Жизнь пополам

Утром я проснулся от звонка своего телефона. Крэп, кому и что понадобилось в такую рань?! Я потянулся к гаджету, чтобы поскорее ответить и не будить Лу. Но наши тела оказались так тесно переплетены, что это потребовало определëнных усилий. Да и телефон мой лежал в пиджаке, который оказался на полу. Кое-как извернувшись, я достал его. На экране светилось имя Баретти. Крэп, камеры! Вчера мы заснули так быстро, что не только их не включили, но даже не написали Гектору о причине отключения. Я торопливо ответил: — Месье Баретти, доброе утро. — Месье Стоун, приветствую, — отозвался тот. — Вы не в курсе, где Ваша напарница? Вчера я видел, как вы вместе отключили камеры, но до сих пор так и не включили. Не говоря уже о том, что мне вообще-то нужно писать о причинах. — Да, извините, месье Баретти, — быстро заговорил я. — Мы просто… — Месье Стоун, успокойтесь, — отрезал Гектор. — Я не спрашиваю о причинах. Судя по последней записи, было вполне понятно, к чему у вас там всё шло. Просто скажите, где мадмуазель Рид. — Здесь, рядом, — ответил я, глядя, как девушка сонно протирает глаза. — Мы оба у неё дома. Я сейчас включу камеры, и… — Нет уж, — заявил Баретти. — Сначала прошу вас обоих привести себя в приемлемый вид, а потом уже включать. Лицезреть столь грубое нарушение деловой этики у меня нет никакого желания. — Да, месье, — кивнул я. — Ещё раз прошу прощения. Мы собирались Вам написать, но заснули и… — Без подробностей, месье Стоун, — сказал Гектор. — Оправдываться будете лично перед Приором. Но от себя добавлю, что не ожидал от Вас такой откровенной глупости. Нет, я всё понимаю. Мадмуазель Рид — девушка симпатичная, вот Вы и не удержались. Но, ради всего святого, зачем спать-то вместе?! Это же — первый шаг к тому, чтобы просто секс перешёл в полноценный роман! Тут я рассердился: — Месье Баретти, возможно, Вы сейчас удивитесь, но у нас с Лу… то есть с мадмуазель Рид и есть полноценный роман. Если бы Вы более внимательно проверяли записи с камер, то видели, что несколько раз мы целовались, не выключая их. Гектор заковыристо выругался, после чего застонал: — Единый, только служебного романа нам и не хватало! То-то Приор обрадуется! — Месье Мартен в курсе этого, как Вы выразились, «служебного романа», — парировал я. — Не верите — спросите у него сами. На другом конце провода повисла мëртвая тишина. Затем, Баретти откашлялся, попытался что-то неразборчиво пробулькать и только через минуту более уверенно заявил: — Тем не менее, месье Стоун, Вы всё равно должны писать мне об отключениях камер. Запомните это сами и передайте Вашей… мадмуазель Рид, в общем. Мужчина замешкался, не зная, как теперь называть Лу, поэтому я решил ему помочь, ответив: — Хорошо, месье Баретти, мы с моей девушкой включим камеры, как только будем в приемлемом виде. Тут я посмотрел на псионичку и осëкся. Она, очаровательно растрëпанная, села на кровати, прикрыв грудь простынëй. Но её спина по-прежнему оставалась обнажëнной, и это зрелище мгновенно вызвало реакцию определëнной части моего тела. Кроме того, мне даже не нужно было касаться Лу, чтобы знать: она тоже хотела. Похоже, у того, что я так долго тянул с интимной близостью, имелись некоторые побочные эффекты. Так что, не прерывая разговора, я схватил девушку за талию и уложил обратно, в постель, нависая сверху. Она рассмеялась, но даже не думала сопротивляться. Так что я хриплым от возбуждения голосом добавил: — Впрочем, это может немного затянуться. Как Вы, наверняка, знаете, месье Баретти, Приор нам обоим дал сегодня выходной, и мы можем ещё немного поваляться. Но сразу после того, как мы отлипнем друг от друга, камеры будут включены, обещаю. — Эй, подождите минуточку! — воскликнул Гектор. Но у меня не было никакого желания ждать даже секунды, поэтому я заявил: — Увидимся завтра, месье Баретти! После этого мой телефон полетел в сторону, а мы с Лу снова переплелись руками и ногами. Я нежно поцеловал её в губы и выдохнул: — Доброе утро! — Ты не ушёл, — улыбнулась моя девушка. — Хотя мог. — Не мог, — покачал я головой. — И больше, наверное, никогда не смогу. — Из-за того, что произошло ночью? — спросила псионичка смущëнно. Единый, как же я любил, когда она краснела! Мои губы немедленно покрыли каждое пятнышко румянца сначала на одной щеке, а затем, на второй. После этого я уже серьёзно посмотрел ей в глаза и ответил на вопрос: — Нет, Лу, не из-за этого. Точнее, не только из-за этого. Если хочешь, я объясню, но это будет звучать, как слова героя дешëвой мелодрамы. Я мог не задавать такого вопроса, потому что эмоции моей девушки прямо-таки кричали о том, что она хотела услышать эти слова. Но отчего-то мне вдруг стало нужно её устное согласие. И я получил его. — Объясни, — тихо попросила псионичка. В эту секунду я почувствовал, что ещё сильнее влюбился в неё, хотя сильнее, казалось, было некуда. Я знал, что Лу никогда не прятала от меня эмоций. Знал, что она не лгала мне. Но тот факт, что эта уникальная девушка была готова выслушать мою слезливую исповедь, когда мне это стало нужно… Я почувствовал себя самым счастливым человеком на Земле и, окрылëнный поддержкой, заговорил: — Дело в том, Лу, что вчерашний день меня очень многому научил. Когда я вскочил под утро и те несколько часов, пока я не знал, что с тобой, показались мне Адом. Я не мог думать ни о чëм другом. Боялся глаза прикрыть, потому что всякий раз мне мерещилось твоё бездыханное тело. Потом Приор стал говорить о том, что ты его интересуешь, и я почувствовал ревность. Мне стало ясно, что не только опасная работа, но и всякие придурки могут нас разлучить, и пообещал себе, что не допущу этого. Благо, Мартен вроде понял, что ему ничего не светит, но ведь есть и другие. Потом, когда я услышал твой голос, у меня буквально земля ушла из-под ног. В тот момент единственное, о чëм я мог думать, был факт, что девушка, чья улыбка стала мне дороже солнечного света, жива. В общем, за вчерашний день я пережил всё: страх, ужас, ревность, шок, и наконец, увидев тебя, понял, что больше ни одной минуты не хочу быть вдалеке. А сейчас усвоил ещё и то, что засыпать и просыпаться рядом с тобой — это самое большое счастье, которое может быть. Я люблю тебя, Лу Рид, и ничто никогда не сможет этого изменить! Да, при нашей работе, смертельных опасностей избегать сложно. И да, никто не гарантирует того, что нас не убьют. Враги могут лишить нас жизней, но разъединить не удастся никому. Закончив свою речь, я подумал, что говорил невероятно долго и мог наскучить любой другой девушке. Любой. Но не Лу. Она слушала меня очень внимательно, и в её эмоциях я уловил отклик на каждое своё признание. То, как она весь вчерашний день беспокоилась за меня, скучала по мне и хотела прикоснуться. То, как переживала, что я уйду к другой, более утончённой, женственной и изящной. И то, как любила меня, отчаянно и нежно. А ещё я знал, что ей было тяжело сформировать эти чувства в слова, поэтому быстро добавил: — Лу, тебе не нужно ничего мне отвечать. Просто не прячь от меня эмоций. Я всё вижу в них. Псионичка улыбнулась: — У того, что мой парень — эмпатик, целое море преимуществ. И всё же одну самую банальную на свете вещь я хочу сказать вслух. — Да? — рассмеялся я. — И какую же? На щеках Лу снова появился очаровательный румянец, и мне пришлось бороться с желанием поцеловать каждое из этих красных пятнышек. Но я справился, сказав себе, что не стоило сбивать своей девушке настрой. А через минуту она выдохнула: — Я люблю тебя, Кей Стоун! И никому никогда не отдам! Несмотря на то, что эти слова были очевидны, исходя из эмоций Лу, они, казалось, огненной стрелой пронзили мне сердце. В груди разгорелся самый настоящий пожар, а, когда девушка подкрепила своё признание сладким и долгим поцелуем в губы, огонь распространился по всему телу. И я знал, что с Лу было то же самое. Мы поняли, что для полного счастья нам был нужен ещё один раунд. Поцелуи стали горячее, требовательнее, а возбуждение стремительно росло. К чёрту Баретти, к чёрту камеры! Сейчас мы хотели принадлежать только друг другу. А потом… «Дзынь! Дзынь! Дзынь!» — радостно уведомил мой телефон о входящих сообщениях. В этот момент я проклял всех. Себя за то, что поставил такой назойливый сигнал. Телефон за то, что он был настроен издавать такие звуки до тех пор, пока сообщения не прочитают. Создателей всех гаджетов мира за то, что изобрели приборы, которые пищали в самый неподходящий момент. Но особенно я прошёлся насчёт человека, которому взбрело в голову написать мне именно сейчас. Лу это тоже не понравилось, но первым, прервав поцелуй, выругался именно я. Моя девушка расхохоталась: — Не думала, что ты такие слова знаешь. — С кем поведёшься, — поддразнил я, нашаривая телефон там, куда совсем недавно его бросил. — Интересно, кому это ты так понадобился, что аж три сообщения прислали? — поинтересовалась псионичка. — Без понятия, — пробурчал я, взяв-таки телефон в руку. — Но, если это какая-нибудь ерунда… Я не договорил, открыл сообщения и застонал: — Йонас! Да, все три сообщения были от одного адресата и звучали так: «Приводи Лу в больницу через час. Кровь проверю от греха подальше». «Хотя нет, лучше через полтора, чтобы точно все разбрелись по кабинетам». «Вдвоём приходите, тебя тоже проверю на всякий случай, наверняка ведь дотрагивался». — Дотрагивался, ещё как дотрагивался, — со смехом прокомментировал я последнее сообщение. — В чëм дело? — поинтересовалась Лу. Так как мы всё ещё находились в объятиях друг друга, я ощущал, что она была возбуждена и недовольна прерванными поцелуями. Впрочем, со мной происходило то же самое. Но забота о Лу и беспокойство о том, как бы она, действительно, чего не подцепила за Периметром, были сильнее. Поэтому я виновато улыбнулся ей и сказал: — Прости, но нам придётся пока остановиться. Если через полтора часа мы не будем у Йонаса в больнице, он меня прикончит. Обещал, во всяком случае. Ты собирайся, а я быстро съезжу домой, переоденусь. Камеры только включи, когда оденешься, а то Баретти, наверное, уже нас проклял.