Части тела

Регина Миллс ждала Эмму на стоянке возле «жука». Руки были засунуты в карманы пальто, воротник поднят, на лице — солнечные очки. Да вот только солнца не было и в помине. — Отойдите, — сквозь зубы велела Свон, доставая ключи. Регина не пошевелилась. — Уйдите или я… — Вызовете полицию? — усмешка заиграла на полных губах темноволосой женщины. — Она уже передо мной, проедем в участок, если вы так хотите. Она по-прежнему не двигалась, загораживая спиной водительскую дверцу, и Эмма обречённо вздохнула. — Что вам нужно? Помимо того, чтобы я снова вас поцеловала, дабы подпитать вашу магию. — Вы выяснили что-нибудь? — голос Регина стал напряжённым, она полностью проигнорировала подначку. Свон хотела бы сказать, что ничего, но вместо этого пожала плечами. — Белль Френч более не подозреваемая. Джейн Доу была изнасилована. Она сама удивилась, как равнодушно это прозвучало. Регина прикусила губу. — Остались Чемберс и Вейл, — пробормотала она, прижимаясь было к пыльному боку «жука» и тут же отскакивая от него. Эмма с усмешкой посмотрела на вытертое место. — Нанять вас, чтобы вы помыли мне машину? — она, наконец, смогла открыть дверцу и села за руль. Только завелась, и в тот же миг дверца с другой стороны хлопнула, впустив Регину. — Ну что же вам надо ещё? — измученно спросила Свон. Мадам мэр укоризненно поглядела на неё. — Я, может быть, и не мать Тереза, но меня всё ещё волнует, кто сотворил эту пакость в Сторибруке. — Меня тоже, — мрачно отозвалась Эмма, смотря ровно перед собой. — Есть мысли, как узнать об этом побыстрее? — Есть, — откликнулась Миллс. — Вы помните, где живёт Голд? Если Эмма и удивилась заданному маршруту, то ничем того не выдала. Снова завела машину, приоткрыла окно, потому что кондиционер был сломан, и пристегнулась. Какое-то время они ехали молча, смотря каждая в свое окно: Свон — в лобовое, Миллс — в боковое. Наконец Регина устало сказала, не поворачивая головы: — Вы сердитесь на меня. Эмма хмыкнула. — Ну что вы… — она надеялась, что сарказм в голосе читается ясно. — Сердитесь, — улыбнулась Регина. — Не стоит. Если бы я хотела, чтобы вы на меня сердились, я сделала бы что-нибудь более подходящее. Например, силой выгнала бы вас из города. Эмма снова хмыкнула, на этот раз зло, осознавая, что Регина не угрожает, а просто констатирует факт. — Я не понимаю вас, мадам мэр, — пробурчала шериф, выкручивая руль. — Ваше отношение ко мне с самого начала оставляло желать лучшего. И вот вдруг вы сменили гнев на милость только из-за того, что вам потребовалась магия? Это было самым естественным вариантом. Миллс долго молчала перед тем, как ответить. Видимо, для того, чтобы Эмма в полной мере оценила её честность. — Поначалу — да. Это было мне на руку, я только не могла придумать, как заставить вас себя поцеловать. — Действительно, — проворчала Эмма, впрочем, улыбаясь. — К тому же, мне внушили, что проклятие снимется лишь тогда, — невозмутимо продолжила Регина, — когда вы полюбите кого-то и поцелуете его. Однако Грэм начал вспоминать и без ваших поцелуев. И сдается мне, вы не любили его, когда целовали. Эмма дёрнула плечом. — Он мне нравился, — не удержалась она от возражений. — Это не одно и то же. Впрочем, речь не об этом. Видя все это, я не могла не задуматься. А задумавшись, пришла к выводу, что стоит попробовать и мне. Регина рассказывала всё так просто и легко, что Эмме не за что было на неё злиться. — Почему я? Почему не Генри? — спросила она только. Мэр поправила ремень безопасности, который немного перекрутился. — Он — дитя этого мира. А вы пришли из моего. К тому же, вы были рождены, чтобы разрушить проклятие. И поначалу это слишком пугало меня. Я хотела убить вас. Регина по-прежнему легко отпускала слова на волю, так что Эмма не сразу распознала их истинный смысл. А распознав, резко затормозила, с удовольствием глядя, как мадам мэр чуть было не разрезало ремнём. — Убить? Почему же не убили? — это прозвучало вызовом, хоть волосы на затылке и встали дыбом от перспективы не проснуться однажды. Миллс поморщилась, потирая плечо. — Потому что Генри меня бы никогда не простил. Вы отвратительно водите, вам кто-нибудь уже говорил это? — Сегодня — нет. Мы, кстати, приехали. Генри бы не простил, теперь Эмма это знала абсолютно точно. Она выбралась из машины, подождала, пока Регина сделает то же самое, заперла «жука» и сказала будто невзначай: — А кроме Генри других причин убивать меня не было? Регина покачала головой, расправляя складку на пальто. — Вы такая рассеянная, мисс Свон. Мне нужна была моя магия, я ведь уже говорила. А ради неё я готова была пойти на многое. Даже, — она остановилась вдруг, глядя на шерифа, — попробовать полюбить вас. Это признание было сродни шоку. Эмма, никогда не думавшая о Регине в таком ключе, никогда не представлявшая себя не то, что с мэром, а в принципе с женщиной, споткнулась на ровном месте и кубарем полетела на траву. Подвёрнутая нога мигом отозвалась сильнейшей болью, слёзы навернулись на глаза, Эмма схватилась обеими руками за щиколотку, кусая губы и давя стон. Регина аккуратно присела рядом с ней на корточки. — Боже, Эмма, — тёмные глаза искрились весельем. — Я ведь сказала «попробовать», а не «полюбила», зачем же пытаться покончить с собой? Свон и хотела бы ответить что-нибудь остроумное, но боль конфисковала все слова, оставив только междометия. Миллс тем временем стащила с руки перчатку, провела ладонью над стремительно распухающей ногой шерифа, и сорвавшийся с пальцев сноп света почти моментально успокоил боль. — Вы и лечить умеете? — спросила Эмма, как только вернулся дар речи. — Умею, — нехотя отозвалась Регина. — Но это отнимает много сил. Попробуйте встать. Свон попробовала. Осторожно, не веря, что всё в порядке, она ухватилась за руку Регины так, будто та была последней надеждой. — Всё нормально, — удивления в голосе Эммы было больше, чем радости. Регина скромно улыбнулась. — Пожалуйста, — сказала она. — А теперь не доламывайте мою руку и пойдёмте постучим в дверь. — Да, конечно! — спохватившись и смутившись, Эмма отпустила мэра и поспешно спрятала руки в карманы. Регина, не обращая внимания на смущение шерифа, прошла вперед. Стучали они долго. Никто не открывал, и занавески на окне рядом с дверью не шевелились. — Может быть, тут просто никого нет? — робко предположила Эмма. — Здесь он, — сквозь зубы процедила Регина и вдруг крикнула: — Я знаю, ты меня слышишь, Румпельштильцхен! Открой! Шериф мотнула головой, понятия не имея, почему Миллс зовёт Голда каким-то невыговариваемым именем, потом до неё дошло: — Он тоже из сказки? Регина посмотрела на свою спутницу так, что той захотелось провалиться под землю. — Весь Сторибрук населён сказочными персонажами, если вам так будет легче. — Но почему вы думаете, что мистер Голд тоже всё помнит? Я ведь не целовала его, — упорствовала Эмма. Миллс ей не ответила. Зато ответил тот, кто встал на пороге: — Потому что я придумал это проклятие, милочка. Мужчина улыбался, опираясь на свою трость, и золотой зуб блекло выглядывал изо рта. Тёмно-русые волосы были не расчесаны и смотрелись неопрятно. Как… солома. А ещё он был босиком. — Голд, — прошипела Регина, Эмма в страхе отодвинулась от неё, заметив, как всполохи искр пробежались по лбу и щекам женщины. — Ты помнишь, как уверял меня в том, что проклятие не снимется так просто? Голд пожал плечами, продолжая улыбаться. Казалось, его совершенно не волновала ни магия Регины, бьющая через край, ни любопытные взгляды соседей. — Я мог уверять тебя в чём угодно, моя дорогая, — невозмутимо ответил он. — А вот верить мне или нет, решала ты сама. Эмма явственно слышала, как скрипнули зубы Регины. Шериф не знала и знать не хотела, что именно не поделили эти двое, и поэтому заглянула поверх плеча хозяина дома. Голд быстро передвинулся, закрывая обзор, но Свон успела увидеть испуганное девичье лицо. — Белль! — память на фотографии у шерифа была отличная, она бросилась вперёд, стремясь добраться до девушки, и в этот момент Голд схватил её за руку. — Причинишь ей боль — и пожалеешь, — он сказал это очень тихо, так, чтобы услышала только Эмма, и кожа под его пальцами вдруг запылала огнём. Вырвавшись, Свон невежливо пихнула Голда плечом, показывая, что её не очень-то волнуют его угрозы. Белль попыталась скрыться в одной из комнат, но замок заело, и Эмма успела дернуть дверь на себя. — Не бойся, — она протянула руку, замерев на пороге. — Я просто хочу удостовериться, что ты — это ты. Девушка забилась в угол, настороженно глядя на шерифа. Каштановые с рыжиной волосы закрывали добрую половину её лица, а светлые глаза не были испорчены тем сумасшествием, что готовилась увидеть Эмма. Страх — был, отчаяние — было, но ничего больше. — Она не делала того, в чем вы хотите её обвинить, шериф Свон, — возникший за плечом Эммы Голд бесцеремонно отодвинул шерифа тросточкой. — Я вытащил её из той тюрьмы, в которую она была заточена, если хотите знать. Эмма поражённо посмотрела на мужчину. — Вы? Но… как? — Это уже неважно, — Голд с трудом присел на корточки рядом с Белль и протянул ей руку. — Вставай, моя милая, никто тебя не обидит. Не в этом доме. Он чуть обернулся, посмотрев на Эмму, и шерифу почудилось, будто адское пламя на мгновение выжгло карие глаза антиквара. Мотнув головой, Свон попятилась и натолкнулась на бесшумно подошедшую Регину. — Я же говорила, что это не Белль, — тихо сказала мэр. Эмма попыталась сложить два и два. — Но кукла… — негромко сказала она. — Кукла на её постели. Откуда она? — Какая кукла? — раздражённо отозвался Голд, и Эмма замолчала. Правда, ненадолго. — Вы не смогли бы вывести её сами, — окликнула она мужчину. — Кто вам помог? — Врач, — коротко бросил Голд. Эмма снова замолчала. Что-то ускользало от неё, и она никак не могла понять, что именно. — Вы знали, что она здесь? — спросила она у Миллс. — Догадывалась, — нехотя кивнула Регина. — Но доказательств не было. Свон потрясла головой. Она могла только предполагать, сколько всего ей ещё предстоит узнать, и не желала узнавать это прямо сейчас. — Где Грэм? — спросила она порывисто, посмотрев на то, как ласково Голд шепчется о чем-то с потихоньку приходящей в себя Белль. Регина поправила прическу. — Поехал в больницу. Сказал, что у него с Вейлом дела. Эмма коротко кивнула, уже развернулась, чтобы уйти, но вспомнила кое-что. — Два вопроса, — сказала она, сверкая глазами, и Миллс насторожилась. — Слушаю. — Вы доберетесь отсюда сами? — Да, конечно, — настороженность чуть ушла из взгляда мадам мэра. — А второй вопрос? Эмма наклонилась так, что кончик носа её упёрся в нос Миллс. — Кто такой Вейл в этой вашей сказке? Регина даже не подумала отстраниться. — Доктор Франкенштейн, — без раздумий сказала она. Эмма только улыбнулась, видя свое отражение в чёрных зрачках. А вот теперь всё сошлось.