Страсть без стоп-слова ▪️

      Через две недели выставляю объявление о продаже студии на местном сайте и вскоре встречаюсь с первым покупателем. Статный мужчина лет сорока пяти деловито обходит помещение, внимательно осматривая все, что можно выхватить взглядом, и затем уточняет:       — То есть студия должна оставаться таковой даже после смены владельца?       — Да, — вежливо улыбаюсь в ответ, — это одно из обязательных условий. Второе — администратор сохраняет место работы на протяжении следующих трех лет. Если, конечно, не захочет уволиться сам. В случае несоблюдения первого или второго условия, новый владелец обязуется выплатить администратору Бенджамину Пауэрсу всю заработную плату в сумме за три года единовременно.       — Интересно, — мужчина задумчиво поглаживает аккуратно подстриженную бородку и поправляет очки. — Видимо, Бенджамин настолько хороший администратор, что вы позаботились о его будущем.       — Именно. К тому же он студент, и на протяжении всего учебного времени ему не придется искать новую работу.       — Уважаю такой поступок, — он пожимает мне руку, еще раз обводит глазами стены, с интересом поглядывает на сидящего за стойкой Бенджи и делает шаг к выходу. — Думаю, парень оценит его по достоинству и останется крайне благодарен. Но по поводу сделки мне еще нужно подумать.       — Само собой разумеется.       Прощаюсь с ним, провожая до двери и подхожу к стойке. Бенджи еще не знает о моем решении и не слышал нашего разговора, и когда он вопросительно поднимает голову от бумаг, я молча протягиваю договор.       — Ознакомься. Составил вчера. Хотел показать сегодня днем, а потом заверить у нотариуса, но первый покупатель смог приехать только утром, так что пришлось поговорить сначала с ним, и только сейчас известить тебя.       Бенджи с любопытством пробегает по строчкам. Дежурная улыбка сползает с его лица, густые брови съезжаются на переносице. Прочитав до конца, он растерянно поднимает глаза и часто хлопает ресницами.       — За кого вы меня принимаете? — он вспыхивает, захлопывает рот и заливается краской до кончиков ушей. — Вы намекаете… вы думаете... вы ведь знаете, как сильно важна мне эта работа и решили, что ради нее я соглашусь с вами…       Дрожащими руками он сворачивает бумагу и почти швыряет ее на столешницу.       — Бенджи, глупый, конечно же, нет. Откуда такие грязные мысли в твоей невинной голове? Неужели я похож на подлеца, который будет таким дешевым способом пытаться заставить молоденького паренька с собой переспать?       Я хмыкаю и неодобрительно качаю головой. Бенджи трет ладонью лоб и стыдливо прикрывает глаза, краснея еще гуще.       — Но… вам что-то же нужно от меня взамен? — наконец выдает он едва слышно.       — Ни-че-го. Совсем.       — Тогда зачем вы это делаете?       — Потому, что хочу. И в конце концов, я же не дарю тебе студию. Просто сохраняю место работы. Так что перестань дурить, прочитай еще раз и поставь подпись.       — Спасибо, — бормочет он, окончательно смутившись, и впивается в текст, стискивая пальцами ручку. — Просто это так неожиданно, что я растерялся.       — Забей. Все нормально, — легко хлопаю его по плечу. — Иногда даже таким как я хочется сделать что-то хорошее.       Оставив облегченно выдохнувшего Бенджи в раздумьях, отхожу от стойки и тут же забываю обо всем остальном, потому что на экране завибрировавшего в кармане телефона высвечивается долгожданное «Остин». В следующую минуту выскакиваю за дверь, тщетно усмиряя подскочивший в крови адреналин, и сажусь за руль, отправляясь в указанное в сообщении место.       Остин без лишних слов ныряет в салон. Мягко опускается на переднее сиденье, поправляет волосы, заглянув в зеркало заднего вида, и складывает кисти рук на бедрах. Жадно пожираю глазами его идеально-правильный профиль и вжимаю педаль газа в пол, выбирая пустынную дорогу, на которой нас не могут остановить за превышение скорости.       Останавливаю машину под неприметными деревьями, едва выехав за пределы города, и рывком притягиваю Остина к себе за одежду, захватывая губы нетерпеливым поцелуем.       Напускная холодность слетает с него в один миг. Он отвечает жадно. Проскальзывает языком в рот, запускает пальцы в волосы, перебирается ко мне на колени и возбужденно потирается сквозь джинсы, пока я сдираю с него футболку.       Мы не виделись с того раза в офисе. Остин нарочно отмалчивался и делал все для того, чтобы я изголодался так, что в голове гулко зашумело, стоило лишь провести языком по подставленной шее. Прикусываю около быстро бьющейся жилки, прикрываю глаза, с упоением вдыхаю до распирающих легких и вздрагиваю от ударившего в нос чужого, незнакомого запаха. Древесные духи с тяжелыми перцовыми нотками и удушающим кедровым шлейфом. Остин никогда не пользовался такими, отдавая предпочтение более мягким сочетаниям. От промелькнувшей догадки в висках начинает бешено стучать.       — Ты был с ним сегодня! — со злостью дергаю его за шлейку на поясе и отстраняюсь. — С Джастином!       Остин замирает. Выпрямляется, насколько это возможно на переднем сиденье машины, и одаривает усмешкой, смотря сверху вниз горящим от похоти взглядом.       — Если не забыл — мой парень он, а не ты. Тебя это не касается.       — Касается. Потому что ты насквозь провонял им. Когда это было, утром?       Яростно стаскиваю с него джинсы нервно дрожащими пальцами и стараюсь сохранить остатки самообладания.       — Да. И вчера вечером, — он невозмутимо выгибает бровь, отбрасывает мою футболку на заднее сиденье и поудобнее устраивается на бедрах.       — Маленький гаденыш! Ты нарочно позвал меня на встречу после того, как вы потрахались!       Его спокойствие раззадоривает сильнее, чем быка красная тряпка. Перед глазами темнеет и плывет. Мстительно кусаю в плечо и крепко хватаю за шею, но Остин тут же оттаскивает за волосы и говорит на ухо, проезжаясь губами:       — Оставишь следы — и этот раз будет последним. После нашей первой встречи пришлось отказывать Джастину в близости, выдумывая нелепые оправдания, пока не прошли все царапины и синяки.       Приглушив отчаянно рвущееся из груди злобное рычание, я все же ослабляю хватку и проезжаюсь пальцами под его лопатками, не касаясь ногтями и сдерживаясь что есть сил.       — Тогда можно обойтись без растяжки, — скрипнув зубами, одним движением поглубже насаживаю на себя, как отчаянно хотелось эти долгие две недели и придерживаю за спину.       Остин вскрикивает и закатывает глаза, чувствительно царапая по плечам. Не выдерживаю и вгрызаюсь в приоткрытые губы почти до крови. Остин выворачивается и крепко хватает меня за горло, удерживая на расстоянии, за что тут же получает предупреждающую пощечину. Обхватываю руками за талию, укладываю на себя, откинув спинку кресла, и всаживаюсь быстро и остервенело. При таком темпе его хватает ненадолго, и вскоре Остин с низкими стонами обмякает на моей груди.       Все последующие разы на протяжении еще двух недель похожи на этот — мы трахаемся, как обезумевшие, в моей машине на выезде из города, а затем возвращаемся обратно, обмениваясь поддевающими друг друга остротами.       Остин считает, что контролирует ситуацию полностью. Он почти открыто показывает это наглой улыбкой, когда объезжает меня сверху и видит, что я прихожу в ярость, если отмечаю на его теле хоть что-то, намекающее на недавний контакт с Джастином. А замечаю я всегда.       Меня бы так не злило, развлекайся Остин хоть каждую ночь с одноразовыми парнями из клуба. Но Джастин…       Я видел его всего однажды. Через улицу, с трудом различая черты лица. Но то, с таким обожанием он смотрел на Остина, было заметно с любого расстояния. Близость абсолютно другого уровня. Пусть Остин и не испытывает к нему безумной страсти, но Джастин одаривает бесконечным вниманием, любовью и заботой, которым трудно противостоять. У них походы в кино, совместные поездки к друзьям, поцелуи под звездами с трогательным держанием за руки и, черт бы их побрал, ужины при свечах, от которых так тащится Остин. От таких людей, как Джастин, не ждешь подвоха. С ними чувствуешь себя уверенно, спокойно и видишь совместное будущее на протяжении долгих лет.       Против этого у меня есть лишь один козырь, в то время как у Джастина на руках все оставшиеся из колоды. Но я всегда хорошо играл в карты.       На выходных заглядываю в гости к Тони. Двойняшки-подростки Джилл и Джейк встречают у порога, с неприкрытым любопытством оглядывая меня с головы до ног. Здороваюсь с каждым, звонко хлопая «пять», и улыбаюсь выглянувшей в коридор Стейси, жене Тони. Кивнув, она вновь уходит на кухню. Со Стейси у нас всегда были прохладные отношения, еще с первых дней знакомства, когда на старших курсах Тони начал встречаться с новой студенткой в параллельном потоке. Стейси всегда опасалась, что я втяну Тони в какую-то авантюру, и относилась к нашей дружбе настороженно, хоть и никогда не препятствовала общению.       Сам Тони выходит последним, вытирая руки о кухонное полотенце, и радостно зовет в гостиную, обещая угостить собственноручно приготовленным блюдом. Готовка давно стала одним из множеств его хобби, и раньше он частенько звал меня попробовать что-нибудь по новому рецепту. Получалось всегда удачно, и я даже слегка завидовал Стейси, которую муж то и дело баловал необычными вкусностями. Из моих хоть на сколько-то задерживающихся парней готовить не умел ни один.       Поужинав прекрасной домашней лазаньей и только что вынутым из духовки тортом, мы с Тони выходим покурить на террасу. К вечеру значительно прохладнее. Редкие капли дождя прибивают пыль на дорожках, и в воздухе приятно пахнет свежестью.       — Как дела со студией? — Тони выпускает в затянутое тучами небо колечки дыма, облокотившись на деревянные перила и ежась от порыва ветра.       — Никак. Было несколько потенциальных покупателей, но все не в восторге от моих условий. Отвечают, что подумают, но я почти уверен, что вряд ли кто из них перезвонит.       Устраиваюсь на поскрипывающем кресле-качалке и делаю медленную затяжку. Оглядываю небольшой дворик с недавно подстриженным газоном и ухоженными клумбами с крупными белыми цветами. Выдыхаю медленно, наслаждаясь горьковатым дымом со слабым привкусом ментола. За городом даже обычная сигарета приносит непривычное успокоение.       — М-да, может быть. Скажи-ка, а с чего такая внезапная идея поощрить Бенджи? — Тони поворачивается ко мне и сужает глаза. — Надо мной посмеивался, а сам? Только, пожалуйста, не говори, что…       — Да почему все считают, что тут должна быть какая-то выгода? — недовольно перебиваю, подняв взгляд. — Да, у меня не самая хорошая репутация, но неужели я не могу просто немного помочь старательному, серьезному пареньку, который горит этой работой?       — Прости, — вздыхает Тони. — Можешь, конечно. Только это создает ненужные препятствия. Ты же вроде хотел поскорее уехать.       Делаю неопределенный жест рукой, покачивая сигаретой в воздухе и молчу. С квартирой все решится куда быстрее — недавно построенный лофт в одном из благополучных районов. Едва я выложу объявление, от желающих не будет отбоя. Тони совсем не обязательно знать, ради чего я нарочно тяну время, отведенное для продажи студии. Ведь когда она перейдет в чужие руки, у меня больше не должно оставаться очевидных причин, чтобы задерживаться в городе.       — Посмотрим. Предпочитаю решать проблемы по мере поступления. Но менять условия не буду. Бенджи только согласился принять предложение.       — Правильно. А вообще, знаешь, не переживай. Есть одна идейка, но я расскажу про нее позже. Сначала нужно еще раз обговорить все со Стейси, — загадочно подмигнув, Тони переводит тему и более не говорит по этому поводу ни слова.       Провожу у него еще примерно час, чем раздражаю Стейси, которая недобро посматривает, с каким восторгом близнецы слушают нашу с Тони болтовню, а затем уезжаю.       Едва паркую машину перед входом, как вижу у крыльца студии знакомый силуэт. Остин скидывает капюшон, и в свете мерцающего уличного фонаря светлые волосы, влажные от моросящего дождя, выглядят золотыми.       Мы здороваемся взглядами. Без лишних слов отпираю дверь и втаскиваю Остина в коридор. Темнота офиса разрезается только фарами проезжающих мимо окон машин. Этого достаточно, нам не нужен свет.       Толкаю Остина на диван, прижимаю щекой к кожаной подушке, провожу носом по его шее и стискиваю зубы. Снова этот запах. Отчетливый настолько, что я словно в реальности вижу, как Джастин лапает Остина и предано смотрит щенячьими глазами. Но еще хуже, когда представляю, как Остин отвечает ему, подставляясь под поцелуи с довольной улыбкой на лице.       Волна ревности пробегает по коже обжигающими мурашками. Ладонь плотно зажимает Остину рот, заставляя давиться стонами, и я вбиваюсь в его тело так резко и сильно, как только могу. Он возмущенно чертыхается, когда я в последний момент стягиваю резинку и кончаю ему на поясницу, задрав футболку повыше.       — Адам! Какого хрена?       Ткнув в выключатель маленькой настенной лампы, он, забавно извернувшись, торопливо вытирает стекающую по заднице сперму попавшейся под руку бумагой.       — Черт! Попало на джинсы, — он делает из бумаги комок и кидает его на пол. — Я же просил так не делать!       — А я просил не приходить сразу после обжиманий с Джастином. Но ты все равно поступаешь по-своему.       Он натягивает джинсы, облизывает запекшиеся от горячего дыхания губы и смотрит в глаза. Делает шаг и становится вплотную. Усмехается уголком рта и поглаживает по плечу, всем видом показывая, что наслаждается моей злостью.       — Потому, что мне нравится. Прекрасно приправляет наши и без того острые отношения. И я буду так делать, пока не наскучит.       — Думаешь, позволю выкручивать себе яйца? — хватаю его воротник, наматываю на кулак, пока он не упирается в подбородок, и наклоняюсь к лицу. — Хочешь поиграть со мной?       Остин дергается, возмущенно пытаясь освободиться, но его зрачки загораются развратными огоньками.       — Что ж, давай. Только по моим правилам, — разжимаю пальцы, снова толкаю на диван и нависаю сверху. — Ты бросаешь Джастина. А потом приходишь ко мне.       — Оставить парня, с которым стабильные отношения взамен ни на что? Считаешь, что я соглашусь на такое?       Остин упрямо задирает подбородок и прищуривается, выискивая в моих глазах тень сомнения. Но я пошел ва-банк, и отступать нельзя. Сглотнув подкативший к горлу удушающий ком, продолжаю, игнорируя резонный вопрос:       — Завтра вечером. У меня дома. Не придешь — больше не заявляйся.       — Серьезно? Или твое и без того странное чувство юмора стало еще хуже?       — У тебя сутки, чтобы обдумать. А теперь уходи.       Остин хочет съязвить что-то в ответ, но закрывает рот, сжимая губы в тонкую линию. Смотрит холодно и дерзко, но его уверенность слегка тает, когда я молча протягиваю выпавшие из кармана ключи и отхожу в сторону, сохраняя на лице полнейшее равнодушие.       Терпеливо жду, пока он резкими движениями застегнет ремень и пройдет к выходу.       — Поцелуй от меня Джастина в щечку, — бросаю с язвительной улыбкой, когда он оборачивается, и машу рукой.       — Пошел ты, — пронзив напоследок испепеляющим взглядом, Остин хлопает дверью.       Наблюдаю через окно, пока светлая рубашка не перестает мелькать слабым пятном и не исчезает в темноте. Ударив кулаком по стойке так, что заломило кость, пинаю стоящий рядом стул. Он с грохотом отлетает к противоположной стене и замирает, перевернутый кверху ножками. Сцепляю пальцы в замок, чтобы не начать крушить все, что попадется под руку, и делаю глубокий вдох. Набираю воды из кулера, пью залпом и отшвыриваю с хрустом смятый пластиковый стакан в мусорку.       Остин упрям. Возможно, иногда он даже упрямее меня. И теперь только вопрос времени и потраченных нервов, кто кого обойдет в этот раз. Но продолжать исполнять роль второго плана больше нельзя. Остин начинает чувствовать, что имеет надо мной власть. Пришла пора показать, что я никогда не стану кем-то на замене. К кому можно прийти лишь потому, что стало скучно. Остин нужен мне полностью.