Пекарня «Пряник»
— Пряник? — Удивился Моно. — Я думал пряник — это угощение… — Для названия какое угодно слово могут взять. — Закатила глаза Шестая. — А могут придумать. — Ребята, давайте не ссориться. — Возникла между Шестой и Моно Пятая. А Седьмой тем временем подошел к открытому окну, и, запрыгнув на стоящий рядом стог сена, заглянул туда. Хозяин пекарни, в отличие от Дровосека, держал свой дом в чистоте. Поманив ребят к себе, Седьмой осторожно залез через окно в прихожую. Шестая, Пятая и Моно последовали за ним. И когда дети пробрались внутрь, первое, что им бросилось в глаза — огромный гобелен с изображением глаза. — Это тот же знак, который солдаты наносят на панцири! — Прошептала Пятая. Моно и Шестая нервно сглотнули, а Седьмой уже глазами искал, куда можно спрятаться. — Ребят, давайте разделимся. — Предложил Моно. — Пятая и Седьмой пойдут наверх, а я и Шестая осмотримся здесь. — Ну… Может… — Хотел было возразить Седьмой, но его перебила Пятая: — Попытка не пытка! — Можно попробовать. — Кивнула Шестая. — Ладно… — Пробормотал Седьмой. Так и решили — он и Пятая, стараясь не наступать на особо скрипучие половицы, поднялись наверх, а Моно и Шестая пошли налево по коридору. Дойдя до двери, девочка показала мальчику с пакетом, чтобы тот застыл на месте, а сама заглянула за дверь. Владелец пекарни, Пекарь, был высоким человеком, облаченным в коричневые башмаки, полосатые штаны, серую рубашку и белый фартук. Лицо Пекаря было скрыто за маской какой-то мультяшки (не то собаки, не то демона), а грязные волосы были скрыты в мешке на голове. В данный момент Пекарь был занят выпечкой хлеба. Приятный запах свежей выпечки сводил с ума, и Шестая почти тут же отскочила от двери, мотая головой. — Он там? — Шепотом спросил Моно, на что девочка кивнула. Мальчик же махнул рукой, показывая ей, чтобы она шла за ним. Ребята пошли обратно к лестнице, чтобы воссоединится с Седьмым и Пятой, которые тем временем обследовали верхние комнаты, в большинстве своем запертыми, кроме пары дверей. Первая комната представляла из себя не то библиотеку, не то кабинет. Повсюду было множество книг, свертков и тетрадей (предположительно с рецептами), однако ребят заинтересовала только одна бумага. Карта. Она показывала весь лес, и пускай не все обозначения были понятны (потому что были написаны на другом языке), одно дети поняли точно — рядом с этим Лесом есть два города — Вилль Пэйл и Хафенштадт, а неподалеку отсюда был еще один дом, отмеченный каким-то знаком. Взяв карту, Пятая и Седьмой вышли из кабинета, однако последний случайно задел какую-то бутылку, которая разбилась вдребезги. Седьмой, Пятая и Моно с Шестой, которые только поднялись на второй этаж, застыли, прислушиваясь. Пекарь, почуяв, что к нему пожаловали незваные гости, с ревом рванул искать их, предварительно вооружившись ножом. Седьмой, быстро сообразив что хозяин первым делом скорее всего проверит свой кабинет, рукой махнул на другую незакрытую дверь, предлагая спрятаться там. Предлагать дважды не пришлось — дети на цыпочках, все еще стараясь не создавать лишнего шума, пробежали в эту вторую комнату, укрывшись за здоровенными сундуками. И пока Пекарь искал их по всему дому, ругаясь во весь голос (в отличие от Дровосека и Охотника, у Пекаря был более понятный и чёткий голос, пускай все еще было не ясно, что он говорит, язык детям был незнаком), ребята решили осмотреться из своего укрытия, что это за комната. И тут они увидели то, чего не заметили до этого. Огромный портрет женщины, которая, судя по одежде, была дворянских кровей, если не королевских. Картина была невероятно красивой, пускай и изрядно потрепанной и потускневшей от влияния времени. Однако кое-какая деталь изрядно портила картину — а именно нарисованная красной краской поверх картины символика Ока, что явно была пририсована самим пекарем, и это не говоря уже о порезах, нанесенных картине при помощи ножа. Внизу картины была подпись, которые дети, увы, не смогли прочитать:Kaiserin Jane IV.
Der letzte aus der Krause-Dynastie
— Кто эта женщина? — Шепотом спросил Моно у сидящей рядом Шестой. — Я откуда знаю? — Пожала плечами девочка. — Наверняка кто-то из дворянских кровей… — WER IST HIER?! — Выпалил Пекарь, ввалившись в комнату. Впрочем, никого не найдя в комнате, Пекарь вышел, предварительно вонзив нож в портрет. После Пекарь отправился вниз, бурча под нос, а дети осторожно вылезли из-за сундуков. Решив, что потом они обдумают план того, как обчистить дом, а сначала нужно бежать отсюда подальше, дети поспешили свалить из пекарни тем же путем, которым они сюда забрались — через окно, упав прямиком в сено. Осел, к счастью, никакого внимания на них не обратил, а потому они сразу-же поспешили убежать от пекарни прочь. Но стоило бы для начала свериться с картой, куда они бегут…***
Ребята выбежали к большой деревянной мельнице с прилагающей к ней ферме, находившейся на опушке леса. В ступоре, ребята повернулись к Пятой, которая несла карту (а также более-менее разбиравшейся в них). Девочка в свою очередь растерянно начала сверятся с картой, пытаясь понять, куда это их занесло. Вообще, насколько могла понять Пятая, они находились в Северо-Восточной части леса. Через весь лес, на юго-западе, находился Вилль Пэйл, а вдалеке от леса, на побережье, находился Хафенштадт. Мельница с фермой определено видели времена получше. Оба дома покосились от влияния времени, другая часть вообще была уничтожены. Из мельницы вышла девушка. Облачена она была в мешковатую рубаху и старое бурое платье; нижняя часть её лица была скрыта за бинтами, голову покрывала соломенная шляпа; сальные волосы были заплетены в косу, а вместо ног у неё были деревянные ступни. Девушка, держа в руках серп и пустой мешок, отправилась к ферме, не обратив никакого внимания на детей, которые стояли прямо перед её носом. — Где мы, чёрт возьми?! — Выпалила Шестая, вместе с остальными укрывшись за деревьями. — Мы… на опушке… — Попыталась объяснить Пятая. — Нам нужно пройти через Пекаря, чтобы попасть в нашу норку? — Испугано спросил Седьмой. — А разве нельзя просто обойти его? — Переспросил Моно. — Нам же не обязательно проходить через его дом? Внезапный крик заставил детей вздрогнуть и затихнуть, затаившись под кустом. К ферме с мельницей шел Пекарь, громко причитая на искаженном английском, который дети понимали через раз. Подойдя к мельнице, он начал без перерыва стучать. Причем его вопли были настолько громки, что даже Фермерша прискакала на голос. Увидев девушку, Пекарь начал громко причитать, впрочем, немного приубавив пыл, так как в руках Фермерши была здоровенная коса. Так же из мельницы вышел и сам Мельник. Он больше походил на робота, нежели на человека. Огромное стальное тело (больше похожее на бочку), с размашистыми руками и громадными ступнями. Единственное, что выдавало в Мельнике человека — это голова, но она была скрыта за громадной противогазной маской. Пекарь начал очень быстро говорить, размахивая руками, однако дети поняли, что Пекарь думает, что они украли какую-то вещицу, и он был бы не прочь запечь их в пироге за такое. Мельник, сложив руки на груди, молчал, а Фермерша пыталась говорить, но Пекарь постоянно её перебивал. Внезапно хозяин мельницы, взяв Пекаря за шкирку, поднял его над землей, пальцем показывая ему, чтобы он заткнулся. Однако Пекарь лишь больше начал возмущаться, и лишь когда женщина замахнулась косой, он соизволил замолкнуть. Фермерша что-то проговорила, и после того, как Мельник опустил Пекаря на землю, они пошли куда-то в сторону. — Эй! — Шепотом воскликнула Шестая. — Это наш шанс! Дождавшись, пока монстры уйдут, дети поспешили к ферме. И пока они перелезали через забор, за ними с интересом наблюдало существо женского пола. Её тело было сделано из древесной коры, на руках и ногах, выполняя роль перчаток и ботинок, рос мох, а листья ясеня заменяли ей волосы. Она уже украла у Пекаря блестящие серебряные часы, и была бы не прочь сейчас перекусить невнимательными детьми. Тем временем дети, когда они перелезли через забор, оказались на ферме. Это было небольшое хозяйство — пара теплиц, несколько плодоносных деревьев, где-то с десяток огородов, где росли различные овощи, а остальная часть была выделена под не то пшеницу, не то рожь, над которым возвышалось самодельное пугало, сделанное из мешка и соломы. Однако для маленьких детей в возрасте восьми-девяти лет ферма казалась громадной. Очистив сумки от всякого мусора, который они успели собрать до этого, они принялись тащить туда все что под руку подвернется. Впрочем, хотя бы Седьмой вскоре додумался взять лежавшие рядом с сараем мешки. Тащили, как и было сказано ранее, все — яблоки, груши, кукурузу, морковку, картошку, ягоды, капусту и лук. Принцип был таков — сначала тащим, а уже потом разбираемся, что съедобно, а что нет. — Эм, ребят, а не у кого нет ножа? — Вдруг спросила Шестая. Моно недоуменно посмотрел на девочку, а Седьмой вздрогнул, вспомнив Чрево. Пятая махнула рукой в сторону амбара. — Может, там что-нибудь найдем? — Спросила она вслух. Решив, что в этот раз пойдут все вместе, ребята потащились к амбару (сумки и мешок, плотно забитые едой, значительно замедляли компанию). Внезапно послышался скрип, как-будто кто-то крался по деревянной крыше. Дети не придали этому значения (мало-ли, крыс в лесу живет). Не придали, кроме Шестой. В её голове все еще был свеж опыт с нападением вендиго на корабль солдат, а потому насторожилась, сжав в кармане своего вязанного свитера зажигалку. Амбар был довольно обширным, и судя по всему он также выполнял роль жилья для Фермерши, так как в углу была обустроена кровать, и так же там была чуть ли не вся кухонная утварь. Решив, что они все забрали и что пора делать ноги, дети поспешили к калитке. Однако по пути обратно они заметили кое-что странное. Пугало. До этого оно стояло поодаль, в центре поля пшеницы, но сейчас оно мало того, что стало ближе, так еще и стало заметно, что вся солома куда-то делась. Когда-же «Пугало» увидело, как дети уже приближаются к прорехе к забору (через который они сюда пробрались), сорвалось, срывая с себя всякую маскировку. Аскефруа сверкнула зелеными глазами, стремительно (насколько это позволяли её скрипучие конечности) приближаясь к жертвам. Дети застыли в ужасе, смотря на то, как монстр стремительно приближается к ним. — Бежим! — В ужасе пролепетала Пятая. Дважды повторять не пришлось — добежав до забора и перебравшись, дети бросили сумки под рядом росший куст (мешок пришлось бросить еще на пол-пути), после чего бросились в кусты. Монстр, усевшись на заборе, уже искала их взглядом — она не собиралась так просто упускать свой ужин. Впрочем, монстру пришлось очень скоро удирать, так как вернулись отшельники. Фермерша, узрев нарушительницу спокойствия, рванула на ту с косой наперевес, а Пекарь недолго думая метнул в монстра нож, попав ей в шею. Аскефруа, лишь недовольно рыкнув, скрылась в ветках деревьев. Фермерша, принявшись громко причитать, стала прибираться, Пекарь, тоже недовольный тем, что его драгоценные серебряные часы так и не были найдены, пошел к себе домой, а Мельник, обойдя местность и ничего не найдя, пошел обратно в мельницу. Когда все стихло, и было лишь слышно, как Фермерша устраняет беспорядок, устроенный детьми и монстром, ребята вылезли из-под куста. — Ну, хотя-бы у нас сумки остались. — Попытался приободрить друзей Моно, когда они достали сумки. Седьмой тем временем через щелку в заборе увидел, как девушка уносит мешок в амбар. — Может пойдем в убежище? — Простонала Шестая, которая с опаской смотрела на деревья. Ребята хотели было согласится, но внезапный грохот грома и последующий крик, похожий на крик орла, заставил детей передумать. — Переждем в мельнице? — Полувопросительно предложила Пятая. Все согласились — перспектива идти до своей норы во время грозы, когда активизировалось всякое зверье, никому не нравилась.***
Мельница была старой, и несмотря на то, что все окна, через которые можно было забраться внутрь, были на втором этаже, ребята нашли лазейку в виде плохо прибитых досок. Кое-как отсоединив их, дети забрались внутрь, не забыв закрыть за собой дыру в стене. Мельница была мрачным, но достаточно уютным и теплым местом. Вероятнее всего тепло исходило от самого Мельника — хоть дети и не знали о его прошлом, они уже видели Дровосека, и могли предполагать, что его постигла та же судьба, только в отличие от лесоруба, Мельник был целиком закован в огромную броню, став настоящим двухметровым железным великаном. Кстати, а где был сам хозяин? Дети получили ответ на этот вопрос, стоило им подняться на второй этаж. Вообще, как работают мельницы? Ветер раскручивает лопасти, и это приводит в действие жернова, которые перемалывают зерно. Но не в этом случае. В этом случае сам Мельник крутил громадные жернова, наворачивая круги. Большие руки и крупные ступни приходились в этом деле очень кстати, пускай они и не предназначались изначально для этого. Сейчас Мельник работал, не обращая внимания на детей. Они же, помня опыт с разгневанными Пекарем и Дровосеком, решили не испытывать судьбу и поспешили спустится. Гроза за окном только набирала силу, и дети решили осмотреть первый этаж. Зажигалка Шестой пришлась тут очень кстати, но её было недостаточно. Тут Моно заметил на тумбочке свечку, помещенную в рюмку. С её светом дети смогли куда более подробно осмотреть первый этаж. Тут они увидели две двери — одна закрывала чулан под лестницей, а другая вела в жилую комнату Мельника (хотя дети искренне сомневались, что Мельник вообще делает что-то еще, кроме работы с жерновами). Пройдя туда, дети увидели выцветший диван, стол, буфетный шкаф, несколько старых керосиновых ламп, одну из которых (самую маленькую и словно рассчитанную на ребенка) забрала Пятая. Но особенно выделялись три предмета — громадная сабля, которая судя по всему принадлежала самому Мельнику, разорванный гобелен Ока (в отличие от Пекаря, Мельник явно не питал любви к нему), и фотография, помещенная в рамку. Седьмой из интереса взял её с тумбочки и посмотрел на неё. На фотографии был изображен отряд солдат, только они не были похожи на тех монстров в стальных масках, что охотились на детей. Седьмой предположил, что на фотографии среди всех этих солдат был и сам Мельник. Хмыкнув, он поставил фотографию на место и вернулся к остальным, которые, взяв старый плед и несколько подушек, уже решили спрятаться на время в чулане. К счастью, места для четырех детей и их находок в чулане оказалось достаточно. Даже полка для свечки нашлась. Обустроившись, дети нырнули в царство Морфея, дожидаясь окончания грозы.***
А пока дети спали в чулане под лестницей, жизнь лесных отшельников продолжалась обычным чередом. Пекарь как всегда пек новые пироги, которые он продавал в городе, а если в быть точнее — в Хафенштадте. В Вилль Пэйл, Пекарь не смел соваться, так как там господствовало Око, и даже будучи его почитателем, Пекарь старался не ходить лишний раз в этот город, а если быть точнее, он старался вообще там не появляться. В Хафенштадт же он ездил, чтобы продать пироги и там же закупиться необходимым для остальных жителей этой общины — патроны для Охотника, семена для Фермерши, масляную смазку для Дровосека и Мельника… Как бы они друг друга недолюбливали, Пекарю было комфортнее здесь, в лесу, вдали от солдат. Дровосек же, как обычно, занимался своим обычным делом — рубил деревья. Вообще в планах было сделать яму-ловушку, куда могли бы попадаться гонцы Ока и прочие твари, но дождь испортил эти планы, а потому Дровосек сейчас занимался привычной работой, чтобы из стволов сделать острые колья. Охотник, который должен был помогать ему в этом деле, сейчас обходил расставленные ловушки в поисках хоть какой-нибудь попавшейся твари. В итоге таксидермист попал на довольно интересное представление: Олень попался в один из капканов, поставленным Охотником, однако до человека на запах легкой добычи прибыло еще два хищника — грифон и молодой варг. Не желая делить добычу, два зверя сцепились в схватке. У грифона было преимущество в виде крыльев, но у молодого волка-переростка была такая крепкая хватка, что любая охотничья собака позавидовала бы. Да и развернуться-то грифону на поляне, если честно, было негде. Но летучий зверь был достаточно изворотлив, чтобы своим клювом зарядить варгу прямиком в глаз. Хищник выпустил из пасти лапу грифона, и тот спикировал на волка, цепляясь когтями в громадную тушу. К счастью последнего, шкура смогла хоть немного смягчить удар львиных когтей грифона, и он не долго думая схватил обидчика прямо за клюв. Грифон, опешив от такой наглости, попытался взлететь, но не смог, так как варг держал его крепко. Тогда тварь решила действовать также нагло, как и оппонент — он начал напирать вперед, заталкивая клюв глубже в глотку варгу. Молодой хищник начал сдавать позиции, так как грифон, по сути, брал его удушьем, параллельно стремясь повалить его на землю, чтобы можно было еще и растормошить его брюхо. Повалить на спину варга грифон не смог, однако основное дело он сделал — хватка волчьей пасти ослабла, а сам варг начал жадно хватать воздух, и под конец грифон убил его, вонзив клюв в шею оппонента. Однако ликование зверя не продлилось долго — Охотник, доселе стоявший в тени деревьев и наблюдавший, застрел его, едва грифон расслабился. Подойдя к раненому зверю и добив его ножом, Охотник повернулся к оленю в капкане, из-за которого это все и началось. — Ладно, иди гуляй, у меня тут более экзотические звери. — Сказал он, отпуская оленя. Рогатый ускакал в неизвестном направлении, а сам таксидермист, взвалив одну тварь на плечи, а другую потащив по земле, пошел в свою лачугу. На ферме тем временем тоже было спокойно. Фермерша, кое-как успевшая разгрести бардак, устроенный духом ясени и, как она думала, крысами, сейчас находилась в амбаре, сортируя мешки с зерном. Вообще на ферме был еще два обитателя — младший брат Фермерши Пастух и его старая собака по кличке Артур. Пастух обычно уводил стадо, состоявшее из овечек и одной коровы, в поле на несколько дней, после чего возвращался назад и отдыхал пару дней. Однако пару месяцев назад ни младший брат Фермера, ни его стадо не вернулись, но вернулся Артур, с порезами от огромных костей и следом укуса на боку. Артур скончался, и его похоронили. Как сказал Охотник, который осматривал пса, на Пастуха скорее всего напала стая варгов, которые кочевали с севера на юг в поисках легкой добычи. И слова Охотника подтвердились — несколько раз к ним наведывались варги, которые искали легкой добычи. Однако, испытав на себе мощь кулаков Мельника, топор Дровосека и пули Охотника, они ушли обратно в Пустошь, отделявшую Лес от остальной цивилизации. Впрочем, юные варги-одиночки все еще ходили по лесу, выискивая добычу. Иногда они, не наученные ни горьким опытом, ни опытом своих собратьев, наведывались прямиком на ферму, но обычно их ждали огненные вилы — для этого Фермерша окунала в бочку с горючим вилы, а после при помощи зажигалки поджигала их. Это всегда работало — какими бы наглыми эти волки-переростки не были, никто из них не осмеливался приблизится близко к огню. Сейчас на ферме не было скота — те, что оставались в тот злополучный день на ферме, разбежались, ибо Пастух помер. Разве что курицы остались, но лисы начали часто помышлять воровством из курятника. Дошло до того, что пришлось попросить Охотника, чтобы он сделал чучело варга, который отпугивал бы лис. А пока чучело не было готово, Фермерше приходилось самой сторожить этот чёртов курятник, чтоб последних куриц не разворовали — благо, на ферме осталась револьверная винтовка её брата. Не особо эффективное оружие (старый револьвер, что был у Пекаря, и тот был эффективнее), но хоть что-то. Внезапно что-то в углу амбара зашевелилось. Фермерша схватила винтовку и направилась туда, желая прибить крысу, что решила полакомиться зерном. Однако вовсе не крыса пробралась внутрь. Это была Аскефруа, что искала тех детишек — ей ой как не понравилось, что они ушли от неё. Фермерша взвизгнула и выстрелила монстру прямо в голову, из-за чего пол-головы духа разнесло в щепки. Но дух лишь недовольно фыркнула и рванула прочь, на крышу, чуя, что детишки все еще где-то здесь. А Фермерша, сжав в руках покрепче винтовку, вышла наружу. Ливень все еще шел, и явно не собирался прекращаться в ближайшие пару часов. Дух ясени тем временем перебрался на крышу мельницы. Лопасти крутились, а это означало, что хозяин дома. Беззвучно проломив окно на третьем этаже, Аскефруа пробралась внутрь, вынюхивая запах детишек. Да, они были здесь. Однако так просто пробраться на первый этаж мимо Мельника не получилось бы, поэтому монстру пришлось вернуться назад и спустится на землю в поиске другого пути. И она его нашла — та самая дыра в стене, плохо прикрытая досками. Хихикая, дух заполз внутрь. Дети должны были находится в чулане, и так оно и оказалось — её жертвы не подозревали, что дух ясени так просто не отпускает своих выбранных, неосторожных жертв. К несчастью для неё в этот момент в мельницу ворвалась Фермерша с револьверной винтовкой наперевес. Девушка стреляла практически наугад — из пяти выстрелов в духа попало всего два. Однако этого хватило, чтобы привлечь внимание Мельника, и тот быстрыми шагами спустился на первый этаж и, увидав Аскефруа, с ревом накинулся на неё.***
Весь этот балаган не мог не разбудить детей. Седьмой первым сообразил, что происходит, и начал шепотом просить остальных, чтобы они взяли сумки. Моно и Пятая спросонья не поняли что дело серьезно, и почти в полный голос возмущались на Седьмого, но после того как рванул третий, четвертый и пятый выстрелы из винтовки, быстро смолки, а Шестая без лишних слов уже нацепила на себя свою торбу. Мельник одной рукой прибил духа ясени к стене, держа вторую руку наготове, а Фермерша, предварительно зажгя керосиновую лампу, перезарядила винтовку, после чего приставила к голове духа и хриплым голосом на искаженном английском начала расспрашивать. И пока эти трое разбирались между собой, дети на цыпочках начали пробираться к выходу. Но Аскефруа только начала быстрее пытаться выбраться, показывая пальцем в сторону детей. Развернувшись Фермерша увидела маленьких созданий и инстинктивно направила на них ружье. Дети, в ужасе пискнув, рванули прочь. Дети побежали под дождем в лес, надеясь добраться до своей норки. А Фермерша, лишь сейчас поняв, что это были дети, которых она давно в этих краях не видела, выбежала за ними, но дальше нескольких деревьев не прошла, так как её деревянные протезы не позволяли ей бегать по вязкой грязи, да и к тому же ни зги не видно было. Когда она вернулась, Аскефруа билась чуть-ли не в предсмертных конвульсиях, от злости на то, что её жертвы так легко убежали от неё, а какие-то людишки не проявляли ей никакого уважения. Фермерша со злости воткнула монстру ствол в глаз, после чего обратилась с вопросом к Мельнику, не стоит ли срубить старую ясень, где жила Аскефруа, чтобы эта деревянная стерва наконец подохла. Кивнув в знак согласия, Мельник развернулся и швырнул монстра в чулан, запер на ключ. Показав девушке, чтобы она осталась стеречь Аскефрую, он пошел за Лесорубом, так как только он мог определить, какие деревья заняты духами. Дети тем временем добрались до природной пещеры из упавших деревьев. Вообще это когда-то было гнездо какого-то существа, но никто этим гнездом не пользовался. Было ли это связано со старым ясенем, который рос рядом? Забравшись под деревья, дети с радостью обнаружили мягкий пол из мха и сухих листьев — воды, к счастью, набежало немного. Расположившись здесь, ребят снова стало клонить в сон, однако решили, что один из них останется на страже, и в случае опасности разбудит остальных. Стоять вахту поставили Моно, так как он вообще не хотел спать. И пока остальные, расположившись на мху, задремали, мальчик позволил снять себе снять пакет. Кто он? Почему у него вместо глаз чёрнота? Моно посмотрел на тучи. В голове пронеслись слова: — …А в бессонные, полные скорби отчаяния ночи ты являешься мне не в облике могучего левиафана, но в теле юноши с глазами черными… Откуда он знает эти слова? Кому эти слова были адресованы? Не ему, ведь он совсем еще мальчик. Есть кто-то еще с черными глазами? Внезапные тяжелые шаги поблизости вынули Моно из размышлений. Натянув пакет обратно на голову, мальчик осторожно выглянул, прислушиваясь. К этому моменту ливень перешёл на моросящий дождь, и Моно отчетливо слышал, как скрипят механические суставы. Тут он увидел, как Мельник и Дровосек идут мимо их убежища. Мальчик собрался было будить остальных, однако эти двое прошли мимо них. Заинтересовавшись, Моно выглянул, смотря, куда это они шли увидел старую ясень, на которую лесоруб уже замахивался топором. Когда Дровосек ударил по стволу дерева, послышался вопль, из-за которого вороны испуганно закаркали и взлетели вверх. Дровосек продолжил бить по стволу, и вскоре дерево было срублено. После этого никаких криков не было. Постояв возле дерева еще пару минут, Мельник и Дровосек разошлись. — Это что было? — Спросила проснувшийся Седьмой. — Не знаю. — Пожал плечами Моно. — Они… как будто убили кого-то… — Через сруб дерева? — Седьмой хоть и был пугливым, но все же по натуре своей являлся реалистом. — А деревянный монстр тебя не смутил? — Покосился на приятеля Моно. — Может проверим? Седьмой замялся, но любопытство все же взяло вверх. Вооружившись керосиновой лампой Пятой, дети осторожно подошли к срубленной ясени. Дерево оказалось полым, внутри которого было множество всяких безделушек — гаечный ключ, маска, вилки, пустые банки из-под консервов, и прочее. Но среди всех этих безделушек были и вещи, которые могли пригодится в будущем: серебряные часы, небольшой фонарь, кортик (который в руках Седьмого походил на короткий меч), спички, нити и монеты. Набив карманы всем, что можно было унести из дерева, мальчики вернулись в пещерку. В этот раз на стреме остался Седьмой. Седьмой сидел возле входа, сжимая в руках кортик. Почему-то кортик идеально лежал у него в руке, словно он был сделан специально для него. Сам кортик был прост, но красив: рукоятку, сделанную из сплава, украшали незамысловатые узоры, среди которых выделялась цифра «7». Так. Стоп. Седьмой взглянул на свое левое запястье — на руке у мальчика была татуировка в виде цифры «7». Мальчик снова взглянул на кортик, в свое отражение в лезвии, и вздрогнул — вместо своего лица он увидел юношу с черными волосами, чье лицо было искажено громадным шрамом, растянувшимся по лицу с щеки до лба через глаз. Седьмой развернулся — никого сзади не оказалось, лишь подстилка в виде сухих листьев. Мальчик снова взглянул на кортик. Лицо того парня исчезло, но разум мальчика непроизвольно проецировал тот шрам на его лицо. Решив, что пока лучше будет убрать оружие в ножны, Седьмой так и поступил, положив кортик на всякий случай рядом с собой.***
Седьмой положил оружие рядом с входом, чтобы можно было быстро его выхватить в случае опасности. Седьмой вскоре задремал, а после провалился в крепкий сон. В это время, заинтересованная срубленным домом Аскерфруа, на поляну пробралась лиса. Однако таких лис Лес никогда не видел, ведь это животное было механическим. Железная лиса осторожно подошла к срубленной ясени. Просунув морду в дерево, раздался щелчок — это глаза лисы сделали фотографию места. После механизм забрался на дерево и осмотрела местность желтыми глазами. Тут лиса заметила маску. Осмотрев её, робот взял маску в пасть и помчался назад, не обращая внимания ни на что.***
— Эй, смотри, лиса вернулась. — Сказал один из солдат, когда робот появился на входе в шатер командира. Глаза лисы горели синим, что означало, что она нашла что-то очень важное. Стражник тут же пропустил робота внутрь, к главнокомандующему. Капитан оторвался от карты, смотря на лису. Два других офицера, которые в этот момент также находились в шатре своего босса, также повернули голову в сторону лисицы. Она же ловко забралась на стол капитан, передавая ему в руки находку, после чего спрыгнула и уселась рядом с хозяином, ожидая следующих указаний. — Можешь отдыхать. — Сказал капитан лисице. Лиса послушалась и отошла в угол шатра, отключившись. Сам капитан с мрачным лицом смотрел на маску, в частности на цифру «7». — Босс…? — Подал голос один из офицеров. — Что-то не так?.. — Все не так. — Злобно ответил капитан, вставая с места и подходя к доске, на которой висели листовки о розыске преступников. — Абсолютно все. Эти ублюдки куда более живучие, чем гребаные вендиго. Скольких отловили, скольких казнили, до сих пор не можем всех перебить. Проклятые семерки… — Это могут быть остатки одного из убийц, который по своей неосторожности сдох в лесу. — Возразил второй офицер. — Не имеет разницы. Если один человек из клана Седьмых оказался здесь, значит они имеют сюда доступ. — Отрезал капитан. — Мы обязаны прочесать лес. Никто из этих ублюдков не уйдет живым отсюда. Еще решим проблему с отшельниками — нечего с ними церемонится. — Но… — Никаких но! — Рявкнул капитан. — Плевать на этих генералов! Они потом нам спасибо скажут! Чтобы завтра с утра все солдаты были в сборе! — Есть, сэр. — Кивнули офицеры, после чего покинули шатер. А капитан развернулся и посмотрел на маску убийцы. Он убьет каждого, кто носит эту чертову татуировку в виде семерки.