Копия

Музыченко забыл об этих странных инцидентах практически сразу же, как услышал в телефоне голос своего знакомого, тоже начал с ним разговаривать, и в итоге как всегда очень легко отошёл. Он доковылял до дома, где его встретила любящая семья, немного посидел с ребёнком, и на следующий день он оказался приглашён на шоу: Контакты. Если не углубляться в детали, ведущий задаёт вопросы, и если не знаешь ответ то он идёт по твоим контактам в телефоне, а потом гость звонит этому человеку с вопросом. Юра не совсем обычный человек. У него полно ассоциаций про людей, начиная от ебанешься какие музыканты, заканчивая неубийцей и каким-нибудь тротуаром. Сначала записывает имя, потом место, и если надо пару комментариев от себя. И главное, помнит, кого он так записал. Проходит половина Шоу, Юра с Антоном Шастуном постоянно смеются над рандомной записью контактов, и подходит время к пятому вопросу. -Итак, пятый вопрос: что нельзя удваивать у септаккордов основных трезвучий? Повисла небольшая пауза, в ходе которой Антон и Юра сверлили друг друга глазами и глупо улыбались, потом в итоге не выдержали, и рассмеялись. -Чего-чего, бля? -Что нельзя удваивать у септаккордов основных трезвучий? Кто это можно знать? -Ой... Я-то сам не знаю, а кто из моих знакомых.... Блин, щас не вспомню! -Ладно, пойдём по контактам... Оля белая Лада? -Не-не-не-не, не она.... -Паша Хабаровск кис кис? -Хах, не-е-е, не он... -Паша бухой пиздец гитара?! - Тут Шастун начал громко смеяться, хлопая себя по колену, и волну смеха подхватил Музыченко, откидываясь на спинке зелёного дивана. -О, давай ему попробуем. Антон заботливо протянул телефон Юре, и пошли гудки. Трубку не брали секунд десять, а потом появился хриплый, низкий мужской голос. -Кто звонит? -Привет, это опять я! - готовясь засмеяться выпалил Юра, и ответ через секунду прилетел. -Я же просил тебя, не звони сюда больше, блять! -Шастун и Музыченко засмеялись, и на другом конце провода послышалось недовольное рычание. - Откуда у тебя мой номер?! -Нет времени объяснять! Что нельзя удваивать у септаккордов основных трезвучий?! -Иди нахуй! -Ну Паша! - уже умоляюще крикнул Юра, как когда он звонил Мишке. -Не называй меня Паша! И не звони во время репетиции! - Шастун, не переставая смеяться, благополучно наблюдал за развитием действия событий. - Ну помоги-и-и! Я от тебя отстану, честно! -Терцовый тон удваивать нельзя, это, блять, и ежу понятно! Больше не звони! -Ебать, ты уверен в этом? -Пизда! - и Паша бросил трубку, едва не смяв телефон в левой руке. Потом кивнул своему барабанщику, и, спустя такт, снова группа заиграла. Голос и Шуваева стал немного нервным, может быть, беспокойным. Уже не таким собранным, мощным, величественным, каким он был и сам. -Поздравляю, Юра, и это был правильный ответ! Кстати, а почему Паша бухой пиздец гитара? - Сказав последнее слово, Антон смущённо рассмеялся, начиная тереть глаза. - Откуда такой набор ассоциаций? -Э-эх, ну, короче, я пару дней назад как всегда на репетиции поорал, там, побушевал, потом напился, и пошёл в клуб. А в этот момент я как-то поругался с Пашей Шуваевым, может быть, ты его знаешь, да так, что сам едва не отлетел. Погоди-погоди, не перебивай. Короче, до дома дошли, поговорили, там, а когда я вчера гулял по парку, то увидел, как он на гитаре играет. И ты представляешь, как красиво. Блять, честно, он мастер своего дела. -Впервые милая история. А почему пиздец? -А потому, я, блять, с ним на пьяную голову поругался, не помню что было, но он мне как в голову зарядит.... И, блять, Пашу лучше не злить. Он когда бухой творит хуйню похлеще, чем я. Поверь мне на слово - Антон удивлённо вытаращил глаза, но не стал спорить, а дальше продолжил смеяться, разговаривать, идти по контактам Юры Музыченко. В самом конце шоу Юра, как выжатый лимон, направился в сторону своего района в надежде на отдых. Голова гудела, всё тело ломило, дышать было трудно. Общая усталость сказалась на эмоциональном истощении. В такое время охота вообще никого не видеть и не слышать: даже Личадаев раздражает с неимоверной силой. Нужно отдохнуть, перезагрузиться. Юра присел на лавку, поскольку на улице была откровенная жара. По телу пробегали нервные тики: нога сама тряслась, и успокоится было не так легко. Когда скрипачу стало получше, он зашёл в местный продуктовый магазин, и стал ходить в поисках чего-то. И постоянно оглядывался в сторону холодильников. Но там были только молочные продукты, мясо, замороженная продукция, и сладости в виде пирожных и тортов. На них Музыченко и остановился, пригнувшись, стал рассматривать торты, ценники на них, пытался угадать состав продуктов по цвету начинки. В итоге Юра остановился на обычном Наполеоне, понёс его на кассу, оплатил, и понёс торт, но не к себе домой. Его дом находился в совсем другом направлении. Один район - и вот, дом Паши Шуваева. Скрипач каким-то образом узнал, что Паша живёт на 4 этаже, запомнил подъезд, и встал около подъезда, притворяясь, что сидит в телефоне, ожидая открытия двери. И минут через 10 из подъезда вышла женщина с ребенком, и Юра смог беспрепятственно проникнуть в чужой подъезд. Во всех подъездах в Москве стоит невероятная прохлада, которой не хватает столь жарким и знойным летом. И сейчас у него открылось второе дыхание: глаза перестали слипаться, распущенные волосы приятно массировал едва заметный ветерок, а торс промок из-за пота, и сейчас приятно замёрз. Музыченко искренне надеялся, что торт не потеряет свою форму. Четыре квартиры. Ну тут стоит погадать, и Юра сначала смотрит на двери, дальше дверные звонки. Потом проникает ухом к двери, пытаясь услышать звуки. В одной квартире жутко громко мяукал кот, а у Шуваева нет домашних животных. В другой квартире была тишина - да и в общем дверь выглядела так, как будто её не открывали уже лет десять. В третьей квартире вообще стояли крики странного мужика и женщины, но туда Юра лезть не стал. И в последней квартире сначала была тишина, а потом едва заметное дребезжание струн гитары. Так играет Паша. Величественно, гордо. Такую музыку охота слушать вечность. И мечтать под неё о всяком разном. Только вод, делать это, стоя под дверью, не самое приятное занятие. Музыченко собрался с силами, и нажал на дверной звонок, немного подержал, и отпустил. Очень скоро послышались шаги, тяжёлые, скорые. Дверь приоткрылась совсем не сильно, и оттуда выглянули два усталых, милых глаза Шуваева. Как только он увидел скрипача, так глаза сразу сверкнули: будто сейчас приложит об угол, и всё. -Мгх, да блять, зачем ты опять сюда пришёл?! Тебе делать что ли больше нечего?! Съеби! -Паша, подожди пожалуйста... -Да иди ты нахуй! Хватит меня преследовать! Сначала мой номер, потом квартира, а потом вообще меня заменишь?! - Голос звучал немного тревожно. - Не появляйся больше! -Паша, я хотел вообще-то спасибо сказать... - немного обиженно проговорил Юра. -За что это ты должен меня благодарить?! -Ты на вопрос ответил. Хотя, мы не особо друг друга знаем. Ты мне помог, знаешь.... Спасибо. -Это всё? Кажется, я искупил свою вину за то, что чуть не хлопнул тебя в клубе. -Нет, не всё.... Держи - Юра осторожно протягивает яркую, немного помятую по углам коробку - Это тебе... Тортик. Шуваев поменялся в положении: неловко протянул руки, смущённо уставился в надпись на коробке, сглотнув. - Зачем? -Ну, я тебя отвлёк, ты уж извини. Просто, мне надо было узнать ответ на вопрос, и я позвонил тебе, потому что думал, что ты знаешь... И ты действительно знаешь... Короче, спасибо за всё. Паша едва заметно улыбнулся, подняв взгляд на огорченного Юру, который уже готовился уходить. -Э-эй... Извини, если нагрубил... Я не со зла, просто нервный немного. - Шуваев едва не переходил на шёпот когда это говорил. -Ты же не злишься на меня? -Пх, конечно же не злюсь... Не могу долго ругаться. Просто забываю об этом. А мне действительно надо постоянно переключаться. Короче, я не в обиде, Паша. -Только вот, прошу тебя, не надо выяснять данные моего паспорта, ладно? - Оба рассмеялись, а потом Юра приветливо улыбнулся, и направился вниз, к себе домой. Паша закрыл дверь в квартиру на все замки. В руках коробка помялась ещё сильнее, чем она была, когда её принёс сюда Юра. Рокер отнёс коробку в холодильник, и когда присел на небольшой диванчик, едва не разрыдался. В его голове кричали столько противоречий: его личных, и действительности. Юра до сих пор казался ему похожим на него, но уже чуть другим. Просто из-за рода деятельности. Паша сам не мог долго находится в конфликте, и сохранять своё привычное хладнокровие: это всё расшатывает нервы, а после этого и идут потасовки в баре, и ночь на полу.