Жизнь пополам

Мадам Дюпон охнула, после чего заметила: — Ого! Получается, в нашем роду уже двое псиоников. Моя сестра, твоя двоюродная бабушка, — аквакинетик. А у тебя какой вид пси? — Пирокинез, — ответил Одрик, вернув рукав на место. — Впрочем, если тебе не нужен внук-псионик… — Что ты, что ты! — поспешно воскликнула старушка. — Говорю же, я не имею ничего против вас! И твой покойный дед тоже не имел. В конце концов, от семьи отворачиваться негоже. Расскажи лучше, как поживает твоя мама. Все еще злится на нас с Арно? — Боюсь, что да, бабушка, — вздохнул Одрик. — Давая мне этот адрес, она выглядела так, словно лимон целиком разжевала. И, наверное, без причин мама меня сюда бы не отправила. Он рассказал мадам Дюпон о смерти отца и замужестве матери. Та слушала, не перебивая, лишь поджав губы. — В общем, мама сказала, что жить с ней я больше не могу, — заключил паренек. — Даже на порог меня не пустила. Просто дала этот адрес и пояснила, что в Нью-Пари проще найти работу. И вот, я здесь. Старушка помолчала с минуту, переваривая информацию, а затем, объявила: — Что ж, в одном Кристин права. Здесь тебе не составит особого труда найти работу. Пирокинез нужен во многих местах. На свою маму тоже не обижайся. Я думаю, она тебя не пустила, чтобы защитить. Скорее всего, ее новый муж из тех чистых, которые нестабильных ни во что не ставят. Я уж молчу про псиоников. — Да, наверное, — согласился Одрик. — Только этот самый муж, похоже, ей еще и мозги здорово промыл. Теперь мама откровенно меня боится. — Ну, пирокинез ведь признан самым опасным типом пси, — заметила мадам Дюпон. — Ничего удивительного. Она хотела добавить что-то еще, но, заметив наши сердитые лица, поспешно заверила: — Это не значит, что я его тоже боюсь. Вовсе нет. Всего лишь объясняю позицию дочери. Ладно, оправдывать я ее не буду, если уж на то пошло. Но у меня есть один вопрос. Я понимаю, почему ты, дорогой внук, столь внезапно ко мне заявился. Но, ради всего святого, как вы, трое, оказались вместе? Месье Стоун, Вы что, раньше его знали? — Одрик был знаком со мной, мадам Дюпон, — вмешалась Лу. — Мы учились в одном интернате, а здесь столкнулись случайно. Кей был со мной, и, узнав, кто является его бабушкой, решил помочь, представить Вам внука. Мало ли, вдруг Вы подумаете, что это — проходимец какой-нибудь. — Кстати, да! — спохватилась старушка, внимательно посмотрев на внука. — Одрик, ты пойми меня сейчас правильно. Я вижу сходство между тобой и Арно, только это может быть простым совпадением. Можешь ли ты как-то подтвердить, что являешься сыном Кристин? Тот, молча, достал телефон, что-то пощелкал, протянул его мадам Дюпон, после чего объявил: — Это — наше семейное фото. Сделано оно, правда, еще до интерната, но и я, и мама должны угадываться. Также, могу рассказать об ее особых приметах, о которых знают только близкие. Например, у мамы есть шрам на левом локте. Она рассказывала, что получила его в детстве, упав с качелей. Кроме того, родимое пятно, похожее на полумесяц, чуть пониже правой лопатки. А еще у нее на шее слева была татуировка в виде синей бабочки. Правда, когда мне было девять, мама ее свела. Объяснила, что ей стыдно ходить на родительские собрания в школе. Мол, все пялятся. Мадам Дюпон расхохоталась. — А я говорила, что она еще пожалеет о своем решении нанести это безобразие! До сих пор помню выражение лица Арно, когда тот увидел эту бабочку! Ну, хорошо, Одрик, теперь я уверена, что ты — мой внук. А еще, судя по фотографии, у меня и внучка есть? Пирокинетик сник: — Была. Манон умерла, пока я был в интернате. Прости, не знаю подробностей. Заметив укор в глазах бабушки, паренек яростно добавил: — Точнее, меня в них не посвятили. Видимо, сообщить скромному псионику, от чего умерла его сестренка и где она похоронена, ниже достоинства чистых. — Неужели вас из интернатов даже на похороны близких не отпускают?! — всплеснула руками мадам Дюпон. — Отпускают, если знают о случившемся, — ответил Одрик. — А мама не то, что в интернат, даже мне сообщить не соизволила. О смерти папы и Манон я узнал только по приезду, то есть вчера. Вот так, одним махом. Старушка бросила на внука сочувствующий взгляд. А тот решил перейти к главному: — Бабушка, я понимаю, что свалился тебе, как снег на голову, но мне, действительно, некуда идти. Ты можешь приютить меня на первое время? — Конечно, — удивилась та. — Думала, это предполагалось с самого начала. — Спасибо! — с облегчением вздохнул Одрик. — Обещаю, что не буду тебе мешать, и, если что, всегда помогу по дому. Как только найду работу и получу первую зарплату, сразу съеду. — Куда? — поинтересовалась мадам Дюпон. — Комнату сниму, или еще что-нибудь придумаю. Смотря куда устроюсь и как будут платить. — Да куда бы ты ни устроился, первой зарплаты тебе хватит, максимум, на блок в Термитнике, — возразила его бабушка. — А я не позволю своему внуку жить в таком гиблом месте. — В Термитнике, как я убедился сегодня, и нормальные люди живут, — заметил пирокинетик, бросив взгляд на Лу. Но моя соседка этого не заметила и продолжила гнуть свое: — Там живут лишь те, у кого нет выбора. Термитник — это такое место, куда, попав однажды, больше не выйдешь. — Почему? — удивился Одрик. — Разве не могу я пожить там полгода-год и накопить тем временем на жилье в более благополучном районе? — Нет, не можешь, — отрезала мадам Дюпон. — То есть, конечно, законом это не запрещено, вот только есть момент. Можно вытащить человека из Термитника, но нельзя вытащить Термитник из человека. Все жители этого района рано или поздно спиваются или становятся наркоманами. А из женщин там только проститутки и могут находиться. Мне стало обидно за Лу. Со стороны моей соседки говорить так было очень цинично. И я чувствовал, что девушке эти слова тоже были неприятны. Нет, так не пойдет! — Мадам Дюпон, я попросил бы… — начал я. Но женщина меня уже не слышала. Она вошла в раж и заключила: — Честное слово, весь Термитник давно пора отправить за Периметр! Там их место. — Мадам Дюпон! — громче воскликнул я. Тут только соседка повернулась ко мне. — Вы не согласны, месье Стоун? — Не согласен, — отрезал я. — И прошу Вас никогда не говорить такого хотя бы при мне. — А разве не там Вам прострелили ногу, или я что-то путаю? — осведомилась моя соседка. — Ну, во-первых, при моей работе, ногу или даже голову мне могут прострелить в любом месте. А во-вторых, это самое ранение мне нанесла Лу. Случайно. И да, она живет в Термитнике. Мадам Дюпон окинула мою девушку удивленным взглядом и заметила: — Надо же, а по внешнему виду и не скажешь. — Внешность обманчива, — пожала псионичка плечами. — Хотя в чем-то Вы правы. Термитник — так себе район. И все-таки мне приходится терпеть. Нужно ведь с чего-то начинать. Я родом из провинции, связей полезных нет, вот и живу там, где могу. — Ну, хорошо, у Вас нет выбора, — вздохнула мадам Дюпон и снова перевела взгляд на внука. — А у тебя, Одрик, он есть. Ты нисколько мне не помешаешь. Живи до тех пор, пока не накопишь на жилье в нормальном районе. — Давай пока не будем заглядывать так далеко, бабушка, — ответил он. — Мне бы, для начала, на работу устроиться. Вот, завтра этим и займусь. — А я попробую договориться с твоим дядей, — добавила мадам Дюпон. — Ты ведь знаешь, что у тебя есть дядя? — Да, мама как-то упоминала, что у нее есть брат, — кивнул Одрик. — Только, по-моему, она и на него обижается. — Неудивительно, — вздохнула моя соседка). Кристин, поссорившись с отцом, надеялась получить поддержку от Юрбена, а он согласился с нами. Мой сын, кстати, тоже непременно захочет с тобой познакомиться. Он очень скучает по сестре и постоянно спрашивает, не выходила ли та на связь. А еще, Юрбен занимает довольно высокий пост в Церкви. Возможно, сумеет помочь тебе с работой. — Думаю, Одрик, с такой высокой ступенью пси, и так будет нарасхват, — заметил я. — Итак, раз мы все разрешили, позвольте нам с Лу вас покинуть. — Ребят, давайте только номерами обменяемся, — спохватился парнишка. — Мало ли, что. Вы, двое, мне очень помогли. Не хочу терять связь с вами. Мы быстро записали контакты друг друга, после чего я увел девушку к себе. Что ни говори, она была расстроена словами мадам Дюпон. Нам следовало это обсудить. Поэтому, закрыв за нами дверь своей квартиры, я притянул ее к себе и, уткнувшись в изгиб тонкой шеи, сказал: — Не бери в голову, Лу. Термитник — район, конечно, паршивый. Только это не значит, что ты не годишься для другого. Да, там много не самых лучших людей, но из любого правила всегда есть исключения. — Но могу ли я стать таким исключением, Кей? — грустно спросила псионичка, прижавшись. — Я ведь ничем не отличаюсь от других его жителей, и… — Отличаешься, еще как отличаешься, — возразил я. — А знаешь, чем? Своим стремлением к лучшей жизни. Другие обитатели Термитника давно примирились со своей судьбой. Но не ты. И, поверь, у тебя есть все необходимые качества, чтобы выбраться оттуда. Ты способная, сильная, умная и невероятно упорная. Ты готова биться головой об лед, чтобы добиться цели. Ты честная со всеми и с собой тоже. Ты знаешь, чего хочешь, и смело идешь к этому, посылая подальше все преграды. Я в жизни не встречал таких людей. Ни в Термитнике, ни где-либо еще. — По-моему, ты судишь предвзято, — рассмеялась Лу. — А вот и нет, — ответил я. — Когда мы с тобой только начали работать вместе, я пытался — ох, как пытался! — быть объективным. Но ты ни разу не дала мне повода усомниться в своей первоначальной оценке. Еще там, в «Утконосе», дотронувшись до тебя, я подумал: что могла забыть эта особенная девушка в такой глуши. И с каждой минутой мне оставалось только убеждаться в том, что ты, действительно, слишком хороша для Термитника. Тут я слегка отстранил голову, заглянул возлюбленной в глаза и мягко добавил: — Твое место не там, Лу. И уж точно не за Периметром. Оно здесь, в КС, возле таких же смелых и упорных людей, как ты сама. И… со мной. Псионичка расслабилась, улыбнулась и поцеловала меня в губы. Тепло, благодарно и так нежно, что мое сердце забилось чаще. — Спасибо! — прошептала она, когда поцелуй прервался. — Ты всегда знаешь, как меня успокоить! И никакие пси тебе для этого не нужны!