На другой стороне

      — Как ты смеешь так говорить? — с презрением отвечаю я.       На его лице образуется насмешливая полуулыбка.       — Всё ещё наивно полагаешь, что это не входило в её планы?       Это провокация, Роуз. Он лжёт.       — Ты лжёшь! — уверенно повторяю вслух.       — Хм… Наверное, она просто так, заметив мою явную незаинтересованность в её проектах, намекнула, что у неё есть очаровательная дочь.       — Разве в нашу первую встречу не ты сказал, что представлял меня ребенком?       Этот ответ его почему-то смешит, он даже делает паузу, чтобы выпить.       — Ты забавная, детка. Ну конечно я солгал, я видел твои фотографии. И мы договорились, что ты составишь мне компанию… не могу сказать, что удовлетворен тем, что получил в итоге. Хотя, признаюсь, было интересно попробовать нечто новое. Никогда так не унижался перед женщиной, и это только для того, чтобы заполучить элементарную долю уважения. Это оскорбительно, Роуз! Ты беспощадна. К тем, кому ты нравишься. И особенно к тем, кто за тебя платит.       — Потому что я не…       Его палец ложится мне на губы, чтобы оборвать это возражение.       — Тш-ш. Конечно, ты не шлюха!       — Разве я просила тебя? — спокойнее, но с прежней враждебностью отвечаю я. — Ты договорился с Рут за моей спиной! Это, по-твоему, честно?       — В мире денег нет места честности, дорогая. Конечно, ей следовало поставить тебя в известность, но, видишь ли, это не моя проблема…       Нехорошее предчувствие заставляет что-то мучительно заныть под рёбрами. Дыхание замедляется в ожидании того, что он скажет дальше. Однако Кэл молчит, подносит стакан к губам, делая ещё пару внушительных глотков. Это мог быть удачный момент выскользнуть, но только я успеваю подумать об этом, как он тут же блокирует мне выход. Опускает стакан и прижимается ближе, так, что я вовсе прекращаю дышать.       — Чего ты хочешь? М? Скажи! Чего тебе угодно? Машина, деньги, бриллианты, мне под силу всё!       Моё желание банально, мистер Хокли. Я отталкиваю его от себя, честно отвечая на вопрос:       — Убирайся из моей жизни!       Правда этого недостаточно, чтобы он исчез. Кэл слегка отшатывается назад, пролив на себя лишь каплю виски. А я, жадно глотая воздух, отлипаю от стены и тороплюсь вперед, куда-то в центр гостиной, что по-прежнему не складывается у меня глазах в единую картину. Всего лишь нужно вернуть телефон — единственную возможность связаться с Джеком. Это не сложно, но моё обмякшее тело отчаянно противится сознанию. Чудом удаётся избежать падения, ухватившись за твёрдую поверхность чего-то темного, по ощущениям журнального столика. Наверное, это тот, у которого мялся Кэл. С надеждой ощупываю его рукой, но ничего кроме проклятой бутылки виски там не обнаруживаю. Обречённо сползаю вниз, сажусь на пол.       Мрачная фигура Кэла останавливается надо мной. Отсюда он кажется выше, сильнее и непобедимее.       — Не это ищешь?       Протягивает телефон. Мой телефон, который, должно быть, всё это время держал у себя в кармане.       — Отдай! — нервно требую я.       — Ну так… возьми.       Резко поддаюсь вперед, а Кэл успевает отдёрнуть руку назад. Удержав равновесие, я оказываюсь на коленях. На коленях перед Хокли. Какая жалость!       — Видишь, — погладив меня по голове, твердит он, — нечего в таком виде показываться перед мамой!       Ты и впрямь думаешь, что после сказанного тобой, меня всё ещё заботит её реакция?       Когда он подносит свои гадкие пальцы к моим волосам во второй раз, я уворачиваюсь и сажусь как подобает. Погружаю ладони в мягкий ворс ковра и погружаюсь в мысли. В голове полный бардак. Соберись, подумай, как избежать худшего и выбраться отсюда живой. Может, он услышит, если я попрошу по-человечески? Ещё вчера мы были «друзьями»…       — Прошу, дай мне телефон, — сонно умоляю я, — всего лишь написать маме, чтобы она не волновалась.       — О, она больше не волнуется.       — Подожди… — Поднимаю голову. Затуманенному разуму требуется время, чтобы осознать это — он использует мой телефон! — Как ты… его…?       — Разблокировал? — подхватывает Кэл. — Никакой хитрости, это была ты, а точнее твоё лицо. ФейсАйди сработал, когда ты рвалась его забрать.       — О, это так подло! Какое ты вообще имеешь право?       — Да брось, я просто ответил Рут, потому что ты, очевидно, не в состоянии попадать пальцами по клавиатуре.       Сволочь.       Не похоже, что сообщение для Рут было его истинной целью. Он продолжает что-то активно просматривать, даже под моим суровым взглядом.       — Ох уж этот Джек… — издевательски шепчет Кэл. — И почему вы так сходите по нему с ума, он обладает каким-то особенным шармом, да?       — Даже не смей…       Уже одно его имя, звучащее из уст Хокли, пробуждает во мне необъяснимую агрессию.       — Я разочарован, — вздыхает он, — вы не отправляете друг другу ничего провокационного. Это же скучно. Может, напишем ему что-нибудь… пикантное?       — Прекрати! — выкрикиваю я и резко подскакиваю на ноги. Неожиданно. Получилось с первого раза.       — Тише, успокойся, я пошутил, — Кэл слегка пятится назад, почуяв мою решительность и острое желание расцарапать ему лицо. — Вижу, ты дорожишь им…       — Это не твоего ума дело! Немедленно верни мне телефон!       — Успокойся, ладно?       — Я не успокоюсь, пока ты не прекратишь вести себя как конченный ублюдок!       — М-м, вот как мы теперь заговорили. Что ж…       Кэл не успевает закончить мысль, я набрасываюсь на него с целью вырвать гаджет, что теперь зажат в его пальцах намного крепче. Ударяю в плечо. Слабовато, но достаточно, чтобы возмутить и получить ответный тычок, за который я свирепо кусаю его за палец, впившись зубами в толстую кожу. Тихо взвизгнув, Кэл швыряет телефон в сторону и со всей дури толкает меня в грудь.       Ковёр смягчает падение. Я оказываюсь на полу, а взбешённый Кэл оказывается надо мной и совсем не для того, чтобы проверить, в порядке ли я. Выраженный запах одеколона смешанного с алкоголем резко ударяет в нос. Он придавливает меня весом своего жилистого тела и едва не до хруста сдавливает мои запястья. Всё, что мне остаётся, — это активно извиваться под ним.       — Прекрати сейчас же! — рычит недовольно.       Он встряхивает меня. Дважды. Глаза горят неистовым безумием. Одно я знаю точно: что бы он не задумал, это кончится плохо.       — Грустно даже, что этому мальчугану досталась твоя девственность, но я всё ещё могу быть вторым, — наклонившись к моему уху, откровенно угрожает Кэл. — Знала бы ты, как меня возбуждает твоя дерзость.       Оставшись без движения, судорожно сглатываю. Былая смелость куда-то ускользает, уступая место растущему страху.       — Смотрю, ты испугалась… Это несомненно возбуждает ещё больше.       — Ты не в адеквате… — шепчу, задыхаясь.       Кэл смеётся.       — Нет, милочка, взять то, за что заплатил, вполне себе адекватно. Я давал тебе несколько шансов, но ты не слушалась.       Даже если мира по ту сторону не существует, даже если это был сон, он сформировал моё мнение об этом человеке задолго до встречи, и это оказалось истиной. Каледон Хокли никогда не видел в женщине человека. В его глазах женщина — вещь, которую можно легко купить и также легко продать.       Он высвобождает одну руку, продолжая держать оба мои запястья другой, обводит моё лицо, оставляя липкий поцелуй на зажатых, похолодевших губах, и от щеки медленно перемещается вниз. Пробует стянуть свитер, но вызывает новую волну ярости. Дёргаюсь резче и отчаяннее.       — Нет! Нет! — Услышав собственный голос, вдруг понимаю: я могу кричать.       Но Кэл это понимает тоже, тотчас зажимает мне рот своей чёрствой вспотевшей ладонью. У него недостаточно рук, чтобы держать всё одновременно под контролем, оттого он спешит поскорее перейти к своей омерзительной задумке, наплевав на все так называемые прелюдии. Дрожь не отпускает меня ни на секунду, паника почти достигает пика, но вместе с тем во мне жадно кипит адреналин, требующий мести.       Когда Кэл слегка приподнимается, чтобы расстегнуть ремень своих брюк, я резко заряжаю коленом ему между ног. Боль и животная ярость встречаются на его раскрасневшемся лице. Он расслабляет пальцы, позволив мне полностью высвободиться и, заметив, как я отдаляюсь, сжимает руки в кулаки, словно готовясь к удару. Однако я, ослеплённая ненавистью и отвращением, наношу удар первой. Разбиваю бутылку виски, удачно оказавшуюся под рукой, прямо о его проклятую голову. Кэл не успевает даже вскрикнуть. Ухватившись за лоб, чуть привстаёт и тут же валится на меня.       Адреналин отступает, роняю осколки, обжигающие ладонь. Чужая кровь пропитывает алым мой свитер и юбку. Судорожно отползаю назад. Сердце выбивает в груди такой сумасшедший ритм, что я не успеваю сделать вдох и осмыслить произошедшее.       Больше я не могу пошевелиться, ошеломлённо смотрю на лежащего без сознания Кэла и то, как бардовое пятно вокруг его головы продолжает расти. У меня не получается моргнуть, может быть, поэтому лицо мокрое от слёз, и не получается набрать в легкие воздух… Я задыхаюсь.       Это длится несколько минут, а по ощущениям — вечность. Почувствовав, что могу оторвать ладонь от пола, я опять подбираюсь к Кэлу. Сажусь напротив его паха, выше стараюсь даже не смотреть, и дрожащими пальцами забираюсь в карман его брюк. Осторожно вынимаю оттуда ключ и также осторожно ползу к двери. Совесть не позволит бросить раненного, я побегу за помощью, как только выберусь отсюда.       Разблокировав дверь, тяну её на себя, и раньше, чем я успеваю выйти, кто-то успевает войти.       — Быстро ты, а я только собирался стучать… — На меня смотрит взъерошенный Ришар.       Господи, тебе-то чего здесь нужно в такое время?       — Роуз?       В первую очередь он, конечно же, обводит меня взглядом, заостряя внимание на одежде и кровавых пятнах на ней.       — Что произошло? — интересуется как можно мягче.       Я настолько растеряна, что не могу говорить, настолько напугана и недоверчива, что делаю шаг назад.       — Детка? — Он слегка хмурит брови. — В чём дело? Где Каледон?       Невольно бросаю короткий взгляд в нужную сторону. И Ришар замечает его, распластанного на бежевом ковре в луже собственной крови.       — Я не хотела, клянусь, я не хотела, — повторяю я, машинально следуя за Ришаром.       На удивление тот сохраняет абсолютное спокойствие. Осторожно прощупывает пульс на шее товарища и сообщает:       — Всё в порядке, он жив.       Пусть это и хорошая новость, мне от неё не легче… Стоит подумать только, что ждёт меня после, и сердце неприятно сдавливает в груди.       — Знаешь, я не думаю, что ему нужен доктор. — Не задумываясь, Ришар рвёт низ своей рубашки. — Также, как и нам не нужна шумиха. Эти двое… детективы, они постоянно тут ошиваются. Что-то ищут, вынюхивают.       Он довольно быстро справляется с перевязкой, укладывает Кэла на диван и снова обращается ко мне.       — Верю, ты сделала это не нарочно. Он вынудил тебя это сделать. Я прав?       Молчаливо всхлипываю в ответ.       Ришар подходит ближе, он пытается приобнять меня, подбодрить. Я не сомневаюсь в искренности его намерений и всё же инстинктивно уворачиваюсь.       — Не бойся, дочка, я тебя не обижу.       Киваю и вновь, подобно загнанному зверьку, избегаю прикосновения. Ришар тяжело вздыхает. Он даёт мне время совладать эмоциями самостоятельно, и лишь, когда я прекращая плакать, растираю рукавом влагу по лицу, совершенно не думая о том, как буду выглядеть, добавляет:       — Тебе нужно уходить. Дальше я справлюсь сам.       Соглашаюсь с его предложением ещё одним кивком, позволяя провести меня до двери.       Возвращаться мне некуда. Видеть Рут после её предательства будет просто невыносимо. В руках пусто. Вещи я, похоже, забыла. Недолго думая, я доверяюсь интуиции и бреду туда, куда ведут меня ноги, периодически припадая к стене, чтобы удержаться от падения и нагрянувшей слабости. Иногда мне встречаются люди, они провожают меня косыми, недобрыми взглядами, а некоторые и вовсе стараются обходить стороной. Вероятно, выгляжу я скверно и если бы мне вдруг понадобилась помощь, я бы вряд ли смогла на неё рассчитывать.       Есть лишь одно безопасное место, куда я могла бы прийти даже с закрытыми глазами, — это каюта Джека. Не уверена, что мне будут рады, но как минимум я смогу его увидеть.       Нерешительно стучу. Слышу приближающийся голос Джека.       — Кто там? — сонно бормочет он. — Эй?       Чувствую, что если скажу хоть слово, то буду звучать плохо, голос мгновенно задрожит и выдаст моё состояние. А я не желаю расстраивать Джека, у него пропал друг, он, должно быть, весь день его искал и потом, я уже сделала этот день хуже, выдвинув свои оскорбительные обвинения.       Не услышав ответа, Джек всё равно открывает. Выглядит встревоженным, словно ожидал увидеть кого-угодно, только не меня. Не раздумывая и не дожидаясь, что он скажет, я сразу же бросаюсь ему на шею. Знакомый запах дарит чувство безопасности. Хочется просто наслаждаться им и ничего не говорить, но Джек долго молчать не может.       — Роуз, ты в порядке? — с глубокой обеспокоенностью шепчет он. — Пожалуйста, скажи, в что ты в порядке.       — Я в порядке…       Он знает, что я солгала, он чувствует это, хотя бы потому что я всё ещё дрожу, и обнимает меня крепче.       — Я с тобой.       Любезно ждёт, когда дрожь в моём теле утихнет, а сердце вернёт привычный ритм, только потом усаживает на диван. Ещё раз окидывает меня изучающим взглядом и, ничего не сказав, снова обнимает, поинтересовавшись, не хочу ли я есть или спать. Качаю головой и поднимаю глаза, чтобы наконец признать:       — Ты был прав на счет некоторых людей.       Джек молчит в ожидании уточнения.       — Ты… Ты, должно быть, в ужасе, — опускаю взгляд на свою одежду, перепачканную кровью. — Это не моя… Чёрт, теперь звучит куда хуже, правда?       — Если ты что-то сделала, значит не без причины, — не соглашается он и сразу добавляет: — если это ещё можно как-то исправить, скажи, я…       — Я напилась в баре и разбила чуваку бутылку о голову. Он выжил, — легонько смеюсь сквозь подбирающиеся слёзы, начиная верить в свою ложь. — Крови было многовато. А я… боюсь крови. Потому и сбежала до того, как все засуетились.       Джек ухмыляется. Уверена, он догадался, что это неправда, но всё равно подыгрывает мне:       — Что ж, он, должно быть, тебя чем-то обидел.       — Он… говорил нехорошие вещи про мою маму… Кстати, о ней. Ты ведь не против, если я заночую здесь? Она не простит мне, если я появлюсь в таком виде.       — Конечно, ты всегда можешь обратиться ко мне за любой помощью.       — Спасибо. — Случайно касаюсь засохшего пятна на своём свитере и с отвращением отдергиваю руку.       — Если тебе нужно в душ…       — Да! — тут же перебиваю я. — Очень нужно!       Прекрасная возможность скрыться от неудобного диалога.       — Тогда я принесу тебе что-нибудь чистое.       — Ещё раз спасибо, — я уже подскочила с дивана и уверенно движусь в направлении ванной комнаты. — Я быстро.       Тщательно стараюсь смыть с кожи невидимые следы прикосновений Хокли, мне начинает казаться, что он касался меня везде, хотя это вовсе не так. Если бы только он смог закончить начатое…       Сажусь под тёплый поток воды, обхватив колени, и размышляю об этом до тех пор, пока Джек в очередной раз не стучит в дверь. Он уже оставлял мне одежду и полотенца. И вот снова. В чём дело?       — Ты скоро?       — Уже выхожу!       Наверное, моё «быстро» оказалось слишком долгим и это заставило его переживать. Впрочем, душ помог мне очистить голову от плохих мыслей и окончательно протрезветь. Теперь я могу быть прежней, по крайней мере убеждать себя в этом. Надеваю теплую толстовку Джека, а вместе с ней и умиротворённую улыбку. Я даже тренирую её перед зеркалом, чтобы выглядеть естественно. «Ничего серьезного не произошло. Тебе не о чем переживать, милый».       — Я подумал, раз уж ты не хочешь спать, — Джек сидит перед включенным телевизором, — то мы могли бы посмотреть что-нибудь вместе.       — Это не обязательно, если ты хочешь спать.       — Ты всё равно меня разбудила, — с улыбкой добавляет он, кивая на место рядом. — Садись!       Я тоже улыбаюсь, но сейчас искренне. Идея проводить время вместе за чем-нибудь таким обыденным и домашним мне определенно по душе. Присаживаюсь и тотчас оказываюсь под мягким плюшевым пледом с пультом в руке. Похоже, сегодня обо мне заботятся как о королеве.       — Здесь есть «Гарри Поттер», — радостно объявляю я. — Ты ведь не против?       — Нет, но имей в виду, нам придется пересмотреть все части!       — Приятная угроза…       Я скромно устраиваюсь на плече Джека. Но смотрю не в телевизор, а на него, изучая ровные черты загоревшего лица, точно впервые.       — Прости меня, — заглянув между этим в глаза, говорю я, — за то, что наговорила тебе днём… Мне так стыдно за это.       — Ты не виновата. Мы знакомы слишком мало, а случилось слишком много всего. Глупо было с моей стороны ожидать от тебя абсолютного доверия. К тому же, я сам дал тебе повод сомневаться.       — Глупо было с моей стороны не доверять тебе, — не соглашаюсь я, — теперь я знаю, ты единственный. Единственный честный человек здесь.       Закрываю глаза и утыкаюсь носом в его нос.       — Так ты простишь меня?       — Думаешь, я уже этого не сделал? Серьезно, Роуз, ну как я могу злиться на тебя?       — Хорошо, — ещё одна непроизвольная улыбка растёт на моём лице, слишком счастлива, что мы преодолели этот барьер.       Мы возвращаемся к спокойному просмотру, правда совсем ненадолго.       — Как поиски? Уэйн нашёлся?       В своей вере в лучшее я звучу уж слишком оптимистично. Но лицо Джека почти сразу мрачнеет, и я заведомо знаю, каким будет ответ.       — Безуспешно, — тихо выдыхает он.       Мне в голову приходит странная, отчасти безумная, идея. Что, если старуха говорила правду? И пропавшие здесь люди каким-то образом оказываются на Титанике.       — М-можно твой телефон?       — Мой телефон? — переспрашивает Джек, только сейчас понимая, что явилась я сюда буквально ни с чем.       — Эм… я свой, кажется, забыла, — невнятно оправдываюсь я.       — Да, конечно, — Джек хватает телефон со столика и сразу же протягивает мне, — если ещё что-нибудь нужно, не стесняйся.       — Всё нормально, мне нужно лишь кое-что загуглить.       Подкатив длинные рукава, я сажусь прямо и начинаю листать списки пассажиров. Дохожу почти до конца, непроизвольно остановившись на нужном мне имени.       — Что это такое? — вдруг спрашивает Джек.       Взгляд его, серьезный и холодный, направлен на мои руки. Я не сразу понимаю, что с ними не так, пока сама не замечаю красные следы на запястьях. Кэл. Чёртов Кэл.       — Ничего… — тихо бормочу я, снова пряча их под рукавами, — всё в порядке.       — Ты можешь поделиться со мной, Роуз… — вежливо напоминает он.       — Знаю, — снова чувствую себя скованной и робкой, — но я… я не могу. Не сейчас.       Ну вот, а мы только говорили о доверии. Чего же я так боюсь? Что Джек захочет убить Кэла? Или мне просто стыдно, что я вообще допустила такую ситуацию? А может быть, и то, и другое?       Ответив понимающим кивком, Джек отворачивается к телевизору и больше меня не тревожит. А я возвращаюсь к списку. Нет, мне не показалось. В нём и вправду записано имя Уэйна. В таблице красными буквами говорится, что он погиб во время катастрофы и что ему на тот момент было около восемнадцати. Просто совпадение. Случайность. Такого не бывает. Я закрываю статью и возвращаю телефон, отказываясь верить в эту бессмыслицу.       В попытках принять удобную позу и настроится на фильм, я ложусь на колени Джека. Только теперь ощущаю на веках всю тяжесть своей усталости и мгновенно проваливаюсь в сон.       Просыпаюсь я уже в постели, мягкой и белой, зажав в объятиях хорошо взбитую подушку. Постель, должно быть, Джека, только вот его самого в ней нет. Чувствую себя слишком разбитой, чтобы вставать, ворочаюсь в надежде уснуть снова и ничего не выходит. Вместо этого, периодически открывая глаза, всё чаще начинаю подмечать непривычные детали вокруг. Слишком много тёмного дерева. Балдахин над кроватью. Раритетные лампы.       Я уже была в этой спальне?       Сажусь. Вижу перед собой распахнутый комод. И тогда всё встаёт на свои места. Это сон. Очередной сон, связанный с Титаником. Именно я открывала этот комод и именно в эту спальню привела меня Труди. Раньше, чтобы попасть в подобный сон, мне требовалось как-то, порой бессознательно, контактировать с «Сердцем Океана», а когда я засыпала на коленях у Джека, его и близко не было со мной.       Странно.       Похоже, всё продолжается там же, где и закончилось. Почти. После того, как кто-то колотил дверь… я спокойно просыпаюсь здесь? Но что произошло между этим?       Осознание сна всегда придаёт больше смелости. Я с любопытством пробираюсь в гостиную. К моему удивлению, в комнате ещё горит свет. Труди нигде не видно, а у камина застыла другая, высокая и мужская, фигура. Единственное, что я отмечаю сразу, — это не Кэл, об этом говорит выразительная копна темных волос, не уложенных гелем. Стало быть, передо мной настоящий хозяин каюты. С чего бы этому человеку помогать мне?       Он оборачивается и я получаю ответ на свой вопрос.       — Уэйн? — протягиваю изумлённо. — Это правда?       — О чём ты?       — Как ты сюда попал? — Спешу подойти ближе. — Ты помнишь что-нибудь?       — В смысле… — Уэйн делает паузу, ставя локоть на камин, — на Титаник, что ли? А я тебе не рассказывал?       Он ни капли не изменился с того дня, как мы виделись в последний раз, разве что в костюме он выглядит солиднее и чуточку взрослее. Мне хочется расплакаться от того, что я нашла его, и от того, что именно здесь. Коротко обнимаю, проговорив, как сожалею об этом.       — Тебе что-то снилось, да? — хмурится Уэйн в ответ. — Ты задаёшь странные вопросы и за что-то извиняешься.       Неловко обхватив себя руками, я делаю это снова:       — Извини. Ты не говорил, как попал сюда.       — Но я, помнится, упоминал, что мой дед умер в Ирландии. Он завещал мне немаленькое состояние, так что теперь я вроде как уважаемый человек. — Он шагает к креслу. — Хочешь выпить?       — Нет, я, пожалуй…       Никогда больше не буду связываться с алкоголем.       Уэйн приглашает меня присесть и продолжает свой рассказ, слегка наполнив стакан.       — Я возвращаюсь к Эбигейл.       — Эбигейл?       — Моя невеста. Правда, Роуз, я думал мы говорили об этом вчера.       — Вчера? — повторяю снова.       Он лишь молча вскидывает брови.       Эта история никак не вяжется с исчезновением. Уэйн ничего не помнит, а его жизнь здесь будто совершенно другая.       — Так ты женишься? — более любезно интересуюсь я.       — Тебя это расстраивает?       — Почему же?       — Ты наверняка хотела, чтобы я женился на тебе. Это понятно, мы с детства друг друга знаем, а главное: теперь я богат, статус моей семьи снова восстановлен. Твоя мать вряд ли бы отказала мне, попроси я твоей руки раньше, чем этот… Хокли.       Его предположение заставляет меня засмеяться.       — Я бы и сделал это, — продолжает, не обращая внимания на смех, — но Эбигейл… — вздыхает он, — любовь, в которую я не верил и не думал, что встречу, внезапно появилась в моей жизни. Мы познакомились в библиотеке, в Филадельфии. Тогда я едва мог позволить себе билет на столь роскошный корабль, а она полюбила меня. Просто так.       Уэйн, несмотря на мои опасения, выглядит сейчас счастливее, чем когда-либо.       — Что ж, я никогда думала о браке с тобой, — спешу заверить я, — и я искренне рада за тебя и Эбигейл.       — Я должен познакомить вас! Когда будем в Америке, нам обязательно нужно собраться вместе…       Мне совсем не по себе, ведь я знаю правду: он никогда не больше не увидит берегов Америки, никогда больше не увидит Эбигейл…       И я чувствую в этом свою вину.       — Мне действительно жаль, что тебе придется выйти за Хокли, — подумав, что грущу я именно по этой причине, говорит Уэйн, — он не выглядит как тот, кто достоин тебя. И ведёт себя совсем недостойно. Я поговорил с твоей служанкой Труди и дал ей ключ, чтобы она привела тебя сюда, если тебе вдруг потребуется помощь. У меня есть парочка лишних комнат. Так что ты всегда можешь на меня рассчитывать.       — Благодарю тебя за это.       Но я не хочу подвергать опасности Уэйна, Кэл и так уже вне себя, он обыщет весь корабль, чтобы найти меня и бриллиант. Поэтому я принимаю решение вернуться. Только так я могу достойно со всем этим покончить.       Напоследок Уэйн даёт мне свой плед. С головы до ног завёрнутая в него, я успешно, оставшись незамеченной преодолеваю коридор и осторожно пробираюсь в свою каюту. Тихо. Похоже, Кэл всё-таки спит. Крадусь в спальню, но у двери меня ловит мать. Она хватает меня за горло, сердито прошипев:       — Где тебя черти носили?       Я пытаюсь оторвать её маленькую, но въедчивую руку от шеи. И, когда мне это удаётся, я просыпаюсь, сорвав с себя что-то тяжелое, отдалённо напоминающее металлические цепи. Оно падает на пол, прямо под ноги Джеку. Перегнувшись через него, я скорее поднимаю таинственно-забытую вещь. Моя ладонь дрожит, а с ней и «Сердце Океана». Но как? Я опять пытаюсь спрятать куда-нибудь этот огромный, увесистый бриллиант, заталкиваю в щель в углу дивана, накрываю подушками. И чуть не подпрыгиваю, когда телефон Джека внезапно вибрирует подо мной. Джек крепко спит, откинув голову на спинку дивана, за окном едва рассвело, — так не хочется его будить. Осторожно беру в руки телефон, чтобы сбросить входящий вызов от… «Роуз»? Кто-то звонит с моего номера. Кэл? Или Ришар?       Страх и любопытство борются во мне. Любопытство побеждает. Неуверенно поднимаю трубку.       — Помоги, — хрипит Кэл, — помоги-и мне. Р-ришар... он не тот, за кого себя...       Тишина. В жилах стынет кровь. И я снова просыпаюсь, вздрагивая на коленях Джека. Никакого камня, никакого звонка, только включенный телевизор. Если это был ещё один сон, то почему мне так страшно?