Раздели со мной свою боль

Ёнджун неотрывно следил за Бомгю, пока тот удалялся все дальше от пляжа, скрываясь за домами. Улыбка постепенно сходила с его бледного лица. Старший просто стоял и смотрел в никуда, в его глазах отражалась пустота. Он чувствовал, что это место поглощает его изнутри, лишая чувств и эмоций. Он будто был загнан в тупик, и главное, что его беспокоило — что будет дальше, и как изменится ситуация, когда эти люди снова вернутся. Как будто вырвавшись из транса, он прикрыл глаза и протер их пальцами. Когда он снова открыл их, они будто бы прослезились и горели, от горя или от трения пальцев — неизвестно. Ёнджун лишь слегка усмехнулся, осознав свою никчемность. Звуки громких моторов за домами, похоже, от мотоциклов, заставили его лицо мгновенно измениться. Они вернулись. Тело Ёнджуна будто окутала холодная волна, а его сердце бешено колотилось в груди. В ужасе он быстро вбежал в гараж, пытаясь запереть дверь старыми, дряхлыми ключами, словно они могли бы оберечь его от всего, что происходило. Шум мотоциклов все приближался, а его сердце билось еще быстрее. Понимая, что другого выхода не было, единственное, что он мог сделать, это сдаться. Зажмурив глаза и прижимаясь лбом к двери, он слышал, как мотоциклисты остановились и начали шагать к нему. «Хорошо, что Бомгю ушел пораньше», — пронеслось у него в мыслях, и он почувствовал облегчение за друга, оставшегося в безопасности. Но в то же время внутри него вспыхнула паника и тревожность по поводу собственной ситуации. Через считанные секунды кто-то уже начал неистово стучать в дверь. — Мы знаем, что ты здесь, — прозвучал голос за дверью, словно его владелец насмехался над Ёнджуном, добавляя в свой тон издевательские нотки, что только усиливало тревожные ощущения парня. С трудом проглотив ком в горле, Ёнджун медленно и дрожащей рукой потянулся к дверной ручке. — Если сейчас же не откроешь, мы сломаем это чертову дверь,— грозно угрожали за дверью. Ёнджун почувствовал дрожь по телу. Сгорбившись, он тяжело вздохнул и волей сил выпрямился, подавив страх. Отпирал замки один за другим. Время словно замедлило свой ход, каждая секунда была ценна, словно отсчет времени мог помочь ему справиться с беспокойством. Последний щелчок. Дверь распахнулась с той стороны. Ёнджун затаил дыхание. — Ну привет, Даниэль. ... Бомгю был немного зол на Ёнджуна, скрыть это было невозможно. Дело не в том, что он не позволил ему переночевать, а в том, что он скрывал от него что-то очень важное. Он это чувствует. Бомгю винит себя за то, что не смог помочь хену с этим, он зол на себя. Он шел по улице, даже не ориентируясь, куда идет. Парень посмотрел на свою сломанную руку и вспомнил, как он ее получил, не то чтобы он забыл, конечно. Он вспомнил отца и... Тэхёна. Тэхёна, из-за которого его разум и перевернулся с ног на голову. Те нежные прикосновения и приятный голос, которые он никогда не сможет забыть, такое чувство, что он испытывал это когда-то раньше, видел это. Но это было потеряно где-то глубоко на дне океана в сундуке с замком, и только Тэхён смог найти ключ и высвободить эти чувства. Что-то знакомое и очень родственное, теплое и незаменимое. Что же это может быть? Они были раньше знакомы? Он поднял другую руку и провел пальцами по своей щеке с пластырем, помня, как Тэхён нежно ее приклеивал. Уголки его губ приподнялись, и он слегка улыбнулся. Похоже, это начало его подбадривать, и теперь он кажется не чувствует себя так паршиво... Пока не добрался до своего района. Выражение лица снова стало безразличным, а его шаги замедлились. Он как бы остановился на мгновение, взглянув на окна своего дома. Его жизнь была не бедной, но и не очень богатой. Их дом был обычным и просторным, а участок земли скромным. Вокруг забор из решетки, создававший ощущение клетки для зверей. Дом был обычным мансардным с чердаком, без зелени, без деревьев или травы. Каждый раз, когда Бомгю оказывался в своем доме, он чувствовал неудовлетворение, не из-за его внешнего вида, а из-за присутствия отца, источника его страхов. Он мечтал уехать оттуда, уехать с города, покинуть страну в конце концов. Каждый раз, стараясь не оставаться в этом доме надолго, он возвращался, словно магнитом притягиваемый к этому месту, что действительно раздражало его. В гостиной горел свет, вероятно, отец все это время ждал его. Бомгю с неохотой открыл калитку забора и медленно приблизился к входной двери. Осторожно повернув ручку, он проник внутрь. Он немного оглядел прихожую и начал тихо, на цыпочках, пробираться через гостиную, чтобы добраться до своей комнаты незамеченным. Он был уже почти у цели, тянулся рукой, чтобы открыть свою дверь, но она не поддалась. Повернув ручку еще раз, он понял, что она была закрыта ключом. «Чёрт, чёрт, чёрт». Он усилил вращение ручки двери, словно готовый разорвать ее, но не подозревал о приближающемся человеке сзади. Внезапно чья-то тяжелая рука оказалась на его плечах, заставив его испуганно округлить глаза и застыть на мгновение. — Сынок, ты куда пропал?— голос звучал до боли узнаваемо, но с другим тоном, непривычным для Бомгю. Мы тебя тут заждались,— продолжил он, обнимая Бомгю за плечи и провожая к гостиной. Все казалось странным: его поведение, речь. Он назвал его «сыном», что в первую очередь вызывает волну сомнений. Что-то неясное, лживое, что-то крайне... подозрительное. Бомгю застыл, поддаваясь воле отца. Его не пугал сам отец, но он опасался последствий. Парень молча следовал за ним, и они вошли в гостиную, единственное место, где горел свет. «Кто еще мог ждать меня в это время, кроме него?» — промелькнула мысль, заставляя желудок сжаться от неопределенного беспокойства. Кто-то все-таки был там — незнакомец, усевшийся посредине зала. Выглядел он довольно старым и крупноватым, но богато и роскошно одет: атласная красная рубашка с расстегнутыми пуговицами вверху, черный костюм, похожий на изысканное изделие, и множество золотых колец на пальцах, а на шее — массивная золотая цепь. Как только он заметил Бомгю, его внимание мгновенно переключилось на парня, оценивая его внешний вид. Однако взгляд упал на перелом, из-за чего тот нахмурился. Бомгю начал понимать намерения своего отца и просто желал провалится сквозь землю. Наблюдение за ними вызывало тошноту, а живот просто скручивался в спираль. — Что случилось с его рукой?— спросил мужчина, обращаясь к отцу Бомгю,— ты же вроде говорил, что он в полном порядке и здоров. — Перелом?— удивленно переспросил мужчина, вглядываясь в руку Бомгю, — Этого не может быть. Когда он утром выходил из дома, он был абсолютно здоров! Подождите, а может, он притворяется? — сказал он, сурово глядя на Бомгю и давая понять, чтобы тот снял ортез. Парень стоял молча, готовый придушить его на месте. Отец что-то размышляет, что-то очень грязное. — У меня перелом,— строго сказал Бомгю, — и я не буду этого доказывать, поскольку ты сам знаешь, как ты... — Ха-ха-ха, он пошутил, у нас просто возникло одно недоразумение сегодня утром,—перебил его отец и начал сжимать его плечи сильнее, и коротко взглянув на него, он прошептал: «Закрой пасть, щенок», — и тут же сменил тон, когда он посмотрел на гостя: — Вот он и немного сердится на меня. Не берите в голову. Этот мужчина все время смотрел на Бомгю, даже сквозь его темные очки было видно, какими жадными глазами он все это время на него глядел. Он облизнул губы и слегка приподнял руки: — Подойдика сюда,— он сделал жест пальцами, будто звал собаку, и ухмыльнулся. «Фу,» единственное, что мелькнуло в мыслях у Бомгю. Он стоял как вкопанный, не двигаясь ни на миллиметр, из-за чего поймал косой взгляд своего отца. Тот просто не смог сдержать своей ярости и толкнул его сзади руками, из-за чего парень упал вперед и схватился за край дивана другой рукой. — Тебе велели подойти,— рявкнул отец,— если ослушаешься господина Пак Мёнсу, останешься без головы. — Ну, ну, не говори так,— ответил Мёнсу и посмотрел на Бомгю сверху вниз,— этим сокровищем нужно дорожить. Он протянул руку и сжал его подбородок, притягивая к себе. Бомгю нахмурился, и ему захотелось врезать этой свинье по морде так, чтобы он даже не мог смотреть в его сторону. Мёнсу держал его за подбородок и поворачивал его лицо в стороны, тем самым изучая его внешность с близкого расстояния. — Паренек довольно красив,— он широко улыбнулся, взгляд мужчины зацепил пластырь на щеке,— но он покалеченный. — Не беспокойтесь, это мелочи,— быстро возразил отец Бомгю,— через 2 недели все заживет полностью! — Тогда я заеду через 2 недели,— ответил Мёнсу,— чтобы ни один волосок не выпал. — А как насчет... — Можешь не волноваться о своих долгах. После этих слов отец словно засиял и тут же поклонился этому мужчине, готовый выплеснуть благодарность целуя ему пятки. А Бомгю просто не мог поверить своим ушам. Его будто окунули в ледяную воду, по телу прошёлся холодной ветерок а кожа покрылась мурашками. Отец хочет продать его этому человеку? Уму непостижимо. Он застыл на одном месте и просто уставился в пол, не испытывая в тот момент никаких эмоций, кроме разочарования. Его отец всегда недолюбливал его, считал бесполезным мусором и каждый раз пытался разрушить его жизнь. Но не до такой степени, чтобы продать собственного сына за деньги какому-то богатому извращенцу. Насколько сильно он ненавидит Бомгю? Мёнсу поднялся с места, засунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда платочек, чтобы вытереть пот с лба. После минуты паузы он вымолвил: — Увидимся через 2 недели,— он бросил взгляд на отца Бомгю,— Мистер Чхве, не подведите меня,— и направился вперед. Бомгю даже не услышал, что было сказано, и не услышал, как они ушли. Он сидел неподвижно, словно камень, смотря вперед в никуда. Хотелось бы ему просто исчезнуть, раствориться в воздухе, покинуть этот лживый мир раз и навсегда. Он даже не заметил, как слезы стекали по его щекам. Если бы он мог почувствовать боль, то осознал бы, как соленые капли жгли его раны. Так больно. Больно внутри. Бомгю поднес руку к груди и прижал ее к сердцу, начав всхлипывать навзрыд. Его внутренний голос просто вопил на весь голос. «Я тоже умею что-то чувствовать, я же тоже человек!». Он жаждал, чтобы все услышали его слова, ощутили, как разрывается его сердце. В его горле застыл ком, накопившийся со временем. Слезы горечи текли беспрестанно, оставляя свои следы на одежде, и впитываясь в ткань. Одна слезинка упала на его поломанную руку, на ортез, который намотал ему когда-то дядя Чен, человек, который действительно заботился о нем. Он не родственник и не сосед, а обычный незнакомец, который помогает ему просто жить дальше. Еще одним незнакомцем, которого он встретил сегодня, был Тэхён. Парень, который беспокоился о нем и по настоящему относился к нему очень бережно, без никакого притворства. Бомгю с яростью утирал слезы, а тоска и разочарование перешли на гнев. Поднявшись, он направился к выходу, но внезапно перед ним вышел отец. Бомгю устремил на него взгляд, словно готов был сломать ему шею. Увидев его выражение лица, отец лишь посмотрел на него с недоумением и произнес: — На что ты смотришь? — Кто это был?— спросил Бомгю. — Клиент. Глаза парня еще больше загорелись гневом. — У меня нет слов,—сказал он сквозь стиснутые зубы. Парень рассмеялся и отвернулся, через секунду обернулся и продолжил: — Ты действительно решил продать меня за деньги как шлюху? Отцу пришлось сначала растерянно окинуть взглядом стороны из-за неожиданных громких слов, прежде чем он просто выпалил: — Т-ты! Ты как с отцом разговариваешь?! — Не смог расплатиться с долгами, и ты уже втягиваешь меня в свои грязные дела?— он подошел к нему и начал тыкать на него пальцем,— а ты не думал о том, чтобы самому сесть на колени и глотать хуи этим богачам? — Ты ублюдок!— он резко поднял руку и уже занес ладонь для удара, и вспомнил слова Мёнсу, стиснув зубы и зажмурил глаза. Бомгю просто смотрел на него без страха в глазах, знал, что его отец не сможет ударить его, как бы сильно ему этого ни захотелось. — Неблагодарный! Бесполезный!— начал кричать он, изливая таким образом свой гнев,— все равно от тебя нет никакой пользы! — Но это не повод продавать мое тело!— Бомгю был в ярости,— ты не можешь меня заставить.— на последних словах он просто двинулся вперед, толкнул отца плечами и направился к выходу. — Остановись,—приказал ему отец,— или ты хочешь, чтобы твоя младшая сестра заняла твое место? Внезапно Бомгю остановился, словно на него обрушился громадный груз всего мира, а его ноги будто сковали невидимые оковы, отнимая способность двигаться вперед. Дыхание участилось до грани. «Нет. Только не Чжиён». — Нет...— он рывком обернулся, в его глазах пылал огонь страха, он начал отрицательно качать головой, словно отторгая мысль,— ты не можешь, она же твоя дочь! — Свалились же двое больных детей мне на голову,— ухмыльнулся отец и подошел к нему,— либо ты, либо она. Выбор за тобой. Эти слова пронзили его сознание, заставив лишь ощутить шок. Бомгю застыл на месте. Отец, увидев его реакцию, прошел мимо, зная, что теперь он не в силах ему отказать. Его шаги отдавались эхом в комнатах по мере ухода. Бомгю все еще стоял посреди зала, но через мгновение его ноги начали дрожать, и он упал на колени, лишь одной рукой поддерживая себя. Взгляд затуманился, и он моргнул слезинку. Оставалось неясным, сколько времени он провел там, но в какой-то момент Бомгю нашел в себе силы встать и отправиться в ванную, чтобы освежиться холодной водой. После этого он сразу же направился к двери комнаты Чжиён. Постучав дважды, он услышал тонкий голосок за дверью: — Кто это? — Это я. Спустя мгновение она прибежала к двери и начала ее открывать. Казалось, она специально закрылась у себя в комнате, что не удивило Бомгю, живущего с таким тираном, как их отец, где подобные ситуации становились обыденностью. Чжиён – его девятилетняя сводная сестра. После того, как его родители развелись, отец Бомгю женился на другой женщине 5 лет спустя, и у них родилась дочь. Бомгю всегда заботился о ней как о своей родной сестре, любил и защищал ее от рук своего отца. Она была его главной слабостью, и его отец очень хорошо знал об этом. И пользовался этой слабостью каждый раз по сей день и даже сейчас. — Гю-оппа!— воскликнула девочка и обняла Бомгю,— я слышала, как он кричал на тебя. Бомгю крепко обнял ее в ответ и погладил по голове. Он поцеловал ее в макушку и ответил спокойным голосом: — Все в порядке, не бойся. Он не причинит тебе вреда. ... На часах было 01:27, Бомгю устроился на кровати, в то время как Чжиён заняла место за столиком, и что-то рисовала на листе бумаги. Комната, хоть и небольшая, но представляла собой уютное пространство: на стенах висели обои белого цвета с ромашками, окно украшали нежно-розовые шторы. Весь интерьер доминировали коричневые тона: кровать, детский комод и небольшой стол. На полу лежал меховый ковер белого оттенка, а на подоконнике стоял маленький цветок. Единственный свет в помещении исходил от настольной лампы, освещавшей рабочий стол Чжиён. Немного подумав, Бомгю посмотрел на нее и сказал: — Как ты меня помнишь? — Что?— она оглянулась и посмотрела на него, после недолгого молчания она повернулась обратно и начала рисовать дальше.—Я прочитала это в своем блокноте,— ответила она через мгновение. — О, — обратил внимание Бомгю,— у тебя есть блокнот? — Да, — ответила она и немного приподнялась, чтобы взять цветной карандаш с подставки для канцелярии,— тебя я накрашу голубым цветом. — А?— в недоумении спросил Бомгю и встал со своего места чтобы приблизиться к ней. — Я завела блокнот, чтобы не забыть самое главное, — все-таки отвечает она и, заметив, как он подошел ближе, прикрывает лист рукой,— не смотри, я еще не закончила рисунок! — Хорошо, не смотрю,— засмеялся он и погладил ее по голове.— Можно мне прочитать блокнот? Она лишь кивнула, указав пальцем на его местонахождение. Бомгю протянул руку к розовому блокноту, лежавшему на столе, и открыл его. Первая страница поразила его — это был рисунок, видимо, самой Чжиён. Она была изображена в роскошном бальном платье с короной на голове. Рядом с рисунком было написано: «Меня зовут Чхве Чжиён, мне 9 лет». Бомгю улыбнулся, перелистнув страницу. Там был нарисован дом, похожий на их собственный. «Даже через детский рисунок можно было понять какой он скучный»,— подумал Бомгю, усмехнувшись. Рядом с изображением было написано: «Я живу на острове Чеджу, район Сокчо, это мой дом». А на следующей странице он увидел рисунок мальчика, хотя через детские наброски было сложно узнать, кто изображен, но Бомгю предположил, что это он, ведь изображенный имел длинные волосы. Рядом с рисунком было написано: «У меня есть старший брат, Гю-оппа. Он очень классный, играет на гитаре и дарит мне подарки!». Рядом были изображены маленькие сердечки и звездочки. Бомгю не сдержался и засмеялся, прикрывая рот рукой. — Не смейся-я-я!– с обиженностью проговорила она, скривившись. — Это так мило, Ён-ни!– он легонько ткнул пальцем кончик ее носа. Продолжив листать страницы, он обнаружил лишь запись: «Сегодня папа и старший брат сильно поссорились, и Гю-оппа ушел из дома. Когда я шла на кухню, нашла его телефон. Нужно будет отдать его позже. Он лежит внутри комода на первой полке. Не забыть!» Прочитав это, Бомгю тут же открыл первую полку комода и взял оттуда свой телефон. Честно, если бы он не заглянул в блокнот Чжиён, никогда бы не вспомнил о нем. Телефон был разряжен, поэтому он просто положил его себе в задний карман джинсов. — Когда ты начала этот блокнот?– с интересом спросил Бомгю. — Не помню, посмотри в начале, может, там что-то записано. И действительно, там была дата — она начала вести этот блокнот неделю назад. Врачи когда-то посоветовали ей завести блокнот и записывать туда все происходящие события за день, чтобы помочь с воспоминаниями. Чжиён страдает склерозом, конкретно болезнью Альцгеймера, из-за которой она может забывать важные вещи, будь то чье-то имя или даже то, что она ела на обед. — Покажешь рисунок?– спросил Бомгю. — Да, только я не помню, кого я тут рисовала,– она почесала затылок и взглянула вверх,– Гю-оппа, можешь помочь разобраться? — Да, конечно,– ответил он, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть рисунок. Там изображены были три человека: она, Бомгю и кто-то еще. — Это папа?– спросил Бомгю, указывая пальцем на одного из персонажей. — Нет, точно не он,– она покачала головой,— кто-то из твоих друзей, точно не помню. Вроде у него была серая машина? — Ёнджун-хён? — Да-да! — Тогда нарисуй его с палкой на руке ,– хихикнул он,— и добавь ему очки! — Хорошо, добавлю! Бомгю сильнее засмеялся, и Чжиён присоединилась к нему. У Бомгю действительно был заразительный смех. Продолжение следует...