***
Посидев немного в своей спальне, Хван дождался, чтобы все разошлись по своим комнатам после торжественной встречи, а потом направился в кабинет директора. Остановившись возле двери, послушал голоса. Внутри был ещё кто-то, и Хёнджин терпеливо дождался, пока директор в кабинете останется один. Постучавшись, парень зашёл без спроса, вальяжно расположившись на кресле, где обычно сидел завуч. — Чего тебе? — спросил отчим, не желая отвлекаться от своих дел. Хёнджин вскинул брови, хотя знал, что мужчина на него не смотрит, после чего поправил волосы и улыбнулся самому себе, уже представляя диалог с отчимом в голове. Уставившись на директора, закусил изнутри губу, подбирая слова, а потом кашлянул, желая обратить на себя хоть какое-то внимание. Отчим отвлёкся от экрана компьютера, состроил недовольное лицо и взглянул на паренька, что так нагло сидел в его кабинете. — Ну? — повысил тон мужчина, уже теряя терпение. — Как дела? — Хёнджин накрутил прядь своих чёрных волос на палец. — Корона не жмёт? Уж кто бы говорил. Такой короны, как у самого Хвана, не было ни у кого, однако задеть такой фразой своего отчима парню было достаточно приятно. Тем более, что директора это очень раздражало. Даже сейчас, когда Хёнджин не успел ещё даже рот толком открыть. — Чего? — сморщился Тхан. — Вали в свою комнату и не мешай мне работать. — Разговор есть, — пробубнил Хёнджин, пропустив слова отчима мимо ушей. — Понимаете, мистер Чхве, так как мы живём в одном доме, хотелось бы узнать, какого хрена у моей матери разбит нос. Вы же, наверное, знаете? Директор промолчал, раздражённо сглотнув слюну. Он облизнул губы, исподлобья уставившись на Хвана. Тхан понимал, что паренёк всё знает, но говорить на такие темы в стенах школы не собирался, ведь за такое его могли снять с поста директора. Этим он дорожил намного сильнее, чем отношениями с пасынком. — Отвечай, блять, — огрызнулся Хёнджин, ни капли не боясь своего отчима. — А ты не охуел? — мужчина вскочил со своего рабочего места, выключив компьютер. — Как с директором разговариваешь? — Как с человеком, который трахает мою мать, а потом в углу зажимает её и пиздит, если она рот откроет, — Хёнджин всё так же сидел на кресле, не глядя на отчима. — Знаешь, у женщин тоже есть своё мнение и свои права в обществе. Они могут выражать свои мысли и жить так, как им хочется. Ты не имеешь права запрещать всё это. — Пришёл сюда, чтобы мне лекции читать? — злобно усмехнулся директор. — Сначала женись, заведи детей, а потом будешь учить меня жизни. — Завести детей? — усмехнулся Хван, вставая с кресла. — Ты про своего сына, который сбежал от тебя в четырнадцать лет и с тех пор не возвращался? Тогда аплодирую тебе стоя! Ты примерный семьянин. Зачем же ты прибился к моей семье? Где твоя бывшая жена? Радуется, что оборвала с тобой все связи? Завидую ей. Хотя, нет. Не представляю, сколько дерьма она разгребла, чтобы отвязаться от тебя. — Ты закончил? — гаркнул Тхан, после чего почесал лоб, жалея, что мог привлечь внимание своим криком. — Вали отсюда. Хёнджин подошёл к отчиму ближе, заглянув в его наглые глаза. Ему не было стыдно даже на толику, и Хван понял, что все эти разговоры бесполезны. Тхан не понимал, когда с ним пытались словесно договориться, и поэтому Хёнджин ударил кулаком ему по лицу. Парень не выдержал этого тупого взгляда мужлана, избивающего женщин. Директор вскрикнул, хватаясь за скулу. Его глаза стали бешеными, он развернулся к пасынку и схватил его за горло, заваливая спиной на учительский стол. Хван вскрикнул, хватаясь за руку отчима, что вцепилась в него мёртвой хваткой. Свободную руку мужчина сжал в кулак и два раза ударил Хёнджина по носу. Парень захрипел от боли, ведь даже вскрикнуть он не мог из-за удушающей руки. Он в очередной раз не успел увернуться или убежать от Тхана, и теперь мужчина мог сделать всё что угодно. — Отпустите! — послышался чей-то низкий голос, а потом Хёнджина отпустили и он рухнул на пол, хватая ртом воздух. — Вы что творите? У него же кровь идёт! Чьи-то сильные руки схватили Хёнджина, помогая подняться на ноги. Хван зажимал рукой нос, поэтому не сразу заметил, что перед ним стоит Феликс, который с испугом заглянул в глаза одноклассника, пытаясь понять всё ли в порядке. Он помог Хёнджину выйти в коридор и направил его в мед кабинет, но брюнет увернулся, выскочив из хватки Ли. — Нужно проверить не сломан ли у тебя нос, — объяснил Феликс. Хван поджал губы, уставившись на испачканные кровью руки, развернулся и пошёл в туалет, решив промыть нос в раковине. — Блять, Хёнджин, — огрызнулся Феликс, догоняя. — Нужно показаться доктору. — Ли, не приёбывайся, — отмахнулся Хван, но одноклассник всё равно зашёл вместе с ним в туалет. — Всё нормально, я привык. — И часто он тебя так? — напрягся Феликс. — На него нужно написать заявление в полицию. Если он твой отчим, это не даёт ему право поднимать на тебя руку, понимаешь? И из школы его выгонят, когда узнают, что он избивает учеников. Такое поведение сразу должно пресекаться. Почему ты не рассказал нашему старосте или завучу? Хёнджин промывал нос холодной водой, пропуская весь словесный понос одноклассника мимо ушей. Он слышал все его советы, однако значение им не придавал. Всё это он уже пробовал, но толку никакого не было. Отчим всегда был сильнее и хитрее. Один подросток не сможет противостоять взрослому человеку, особенно когда мать всё равно всегда на стороне своего мужа, а не сына. — Оглох что ли? — разозлился Феликс. — Чего ты хочешь? — уставши повернулся к нему Хван, вытирая нос после холодной воды. — Слышал, что я тебе только что втирал? — Слышал, — кивнул Хёнджин. — Ни одной конструктивной идеи не было. Ещё предложения будут? — Почему ты и на меня злишься? — нахмурился Ли. — Я директора от тебя оттолкнул, а ты продолжаешь спускать на меня свою агрессию? — Ты его оттолкнул? — переспросил Хван. — А ты думал, почему он тебя отпустил? Хёнджин почему-то представлял себе, что Феликс лишь спугнул директора своим присутствием, но уж точно не потому что школьник его оттолкнул. Получается, Феликс заступился за одноклассника, а Хван его даже не поблагодарил за это. Хотя, сейчас, наверное, уже было поздно. — Больно? — прервал тишину Феликс. — Глупый вопрос, — усмехнулся Хёнджин, шмыгая носом. — На избитую мать смотреть больнее. — Пошли попросим лёд в столовой, — Ли подал однокласснику руку, помогая встать с пола, куда тот присел, чтобы прийти в себя.***
Отыскав триста пятьдесят вторую комнату, Джисон на цыпочках подкрался к двери и прильнул к ней ухом, пытаясь понять, есть ли кто-то внутри. Голосов никаких не доносилось, и тогда парень приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Если бы в спальне кто-то был, Хану пришлось бы прикинуться дураком, который перепутал комнаты, чтобы снова не получить пиздюлей. Однако в комнате было пусто, и поэтому Джисон свободно зашёл, прикрыв за собой дверь. Две стороны комнаты выглядели абсолютно по-разному, и Хан интуитивно подошёл к кровати, что была слева. На ней небрежно валялось одеяло, видимо хозяин хотел застелить постель на скорую руку. Тумбочка завалена всякой ненужной мелочевкой, а на спинке стула наброшена одежда. Та самая в которую был одет Ли Минхо, когда первый раз встретился с Джисоном. Сомнений не оставалось — комната принадлежала головорезу, и чем дольше Хан здесь оставался, тем страшнее становилось. Расправив джинсы, висевшие на спинке стула, Джисон залез в карманы и стал искать свои деньги, что отжал Минхо. Внутри была лишь мелочь, которую Хан всё же забрал, а то вдруг Ли уже успел потратить его деньги. В шкафу висели две куртки, карманы которых Хан тоже обыскал, но так же безрезультатно. Уже решив, что толку никакого нет, парень заметил валяющийся под кроватью рюкзак. Расстёгивая по очереди все карманы, Джисон наконец открыл отдел в котором лежали деньги — ровно та сумма, что Минхо у него забрал. Обрадовавшись, Джисон вновь присвоил себе деньги, перекладывая их в свои карманы. Он уже сунул рюкзак обратно под кровать, поднялся с пола и подошёл к двери, собираясь покинуть чужую спальню, но отскочил как ошпаренный. В коридоре послышались голоса, а потом шаги, направляющиеся прямо к спальне. Запаниковав, Хан стал метаться по комнате, пытаясь придумать план отхода. В шкафу сразу заметят, за занавеской глупо, а выпрыгнуть в окно с третьего этажа слишком травмоопасно. Но, возможно, не так страшно, как встретиться с Минхо. Упав на пол рядом с кроватью Ли, Джисон заполз под койку до самой стены, боясь, что кто-то всё же сможет его заметить. Он заткнул рот рукой, чтобы его сбившееся от испуга дыхание было не так сильно слышно. Закрыв глаза, Хан представил себя в другом месте, чтобы успокоиться, но открывшаяся дверь и ворвавшиеся внутрь голоса заставили распахнуть веки. — Отказываюсь участвовать в соревнованиях, — послышался раздражённый голос Минхо. — Ты не уговоришь меня, даже если предложишь деньги. В этом плане я не подкупный. После своих слов Ли уселся на кровать. Матрас провис под весом парня, сократив место для Джисона. — Мы будем в полной жопе, если от школы не найдутся люди, — голос старосты Бан Чана. — Мне дали указание — найти четырёх активистов, которые смогут участвовать в забегах. Ты, мать твою, самый быстрый в нашем классе, и поэтому должен быть заявлен в числе первых. — Боже, как похуй, — усмехнулся Минхо и, скрипнув кроватью, улёгся. — Я тебе ещё в прошлом году сказал. Если будут соревнования — это не ко мне. Позови, вон, Хёнджина или Чанбина. — Чанбин и так едет, — староста уселся на свою кровать, что стояла напротив койки Минхо. — Ли, если ты не поедешь… — То что? — огрызнулся Минхо. — Что ты мне сделаешь, Чан? Ты не осмелишься поднять на меня руку, а кроме боли я ничего не боюсь. Повисла тишина. Бан Чан не решался ничего ответить, а потом отвёл взгляд, но тут же замер, уставившись на новенького, который лежал под кроватью Минхо. Встретившись с глазами старосты, Джисон покрылся мурашками, понимая, что его спалили. Он лишь смотрел на одноклассника, не пытаясь просить его об одолжении. Увидев, что староста поднялся, Хан дёрнулся, уже готовясь ловить тумаки, однако ничего не произошло. И только сейчас, когда Джисону было страшно, он вдруг понял, что прятался под кроватью того самого Ли Минхо про которого в машине рассказывал отец Феликса. Когда Хан только встретил головореза, даже не вспомнил про рассказ мужчины об отце Ли, что уже десять лет сидел в тюрьме. Джисон осознал всю трагичность ситуации только сейчас, когда пути назад уже не было, а выкраденные деньги уже лежали в его карманах. Парень находился в одной комнате с сыном тюремщика, и сбежать отсюда, похоже, уже не получится. — Пошли за сигаретами, — сказал Чан, хлопая Минхо по плечу, после чего направился к выходу. — Ты слишком много куришь, — усмехнулся Ли, ленясь вставать с кровати. — Иди лучше свежим воздухом подыши. — Сходишь в магаз со мной — куплю тебе пачку сигарет. — Я в деле. Минхо вскочил с кровати и выбежал из комнаты вслед за старостой. Дверь захлопнуло сквозняком, из-за чего Джисон вздрогнул, так и не поняв, что сейчас произошло. Бан Чан увидел его. Неужели вместо того, чтобы избить наглого новенького, он увёл из комнаты Минхо? Неужели он сделал это, чтобы предотвратить последствия? Или хотел подставить Хана и остаться поджидать его в коридоре? В любом случае Джисону пришлось вылезти из-под кровати. Правая рука успела затечь из-за неудобного положения, но парень не стал её разминать, ведь в первую очередь собирался сбежать из комнаты Минхо. Он аккуратно открыл дверь, боясь, что кто-нибудь поджидает его в коридоре, после чего выскочил и убежал в свою комнату. Закрыв дверь на ключ, схватился за сердце, с улыбкой встречая безэмоциональный взгляд Сынмина. — Ты ведь понимаешь, что он узнает? — спросил Ким, не называя имён. Джисон вскинул брови, не успевая придумать ответ, но Сынмин продолжил: — Пизда тебе, братан, — с сочувствием протянул он.