Проснувшись ранним осенним утром, Кэйа неспешно разлепил веки, уставившись взглядом в потолок. В комнате, к счастью, было темно, не зря все-таки он тратил свое время на смену штор. Потерев правый висок, капитан легонько повернулся со спины на бок, но неожиданно появилось ощущение покалывания, что все больше нарастало. Воспоминания о вчерашнем дне вмиг обрушились в сознание, от чего вставать с теплой кровати совсем не хотелось. Имелось желание лишь раствориться в воздухе, чтобы никто не мог его видеть, чувствовать, говорить с ним. Простое забытье тоже бы подошло, организм ощутил резкое желание алкоголя, чтобы войти в беспамятство. Однако уже долгое время это перестало быть доступно для Альбериха по вине его названного брата.
Тяжело вздохнув, парень обратно закрыл глаза и приложил максимум усилий, чтобы провалиться назад в сон. Но, кажется, у судьбы были другие планы, и, пролежав, по собственным ощущениям, минут двадцать, так и не получив желаемого, пришлось подняться с постели.
Левая нога моментально подкосилась при первом же шаге, но на тянущую боль Кэйа только скривился, и отодвинул занавески, открывая вид на окно, за которым было также темно. Мир, в большинстве своем, еще не проснулся, и на улице не было видно ни одного человека или животного.
Капитан кавалерии зажег свет и устремил взор на незаправленную кровать, а затем на бедро. Одеяло, как и простынь, были испачканы красным цветом, а на ноге виднелась пара отчетливых длинных багровых порезов. Нужно было все же повязать бинт, но уже сожалеть поздно.
Внезапно в голове пронеслись отрывки из прошлого, когда Альберих даже не задумывался о селфхарме, когда он с фальшиво натянутой улыбкой в своем известном всем образе общался с другими, когда жизнь не казалось непосильной для него ношей. Мысли о том, чтобы самому наносить вред собственному телу, отнюдь не выглядели привлекательным. Напротив, это страшно. Просто если на секунду задуматься, что сделал тебе ты сам, чтобы доводить себя до причинения ран, от которых страдать так же тебе. И все это только ради того, чтобы избавиться от эмоциональной боли, которую доставляет окружающий мир. Есть же столько различных способов, которые не станут вредить организму, но нет. Кэйа сам выбрал этот путь, и это настолько ужасно, ведь тело этого не заслуживает. Миллионы микроорганизмов постоянно борются просто за то, чтобы человек мог нормально дышать, а взамен парень выбирает путь увечий. Да и многие люди каждый день проживают с удовольствием, радуясь, что у них есть такая чудесная, но единственная возможность, — жить. Не у всех из них есть жилье, но это не мешает им засыпать с мыслью, что завтра их ждет новый день. Альберих же с хорошим заработком, надежными друзьями и квартирой все больше желает не проснуться.
Жестоко, но такова реальность.
Закусив губу, от чего та отдалась неприятными ощущениями, он не стал заправлять постель и сел за стол, обрезая дальнейшие размышления. Взяв чистый лист бумаги, капитан стал выводить аккуратным почерком текст, включающий в себя лишь пару строк, а затем отправил его действующему магистру.
Содержание гласило, что парень не придет сегодня на работу из-за того, что нехорошо себя чувствует. Теоретически это не было ложью. Скорее правда с некоторыми упущениями. Из-за состояния он действительно не смог бы нормально выполнять поручения, но он соврал бы, если бы сказал, что это единственная причина данного поступка. В подкорке сознания четко было место для понятия, что к малейшим разговорам с кем-либо он сейчас совершенно не готов.
От прошедшего дня остались только боль и угнетающее чувство.
При передвижении приходилось хромать на одну ногу, но тем не менее как-либо обрабатывать или все же бинтовать порезы Кэйа не стал. Уже посчитал ненужным.
На кухне он заварил кружку кофе и принялся долго растягивать употребление напитка. Хоть до здоровья ему уже особо дела и нет, но страдать от каких-нибудь сердечных заболеваний не хотелось.
Однако прошло, наверное, около часа, а в руке находилась уже третья порция. От количества кофе, которое, по сути, должно бодрить, появилась заметная усталость. Веки так и грозили окончательно сомкнуться, но парень старался держаться в сознании. Несмотря на то, что он остался дома, весь день провести в полудреме не имелось желания.
После четвертой чашки Альбериху стало не по себе; организм захотел спать, голова начинала болеть, что усиливалось с каждой минутой, а взгляд помутнел, перестав различать уже, что происходит за окном.
На шатающихся ногах капитан кавалерии добрел до ванной комнаты, где, стоя напротив десятка отражений, умылся прохладной водой, запуская пятерню в синие волосы, от чего те еще больше после ночи запутывались.
«Ты слабак.»
Кэйа проигнорил собственные мысли, решив больше не зацикливаться на внутренних спорах с самим собой.
«Думаешь, если ты будешь молчать, то я просто исчезну?»
— Надеюсь, — неожиданно для себя прошептал парень и мгновенно нахмурился. — Перестань.
«Перестать что?»
— Заставлять меня говорить, — он действительно не желал продолжать диалог, но слова сами текли из уст.
«Только после того, как ты перестанешь быть слабаком.»
— Архонты, это не так.
«Разве? Из-за страха нежелательного разговора с кем-либо сбежал от работы, оставшись дома. Так поступают сильные?»
— Я остался из-за боли.
«И ты веришь в это?»
Нет.
— Я просто… просто слишком устал быть сильным. Вот и все, — хмыкнул Альберих.
Внезапно картина перед глазами резко сдвинулась, но через секунду все стало, как раньше. Подумав, что показалось, он в зеркале скосил взгляд, наткнувшись на ножик.
«Либо прекращай резаться, либо уйди уже из этого мира.»
— Ты не можешь ставить меня перед выбором. Это мое тело, я делаю, что хочу.
«Снова забываешь.»
— Просто оставь меня хотя бы на один день.
«Ладно. Если доживешь до завтра — поговорим.»
— Бред. Я не собираюсь умирать.
В ответ лишь глухая тишина.
И все? Так легко?
Подняв с пола предмет, он посмотрел на левое запястье — раны почти зажили, и если их не трогать, они вполне исчезнут, оставив только шрамы, как напоминание.
Рваный вздох. Сильное нажатие. Проведенная линия. Снова кровь и металлический запах. Устремив взор в отражение, он принялся проводить какие-то случайные закорючки, не обращая внимания на боль.
Кэйа нашел в этом успокоение. Жизнь становилась легче, принося красные краски. Каких-то серьезных намерений в данный момент у него не имелось, всего лишь хотелось ощутить себя
живым. Кинув лезвие в раковину, он устремил взор на свое запястье. Оно сплошь было залито яркой жидкостью. Плевать. Включив тонкую струю воды, он промыл порезы, но увиденное не могло быть явью.
— Что?..
Хоть кровь и продолжала хлестать, но глаза четко улавливали написанное слово. Он не хотел этого, даже не думал, но тем не менее были три кривые буквы.
Люк.
Со звонким звуком он схватил ножик, принявшись любыми линиями перечеркивать это. Кажется, он забылся о том, что делает все еще со своим телом, до тех пор пока на руке не появилось ужасное месиво, беспрерывно изливающееся кровью.
Картина снова пошатнулась, но он не принял этому никакого значения. Ноги все же не выдержали, слабость взяла свое, и Альберих опустился на холодную плитку, упав на колени.
Внезапно появилось нежданное чувство тошноты, а в горле будто застрял ком, мешающий нормально дышать, не давая диафрагме полноценно работать. Капитан ощутил странное и незнакомое сильно учащенное сердцебиение, совсем непохожее на обычные случаи. Боль от запястья отошла на второй план, предоставляя место новым ощущениям.
В висках пульсировало, дыхание стало тяжелое и рваное, появились рвотные позывы.
Не понимая, что происходит, Кэйа начал судорожно кашлять, прикрывая ладонью рот. Отстранив руку, он увидел кровь…
— Что за?! — но не успел более ни о чем и подумать, как зашелся в новом приступе, пачкая бордовой жидкостью все вокруг.
В горле ощутилась дерущая боль. Альберих поднялся с пола, чтобы попытаться улучшить положение водой, но сразу же бессильно облокотился на руку и съехал по шкафчику под раковиной вниз, окончательно потеряв сознание.
***
Парень стоит в ванной, ничего не осознавая. Мысли пусты, есть только смутное непонимание и чувство нереальности.
— Что… что происходит?.. — голос почти отказывает, когда наконец понимает, что видит перед собой. Кого.
Все то же самое: привычная комната, разбитое зеркало, повсюду кровь. Но есть одно исключение... Прямо перед ним без сознания лежит он сам...
— Это ты, — произносит кто-то другой.
— Что?
— Ты умер. Ты мертв.
— Нет… Этого не может быть…
— Не веришь своим глазам?
— Я не хотел…
— Это уже неважно.
***
Стук в дверь. Ответа нет. Снова стук. И снова без ответа.
Девушка протягивает кисть, легонько дергая за ручку и проходя внутрь.
— Кэйа? Джинн сказала, что ты плохо себя чувствуешь, я пришла проверить тебя и принесла необходимые лекарства, чтобы… — она замолкает, как только замечает тело капитана на полу без сознания и полностью в крови. За всю жизнь Барбара видела множество ранений, но такого характера впервые. Ресницы блондинки трепыхают, она застыла в коридоре, смотря на Альбериха. Или, вернее, на то, что с ним стало. Отойдя от шока, она опомнилась и моментально подбежала к нему, проверяя пульс, пачкаясь багровым цветом. Еще дышит. Она понимала, что долго это не продлится, поэтому вмиг выбежала из квартиры и сообщила о тяжелом ранении первому попавшемуся рыцарю, чтобы тот доложил Гуннхильдр.
Спустя десяток минут в квартиру зашли два подчиненных и понесли парня в лазарет. До их прихода девушка уже оказала всю возможную помощь, какую могла, чтобы просто задержать жизнь Кэйи еще на некоторое время. Пусть так, это лучше, чем совсем ничего.
***
Почему он раньше не придал этому значения? Это явно не тот Альберих, который жил в Мондштадте последние несколько лет. Однако все размышления в сознании мигом прекратились, когда Дилюк увидел картину, представшую перед ним. Сердце мгновенно сжалось, сделав кульбит, а душа рухнула вниз.
— Какого…?!
***
В нескольких метрах от него бессознательное тело Альбериха, истекающее кровью. В сердце что-то больно защемило.
Значит, все же был на поручении, вопрос только, что случилось?
Он подошел к рыцарям, рядом с которыми шла Барбара, она кинула на него лишь один взгляд и быстро удалилась вперед.
— Что с… В городе опасность? — небрежно выпалил Рагнвиндр.
— Мы и сами еще не знаем, что произошло. Вам стоит обратиться к действующему магистру, — они ушли дальше, а Дилюк продолжил стоять на месте, не в силах все уложить в голове. Чувства слишком сильно овладевали разумом. Сильно сжав челюсть, он все-таки последовал в лазарет.
***
В здании пришлось ждать долгое время, пока Барбара не вышла из палаты, показавшись в коридоре.
— Что с ним? — сразу перешел к делу.
— Мастер, лучше будет поговорить с действующим магистром, — это он уже слышал.
— Что с ним? — Рагнвиндр повторил вопрос, но уже грубее.
Прошло несколько минут прежде, чем он понял, что она лишь постоянно уходит от вопроса и старается сменить тему, уводя при этом взгляд, не встречаясь с его.
«Она что-то знает. Походу Джинн была права — что-то и впрямь происходит.» — решил он для себя и, не удосужившись попрощаться, молча развернулся и покинул здание, не обращая внимания на столпившихся рыцарей, которые обсуждали все возможные варианты. Слушать их толку нет, все равно они ничего не знают, а чтобы догадаться ума не хватит. Оставалось только самому строить теории, что тоже не являлось толковым, поэтому он полдня провел за тем, что осматривал регион на возможные опасные места и срывал всю злость на несчастных хиличурлах.
