивая гласные, не зная с какой начать. — Я зубки не почистил. — И что? — Я не могу, не почистив зубки. — А когда почистишь? А? — Хорошо. — Сдается парнишка. Он чувствует легкость, а потом свободный полет, и вот его уже тащат в ванну, перекинув через плечо. — Вот, это за последние полгода. — Падает на стол Миши еще одна колонна отчетов. — А вот бухгалтерия. — Украшает гору бумаг, как вишенка на торте, жесткий диск. Девушка отходит от стола и следом вбегает парень, снимая каску. — Они тут! — Неделя! Я тут неделю, какая к хренам проверка! — Рычит Миша, стараясь подготовиться к прилюдной порке. — Вас вызывают в главный кабинет. — Залетает еще одна взволнованная девушка. Арсений смотрел на Антона. Антон смотрел на Арсения. Им не хватало только часов, которые вот-вот пробьют полдень, и пистолетов в кобуре. — Я не могу. — Сдается Антон. — До этого мог, а сейчас не можешь? — Не могу. Это так не работает. — А как работает? — Никак не работает. — Неужели ты не хочешь меня поцеловать? «Да я сдохнуть, как хочу, но не могу.» — Хорошо, тогда я тоже тебя целовать не буду. — Щурит он на него голубой взгляд, придвигаясь ближе, вжимая парнишку в раковину. — Ну… — Ищет он слепую зону Арсения, отворачиваясь в разные стороны. — Ну и хорошо! — Отталкивает он его и уходит собираться. — Ну и пожалуйста! Не больно-то и хотелось! — Они сейчас закончат с цехом и придут сюда. — Суетится директор. — И что их принесло! Миша, на тебя вся надежда, не важно что говорить, просто говори. Там какой-то пацан молодой и девка, новеньких отправили скорее всего, чтобы под ногами не мешались. — Они идут! — Залетает перепуганный парнишка. — Извините, но мы в дерьме. Двери открывается и в кабинет заходит парень и девушка со сверх серьезными моськами. — Иван Робертович, Ирина Викторовна, рады вас приветствовать. — Подрывается директор. — Не разделяю вашей радости. — Занимает Твист место за столом и открывает ноутбук, Ира делает тоже самое, улавливая охреневшее лицо Миши. — У нас к вашему предприятию слишком много вопросов, так что пригласите глав отделов. «Стать парнем… Стать парнем Арсения. И почему судьба так странно распоряжается людьми, отдай она Арсения в любые другие руки, они бы его сразу забрали и согрели, но нет, он попал в мои, которые могут только пиздить его по ночам. Стать парнем Арсения… То есть, он настроен настолько серьезно? То есть, я имею на него право? Когда нам в руки попадает человек у нас же появляются права и обязанности. А какие у меня есть обязанности? Он сам сказал, что ничего от меня не требует. Ага! Кроме поцелуев по утрам! Хорошо, но если у меня нет обязанностей, то и прав нет. Могу ли я ему что-то запретить или распоряжаться его телом на свое усмотрение? Могу ли звонить в любое время и отвлекать его от работы? Поставит ли он мои желания в приоритет? Имею ли я право заботиться о нем, и станет ли он принимать мою заботу? Где эта грань? Что изменится после того, как я стану его парнем, кроме того, что он будет трахать меня с регулярным постоянством. И почему меня не смущает тот факт, что он будет меня трахать? Да потому что я этого себе вообще не представляю. Ладно, пока еще вопрос стоит на поцелуе. Могу ли я целовать его?» — Ты все понял? — Витя, прости, я задумался. — Антон ты ? #@*&%! Твист и Ира сидели на веранде местного ресторанчика на набережной, вглядываясь в бесконечную водную гладь. Ира раз за разом прокручивала лица Миши, которые в основном сияли гневом и непониманием, и ей это нравилось. Она никогда не видела его таким, в основном он перед ней строил из себя альфача патриархата, но сегодня он был размазан, как говно по асфальту, и это зарождало… Нет, это в ней давно зародилось, но сегодня это проросло и расцвело, желание иметь в руках власть такую, чтобы каждый надменный взгляд через секунду склонялся в лисьем лизоблюдстве. — Ты довольна? — Более чем. — Мы в расчете. — Определенно. — Сегодня среда, наш договор с Арсением подошел к концу, и я имею право вернуть тебя в Питер, так что радуйся. Но радости в ней это не вызвало. Она не хотела обратно, она хотела еще немного побыть в этой перезагрузке рядом с этим странным человеком, который вдохнул в нее жизнь. — Он звонил? — Нет, но мы договаривались на среду, и терпеть тебя дольше я не намерен. — Хлюпает он свой тошнотный зеленый чай, впихивая ложка за ложкой уже третью пироженку, забив на омлет и кашу. — Позвони, а то жалко будет, что все мои страдания не будут стоить ничего, если мы не дадим познать ему разочарование разбитого сердца. — Отодвигает она от парнишки торт, мигом вызывая раздражение в пепельных глазах. — Ха, ты так думаешь? Антон к нему очень прикипел за время их знакомства. — Резко он тычет вилкой в палец Иры и забирает тортик обратно, пока девушка радуется своей реакции и целому пальцу. — Как к другу, не больше. Ему не перебить за два месяца то, что я взращивала в Антоне два года. — Ты самоуверенна. — Достает он телефон и отходит. — Привееееееет, мой любимый брат. — Блокирует Арсений дверь машины, к которой подходит заебанный Антон. — Не понял. — Дергает парнишка ручку и нагибается, вылавливая взволнованный взгляд Арсения, который тут же отворачивается. — Среда. — Обрубает Твист. — Ого, как быстро летит время. — Открывай! — Стучит Антон в стекло. — Что? Не пускают? — Смеется Витя на заднем фоне, проходя к себе. — Среда. — Слууууушай. — Я слушать ничего не хочу. — Эй! Ты! Пускай давай! С кем ты там болтаешь? — Прикладывает он ухо к окну, на что Арсений лишь прикрывает рот, гася звук. — Если что, и я могу тебя подвести. — Подержи ее до понедельника. — Нет. — Эй! Открывай! — Дергает Антон ручку двери. — У меня есть вакантное место. — Открывает Витя дверь машины. Антон смотрит на Арса на Витю, показывает дабл фак и уходит к коллеге по Новому Уренгою. — Твист, пожалуйста, или я перееду к тебе. — В общагу с клопами и тараканами? — Хорошо, я пересмотрю свое решение на этот счет. — Я не хочу, чтобы ты его пересматривал, я хочу, чтобы ты его аннулировал. — До подельника и я его пересмотрю. Твииииииииииист… — Пищит Арсений в трубку. — Ладно. — Люблю тебя! — Гори в аду! — Ты остаешься до понедельника, нытье и возражения не принимаются! Ира строит самую недовольную моську, скрывая улыбку психопата под этой маской. — А что у вас за странные отношения с этим парнем? — Отношения? — Нервно смеется Антон. — Нет никаких отношений! Я и он просто сожители. Ой. — Вертится он из угла в угол. — По одному дому. Да по одному подъезду! Он живет надо мной, ему моя тетя квартиру сдает. И никаких между нами отношений нет! Так что не выдумывай! — Стирает он выступивший пот. — А то и видно. — Смотрит Витя в окно Антона, на что и парнишка разворачивается, тут же в страхе отлетая к водителю чуть ли не на колени. Дверь открывается. Ремень щелкает и сползает с парнишки, которого уже вытягивают и запихивают в тойоту, которая стояла рядом на светофоре. — Не думал, что моя пятиминутная занятость повод прыгать к другому парню в машину. — Недовольно фыркает брюнет в его сторону. — Телефон. — Требует Антон, протягивая руку. Арсений покорно выполняет приказ. Антон переходит в девственно чистый лист вызовов и у него дергается глаз. — Ты просто профессионально подтираешь следы! — Откидывает он телефон. — Привычка пяти лет замужней жизни. — Отучайся! — Фыркает Антон и отворачивается в окно. — Сегодня среда, если ты не забыл. — Я не забыл. — То есть мы сейчас едем в аэропорт за Ирой? — Она хочет задержаться на конференции до понедельника. Антон оборачивается на него, опаляя волной гнева. — Сама прямо захотела? — Да. — Арсений, она приедет, и я спрошу, кто и чего хотел, и она мне не соврет. И если ты думаешь выиграть за счет ее отсутствия, то это самый глупый план. — Еще пара дней, пожалуйста. — Смотрит он на парнишку преданным взглядом. — Что пару дней? Имитации того, чего нет? — Фыркает Антон и отворачивается, а Арсений продолжает ехать молча. Они выходят из машины и идут к подъезду, вечер располагал к прогулке по парку, долгим ночным разговорам и теплу под закатом, но вместо этого Антона похоже ждал еще один депрессивный вечер. Он уже стал замечать, что начинают они за здравие, а кончают за упокой, но замечать, не значит привыкать, к такому привыкать он совершенно не хотел. Они заходят в лифт, Арсений нажимает на два этажа, что необычайно больно укладывает парнишку где-то под ребрами. Лифт останавливается на восьмом, Арсений отходит, а Антон продолжает стоять, как провинившийся школьник, опустив глаза в пол. «А имею ли я право, идти наперекор его решениям, и даже если да, то что из этого выйдет?» Арсений выжидающе смотрит на парнишку, двери лифта закрываются, и они едут дальше. «Не выгнал. А почему не выгнал? Я же на него опять столько гадости вылил. Не знаю просто, что со мной происходит, меня просто вымораживает, когда он что-то решает без меня, чувствую себя его персом в симсе.» Лифт открывается, Арсений выходит и поднимается вверх, немного задерживаясь, смотря на Антона, который застыл в нерешительности между девятым и восьмым. «А если он сказал правду, и Твист занимается Ирой в профессиональном плане, и она правда не хочет пока уезжать, он мне базы выдал на курса два вперед, может и Ира хочет немного опередить план обучения? Может! Может! Может! Одно сплошное МОЖЕТ!!!» Антон кивает своим мыслям и идет к себе, а Арсений с очередной грустной усмешкой поднимается вверх. Арсений выходит на балкон и падает на пол, всматриваясь в вечернее небо. Он тяжело вздыхает и совершает очередной звонок. — Что-то еще? — Вези ее обратно. — Что? — Иру, вези сегодня обратно. — Нет, мы уже договорились, договор расторжению не подлежит. — Да живи, где хочешь, просто привези ее. Откидывает он телефон и перекатывается на бок, наблюдая через щель за колыхающейся яблоней, которая цвела, уже готовясь к увяданию. — Выметайся. — Стучит Твист по двери запертой комнаты. — Ты же сам сказал, до понедельника я остаюсь тут. — Арсений передумал, Антон тебя ждет. — А если он опять передумает? Я из-за их секундного перепада настроения не готова каждую неделю в Москву дергаться! — Ты что не хочешь уезжать? — Ухмыляется он. — Быстровато в тебе стокгольмский синдром расцвел. — Я хочу, чтобы вся эта неопределенность закончилась. Странно, что утром он говорит остаться мне до понедельника, вечером вызывает в Питер, ночью скажет задержаться до пятницы, а завтра навсегда. Тебе ли самому в прикол будет? — Убеждает Ира своего похитителя. — Тем более я твое задание не закончила, а оставлять что-то недоделанным не в моих характеристиках. Твист задумывается, и в чем-то она права, зная стиль взаимоотношения Антона и Арса да тем более их характеры, навряд ли можно называть решение его брата обдуманным. Он слышал шум парка, смех детей и слабый стук на фоне, он бы не придал этому значения, если бы у него не зазвонил телефон. — Да. — Откроешь? — Что? Да, секунду, не слышал. — Подрывается он с бетонного пола и бежит к входной двери, распахивая, чуть не снося парнишку, который стоял с рюкзаком, в домашней одежде и с кучей шмотья в руках. — У меня тут нашлось немного твоей одежды. — Немного? — Отходит он, пуская парнишку. — Самую малость. — Тут же проходит он на кухню, забивая стиральную машинку. Арсений облокачивается на стену, наблюдая, что же будет дальше. — Я хочу кушать. — Информирует его Антон. — Ты хочешь? — Наверное, не знаю. — Ты сегодня обедал? Арсений пытается вспомнить свой день, но как назло в голову ничего не лезет, какие-то звонки, какая-то работа, какие-то раздумья, все кроме еды. — Не помню. — В каком смысле? — Поднимает Антон на него строгий взгляд. Арсений теряется и прячется за угол, припечатываясь спиной к стене. — Хорошо, я приготовлю, ты не против? — Проходит он мимо, на секунду останавливаясь, дожидаясь ответа. — Я? Нет, не против. А ты сможешь? — Смогу, и я все еще должен тебе ужин. — Уходит Антон, хлопая дверью. «Забота. На заботу я имею право. На нахождение в его личном пространстве имею право. Но на что еще?» Антон проносится по магазину, собирая нужные ингредиенты, и также несется домой. «А какие права я имел на Иру? Да никаких и никогда, а после ту иллюзию, которую она мне показала, оставшись одна. А Арсений? Он тоже остался один, а если он пытается заткнуть мной пустоту?» Антон стучит, но никто не открывает, он облокачивается на ручку, ищет телефон, дверь поддается и открывается, она была не заперта. Антон снимает кроссовки, кидает пакет на стол кухни и открывает окно, выгоняя духоту, а после идет на голос, который доносился из-за закрытой двери гостиной. Он заглядывает — Арсений сидит на кресле, а рядом на каких-то уже новых коробках стоит ноутбук. Он замечает парнишку. — Секунду подождите. — Что-то тыкает Арсений на экране и смотрит на Антона. — Я часа полтора буду занят по работе. — Я не помешаю? — Нет, я собеседую на координатора. Антон кивает и выходит, а Арсений продолжает. «Он прервал собеседование, чтобы объясниться со мной. Он что идеальный?» И хорошо, что Арсений был в наушниках, иначе бы он услышал гул операционной системы Антона, которая обрабатывает информацию. Пиццы он не боялся, что-что, а ее он умел делать хоть с закрытыми глазами. Он надевает наушники, включает Котопса на фоне и улыбается, завязывая на себе черный фартук Арсения. Он находит поднос, растягивает на нем слоеное тесто, смазывает кетчупом, майонезом, режет кубиками колбасу двух видов и рассыпает по тесту. А потом смотрит на оставшиеся хвостики докторской и сырокопченой, поглядывая в сторону коридора. «А имею ли я право его отвлекать?» Дверь гостиной комнаты открывается, и в проеме появляется засмущённый парень, который что-то прятал за спиной. Арсений что-то тыкает на ноуте и смотрит на Антона, который медленно подходит, не поднимая глаз, останавливается и протягивает руки, в каждой из которых лежало по слайсу колбаски. — Да, а почему вы уволились с Озона, эта компания ведь не принимает обратно после увольнения? — Берет он руки парнишки и подносит к губам, съедая один кусочек, а затем второй. Антон смотрит на его довольную моську и недовольно супится, забирая руки. — Хочу сыр. — Шепчет он, прикрывая микрофон. Антон кивает и убегает. «Да что с ним не так?! Он ведь работает! Нельзя отвлекать работающего человека! И работающий человек не должен отвлекаться на колбасу!» Антон рассыпает огурчики, режет лук, утирая слезки, рассыпая колечки по заготовке. Он чувствует сладкий аромат, который борется с едкой кислотой лука и свежестью вечера, и оборачивается на проход коридора, в котором стоял Арсений, курил электронку и пространно осматривал юного шеф-повара. Парнишка вздрагивает и утирает руками слезы, отчего глаза еще сильнее разъедает от следов сока на пальцах, на что Арсений лишь смеется и уходит. «И что это было? Ты там либо работаешь, либо хуи пинаешь. Нельзя делать и то и другое одновременно, если только твоя работа не пинать хуи. А на счет него я не могу быть на сто процентов уверен.» Антон достает шампиньоны и пристально осматривает их, пытаясь вспомнить, но все как в тумане, ведь если в воспоминаниях ключевой фигурой является Арсений, все остальное превращается в серый шум. Он достает телефон, фотографирует и отправляет. Ты ведь ешь грибы? Ем, ты охуенно смотришься в фартуке на нашей кухне. *фотография Антона Ты! Охамел! Удаляй! Ни-за-что! Дрочить же мне на что-то надо) «А я в чистом виде тебе для чего? Блять, что я несу! Пиздец!» Руки сами собой открывают дверь кухонного гарнитура и находят то, что надо. Бутылочку вина. Нужно определенно немного успокоиться, он обещал себе не напиваться, но вот немного выпить, он себе не запрещал. Вино льется в бокал, он делает пару глотков и возвращается к диалогу. А на что тогда дрочить мне? Антон прикрывает лицо руками и высовывается в окно, желая немного остыть. Ну, можешь на это. * фотография Антон открывает фотографию, где Арс сидел с безумно надменно-насмешливо-горячо-сексуально-все-эпитеты-мира лицом и рукой приглашал присесть его к себе на колени. — Сучка… — Выдыхает парнишка, обмахивая лицо руками. Надеюсь, ты покраснел Антон рычит, желая убедить собеседника, что это вино, а не его сучьи фотографии. Занимайся работой! Антон промывает шампиньоны и выкладывает слайсы на пиццу. И вот дело доходит до сыра. Он вымещает весь свой праведный гнев, стирая не только сыр, но и подушечки пальцев. — Черт! — Шипит он, глядя на ранки на пальцах. — Да ну неееееет… — Стонет он и плетется в туалет, где лежит аптечка, только вот он забывает, что это не его квартира. «Да ни за что я у него спрашивать не буду! А то он мне и сыр перестанет доверять!» Антон выпрыгивает на балкон и подходит к краю, собираясь перелезть, но его хватают за бантик на фартуке, он оборачивается и видит Арсения, который спалил его через дверь в гостиной. — Да, а кроме практики после курса у вас имеется опыт работы в данной области? — Осматривает он руки Антона, которые тот прячет за спину. Он вытягивает вперед ладонь, Антон закусывает губу, ища пути отступления, но под этим строгим взглядом можно только сдаться. Парнишка достает пораненную руку и вкладывает в ладонь. Арсений смотрит на кровь и улыбается, что не предвещает ничего хорошего. — А почему вы перестали развивать свой бренд? — Подносит он пальцы к губам и слизывает алые капельки. Рука дергается, на что юный вампир только облизывается, тянет Антона за собой, по пути захватывает аптечку в своей комнате и усаживает парнишку на край ванны, промывая рану перекисью. — А в дальнейшем вы собираетесь вернуться к реализации своего бренда? — Достает он медицинский клей и осторожно наносит на ранку, отчего Антон вскакивает, а Арсений заботливо дует, и тут в его обоняние врезается пара до боли знакомых нот. Он резко припечатывает Антона к стене, хватает за скулы и придвигается, носом касаясь его губ. — Да, как интересно, а можете мне прислать аналитику вашего бренда, которую вы составляли. — Вдыхает он аромат вина и смотрит в эти виноватые глаза. Арсений улыбается и тянет его на кухню, замечая вскрытую бутылку и терку. Он делает пару глотков, закидывается сыром и уходит, прихватывая бутылку с собой. «И что это опять было?! Вашу ж за ногу!!! Ну хоть палец отремонтировал и то ладно.» Антон ставит пиццу в духовку и думает, что же делать дальше. Но кроме как еще раз сходить до Арсения, вариантов у него нет. Он выходит через окно на балкон и находит брюнета на диване с бутылкой вина, электронкой и ноутбуком, по которому было видно чье-то лицо. «А на прикосновения у меня есть право?» Антон тихонько заходит в комнату, смотрит на качающиеся черные волосы под натиском сквозняка и опускает на них руку, зажмуриваясь. Арсений вздрагивает и отскакивает в противоположную сторону дивана, чуть не разливая вино. Антон отскакивает к балкону, пряча руку за спиной. Он читал в глазах удивление, но не отвращение. Арсений приходит в себя, занимает прежнюю позу, Антон смотрит на его волосы и спину, которые просто излучали желание повторного касание. Антон делает несмелые шаги, упирается коленями в диван и аккуратно опускает руку на прежнее место, пропуская через пальцы жесткие волосы, а затем прикладывает руку к своей голове и трогает свои, которые были куда мягче, может поэтому Арсений постоянно порывается их потрогать. Антон пожимает плечами и замечает, что брюнет льнет к его ладони, как июньский кот. «Приятно, сука, почему же так приятно! Да пристрелите меня уже кто-нибудь!» Антон опускает вторую руку на его и спускается на бутылку с вином. Арсений оборачивается и пугается, первый раз за все время их знакомства он видит этот зеленый пугающий взгляд пумы посреди черной ночи в Аляске. Арсений отпускает, Антон делает пару медленных глотков, облизывается и ставит ее на пол. Он смотрит на девушку в видео, Арсений наводит на экран и показывает, что камера выключена. Рука Антона скользит с волос на шею и толкает, заставляя брюнета сдвинуться вперед. Арсений нервно сглатывает, чувствуя как Антон занимает место за его спиной, прижимается к нему грудью, обнимая и руками, и ногами и утыкается в его шею. Вот если бы за ним бежали менты, сделали пару предупредительных выстрелов в воздух, крича, чтобы он остановился, даже тогда он бы станцевал перед ними канкан и пал с пулей в голове, но сейчас, у Антона не было ни пистолета, ни погон, но Арсений замер настолько, что и дышать боялся. А Антон не боялся, он купался в аромате, за которым еще недавно бежал из Питера в Москву. «Дурманит, как самое крепкое вино, как коньяк, как самогон, а похмелье хуже чем после недельного запоя, но так притягательно, что невозможно не поддаться. Сука, как же больно.» Кровь прыскает из закусанной губы, а слезы вот-вот готовы выйти из берегов. «Да пошло оно все к черту!» Антон осторожно целует его шею, оставляя немного крови, и табун мурашек тут же покрывает побледневшую кожу. Арсений поднимает свою руку, с трепетом смотря на миллионы проступивших пупырок, а потом оборачивается на Антона, который осторожно скользит пальчиками по его руке, улыбается, краснеет и утыкается в его плечо. «Почему он так на меня реагирует? Он же соска нереалка с миллионом поклонников и постелью, которая на время превращалась в бордель, как он сам говорил, но почему он ведет себя так, будто я первый человек в его жизни, как будто ему семнадцать и я первая его любовь?» Лето задувало тепло, шторы колыхались, вино пускало багровую тень на стены, девушка в ноутбуке что-то спешно объясняла человеку, который ни разу ее не слушал, находясь в руках, которые не понимали, почему имеют такую власть над этим человеком. «Я имею неограниченные права на него, но вместо с тем и обязанности. А я ни разу не готов нести за него ответственность.» — Да, спасибо. Я вам отпишусь по результатам собеседований. — Скидывает он звонок. — Ужасная фраза. Да, мы вам перезвоним. Зачем давать человеку ложную надежду? — Она не ложная. Девушка неплоха, но у меня еще четыре человека. — Опускает он руки на руки Антона, сжимая себя крепче в его объятиях. — Успеешь за сорок минут? — Постараюсь, я ведь надеюсь, ты газ не на полную выкрутил? Второго пожара мы не переживем. — Не учи меня готовить пиццу, в этом деле я тебя превосхожу. — Ха, я посмотрю, насколько ты уступаешь Майе Олеговне. — Даже не сомневайся, я уже в пятнадцать лет превзошёл своего учителя. Арсений хочет посмотреть на Антона, но тот не дает ему такой возможности, сжимая его щеки в своей руке, превращая в рыбку. — Антон. — М? — Меня разрывают противоречивые чувства. — Меня тоже. Тебя какие? — Я до одури хочу тебя напоить, но вместе с тем готов задушить уже за то, что ты выпил. А тебя какие? — Я хочу выпить, но вместе с тем хочу, чтобы ты от меня прятал алкоголь. — Усмехается он. — Да, на тебя слишком быстро он действует. И что на тебя сегодня нашло? — Оглаживает он косточки на его ступнях, пробираясь под трико, обхватывая щиколотки. — Ничего, просто хочу к тебя привыкнуть. Устал, что мое сердце останавливается от каждого твоего прикосновения. Я изучил базу и понял, что что-то должно стать привычным, чтобы не входило в резонанс. — Ты и прежде, чем сесть на велосипед, изучал аэродинамику и физику? — Нет, меня отец столкнул с холма, и я расхреначил себе все колени, тормозя собой при падении. — Мне так грустно. — Отчего? — От твоих воспоминаний. — Забей, что было то прошло — А если, и правда, что я тебе нравлюсь только из-за твоей психологической травмы? — Во-первых, с чего ты взял, что мне нравишься? А во-вторых. — А во-вторых, идите нахуй Антон Андреевич. — Кусает он его руку, на что Антон тут же ее отдергивает и встряхивает. — Собака кусака! — Шипит парнишка. — А во-вторых, я позанимаюсь с психологом. — Что? — Не хочу, чтобы я в один день тебя оставил, решив свои проблемы. Хотя, я уверен, что это не из-за этого, но да, мне кажется, что надо этот момент изучить, а то только его не коснулась моя научная деятельность. — Ты слишком заботлив. — Не отлынивай от работы, а то я пиццу съем без тебя. — Ой-да ой-да. — Начинает Арсений очередной звонок. — Я тебе не мешаю? Я могу уйти. — Только дёрнись. — Доносится рык, который тут же приклеивает Антона к своему месту. Арсений что-то говорил, что-то записывал, периодически хихикал, отключая микрофон, а Антон все пытался заставить его быть серьезнее, и так могло бы продолжаться все сорок минут, если бы не будильник, который говорил о том, что пора бы проверить пиццу. Он с боем вырывается от Арсения, открывает духовку, и его опаляет жар печи. Пицца была почти готова, еще минут пять и можно доставать. — Вкусняшка! Антон подходит к подоконнику и залипает на свое отражение в окне. За двадцать минут на диване пару выпитых глотков вина его поотпустили, ему даже стало стыдновато, а поэтому у него созрел новый план. — Я закончил. — Заходит Арсений на кухню, как раз в тот момент, когда Антон доставал пиццу, а чайник закипал. — Вкусняшка! — Тянет он руку, но тут же получает по ней. — Эй! Она обещана мне! — Хочу устроить пикник. — Улыбается Антон и показывает на улицу. — Эм… Ну, давай. Пикник. В одиннадцать ночи, в парке на траве, в сумраке уходящего заката, с пиццей на пледике, только вскипевшим чайником и кружками с заваркой. Антон разливает кипяток, Арсений берет кусочек пиццы, кусает, растягивая сыр, и застывает в изумлении. — Невкусно? — У меня оргазм вкусовых сосочков. — Да! — Победно вскидывает шеф-повар руки вверх. Антон сам пробует и да, о да, это оно. — Антон, выходи за меня. Что? Я за картошку согласился, а ты за пиццу нет? Антон пережёвывает, запивает чаем и кивает. — Забились. — Протягивает он ему руку, тот отвечает рукопожатием и разбивает. — А ты еще спрашивал, чем отличаются отношения парней и девушек, с Агатой я так на свадьбу не забивался. — Кстати, как ты четко подвязался к моему допросу. — К какому допросу? — Настораживается Арс. — Вскрывайся. — Фигурально или… — Выкладывай все. — Прикрывает он саркастическую лавочку шуточек-отшуточек Арсения. — Все. Абсолютно. Полную летопись твоих двадцати семи лет жизни. — Ох как невовремя ты решил перейти на чай. — Вскакивает брюнет и начинает ходить, поедая пиццу и запивая ее не алкоголем. Антон наблюдает за его бегающими глазами и ногами, и напрягает весь свой мозг, ведь тот получил красный диплом и сейчас будет опять изворачиваться, как уж на сковородке, а проблема постановки вопроса станет проблемой получения ответа. — Хорошо. — Падает Арсений. — Начнем с трех вопросов. Я отвечу на три твоих вопроса. Теперь встает Антон и топчет под собой траву, расставляя приоритеты. — Сколько парней было у тебя до меня? — Падает Антон на пледик, чуть не проливая чай. — Кого я за ручку до дома водил или с кем я трахался? — И то и другое. — Один. Много. — Отвечает он и тут же зовет пояснительную бригаду. — В определенный момент моей жизни, не скажу сколько, я был не в том состоянии, чтобы вообще хоть что-то запоминать. — Когда начался и закончился этот момент твоей жизни? — Пффффф… — Вздыхает Арсений. — Начался в двадцать три в августе, закончился в двадцать пять в декабре. — Пиздец. — Отхлебывает Антон чая. — Да, я шлюха, не осуждайте женщину за член. Антон выдает пару нервных смешков и падает на пледик, задумываясь над третьим вопросом. — Когда ты был последний раз с кем-то? — Скорее всего с Агатой, мы переспали незадолго до конца. То ли в конце осени, то ли в начале зимы, но снег уже шел, смутно помню, мне было двадцать пять. Антон что-то считает на пальцах, а потом косится на Арсения с недоверием. — У тебя не было секса около двух лет? — Да. — Как ни в чем не бывало складывает он один кусок пиццы на другой кусок пиццы и заталкивает в рот, запивая чаем. — А как? Арсений приподнимает бровь и усмехается. — Моя очередь. А что? Думал допрос будет односторонним? — Утирает он губки пледиком. — Кто? Когда? Как? Выкладывай все. — Две девочки. С одной я первый раз поцеловался, со второй переспал. А потом Ира. — А потом? — Улыбается Арсений. — Отстань. — А с Ирой ты спал в мое отсутствие? — Не слишком деликатные у тебя вопросы, а ты обещал стараться. — Под стать твоим. — Нет, не смог, не хотел. — Уводит он взгляд вдаль на поездные пути. — Странно все это было, а сейчас такое ощущение, что этого вообще никогда не было. Антон смотрит на Арсения, которого заботила только пицца, и так радостно в душе, что кто-то с таким энтузиазмом ест то, что ты приготовил. — Что? Извини, жрать хочу пиздец, но я тебя слушаю. Антон отрицательно качает головой и всматривается в их два пустующих балкона. — А можно еще один вопрос? — Нет. — Обрубает Арсений, предчувствуя, что тот хочет у него спросить. — Кстати, какие планы на выходные? — Да никаких. Хотя… — Оборачивается он на брюнета. — Может съездим до Рейя и Пульки? Или у тебя какие-то были? — Хорошо, давай с утра так же съездим до Рейя и Пульки, а потом будет сюрприз, но мы будем ночевать не там. — Показывает он на балконы. — Путешествие с тобой с ночёвкой? — Да, если ты не против. — Я? Я подумаю, ладно? — Подумай, желательно двадцать четыре на семь это делать, но… — Арс! — Фыркает парнишка, отбирает у него кусок пиццы, и тут эти обиженные глаза рвут ему сердце, он чувствует себя чудовищем, пнувшим котенка, и возвращает пиццу на место. — Почему я сказал «пока и сладких снов» у тебя, а по итогу ты оказался тут? — Смотрит Антон в потолок, косясь на Арсения, который под покровом ночи пролез к нему под одеяло. — Ну, я ведь тебе не сказал, вот пришел пожелать спокойной ночи. — Пожелал? — Да. — Иди. — Показывает он ему на окно. — Ты меня перекормил, спуститься то я смог, а вот обратно никак, конечно, если я сожгу пару калорий… — Играет он бровями на Антона. — Оставайся. — Тем более ты сам хотел ко мне привыкнуть. — Притягивает он парнишку к себе, зарываясь в его мягкие волосы. И тут их вечернюю идиллию прерывает звонок телефона. Антон берет его, истерично смеется, хочет уйти, но Арсений прижимает его к кровати, располагаясь на его груди. — Тоха, как делишки? — Врывается Поз, желая присоединиться к вечеру допросов. — А ты не думал, что я тут уже подох за время твоего игнора? — Прячет он Арсения под одеялом, но тот начинает своими руками на его ребрах провоцировать у парнишки нервные смешки. — Да я тут, как синий трактор, все по полям да по полям. Вот наконец-то вернули в цивилизацию. — Показывает Поз коридор общаги. — Так что работу закончим за недельку две и пригоню к тебе, а на август скорее всего обратно. — Говорит он, замечая, что вышел из внимания друга. — Ты там как, скучаешь? — Честно, нет, пока вот вообще не до тебя, но парой ласковых слов вспоминал. — Падают ему на лицо ладони, как щупальца осьминога. — Это что? Это кто? Ты там с кем?! — Настораживается Поз. — Ааааааа! — Срывает Антон одеяло с Арсения. — Ты сейчас уссышься кипятком! — Рычит он, пиная тело, которое придавило его намертво. — Готов. — Очень сомневаюсь! — Да давай уже! Антон отближает камеру и показывает, какой кот устроился на его груди. — Привет, Димка. — Щурятся голубые глаза от света экрана. — Ебааааааааааааать, вот это поворот на задний ход. Ладно, не отвлекаю, пиши, пообщаемся. — Скидывает он трубку. — Да, ты не отвлекаешь… — Откидывает телефон Антон. — ААААААРС! — Почему ты меня так зовешь, только когда орешь на меня? — Обижено натягивает брюнет на себя одеяло. — Я не ору! — Орет он. — Вылезай! Тебя не учили, что нельзя вторгаться в чужой разговор?! — Резко затыкается он. «Но я ведь сам сегодня весь день только этим и занимался. И чего я так верещу? Меня же это не бесит, просто непривычно… Да я опять все порчу!» На голову Арсения, которая скрывалась в одеяльном убежище, падает рука и нежно поглаживает. — Ладно, вылезай. — Начинает хохотать он. — Теперь им будет, что обсудить с Серегой. — Тебя это напрягает? — Показывается взъерошенная моська из-под одеяла. — Я не знаю. Для меня все это еще очень странно. Я пока просто смотрю на это все со стороны, ожидая, чем все закончится. — Начал бы ты уже относиться ко мне серьезно. — Просовывает он руки под его спиной и обнимает. — Я сплю с тобой, куда серьезнее? Это вполне по-гейски. — Отшучивается он. — Обними меня. — Ты в моей кровати, на мне, еще и условия свои диктуешь?! Арсений сжимает его крепче и кивает, Антон сдается и приобнимает его за плечи. — И все же, у меня остался один вопрос. — Потом как-нибудь, я не готов, давай, я тебе сам расскажу, но не сейчас. — Ты ведь никого не убил? — Нет. «В физическом смысле нет.» — Сладких снов. — Пропускает рука черные волосы. — Сладких.

***

— Завтра со свежей головой, выспавшиеся, отдохнувшие идем сдавать математику… Свободны. Весь класс поднимается и плетется к выходу. — Соник! — Прилетает засыпающему парню на ходу щелбан, он приходит в себя и смотрит вдаль уносящимся кроссовкам, которые вместо топота оставляют лишь смех. Парень подрывается, бежит за ним, минует турникеты, вылетает в школьный двор, осматривается, и его тут же чьи-то руки утягивают за ограждение. — И твоя нянька тут как тут! — Смотрят золотые глаза в сторону машины, рядом с которой уже топтался заведённый Саймон. — Валим? — Валим. Парни убегают на задний двор, перелазят через ограждение и уносятся в лес, волоча рюкзаки за собой. — Давай лапу! — Забирается Арсений на дерево и затягивает следом Сашку, который кое-как мог удержаться за раскачивающиеся ветки. Это был их тайный штаб еще с пятого класса. Они достают какие-то чипсы, шоколадки, воду, Арсений выуживает помятую пачку сигарет и с улыбкой смотрит на Сашку. — Последняя. — Вот блин! А я дома зашкерил от родаков и не успел вытащить! — Раздосадовано пинает он столб дерева, балансируя спиной на огромной ветке. Арсений закуривает, делает тяжку и передает Сашке. — Погнали напьемся, завтра посмотрим, кто вывезет лучше. — Я побью все очки и в литерболе, и в ЕГЭ. — Отдает Сашка сигарету. — Будем единственными четырехсотбалльниками. — Ебальниками. — Смеются они на весь лес. — Короче, придумал тему. Делаем фальшивые аттестаты, меняем в школе, а оригиналы себе забираем. Пока родаки прочуят где какие, мы уже будем зачислены в Питер. — Ты просто мозг. — Подтягивается он к сигареты и выдыхает дым в голубые глаза. — Провернем? — Пф, как нефиг делать. — Подмигивает он, придвигается к Арсению и вдыхает дым сигарет, заканчивая поцелуем. — Мы свалим! — Нееее, свалить мы хотели после девятого, так мы конкретно так съебемся! Арсений просыпается в холодном поту, нащупывает под собой тело и долго всматривается в лицо, сметая призрак лица прошлого. — Антон… — Выдыхает он и встряхивает голову. Он, как кошечка, слазит с кровати, чтобы не разбудить спящее чудо, умывается ледяной водой, пытаясь унять пульсирующую боль в висках, возвращается в комнату, оставляет на столе незамысловатую записку и убегает прочь, подальше, на улицу, где уже разгорался рассвет. — Ого, мне вновь дали увидеть солнце, ты столь великодушен. — Занимает пассажирское место Ира рядом с Твистом. — Не обольщайся. Антон просыпается от будильника. В кровати никого, аромата завтрака нет, все как обычно, все как раньше, и сейчас это пугало. Как-то неожиданно резко стало пусто. Он садится, тянет руку к столу, нащупывая поверх телефона записочку. Извини, срочно уехал, буду вне зоны, позавтракай не КОФЕ И КИТ-КАТОМ и не опаздывай на работу. Вечером буду, жду ответа по выходным. — Не обольщайся! Да я в жизни никогда больше не буду обольщаться на твой счет! — Выползает Ира из машины. — Пиздец, Ангел хранитель, как же я тебя недооценивала. Ты просто лучший у меня! — Отправляет она воздушный поцелуй в небо. — Не ной, прокатились с ветерком. — С ветерком я чуть на тот свет не прокатилась… — Осматривается она, держась за сердце. — И где мы? — Святая святых, не забудь перекреститься и поклониться перед входом. Ира уже собирается это сделать, а потом встряхивает руки, в очередной раз напоминая себе, что нельзя все слова альбиноса воспринимать буквально. Они поднимаются по лесенкам, которые подсвечивались голубым, а у стеклянной двери стоял огромный постамент с названием компании «BRAYN MINING COMPANY». — Стоп, так это ваша компания? — Арсения. — Открывает дверь Твист перед замершей девушкой, которая не сводила взгляда со светящейся вывески. — ЧЕГО?! — Стоп. А вот все то, что мы делали в Мурманске, ты думала мы по приколу туда залетели? И компания, в которой ты работаешь, по приколу тебя так быстро выслала? А задание, которое я тебе дал… — Твист тяжело вздыхает и заходит сам. — Чем ты вообще думаешь? — Ну уж простите, что пока есть более приоритетные вещи для размышлений. — Заходит она следом. Они проходят пост охраны, Твист хватает за плечи крутящуюся волчком Иру, которая не успевала удивляться, оглядывая стены обшитые мраморным монолитом, ковровое покрытие, клерков в пиджаках стоимостью с ее почку, плазменные телевизоры, вписанные в стену, по которым транслировалась работа филиалов, и пихает в сторону выхода. — И зачем мы тут? — Ну, ты ведь на конференции, будешь учиться у лучших. — Ого, есть кто-то лучше тебя? — Заходят они в лифт. — В твоей половой принадлежности есть. Ты все время хотела получить власть по-женски, пытаясь выклянчить что-то у мужчин. Но власть в руки эскорта никто давать не будет. — Выходят они чуть ли не на самом верхнем этаже. — Ты прямо умеешь подбирать слова. — Но тебе не надо просить и выклянчивать, хочешь брать, бери и не спрашивай. — Проходят они в приемную. — Здравствуйте, Иван Робертович. — Приветствует его секретарь. — Умение брать от пола не зависит. — Останавливается он у двери. — Будешь прилежной ученицей, может что-то из тебя и выйдет. — Отрывает о дверь и заходит в просторный кабинет. — Марииииия! Как же я скучал! — Усмехается он, осматривая девушку в кресле, в глазах которой на секунду проносится страх. — Это Ирина твоя на все выходные, у тебя как раз завал, делай с ней, что хочешь, в понедельник вечером заберу, и постарайся, чтобы она это время провела, как можно продуктивней. — А это кто? — Осматривает она девушку, взгляд которой жадно изучал все вокруг. — Ну, скажем так, что-то типа девушки парня Арсения. — Сложновато. — Ну, есть парочку моментов, над которыми мы работаем, но если вдруг я в понедельник приеду, а она будет лежать тут в гробу, а над ней будут плакать родственники, я сотру все следы вашего знакомства. — Учту. — Развлекайтесь! — Уходит Твист, оставляя Иру в очередном ахуе. — Чай? Кофе? Да расслабься ты, присаживайся. — Показывает девушка на стул, приставленный сбоку к ее столу. — Извините, чем чаще мне говорят расслабиться, тем больше я напрягаюсь. — Я серьезно, у нас ведь с тобой не будут проблемы? Увидеть его тут раньше понедельника, я хочу куда меньше чем ты. Ира кивает и занимает предложенное место. — Доброе утро, мой дражайший брат. — Заскакивает Твист в лифт и нажимает на пару этажей выше. — Чего тебе? — Ого, еще только тридцатое, а у тебя уже несвязная речь. — Чего тебе? — Хотел убедиться, что ты в порядке. — Я в порядке. — Я приеду. — Нет, сиди там, смотри за Ирой. — Я приеду, чтобы проконтролировать, что ты в очередной раз не выходишь из этой жизни. — Я не выйду, при Антоне точно. — Охотно верю. — Выскакивает он в коридор и сразу летит к автомату со сладким и гадким. — Ваня, все хорошо. — Смотри у меня. Твист отрубает брата, берет колу и сразу делает следующий вызов. — Милка, хаю хай. — Привет. — У меня для тебя есть спец задание. — Зажимает он телефон и борется с открывашкой. — Нагрузи своего прямого начальника на этой неделе так, чтобы ему и вздохнуть было некогда. — Антон… — Я все услышал, все понял, со следующей недели начинаем. — Ого, у нас что прогресс? — Радостно потягивается Витя под полуденным солнцем. Честно, он ничего не услышал и ничего не понял, просто решил сменить тактику. Он не корил себя за плохую работу в последнее время, ведь он достаточно сил вложил в комплекс отличника, и теперь любая важная информация, даже если он будет спать, сама собой отложится где-нибудь на подкорке мозга. Но мысли об Арсении не единственное, что его тяготило. Он чувствовал, что что-то изменилось. Знаете, когда идет смена погоды, первое, что напоминает нам об этом, так это воздух. Ты выходишь морозной зимой на улицу, вдыхаешь и пахнет весной. И вот сегодня утром Антон вышел на улицу, вдохнул и понял, что пахнет пиздецом. И самое страшное — это был пиздец со стороны. Он не был связан ни с Ирой, ни с работой, ни с родителями, ни с Арсением, он как будто просто надвигался откуда-то со стороны, как некая летящая комета, которая вот-вот положит конец твоей жизни. И когда ты предчувствуешь неладное, в твоей голове сами собой всплывают миллионные несостыковки. Начиная от слов Твиста в борделе про то, что Арсений не сможет рассказать, заканчивая замалчиванием им одной темы. Антону было плевать на двухгодовой притон в его кровати и на Агату, но вот на того одного, ему было совершенно не плевать. Мария уехала вскоре после прибытия Иры, оставив девушку один на один с документами и их стратификацией и классификацией по папочкам, по сути дело пустяковое, но доверять такое штатным работникам глупо, при том сколько компания платит за их рабочий час, поэтому бесплатная Ира разгребала тонны электронной макулатуры, и даже это простое задание вызвало у нее трудности. — Ирина Викторовна. — Заходит мужчина одетый в соответствии дресс-коду в кабинет Марии, в котором Ира так и оставалась сидеть, будто приклеенная. — Да. — Подрывается Ира. — Вас Мария пригласила на встречу, пойдемте, я вас отвезу. Ира кивает, сохраняет свою работу и по стеночке выходит в коридор. Они остановились не у помпезного ресторана, обшитого бархатом, как предполагала Ира, а у какой-то кофейни для дневных переговоров в стиле old money. Она подходит к двери и косится на водителя, который только улыбается и кивает, она бы и осталась так стоять, но двери учтиво распахиваются, а лощеный хостес чуть ли не на руках проносит девушку к столику, за которым ее ожидали. — Здравствуйте. — Улыбается Ира, умоляя Марию обратить на себя внимание, но ту пока больше занимали молчаливые раздумья с видом в окно. — Мне сказали, вы меня звали. — Милашка симпотяжка. — Делает вывод Мария, заканчивая разглядывать ее отражение в окне. — Это хорошо. Присаживайся. Ира отодвигает стул напротив нее, но Мария хлопает по месту рядом. — Да, сейчас, хорошо. — Падает она рядом и поправляется, выдыхая в стиле буддистского монаха. — Вежливо смотри на ребят, но не слова, у нас двойная встреча. — Отчеканивает Мария с милой улыбкой, уже играя пальчиками в легком приветствии. — Что? Ой, да, хорошо. — Замечает Ира двух мужчин в костюмах, которые с папками в руках уже шли к их столикам. — Расслабься, будь уверенной, милой, но не надменной сукой. — Шепчет Мария и привстает, протягивая руку. — Добрый день, рада вас видеть. Ира порывается тоже протянуть им руку, но взгляд Марии заставляет ее лишь притвориться, что она хотела поправить прическу. — Честно признаться, я удивился такой очной ставке с нашими прямыми конкурентами. — Косится один мужчина на другого мужчину. — Меня интересует и ваше предложение, и ваше, тем более так я смогу сразу оценить, с кем нам будет комфортнее работать, да и мое время это деньги. — Улыбается она, отпивая воду из стакана. — Ну что, все готово? — Откидывает девушка металлические пряди с лица и требовательно стучит лаковым черным маникюром по столу. — Да, перехватить в Москве? — Неееет, в Питере. — Как скажете. — Как работается с Витей? Антон вздрагивает и смотрит на кофемашинку, которая уже давным-давно приготовила его кофе. — А? Станислав Юрьевич, да, все хорошо. — Отстраняется он, уступая место у кофейного водопоя начальнику. — Смотрю, жизнь с соседом идет тебе на пользу. — Что? В каком смысле? — Заикается он, чувствуя на спине холодные капельки пота. — Высыпаться стал, круги под глазами прошли, лицо налилось, больше не похож на стухшую кильку. — На стухшую кильку… — Озадаченно подвисает практикант. — А, нет, просто вошел в рабочий режим, нужно было время на адаптацию. — Нервно потирает он затылок. — Это хорошо, ну, так держать, заглядывай хоть иногда, а то совсем про меня забыл. — Выходит Станислав Юрьевич с фирменной улыбочкой, оставляя Антона наедине со своими мыслями. — Эй! Погнали, хватит ничего не делать! А где мой кофе? Эй! Прием! И кит-каты тащи сюда! — Маячит ему Витя с террасы. — Да, иду! Бегу! Несусь! — Не, ну квартира просто за-е-бись. — Лежит Арсений на полу, уставившись в потолок. — Я рада, что хоть что-то вам понравилось, пусть и в таком состоянии. — Присаживается к нему риелтор. — Арсений, может поужинаем? Супчиком? Не хотите? — Хочу, у меня есть часа три, чтобы протрезветь. — Вот, супчик станет первым шагом к этому пути. — Даааааа, а потом прокапаться. Но квартира правда крутая, отметьте ее галочкой, позже вернемся сюда еще раз. Извините, а тут санузел работает? — Дааа, а что? — Простите! — Подрывается он и убегает. Все-таки начинать глушить коньяк в семь утра без завтрака не самая лучшая идея. — К восемнадцатом числу эти акции так подорожают, что у нас их с руками оторвут, поэтому коалиция трех компаний сможет взять сырье под свой контроль. — Оборачивается она на Иру, которая улыбалась, хлопала глазками и кивала в такт ее словам как болванчик. — Господа, мы договорились? — Да, нас все устраивает. — Нас тоже. Все трое встают, Ира подрывается за ними. — Спасибо. — Прощается с ними Мария. — Вам спасибо. — Уходят мужчины, что-то параллельно обсуждая. Мария выдыхает, сдувая щеки, и падает на стул, с милой улыбкой играя пальчиками в окно. — Спасибо, что пришла. — Стоп. Это все? — А тебе объяснить по буквам, какую выгодную сделку я заключила? Ира делает глоток воды, все еще ожидая урока от великого мастера. — Ты со всеми бумагами разобралась? Так чего ждешь? Ира подрывается, кивает и хочет идти. — Держи, копия, изучи на досуге. — Всучивает она ей договор. Ира перенимает его и тикает из этого ресторана. — Как все прошло? — Приветствует девушку парень, который привез ее сюда. — Вот как только все это закончится... — Обводит она руками пространство вокруг себя, стараясь покрыть всю Москву. — Я так нажрусь! Антон выходит на парковку и осматривается. — Что? Котика бросили на улице под дождем? — Наскакивает на него Витя. — Не бросили и дождя нет! — Бубнит Антон и идет к метро. — Погнали докину. — Хватают его за шкирку и тянут к машине. «Неужели я так быстро привык к нему? Неужели за такой короткий срок так сильно привязался? Он меня забирал, и я не придавал этому значения, но вот стоило ему один раз этого не сделать, и ни о чем другом я больше думать не могу!» Домой Антон приходит с двумя шавами, и вот опять все странно. Все пусто. Все мертво. Все так убого. Он ест шаву, прибирается и ждет. Но Арсений не приходит. — Ты что тут устроила… — Тяжело вздыхает Твист, возвращаясь в номер, пол которого устлан листами А4, по которым Ира бегала с электронкой в руках, как умалишённая. — Так… Я все поняла! — Оборачивается она на него, выдыхая пар. — У тебя есть три секунды, чтобы выкинуть ее и проветрить. Ира усмехается и показательно выдыхает дым. — Три… — Снимает он пиджак и кидает на диван. — Два… — Уходит он в свою комнату. — Один… — Возвращается он в гостиную уже с голыми ногами и в огромной футболке, осматривая открытое окно и Иру, моющую руки. — Чудно, мы достигли понимания. Это что? — Подходит он к плите. — Страус, блин! Ну что может быть еще в кастрюле? — Открывает она крышку. — Суп! Твист достает тарелку, немного наливает и хочет идти, но Ира перенимает у него инициативу. — Ты мужик или насрано! — Льет она поварёшка за поварёшкой под огромные глаза, которые говорят лишь о том, что они столько не сожрут. — Дистрофик! — Ставит она тарелку на барную стойку, а рядом кидает тостовый хлеб. — Ешь садись, и пока тарелка не будет чистой, из-за стола не выйдешь! — Уходит она обратно к своим листочкам. — Я так понимаю, ты старший ребенок в семье. — С тоской смотрит он на щи. — Да, а что? — Ничего… Ни-че-го. — Бьет он ложкой по супу. — Ты сама-то хоть ела? — Ела. — И как ты только все успеваешь? И щи борщи варить, и квартиру засирать? — Смотрит он на пол. — Я думала. Меня Мария на встречу брала, я тогда ничего не поняла, а сейчас что-то поняла! Там было два пацанчика, я пробила их компании, одна занимается транспортом и оборудованием, другая до́бычей. Они хотели заключить договор с вами на разработку месторождения свинцовой руды. Одни хотели, чтобы вы до́были, они занялись транспортом, вторые, чтобы они до́были, вы занялись транспортом. Но! Мария их как-то убедила, чтобы одни занялись до́бычей, вторые транспортом, а она забрала шестьдесят процентов прибыли. — Мало, я бы на восемьдесят договорился. — Впихивает он в себя уже третью ложку и готов сдаться. — Но я упорно не понимаю, почему они не могли без вас договориться и поделить пятьдесят на пятьдесят вместо двадцать на двадцать. — Двадцати пяти на пятнадцать. — Поправляет он взвинченную девушку. — До́быча более затратна нежели транспорт, поэтому они заберут двадцать пять, если не тридцать. — Дак зачем им вы! — Думай, Ира, думай. Ноздри вдыхают знакомый аромат, губы растягиваются в улыбке, глаза открываются сами собой, а зрачки в секунду сужаются в страхе. — Арс? Ты чего там? Он сидел на подоконнике, лицо было скрыто тенью, Антон даже не сразу смог выцепить его взгляд, который едва ли можно было теперь сравнить с искрящимся лазурным морем под солнцем, скорее уж это было небо, черное небо, которое таило в себе раскаты грома. — Все хорошо, спи. — Спрыгивает он, подходит и опускается на край кровати, запуская руку в золотые волосы. — Ты решил на счет завтра? — Да… У меня не получится поехать. — Останавливает он его руку и прижимает к щеке, ощущая шлейф сигарет. — Почему? — Станислав Юрьевич хочет, чтобы я поприсутствовал на встрече, она днем и там дальше непонятно будет. В общем, в офис нужно приехать к двум. — Хорошо. — Медленно ползет уголок его губ, изображая улыбку. — Тогда с утра поедем к собачкам или в воскресенье? — Давай в воскресенье. — Хорошо. — А ты где был сегодня? — Сгибается он и укладывает голову на его бедро, вглядываясь в уставшее лицо. — Занимался рабочими делами семейной компании. Как говорил Димка, по полям, по полям... — Синий трактор едет к нам. — Подпевает Антон. — Спи, извини, что разбудил. — Перекладывает он его голову на подушку. — А… Ты не останешься? — Прости, надо доделать работу, не хочу брать на выходные. — Я могу помочь. — Ухватывает он его руку. — Спи, чудо помощник. — Наклоняется брюнет и целует парнишку в лоб. — Сладких снов. — Тогда завтра я тебя не бужу. — Я тебе скажу больше, завтра с тебя завтрак. — С меня? — Я в тебя верю. — Уходит он, оставляя Антону странный привкус беспокойства. — Я не понимаю. — Обессиленно падает Ира за барную стойку, где Твист сидел с супом один на один часа три и не то, чтобы его уменьшилось. — Давай, я не буду доедать и тебе все объясню. — Пытается он прервать эту пытку. — А кто будет? У нас поросей нет! Ешь давай! А то вон застыло все, пингвины скоро ходить начнут! Или выливай в унитаз, но тебя прокляну не только я за такой поступок! Он пытался. — Садииииииист… — Падает Твист моськой в стол. — Объясняй! Твист начинает что-то бубнить в стол, Ира лупит по барной стойке ладонями со всего маху, отчего тот подскакивает. — Садиииист… — Раздаётся повторное шипение. — Ну давай, я тебя как трехлетку с ложки кормить буду. — Берет она ложку, желая его пристыдить. — Летит самолетик, открывай ротик. — Рисует она ложкой косую траекторию. Твист смотрит на этот самолетик и открывает ротик, чем удивляет Иру до безумия. — От тебя няньку что, перед моим прибытием оторвали? Но ее вопрос остался проигнорированным. — Короче, ты хочешь продавать наркоту. — Начинает он популярное объяснение. — Допустим. — Для начала ее что надо сделать? — Вырастить. — Потом что сделать? — Доставить. — Куда? — Я не сведаю в вопросах наркоты. — Ты садишь марихуану, взращиваешь и собираешь на своем ранчо под Крымом. Это что? — До́быча. — Тааак, ты ее собрала, тебе ее надо транспортировать куда? — Продавцам. — И что ты им привезешь? Стог свежескошенной травы? — Переработка! — Заталкивает она в него еще ложку. — Правильно. Ее там сушат, фасуют, придают товарный вид, а потом только отдают на реализацию. — Ага, то есть… — Задумывается она. — Вы и продаете, и перерабатываете. — Ага, а это ключевые этапы, потому что без переработки нет продажи. А продажи - это твой доход, а доход перекрывает все затраты и дает тебе чистую прибыль! — Но! Зачем тогда вам партнерские отношения, если можно просто нанять их как бригады и руководить сверху. — Влетает в него еще одна ложка. — Потому что партнерка заинтересована в конечном результате. Ведь им поступят деньги только после реализации, а если бы они работали бригадно, то сразу после проделанной работы. И чем больше они добудут и довезут, тем больше они заработают. А в бригадных взаимоотношениях им плевать на качество, на сроки, на целостность продукта, существует еще понятие распила по ходу действа. И до тебя, как до заказчика, доедет лишь процентов семьдесят от заявленных ста. Также не забывай про законодательство, налоги, проверки, если ты заказчик, то спрос всегда будет с тебя, а если вы партнеры, то огребает каждый самостоятельно за свою зону ответственности. — Заканчивает он свою пламенную речь очередной ложкой. — А почему они сами не сгруппировались, нашли какой-нибудь перерабатывающий заводик, а потом все спихнули и получили ну не сто, но восемьдесят процентов в сравнении с сорока, это объективно лучше. — Потому что работать с левыми конторами это риск, риск потери денег и времени. Тем более если бы они вышли на рынок самостоятельно, мы бы их придушили. — Как? — Заталкивает она в него последнюю ложку. — Думай, Ира, думай. — Победно выходит он из-за стола и идет мыть тарелку. — Спасибо за ужин, было вкусно. — Прибирает он стол. — Ложись спать, Мария не выносит сонливые моськи. — Уходит он в комнату. — Вот без тебя бы не разобралась, чтобы мне делать! — Бубнит она себе под нос.

***

Завтрак…. Завтрак… Завтрак… У Антона уже сосулька выросла на носу, так долго он не доставал мордочку из холодильника, анализируя продукты. У него был план — приготовить омлет и бутерброд из тостера. Только вот все продукты и тостер находились на кухне Арсения, и почему-то именно сегодня он забаррикадировался, закрыв все окна и двери балкона, даже шторы задернул! Это все было странно, но пока Антона волновал только завтрак, ведь устроить допрос он еще успеет, а вот приготовить завтрак нет. Делать нечего, десять минут, и он уже затаривался в магазине. — Твист! Твист! Твист! Твист! — Раздается ритмичный стук. — Что? — Медленно открывается дверь, и в темноте комнаты сияют гневные белые глаза. — Отвези меня в офис. — Я лег два часа назад, а ты меня разбудила, чтобы я отвез тебя в офис? — Ага, мне идти надо. Твист закрывает дверь, секунда и до Иры доносится гневное шипение парнишки на Марию. — Убейте меня… — Открывает Арсений глаза, лежа на коврике под столом на кухне. Пусть он и спал с открытым окном, но солнце выжигало на нем ровный треугольник попадающего света. Он охлопывает себя, находит телефон и с облегчением выдыхает - еще только одиннадцать. Нужно вставать и приводить себя в вид, не вызывающий вопросов. Ванна, нужно начать с ванны. — Ну, в принципе, не так уж и плохо. — Обрезает Антон подгоревший край омлета. — Даже очень хорошо! — Выкладывает он завтрак и разливает кофе. — Доброе утро, это что, и правда, завтрак? — Падает Арсений за стол. Антон подвисает с чайником в руках, выливая из кружки кипяток. — Вот черт! — Подрывается он и затирает воду полотенцем, обжигая лапки. — Я не ожидал. — Пододвигает Арсений к себе омлет. Пусть есть и не хотелось, желудок был пропитан алкоголем, а еще было бы неплохо пару раз стошниться, он все-таки берет вилку и начинает запихивать в себя маленькие кусочки. — Может быть невкусно, но я попробовал, вроде есть можно. — Ставит Антон перед брюнетом кофе и садится напротив. — Вкусно, очень вкусно, у тебя получается все лучше и лучше. — Честно? Или так, чтобы я не бросал это дело? — Честно. — Улыбается брюнет. Антон, как Шерлок, считывает информацию с образца АРСЕНИЙ ПРО МАКС 27. Помятый вид, красные глаза, мешки, морщины, серый цвет кожи, на его лицо опять вернулись те пять лет, которые он едва ли успел скинуть два месяца назад. — Как поработал? — Вполне удачно. — А почему ты вдруг этим занялся? Ты ведь в семейных делах… Хотя, ладно, это не мое дело. — Приступает и он к завтраку. — Антон, все, что касается меня, это твое дело. — Тыкает он вилкой в парнишку, добиваясь кивков осознания сказанных им слов. — Твиста отпустили учиться в Питер при условии, что он будет напрягать меня работой, вот первый тестовый напряг. — Ты будешь делать это, только чтобы он учился в Питере? — Хоть кто-то должен из нас избежать МГУ. Арсений ковыряется в омлете, большее внимание уделяя кофе, и как бы он не старался быть в этом удивительном моменте, его раз за разом выкидывало в прошлое. — Невкусно. — Делает вывод Антон по его хмурой моське. Арсений отрывает взгляд от вилки и смотрит на парнишку, который уже тянулся забрать у него тарелку, брюнет отбивает его руку и быстро все съедает. — Вкусно… — Бубнит он. — Извини, я немного не в состоянии жить эту жизнь. — Заебался? — Около того. — Поспи, пока меня не будет. Что ты улыбаешься? — Супится он, берет кофе и падает на подоконник. — Ничего. Просто приятно. — Что тебе опять приятно? — Фыркает Антон. — Что ты обо мне заботишься. — Я… — Заикается он. — Я просто хочу хоть как-то тебе отплатить за помощь с отчетами и компенсировать твои траты на бензин. — Ну, если так хочешь, могу подсказать еще пару методов мне отплатить. — Облизывается он, выкручивая на максимум лисий взгляд. Антон давится, подрывается и убегает в комнату собираться, пока тот окончательно не проснулся и не начал вытворять очередное непонятно что! — Мария, ой, извините. — Высовывается и тут же прячется любопытный носик за дверью. — Ира, заходи, мы еще не начали. Все собравшиеся косятся на юную девицу, которая падает на стул рядом с Марией, перенимая от нее какие-то очередные документы. — Каждое утро мы начинаем с собрания и обсуждаем текущие вопросы. — Поясняет она девушке. — Включайся по ходу дела. Ира кивает и прячется от этих изучающих взглядов за документами. — Пиши вечером, я тебя заберу. — Ага, отоспись лучше. — Собирает Антон все свои монатки, раскиданные по машине. — Если я просплю весь день, то чем я тогда буду заниматься ночью? — Ухмыляется он и ухватывает тонкие пальчики. — А я знаю, искать новый товар, координатора, индексировать..... — Жестоко, Антон, очень жестоко. — Привыкай, Арсений, при-вы-кай. — Вырывает он свою лапку, щелкает хмурый лоб и выбегает, косясь на машину, которая ждала, пока парень зайдет в здание. «Фаааак, и что ты тут стоишь?! Едь давай, уезжай!» Антон заходит в офис и встречается с удалённым лицом охранника. — Здравствуйте. — Натягивает Антон улыбку, но охраннику до нее, как алкашу до печени, нет никакого дела. Парнишка мнется, смотрит в окно, машина уезжает, а он выдыхает с облегчением и уже хочет выходить. — Антон? «Неееееет, пожалуйста, нееееет, нет, нет, нет.» — Здравствуйте, Станислав Юрьевич, Анатолий. — Оборачивается он и растягивает улыбку еще шире. «Фак, лицо свело! ПОМОГИТЕ!» — Ты что тут делаешь? — Я в кабинете вчера забыл… — Мешкает он. — Наушники. Хотел забрать. «Молодец Антон! Больше лжи! ЕЩЕ БОЛЬШЕ!» — А чего не проходишь? — Думал можно или нельзя. «Думать надо было, когда врал Арсению, что у тебя сегодня работа! А теперь пускай слюну и претворяйся овощем!» — И до чего додумал? «До того, что я в очередной раз облажался!» — Пока не до чего. Они выходят за турникет, а Антон пятится к выходу. — Держи, подожди нас раз уж пришел. — Кидает Станислав Юрьевич ему ключи от офиса. — И не балуйся там. — Усмехается он и уходит, а Антон хочет провалиться под землю под осуждающим взглядом Анатолия, но решает смыться по быстрому. — Ты решил по валенкам? — Мила, какие валенки? — Арсений! Надо заказывать новый товар! Ты сказал, что подумаешь над валенками! А ты не думаешь! — И что ты докопалась до меня в субботу с этими валенками… Тебе Твист звонил? — Нет… С чего ты взял? — Юлит голос с того конца. — Мила, ты уверена, что валенки это крутая вещь? — Да! — Заказывай. — Кто? Я? Арсений, это твоя работа! — Тогда ты мне зачем? Заказывай. — Я… Нет… Арсений! — Он скидывает трубку и выдыхает в потолок. — Арсений, ну как? — Заебато. — Вы может перестанете пить ни свет ни заря? — Я чуть-чуточку. — Показывает он пальчиками. — Эту квартиру тоже галочкой пометить? — Ага… «И чего я тут сижу, надо валить, валить, пока они не пришли. А почему я тогда сижу тут? Да, надо валить!» Антон подрывается с подоконника кухни, выбегает в главный зал, хватается за ручку, тянет на себя, и перед ним появляются Анатолий и Станислав Юрьевич со стаканчиками кофе и крафтовыми пакетами. — Позавтракаем? — Проходит Станислав Юрьевич на террасу. — Антон, иди домой. — Проходит мимо Анатолий. Антон смотрит на Станислава Юрьевича, который в ответ смотрит на него через окно, приглашая присесть, на Анатолия, который уже зашел на кухню, и понимает, что Анатолий хоть и гестапо, но уволить его может только Станислав Юрьевич. Антон выходит на террасу, пытается сделать самое беззаботное лицо и садится за стол. «Я дам себе еще этот день. Еще один день скорби и хватит, нельзя давать прошлому зариться на твое настоящее.» Арсений сидит в винной и делает глоток за глотком коньяка, который он тут откопал, топя себя в воспоминаниях. Было утро, такое свежее и чистое. Они были одни на краю света, в доме из сруба, в комнате Арсения, на его кровати. Они скрылись от всех на выходные, чтобы подготовиться к экзаменам, но о предстоящем ЕГЭ по физике им напоминал только учебник на столе. Арсений поглаживал холодные липкие лопатки — свидетельство недавней пылкой страсти, и был готов создать петлю времени, навечно оставшись в этом мгновении. — Ты устал? — Убирает он волоски с лица напротив. Такой утомленный, блаженный, улыбчивый и такой любимый. — Нееет, во мне еще никогда не было столько жизни, как сейчас. Ах, эти огромные глаза, которые в гневе становились карими, спросонья бледно-зелеными, а в лучах утреннего солнца золотыми. И Арс, точно Смауг, купался в этом золоте. Это были их выходные. Последние выходные. Ведь дальше каждый день будет окутан неизвестностью. — Люблю тебя. — Целует Арс пухлые губы, которые льнут к нему как в первый и как в последний раз. Арсений берет бокал и выходит на улицу, закуривая, пытаясь взять себя в руки. Атмосфера становилась все более гнетущей. Антон как мышка точил принесенный завтрак, вдавливаясь в диван, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания. — Антон, считаю это судьба! — Улыбается Станислав Юрьевич, откидывая голову на парнишку. — Раз ты тут, то поприсутствуешь на собрании с нашими новыми партнёрами. Анатолий недовольно зыркает на начальника, на что тот только подмигивает ему. — Да я не уверен, я лучше домой пойду, чтобы не мешаться. — Ты не помешаешь. «А вот, глядя на Анатолия, так не скажешь.» Они собираются и переходят в кабинет начальства. Антон всегда поражается, как при таком жарком лете, в этом кабинете может быть такой дубак. Парнишка выкатывает доску на центр и занимает предоставленное ему место. Анатолий настраивает камеру и микрофон, подготавливает какие-то документы и что-то обсуждает со Станиславом Юрьевичем. А Антон, чтобы хоть как-то себя занять, рассматривает доску с Зумом, куда потихоньку заходят участники конференции. — Здравствуйте, коллеги, давайте сразу перейдем к обсуждению текущих вопросов. — Татьяна Владимировна? — Вырывается шепот у Антона. — Ты ее знаешь? — Подает голос Анатолий. — Я? Нет, просто прочитал вслух, извините. — Изучает он доску. — Твист? — Читает он иконку «Иван Робертович». — Извините, я молчу. — Падает он на стол руками. «Пиздец!» Все лишние ушли, а Мария и Ира остались. Мария сказала, что будет созвон с будущей дочерней компанией, которую они скоро поглотят, и Ира этого вполне ожидала, ведь таков удел всех новичков, в один момент перестать существовать, но то, чего она никак не ожидала, что эта участь выпадет на ее компанию, которая еще недавно с размахом отмечала корпоратив, радуясь партнерству с BMC. — Мария, доброе утро! — Заваливается Твист в кабинет и устраивается за столом со своим ноутом, будто пришел сюда фильм смотреть, а не серьезные разговоры разговаривать, ведь на стол, помимо ноута, падают еще и чипсы, и кола, и какие-то вкусняшки. — Доброе. Будете опять хрустеть на фоне - пожалуюсь. — Поднимает она палец вверх, указывая в потолок. — Хрустят костяшками на задних партах, а я наполню этот кабинет звуками блаженства. — Заканчивает он свои приготовления, вызывая нервный тик у Марии. Собрание началось, а Ира сомневается, что она на серьезных переговорах, а не на задней парте. Ведь пока Мария отчитывалась за логистику разработки нового месторождения, Твист, будто школьник, который открывал конфету, ждал пока девушка начнет говорить, чтобы ее голос перебил хруст его чипсов. И со временем вся эта ситуация настолько стала забавлять Иру, что она не удержалась и выкрала пару слайсов, но вот когда роли сменились, и начал глаголить Твист, Мария отобрала у него всё, хрустя и шурша так, что и на улице было слышно. И как бы Арсений не хотел завязать, с наступлением вечера и открытием питейных заведений, он развязывал все больше и больше. Он пару раз пытался позвонить Антону, но тот скидывал, а после и вовсе отключил телефон. Но это и понятно, важные дела, пусть работает, но вечером Арсений снова его не заберет, как бы он этого не хотел. — Малолеток понаберут, и ведь не скажешь им ничего! — Подытоживает конференцию Анатолий. — Как бы дать ремня! И тем, кто его вообще допускает до руководства, тоже! — А по вашему возраст показатель ума или наличия навыков? — Неожиданно для себя заступается за Твиста Антон. Да, последние полчаса диалог со Станиславом Юрьевичем вел Твист, и вот такого симбиоза тактичности и надменности, в купе с его сучьей мордашкой и холодным взглядом, Антон еще не видел. Да что там, этот альбинос вывел даже такого непробиваемого человека, как Анатолий. — Не считаю адекватным впихивать своих сыночков в качестве перчаточных кукол с заученным текстом! — Он не сыночек и уж тем более не перчаточная кукла. — Заводится все больше и больше Антон, не понимая, почему в человека, который от заката до заката живет в своем ноутбуке, вообще прилетают такие слова. — А тебе то откуда знать? Все мажорчики такие! — Большинство, но не все. Не надо относиться предвзято к человеку только по одному видеозвонку. — А ты прямо брат милосердия, на защиту всех убогих… — Да почему убогих? Просто… — Шипит практикант, краем глаза замечает взгляд Станислава Юрьевича, который наблюдал за ними, как посетитель цирка, и тут же замолкает. — Извините, ничего. Анатолий собирает документы и выходит из кабинета, знатно хлопая дверью. — Не обращай внимания, он не такой уж и сдержанный, каким кажется на первый взгляд. — Извините, я пойду, спасибо, что дали возможность поприсутствовать, очень полезно и познавательно. — Подрывается Антон. — Я пойду. — Подождешь меня? И если бы в этом вопросе был выбор, то Антон бы отказался, но в здешней иерархии ему остается только покорно качать головой. Они выходят, и Антон за все время пребывания в кабинете даже не заметил, как стрелка качнулась на восемь, и наступил вечер. — До свидания. — Пытается свалить Антон, но его хватают за рубашку и толкают в сторону парковки. — Поехали поужинаем, а то я тебя весь день голодом проморил, с моей стороны это неприемлемо. — Да не надо, меня должны забрать, я домой. — Осматривается Антон по сторонам, но знакомой машины нигде нет. — Кто не успел, тот опоздал. Так что давай немного отметим наш успех, которого мы сегодня добились. Антон кивает и занимает предоставленное ему место в мерседесе С класса. Арсений не понимал, что происходит, как он оказался на заднем дворе какой-то дешевой рюмочной, в которой туалет заменяют кусты возле, как что-то ляпнул двум мужикам в кожаных жилетах, которые только подчеркивали руки базуки и татуировки с русалкой, которая пляшет, играй хозяин мышцами, как вступил в какую-то перепалку, как они оставили друг на дружке пару тройку синяков и ноющую печень, и как уже ссали на стенку этой самой рюмочной, выстроившись в ровный ряд, считая себя не то что друзьями, а братьями. Арсению могло бы стать стыдно, неловко, совесть могла потихоньку начать разъедать его, но скоро свет оставит этот город всемирного культурного наследия, и он полноправно скроется в тьме, которой эти чувства чужды. Антон и Станислав Юрьевич приехали в дорогой ресторан, заняли самый отдаленный стол, им принесли вино, салат, мясо и тонну дискомфорта, но этот десерт подали только Антону, Станислав же Юрьевич вел себя как ни в чем не бывало. — Расслабься, Антон, я, конечно, понимаю, что вызываю у тебя некий дискомфорт, но сегодня выходной, так что мы просто два человека. Антон поднимает на него взгляд саркастичного утешения и утыкается обратно в свою тарелку. — Расскажи о себе. Ты же студент, наверняка найдется пару интересных историй. — Да не особо… У Иры таких вагон и маленькая тележка, но у нее в основном из общаги про тараканов в супе… Извините, за столом такие темы не принято обсуждать. — Меня не смущает. — Приступает он к салату. — Про соседей, тусы и всякое подобное. Я в квартире живу, и все это прошло мимо. — Это да, я вот жил в общаге. — Жили? — Первый раз за весь вечер пересекается Антон взглядом с начальством и тут же отворачивается. — Да, еще в те времена, когда главным пропуском была не карточка, а шоколадка для комендантши. — Улыбается он, окунаясь в ностальгию. — И что мы только не творили и не вытворяли… — Расскажете? Я очень хотел пожить в общежитии, но не повезло не фартануло. — Уминает он салат. — Только, я отойду на секунду? — Да, давай, я пока выберу самые увлекательные истории. — Провожает он парнишку улыбкой, от которой ноги сами уносятся куда подальше. Антон забегает в туалет, запирается в кабинке и кривится от количества пришедших пропущенных. Он быстро перенабирает и уже вскрыться хочет от этих долгих гудков. Арсений смотрит в расфокусированный экран и собирает весь свой голос в кучу. — Да. — Привет, ты приехал, извини, нас Станислав Юрьевич затащил на ужин после переговоров, я только сейчас смог позвонить. — Сбивчиво врет он на ходу. — Вас? — Доносится четкий вопрос. — Меня, Анатолия, Витю, даму главбуха. — Хорошо. — Я сам доеду, меня Витя до метро подкинет, а там я уже добегу, так что не дергайся. — Хорошо. — Пока. — Пока. Антон смотрит на телефон, не понимая, с кем он только что разговаривал, ведь по ответам - с диктофоном. Он выходит и занимает свое место, косясь на бокал вина. — За наше тесное сотрудничество. — Поднимает Станислав Юрьевич тост, Антон стесненно кивает, берет бокал и делает пару глотков. Беспечные истории, разговоры о прошлом Станислава Юрьевича, из которых Антон узнал, что с Анатолием они знакомы давно, и он когда-то был его перваком. Станислав Юрьевич вел вполне дружелюбный диалог, постоянно бросая на парнишку вполне не дружелюбные взгляды, а Антону немного много ударило вино в голову, настолько, что он даже стал шутить и тоже вкинул пару случаев с практик и с экзаменов на первом курсе и даже рассказал про Гниду. И вот в какой-то момент… «Блять…» Антону стало плохо, он ясно ощутил этот удар сердца, ритм которого сбился, набирая обороты, отчего пространство начало перед ним размываться, будто он на все смотрит через окно, усыпанное каплями дождя. Стало жарко, очень, по спине бежал пот, дыхание становилось глубже и горячее, а речь Станислава Юрьевича все бархатней и тягучей. Его так не выносило даже с вина за восемьдесят десять рублей, или может так на него действует элитный алкоголь? Антон встает из-за стола и его ведёт, но Станислав Юрьевич оказывается рядом, ухватывая его за талию. — Поедем домой? Антон в полубреду кивает и смотрит в сторону туалета. — Я… На секунду… — Тогда я попрошу счет, не задерживайся. — Мурлычет голос над ухом. Его отпускают, и Антон целенаправленно идет в туалет, в кабинку, достает телефон и набирает последний номер. — Да. — Арсеееений… — Отлетает он на бачок унитаза. — Я наврал очень сильно. — Ухватывается он за стены и сползает на пол, прижимаясь к холодному кафелю. — Что такое? — Собирается развязный голос с того конца. — Я выпил… — Что ты выпил? Антоооон? Блять! — Мне плохо… — Антон, ты где?! Антон! Эй! АНТОН! — Я скину. — Отрубает он телефон и заходит в карты, скриня и приближая все, что можно, а потом выгружая половину галереи Арсу. — Ебучий случай! — Вылезает брюнет из-за барной стойки. — Друг! Какие-то проблемы? — Подхватывает раскачивающегося парня сильная рука. — Да. Поможете? — Смотрит он на двух мужиков, с которыми еще полчаса назад дрался за баром, а сейчас говорил за жизнь, будто знает их не первый год. — Какие вопросы! — Антон, открывай дверку, поедем домой, ты перебрал. — Раздается стук в кабинку. А он не мог открыть. Он сидел на полу, вертя головой по сторонам, даже не понимая откуда идет голос. — Я… Я не могу… — Там есть ручка, открой, и я тебя заберу. — Ручка… — Смотрит он на гуляющую ручку и хватает ее, ударяясь рукой об стены. — Вот так, да, открывай. Антон цепляется за ручку и дергает, отчего сокрушается дверь. Его рука скользит ниже, язычок замка проскальзывает, равновесие парнишки теряется, и он отлетает обратно на унитаз. — Вот молодец, Боже, ты прекрасен. — Появляется в проходе довольный силуэт, сверкая лисьей улыбкой. Парнишка сидел на унитазе с расстёгнутой наполовину рубашкой, взмокшими волосами, туманными глазами, припухшими губами, которые жадно хватали воздух, и дергающимися ресничками. — Пойдем, котенок. — Касается начальник рубашки своего подчиненного, и тут земля уходит у него из-под ног, он бьется головой об кабинку и повисает на чьем-то плече. — Антон, тебя ждут! — Басит голос на весь туалет. — Что? Поставьте! Я не Антон! Мужик ставит ошарашенного Станислава Юрьевича и заглядывает в туалетную кабинку. — Ты Антон? — Он не Антон, вам что тут надо? — Мечется черный взгляд между двумя байкерами, которые в этом туалете были как слоны в гончарной лавке. Ребята переглядываются. — Берем обоих! — Решают они, хватают двух парней и вытаскивают из ресторана под удивленный взгляд постояльцев. Арсений буквально висел на открытой двери такси, проклиная себя за такое состояние. И тут его глаза распахиваются в удивлении. Его новые друзья выносят Станислава Юрьевича, а следом и Антона. — Они говорят, что не Антоны, мы на всякий случай обоих притащили. — Наконец-то отпускают они парней на землю, но один из них самостоятельно и стоять не может. — Антон тот, который не может говорить, что он Антон. Парнишка отрывает зеленые глаза от асфальта и виновато улыбается, слыша любимый голос. — Ого, гей педофил маньяк третий, и опять ты мешаешь нашему рандеву. — Ворчливо поправляется Станислав Юрьевич. — Тебя спасает только мое состояние! — Кидает ему брюнет, садится в машину, утягивает за собой парнишку, третьим заталкивается один байкер, а второй падает на переднее сиденье, тесня таксиста своими габаритами. Они доехали до дома, мужики помогли двум телам добраться до квартиры, а Арс взамен оставил им свой номер, чтобы они как-нибудь сочлись. — Чего призадумалась? Устала? — Осматривает Мария Иру уже минут десять, которая тупила в одну точку. — То, о чем вы разговаривали с Твистом, о поглощении компании, несправедливо. — Почему? — Усмехается она и пересаживается на стул напротив девушки. — Станислав Юрьевич, для него это компания дело жизни, а вы вот так хладнокровно у него его забираете. — Мы что по твоему дилетанты и начнем сразу с увольнения штата? Мы вашего Станислава с его шилом в одном месте давно приметили, нам такие управленцы нужны, да и ему будет проще развиваться в компании под нашим покровительством, чем тянуть эту в одного. Почему ты всегда смотришь только с одной стороны? Ведь и над Станиславом стоят люди, которые, в отличии от него, видят в компании лишь деньги, и они с удовольствием ее нам продадут, как цветок, который созрел. Только вот мы хотим ее покупать за цену раза в два меньше, а для этого надо провести кое-какие манипуляции. — Встает она и начинает собираться. — Не грусти, заяц, пойдем, куплю тебе кофе и вкусняшку. — А? — Домой пойдем, Твист тебя, наверное, уже заждался. — Ага, у окна сидит, в подушку плачет. — И как ты только с ним живешь, не понимаю. — Я вашего Ивана Робертовича вчера супом с ложки кормила! Попрошу занести это в его личное дело! Никакой самостоятельности! А еще деловой человек! — Плетется она к выходу, косясь на Марию, которая даже глазом не ведет, видимо, этот альбинос уже мало чем ее может удивить. Антон валялся на кровати, а Арсений валялся в коридоре, ожидая истинных героев нашего времени. И они пришли. Святая святых. Тайна тайн. Те, кто в этом мире преисполнились, те, кому этот мир уже абсолютно понятен. В дверь раздается стук. Арсений отталкивает себя, открывает и, не сумев удержать свое тело, вылетает на парочку ребят покрепче и медсестру будто из секс-шопа. — Уууу, сразу видно, кому тут нужна помощь! — Хихикает девушка, пока ребята помогают Арсению улечься рядом с Антоном. — Алкоголь, наркотики, яды? — Расправляет она свой чемоданчик, потирая руки. — Давно мы с вами не встречались, я уже думал, что совсем забыли о нас. — Расправляет медбрат штангу капельницы. — Как хорошо работать с профффффффффффф… есионалами своего дела. Не скажу, что скучал. — Откидывает он голову на ребят. — Возьмите у него пробу крови на анализ. И почистите нас. Я алкоголь. Он хрен знает. — Тогда будем чистить от всего! — Радостно вскрывает медсестра капельницы.

***

Две пары глаз, устремленные в потолок встречали свое воскресенье. Было рано, слишком рано для жары, но уже достаточно для первых лучей солнца, которые были скрыты шторой. В воздухе витал аромат дождя, свежести и покоя. А они так и лежали молча, каждый обдумывая свое, уже как полчаса. — Что это было? — Нарушает тишину Антон. — Пиздец. — Выдыхает Арсений. — Согласен. Сначала в душ, потом жрать, потом поговорим? — Давай поговорим исключим. — Неееееет, ты даже не представляешь насколько мне интересно узнать, как начало дня нихрена себе так состыковалось с концом. — Тогда иди в душ первый. Прошел час, в комнате изрядно потемнело из-за нависших туч, шторы летали где-то за окнами, а две пары глаз продолжали смотреть в потолок. — Я сейчас сдохну. — Резюмирует Антон. — Я уже. — Поддакивает Арсений. — В этой комнате были врачи или это были глюки? — Врачи, частная организация, людей без шума откачивает и прокапывает. — Откуда у тебя их контакты? — У меня были бордельные полтора года, у Твиста их контакт стоял под красной звездочкой. — Теперь твоя тирада про наркоту не кажется уже просто цитатой. Арсений, ты мне все-таки ответишь еще как минимум на три вопроса. — Ладно, пора идти в душ. — Медленно поднимается брюнет и перелазит через Антона, взгляд которого падает на наркоманскую вену, которую тоже прокапывали. — Я к себе. — Потом жду. — Хватает он его за футболку, убивая глазами. — Обязательно. — Убегает он с нашкодившей улыбкой. Антон выходит из душа, как раз успевая на звонок телефона. — Да. — Я в магазине, тебе что-то надо? — Тебя мне надо, куда смыться опять успел? — Закатывает он глаза. — Ой, как лестно это слышать. Сырок хочешь? — Какой. Нахрен. Сырок?! — Пытается сохранить он самообладание, стиснув зубы. — Со сгущенкой, с кокосом, с фисташкой… — Со сгущенкой. — Давай вечером фильм посмотрим, а то тут дождик накрапывает, к собачкам мы сможем сгонять только завтра после твоей работы. — Тогда чипсы и колу. — А какие чипсы? — Блять, Арс, мы не семейная парочка для таких разговоров! — Скидывает он трубку и выбрасывает телефон на кровать. — Ну, ведь мы, правда, не парочка. Антон сидел с полотенцем на голове, раздумывая о том, насколько они парочка. Они ведь и несколько раз целовались, спали вместе, на свидания ходили, но вот в последнее время что-то как-то идет не так, возможно, потому что в глубине души Антон ждет Иру, или просто боится дать однозначный ответ, продолжая смотреть на все это то как на комедию, то как на фильм ужасов. Да и Арсений не лучше, что-то в нем изменилось, появилось отвлечение в глазах, будто он упорно находился не тут, возможно, все из-за его семейки, скорее всего из-за нее. В дверь раздается стук. Антон соскребается с пола и топает в прихожую, слыша странное шелестение по ту сторону. Он открывает, и в коридор тут же залетает пакет, еще пакет, а следом Арсений. Антон снимает полотенце с головы, смотрит на пакеты, а потом на брюнета. — Там что ядерная война и мы запремся тут, пока человечество не восстановится? — Я бы этого очень хотел, но верещание в трубку «блять, Арс, мы не семейная парочка для таких разговоров» не оставило мне другого выбора. — Встряхивает он куртку, по которой скатываются капельки. Антон в ответ на это издает непонятный чих, накидывает полотенце на черные от дождя волосы, берет пакеты и высыпает содержимое на свою кровать. Чипсы всех вкусов, сырки, лимонады, какие-то онигири, салаты, приготовленная еда… — Пиздец… — Смотрит Антон на годовой запас, пока Арсений смотрит на Антона, который щеголял в одних трико, вздернутых до щиколоток. Арсению нравилось рассматривать Антона. Нравилось рассматривать его тело, на котором через пару лет появятся хоть какие-то мышцы. Нравилось рассматривать его длинные руки, выпирающие ребра, сходящий синяк, маленькие следы на лопатках, шею, спрятанные за детскими щечками скулы, которые постоянно выпирали, когда тот строил недовольную моську, вьющиеся волосы, которые сейчас были растрепаны от душа, зеленые глаза, не черные, а какие-то русые реснички под цвет бровей, губы, которые вечно находились в плену зубов. Ему нравилось рассматривать это все. Просто нравилось. — Мне может станцевать? — Окликает его недовольный голос. Арсений усмехается, падает на стул и оборачивается на него, расставляя ноги, прямо как на картинках из пинтереста, которые так часто просматривал Антон. — Я буду пиздец как рад. Антон краснеет от собственных мыслей, достает из шкафа футболку и натягивает, скрываясь от этого взгляда искусителя. — Переставай так делать. — Что делать? Смущать тебя? Возбуждать? — Уходить от темы разговора! — Падает он на кровать и начинает раздвигать вкусняшки. — Короче… — Кстати, чипсы, ты так и не сказал, какой у тебя любимый вкус. — Запрыгивает к нему на кровать Арсений. — Ну, раньше был чисто краб. — Начинает раскладывать он вкусы перед собой. — Потом ребрышки. — Поднимает он ребрышки. — Под Новый год я узнал об икре. Потом подсел на рифлёные. Потом пришел Поз с сыром, сметаной и зеленью, а сейчас я просто покупаю все, они у меня полувскрытые валяются, и я делаю микс. Точно… Надо сделать микс! — Подрывается он и убегает на кухню, возвращаясь с пластмассовым салатником. — А… — А у меня было все наоборот, я пошел от сыра к крабам, а сейчас просто пробую новое, меня Твист подсадил на всякую западную фигню, и мне вечно надо пробовать что-то новенькое. — Улыбается он, выкручивая всё свое обаяние на максимум. — Вот откуда ноги растут у твоей стены Принглс. — Вскрывает парнишка пачку за пачкой и дегустирует, довольно морща нос. — Да, думал собрать коллекцию, но ее постоянно кто-то уменьшает. — Придвигается он вплотную к парнишке, касаясь носом его щеки, с видом ищейки. — Да, Антон? — Я то что? Я там пару, тройку, семерку баночек вскрыл, остальное не моих лап дело. — Ползет он по кровати к компьютеру. — Что смотреть будем? — Наполняет Арсений комнату звуками блаженства, хрумкая чипсы. — Очень странные дела. Мы на какой серии остановились? А, тут показывает, вот, четвертая. Свет гасить? — Вырубай. Свет гаснет, Антон падает на кровать и ссыпает все чипсы в одну миску. — Ой, ты не против? — Против. Раскладывай обратно. И чтобы всё точно по вкусам, я проверю. — Строго сводит он брови. Антон подвисает, а Арсений лишь смеется и облокачивается на спинку кровати с каким-то салатиком и вилочкой в руках. — Ты опять тут свои шуточки шутишь! — Салатик? — Подносит он вилку к Антону, который занят благоустройством места, и тот на автомате снимает зубками с вилочки кусок. — Вкусно. — Наконец-то перестает он вить гнездышко и в блаженстве откидывается на подушки, но его тут де сажают обратно и всучивают в руки салат. Антон смотрит в сторону брюнета, который снимает толстовку, прогибаясь, засвечивая свой пресс и тут же прикрывая его, разматывая загнувшуюся футболку. — Станцевать? — А? Вот еще, аппетит не порти! — Фыркает он и переводит все свое внимание на фильм. — Не идет тебе быть сукой. — Целует Арсений его в висок, на что Антон отлетает и со все дури бьется головой о стену. — Весело. Заебись как весело! — Пинает он ржущего в голос брюнета. — А не дергайся. — А не приставай! — Да я и не думал. Еда меня пока больше привлекает чем пискля дерганая. — Я пискля дерганая?! — Верещит парнишка, на что его затыкают очередной вилкой салата. — Но вот после… — Облизывает Арс губы, показывая клыки. — Пока не съешь из-за стола не выйдешь! — Сдвигает Антон всю еду в его сторону. Они досматривают серию, обещая себе, что не будут больше питаться гадостью, закидывая горсти чипсов в рот. Антон тянется переключить на следующую серию и замирает на полпути. — Красиво, дай я тебя сфоткаю. — Тянется Арс за телефоном. — Ты опять это сделал. — Рычит Антон, сгущая в комнате тучи. — Фто… — Закусывает он сыр косичку и щелкает парнишку с разных ракурсов, замечая на последний его гневный взгляд. — Перевел тему! — Кто? Я? Нееееееееет… — Да! Да! Да! — Бесится Антон, молотя по кровати. — Сырок, я тщательно выбирал. — Запускает он в Антона вкусняшкой. — Взял несколько. Хз, какие ты любишь. А какие ты любишь? — Со сгущенкой, раньше Зебра была, жаль, что такого уже не делают. — Зависает он. — Да ты задрал! Все! Никаких отворотов поворотов! — Метает он сырок в смеющегося Арсения. — Да ладно, что ты хочешь? Я голосую за вариант меня. Антон закатывает глаза и вскакивает на ноги, пружиня на кровати. — Почему у тебя тоже наркоманский след на вене?! — Меня прокапывали. — Значит ты тоже был в говно, мне не померещилось! И вчера и позавчера! А что за мужики были? Ты их откуда взял? Из фильма «Няньки»?! — Ты позвонил, я был в состоянии нестояния, попросил парней, с которыми я выпивал, помочь. Они забрали тебя, дотащили нас и кинули сюда. Антон подвисает. — То есть я позвонил тебе, а ты забрал меня даже в таком состоянии? — Я бы тебя забрал хоть откуда, в каком состоянии бы не прибывал. — Отворачивается он и распаковывает сырок. — Почему? Ты ведь в говно был, да ты на ногах не стоял! — Топчет он под собой кровать, чуть не рассыпая чипсики. — Твой звонок заставил меня немного протрезветь. — Делает он кусь. — И ты мне нравишься. — Подмигивает он ему. Антон делает пару шагов вперед, будто пораженный молнией, пропуская под собой его ноги и падает ему на бедра, утыкая голову в шею. — А я долбоеб. — Ну, не то чтобы я спорил… Сырок? — Подносит он к его губам вкусняшку, запуская руку под футболку. Антон кусает и чувствует, как тот не лезет в него из-за кома в горле. — Что с тобой происходит в последнее время? Семья? — И даже когда я пытаюсь от тебя что-то скрыть, все-то ты видишь. — Ты слишком пытался это скрыть, да и вообще, хотел бы скрыть валил бы в свою Москву! — Отрывается он и толкает того в грудь, припечатывая к спинке кровати. — Ты сам сказал, что я под твоим персональным арестом. — Протягивает он ему сырок, а тот кусает. — Но если честно, я не хочу об этом говорить и вспоминать, просто побудь со мной и это пройдет. — Побуду. — Падает он ему на грудь и обнимает. — А теперь ты… — Просовывает он остатки сырка ему в рот, касаясь пальцем губ. — Выкладывай. Все. — Отрывает он парнишку от себя, который уже мысленно оглядывал комнату, составляя перечень своих вещей, которые можно указать в завещании. — Ты мне наврал, а я не люблю такое, а уж от тебя просто терпеть не хочу. — Голос становится грубее и жестче, а рука хватает его за скулы, концентрируя внимание на себе. Антон строит брови домиком и тихо скулит, не зная с чего начать, желательно бы конечно с суицида. — Мне не надо было вчера на работу. Ты меня привез, и я хотел смыться в кафешку, но меня стопанул Анатолий и Станислав Юрьевич. Он меня оставил на созвон с твоей мамой, Твистом, Марией и еще людьми, было правда познавательно. Мы проторчали там очень долго, до самого вечера. — Пересекается он взглядом с Арсением, который внимательно его слушал, и слова застревают даже не в горле, а на этапе формирования в мыслях. — А потом он меня затолкал в машину, а после в ресторан, я отмазывался как мог. А потом это вино меня слишком сильно накрыло и пиздец. Может элитка это не мое, а вино за восемьдесят девять рублей мой конек? Но так херово мне еще не было, я понимал все, что происходит, но телом управлять не мог. Я помню, как пытался выбраться из кабинки туалета, и это был пиздец… Я испугался, позвонил тебе, ладно, что хоть успел, может я допился и у меня это паралич нервной системы? Антон заканчивает, Арсений еще с минуты смотрит на него, анализируя слова, и прижимает его обратно к себе. — Такое могло случиться, некоторое вино с непривычки в большом количестве может так дать, поэтому к нему приучают с детства и помаленьку, будто прививку ставят. Танин страшная вещь. — Перед Станиславом Юрьевичем неудобно, ладно, что хоть вовремя свалил, а то бы меня понесло, я себя знаю. — Отрывается Антон, заедая горе чипсами. — А почему ты мне соврал про работу? Антон отворачивается и пытается закрыть лицо руками. — Антон. Парнишка сгибается и утыкается ему в грудь. — Я больше так не буду, давай закроем тему. — Говори. — Что? — Почему ты мне соврал? — Ты просто хуже Саймона. — Стонет он. — Говори. — Да что говорить?! Не хотел я с тобой хрен знает куда ехать да еще и с ночёвкой, чтобы ты меня там трахнул! — Верещит он на всю квартиру, делает пару вдохов и порывается уйти. — Короче, я в окно, неплохое так выдалось знакомство. — Встает он, но его отдёргивают обратно. — И почему мне кажется, что ты о нашем сексе думаешь больше, чем я? Антон скрещивает на груди руки и обиженно отворачивается. — А давайте-ка подумаем почему? — И с чего ты взял, что я хочу тебя трахнуть? Все же где прекрасная дама, а где мужик с завода? — Показывает он уровень руками. — А не надо на меня так смотреть вечно! — Впиваются в него возмущенные глаза. — Я тебя пугаю? — Откидывается Арсений и берет тарелку с чипсиками, будто Антон это самый интересный сериал. — Ты? Меня? — Отбирает он у него тарелку, удобней устраиваясь на его бедрах. — Да. — Не бойся. — Пожимает Арс плечами, отбирает тарелку обратно, отставляет ее в сторону, а потом резко смыкает ладони на заднице парнишки и придвигает вплотную к себе. — Ты дурак, обломал нам охуительные выходные в домике за городом с проекторным кинотеатром, лесной свежестью и звездным небом. Это во-первых. Так что в следующие выходные едем туда, и даже если тебе поставят работу, я тебя замотаю в ковер и засуну в багажник. — Мило. — Улыбается Антон с дрожью в голосе. — Во-вторых. — Придвигается он к его ушку, вызывая мурашки горячим придыханием. — Даже если ты будешь стонать у меня над ухом, умоляя, чтобы я тебя трахнул, а ты будешь, я даже тогда еще хорошенько подумаю. — Да никогда не будет такого! — Пытается он разорвать тесный контакт, но его не отпускают. — Будет, еще как будет. — Прижимает он его крепче, на что Антон упирается руками в его грудь, но их тут же заламывают у него же за спиной. — В-третьих, я тебя трахну только тогда, когда ты перестанешь на меня смотреть, как на педофила. — Я не смотрю! — Отрывает голову Антон от его шеи, уже даже не пытаясь забрать свои руки назад. — Мне лучше знать, я же вижу твои глаза, которые от меня вечно шарахаются и прячутся по углам. И вот опять. — Поворачивает он его голову на себя, обхватывая скулы. — Ты со мной не говоришь, а так и возможности лишаешь понять, о чем ты думаешь. А я каждый день просыпаюсь с мыслью, что эти глаза от меня убегут. — Ни че не убегут. — Бубнит он. — И в-четвертых, я давно перестал спать с бордельными мальчиками. Ты бордельный мальчик? Антон отрицательно качает головой. — Поэтому в следующий раз я трахну только своего парня, а этот вопрос пока на рассмотрении. Я ведь надеюсь, что он на рассмотрении? Антон кивает. — Вот и чудесно. Еще вопросы? — А если всего этого никогда не случится? Арсений улыбается и обнимает его, зарываясь в шею. — Я ждал десять лет, я еще подожду, столько, сколько надо. — Просто брат милосердия! — Да, нарисуй мне на лбу красный крест. Арсений смеется, а Антон шипит. — Что ты опять ржёшь?! — Мне просто интересно, ты ведь раз за разом прокручивал картину, как я тебя заваливаю и жестко имею. Мда, о работе я думаю, об отчетах, вот что Витя на тебя ругается. И как работается со стояком? — Все, отвали! Придурошный! Какой же ты придурошный! — Вырывается Антон, оставаясь на его бедрах. — Да ладно, все, вот они руки, видишь? Включай свою серию. И бросай читать что ни попадя. — Сгибается он в смехе. — Ах-ха-ха, Божечки кошечки, вызывайте скорую меня разорвало! — Наносит он очередной удар ему в бедро и поднимается. Арсений говорит очередные колкости на фоне, но Антон этого не слышит, ведь сейчас на первый план вышел шум дождя, которого он, сидя у Арсения на бедрах, даже не замечал. Он раздергивает шторы, но окно сейчас заменяет плотная стена дождя, которая, барабаня по подоконнику, образовала рядом с батареей небольшую лужу. — Обожаю дождь. — Я тоже, это на уровне инстинкта в нас заложено. — Встает Антон в эту лужу голыми ногами. — Раньше, в древние времена, в дождь хищники не охотились, и древние люди могли спокойно спать, не боясь, что их сожрут. Поэтому мы так быстро засыпаем под дождь… Извини, я просто изучал много всего. — Мне нравится, ты очень интересный человек. Оооочень. ОООООООЧЕН… — Я понял. — Встает он на колени на подоконник и высовывает руки, набирая в ладошки воды. — Я все понял. — Спрыгивает он, медленно идет к кровати, залазит на нее, пропускает под собой ноги Арсения, падает на его бедра и умывает усталое лицо напротив дождевой водой, проводя одному ему известный обряд. Арсений запрокидывает голову, чувствуя свежесть и запах мокрого асфальта. А потом его губ касаются чужие, шею оплетают руки, бедра сжимают ноги, а к груди льнут всем телом. Он был робким и неумелым, но он так старался донести все то непонятное чувство, которое разрывает его день ото дня. Медленно, так медленно, он будто боялся, но хотел попробовать. Его руки дрожали, сжимая темные волосы, реснички щекотали лицо, язык осторожно покорял миллиметр за миллиметром. Кислород заканчивался, но он боялся обморока меньше, чем остановиться и снова встретиться с этими глазами, в которых он тонет уже как два месяца. — Охренеть. — Отстраняется Арсений и смотрит на это лицо, скрываемое тенью, глаза которого были, как у голодной пантеры, да это Арсений должен его бояться. — Я не думал, что доживу до этого момента. — Ну, в вашем возрасте о дожить уже правда стоит задумываться. — Утирает он губы пальчиками. — Хана тебе, Антон. — Прямо хана? — Прямо пиздец. Арс хватает его за волосы и отдергивает назад, второй рукой припечатывая к бедрам, возвращая на свое место. Он опаляет дыханием его шею, поднимается обратно, уже ведя носиком, а спускается языком. Антон прогибается сильнее, чувствуя боль от снятия скальпа и наслаждение от губ на своих ключицах. Секунда и все прекращается, Антон открывает глаза и видит напротив эти чертовы губы, к которым он тут же рвется навстречу, на что их хозяин лишь усмехается. — Восхитительно. — Гуляют руки на его лопатках. — Ты так хочешь меня поцеловать. — Антон фыркает и порывается отвернуться. — Поздно. — Облизывает он нижнюю губу парнишки, а потом резко кусает ее и оттягивает, отчего Антон толкает его в плечи и скулит, но его губы, тело, мысли тут же берутся под контроль, полностью подчиняя и овладевая. Страстный, всепоглощающий, нежный, он рушил все границы, но при этом их не переходил. Сумасшедший симбиоз дикого желания и самоконтроля. Антон запускает руки под его футболку, прижимая ладони к горячей груди. Поцелуй. Он целовался достаточно раз, но ни один поцелуй не доставал до его сердца. Антон чувствует, как вся кровь утекает из мозга куда-то вниз, и резко отстраняется, желая бежать. — Никуда ты уже не денешься. — Падают руки на его бедра и прижимают вплотную, заставляя тереться вставшим членом о горячее тело. — Ты меня хочешь. И так ли ты теперь уверен, что в один прекрасный день не будешь просить меня, чтобы я тебя трахнул? — Заглядывает он в лицо парнишки, которое в тени сгорало от смущения и возбуждения. — Арс! — Пытается отстраниться он, чувствуя, как в него упирается еще один вставший член. — Ты пиздец как меня кроешь. — Обхватывают его скулы и целуют взахлеб, управляя его бедрами, заставляя жадно выдыхать обоих от силы этого трения. — Снимай футболку. — Арс… — Дрожат зацелованные губы. — Снимай. — Осторожно касается он холмика выпирающего из трико. — Твою ж… — Падает он на его грудь, пытаясь взять ситуацию под свой контроль. — Это слишком… Слишком… — Твои глаза говорят об обратном. — Отрывает он его от себя и медленно снимает футболку. Антон поднимает руки, и она летит на пол. — Блять, не смотри так! — Прикрывается он руками, но их заламывают у него за спиной. — Как? Как на желанного человека? — Пытается он угомонить вырывающегося парнишку, сковывая каждое его движение. — Как будто ты хочешь меня сожрать! — Сдается Антон и падает головой ему в плечо, пытаясь протрезветь, хоть он и не пил. — Хочу. Но сожрать - это одноразовая акция, так что не переживай, я хочу тебя на более длительный срок. — Оттягивают его волосы и покрывают грудь поцелуями, добираясь до розовой бусинки, которую берет в плен язык. — Арс… — Дергается Антон, опять попавшись в капкан его рук, которые не давали ни согнуться, ни разогнуться. Он думал, что возбудился от поцелуя, но нееет, его накрывало от каждого действия брюнета всё новой и новой волной, открывая неизведанные грани желания. Арсений закусывает розовую плоть, и до его ушей доносится пробившийся через стиснутые зубы стон, он переходит ко второму, проделывая ту же операцию и получая тот же эффект. Арсения крыло, он уже и забыл, какого это чувствовать настолько остро, а желать настолько безумно. Картинка за картинкой в его мозг пробирались самые запретные сцены, и ему приходилось подрубать остатки благоразумия, чтобы не спугнуть это чудесное создание. И тут все его «нет» рассыпались в пыль и перестали иметь вес, как только он почувствовал толчок бедер. Антон тёрся об него, сотрясаясь в наслаждении. Безумие, это все какое-то безумие, и в этом они нашли счастье. Шум дождя не заходил на их территорию, оставляя их стоны и рычание нетронутыми. — Солнце. — Разрывает Арсений поцелуй. — Попытаешься сбежать вернемся к наручникам. — А… — Мелькает страх за страстной поволокой. Арс в одно движение разворачивает его, прижимая спиной к своей груди. — Ты меня понял? Антон строит бровки домиком, пытаясь разглядеть на лице напротив, отчего и куда он должен бежать в этот раз. И тут он замирает, когда рука Арсения падает на его часто вздымающийся живот и спускается ниже, очерчивая и забираясь за контур резинки трико. — Нет. — Сжимается Антон в комочек, упирая лоб в колени. — Я хочу видеть, как ты кончаешь в моих руках, а не за дверью ванной. — Покрывает он новыми следами его лопатки. — Пиздец… — Прокрадывается рука на его лобок. Он хочет помешать, он хочет сказать «нет», он хочет прекратить, ведь это все для него слишком! — Переставай добавлять в наши отношения слово «пиздец». — Укладывает Арс парнишку на свою грудь, разворачивая его лицо на себя. Рука спускается ниже и обхватывает член. — Ааааа… — Выдыхает Антон, раскрывая рот, на что Арс отзеркаливает его эмоцию с усмешкой наслаждения. — Не сдерживай себя, хочу слышать твои стоны. — Аааарс! — Пытается сжаться он в комок, но его не отпускают. — Так панибратски, а как же Арсений. — Начинает он двигать рукой, распределяя смазку. Антона трясло от осознания всего происходящего, но он не хочет, чтобы это останавливалось. — Сдавайся. — Раздается шепот над ухом. Он готов, он готов сдаться, он готов быть взятым в плен, ведь нет смысла говорить о свободе, когда ты пленен этими руками, губами и глазами. Антон рвано выдыхает, оборачивается, всхлипывает, утыкается ему в шею и обнимает за спину, вцарапываясь в нее. — Арс…ений! — Шепчет он и сжимает колени, чувствуя как тот ускоряет темп. — Тоша… — Разводит он его ноги. Парнишка бился, сокрушаясь в хрипах и редких стонах, то нанося удары по спине брюнета, то обнимая ее, то оставляя царапки. Арсений чувствует пульсацию под своей рукой и останавливается, заставляя Антона взвыть от желания и толкнуться в его руку. Арсений смотрит в это измученное лицо и целует его, сжимая член, доводя за пару движений парнишку до разрядки. Антон трясется и обмякает на его груди. — Тоша… — Оглаживает он взмокший затылок запыхавшегося парня. — Спасибо, что решился поцеловать меня. — Я к тебе… и на метр… хрен подойду… — Тогда подойду к тебе я. — Ухмыляется он и подносит к губам липкую руку. — Совсем! — Верещит Атон и вытирает его ладонь о свои трико. — Эй! Ты охренел! Я с таким трудом ее добывал! — Конченый! Ты конченый! — Наносит он удар ослабшей рукой. — Да нет, Антон, конченый в данный момент это ты. — Опускает он его рядом и целует в лоб. — Придурошный… Арсений приносит воды, парнишка жадно осушает стакан и падает, зарываясь лицом в подушку. — Не теряй меня, я скоро. — Прилетает поцелуй в его спину. Арсений уходит и до Антона доносится шум воды. — Да нет, придурошный тут только я. — Усмехается он своим мыслям. Арсений настроил воду и с рычанием обхватил свой член, который уже болезненно пульсировал. Сдавленное рычание заполняет ванную. В голове эхом проносятся стоны, его имя, выдыхаемое этим голосом, придыхание, а перед глазами губы, ресницы, шея, изгибы, тело, которое вообще не хочется выпускать из рук. Которое хочется присвоить себе, скрыть и спрятать от всего мира, но как же это было невозможно… И тут его руку останавливают, Арс оборачивается и видит эти глаза, как самую яркую визуализацию своих желаний, огромные, сгорающие от страха, но излучающие такую решимость. В секунду Антона припечатывают к стене, забирая из-под струй воды, а горло сжимают в руке. Гневный, испепеляющий, поглощающий, Антон боялся, но не его, а себя и своих мыслей, которые выдавали самый ужасный и пошлый отклик. Ведь то, что любого нормального человека должно напугать, его притягивало и пленило до одури. Антон одной рукой хватает запястье, которое перекрывало ему кислород, а второй смело касается груди, по которой струями стекала вода, и ведет вниз, обхватывая тонкими пальцами член, начиная ритмично двигаться. Арс ослабляет хватку, Антон с шумом выдыхает, но на этот раз кислород ему перекрывают губы. Арсений высасывал из него всю жизнь, ритмично двигаясь в его руке. Антон притягивает его к себе, запускает руку в мокрые черные волосы, поддаваясь новой волне возбуждения. — Аааарс… — Сжимают его член в руке, который уже наливался кровью. — Сколько же в тебе сил. — Усмехаются ему в губы. — На полярную ночь хватит. — Аааа… — Заваливается он на него, впиваясь зубами в плечо, дыша в ритм его движениям, сжимая руку, на что Арс припечатывает его к стене, измождая губы в поцелуях. «Выебу тебя так, что ты ходить не сможешь» «Вцарапывается в простынь, желая скрыться от этого натиска» «Срывает голос, стоня и извиваясь, когда он входит» Все эти фразы из книг, которые он изучил, находили мало отклика в парнишке, и только сейчас он проникся их смыслом. Он чувствует в своей руке его большой пульсирующий член, разрывающий напор, твердость и от одной мысли, что существует перспектива, что он окажется в нем, подкашивала его ноги. — Я… Все… — Стонет парнишка, вцарапываясь в спину. Арс сжимает его, получая тоже в ответ, и они кончают, наполняя все пространство ванной сбивчивой отдышкой. — Ты смелый, я не ожидал такого. — Мне просто нравится видеть твое охреневшее лицо. — Бубнит парнишка, чувствуя, как они переходят под струи воды, и чужие руки вновь начинают гулять по его телу. — Не увлекайся. — Не командуй, что хочу, то и буду делать! — Да-да, ты не пассив из фанфиков, который… — Затыкается он, получая удар по спине. Антона приносят в комнату и закидывают в кровать, по требованию и закат глаз выдают одежду, Арсений очищает пространство от лишнего мусора и еды, включает продолжение и пролазит к парнишке. Антон располагается на его груди, наслаждаясь приятной усталостью и ненавязчивыми поглаживаниями. Он слышал какие-то вопросы Арсения, смешки, уточнения в сюжете, но уже не мог функционировать, даже открыть рот и выдавить из себя хоть какой-то звук было тяжело. — Антон, будь моим парнем. Такой вопрос нельзя было пропустить мимо ушей даже в таком состоянии, но зачем он спрашивает, разве то, что сейчас было это не ответ? Разве все происходящее это не ответ? Разве по Антону не видно, что он уже давно его?