nueki, tolchonov — so tired
— Если бы я верил в знаки судьбы, то сказал бы сейчас, что дождь пошёл весьма символично, — замечает Хосок, скучающе наблюдая за тем, как дворники с глухим звуком сметают подтёки с лобового стекла. — Ты, вроде как, маг. Должен верить в такое, — лениво отвечает Тэхён, ощущая себя дискомфортно. Вовсе не потому, что он боится волшебника или из-за того, что им двоим сейчас предстоит мокнуть под неожиданно хлынувшим ливнем. Дело, как бы ни хотелось то отрицать, всё же в Чонгуке: наследник сеульского клана в данный момент как никогда ощущает острейший невроз от того, что не может находиться рядом с мальчишкой, которому угрожает опасность. Виной тому внезапно проснувшееся чувство ответственности, связь повелителя и его раба-подчинённого или симпатия на уровне пресловутой романтики, времени задуматься нет — Хосок, сидя на месте водителя («Я не дам тебе садиться за руль своей тачки!») ухмыляется и комментирует ранее сказанное: — Я маг двадцать первого века. Я знаю, что вызывает осадки. Даже если они крайне внезапные. — Разве когда ты был маленьким, люди не думали, что Земля является плоской? — фыркает Тэхён в кулак. — Пошёл ты, не такой я и старый! — Хосок давит смех, а затем, глаза закатив, уточняет: — Мне было всего лишь двенадцать, когда «Титаник» попал на свидание с айсбергом. — До сих пор удивляюсь, что ваша братия ничего не предприняла для спасения стольких людей. — Насколько я знаю, «White Star Line» не заплатили старшим колдунам столько, сколько те запросили, и те отказались работать. Ты же знаешь нашу политику: вампиры и люди слишком потребительски относятся к нам, поэтому работаем мы лишь по предоплате. Желательно в сотню процентов. — А ты сейчас согласился расследовать дело бесплатно, — замечает Тэхён, скосив на мага глаза. — В чём причина, Чон? — Потому что ты попросил, — на него даже не глядя, просто сознаётся Хосок. — Не потребовал, не надавил, а отвёл меня в сторону от этого цирка и сказал: «Чон, мне нужна помощь, а без тебя я не справлюсь». Люблю, когда без меня не справляются. — Врёшь, — спокойно замечает наследник сеульского клана, прикрывая глаза. — У нас за все годы было столько моментов, когда без тебя нельзя было справиться, блять, без твоих заклинаний мы все не можем без страха ходить по улице днём, а сеульские вампиророждённые даже не могут размножиться. Ты всегда требовал деньги вперёд. А сегодня ничего не сказал. В чём причина согласия? Я хочу знать. — А какова выгода от этого знания? — в ожидании «стрелки» Хосок тормозит плавно и мягко. Тэхёну всегда нравилась его манера вождения: Чимин жуткий «шашечник», а Сокджин порой резковат в торможении, что раздражает. — Считай, что хочу раскрыть твои самые страшные тайны. — Страшных тайн у меня, Тэхён, нет, иначе бы мне, скорее всего, пригодилась бы твоя помощь, — отвечает колдун абсолютно спокойно, а затем, приоткрыв окно, позволяет себе закурить. — В нашем мире «страшные тайны» — залог не менее страшных проблем, которые без вампира-политика почти невозможно решить. — Мне нравится, что сам Чон Хосок смеет оценивать моё положение столь высоко. — Твоё положение и правда далёко от понятия «простой обыватель». — Как и твоё. — Если говорить о моём положении в ковене, то ты удивишься, — пожимает плечами волшебник. — Я тот самый парень, который обладает недюжинной силой, однако среди наших — не самый старый, что в нашей среде значит «опытный». Ещё и вампиры мне помогли власть захватить, ну что за нахальство, в самом-то деле, сам, что ли, не мог дать по щам Ли Чувону и занять его место? — Ваши наших не любят, — кивает Тэхён. — Наши не любят, что ваши и без того суют носы всюду, куда только вздумается, считая себя абсолютно всесильными, а тут я ещё докинул повод, — отвечает Хосок. — Хотя наплевать. У меня как у кочевника репутация была давненько не очень. — А что плохого в кочевничестве? — Моя бабка каждый раз за сердце хватается, стоит только ей вспомнить, что было то время лихое, когда её внука видели то здесь, то там. Без жены, без пиздюка, который бы с детства пукал блёстками и играл с головами летучих мышей вместо игрушек, но в компании двух вампиров-отступников, которые не сидят у себя в Зале Совета, решая дела кровососов, а прожигают отведённую вечность. Быть уважаемым в ковене — это иметь жену, выводок сопливых магёнышей, по праву занять своё место на какой-нибудь территории, и чем больше город, тем круче. А есть я. Мне уже больше века, а у меня ни семьи, ни детей, ни «рабочего места», но есть плохая компания. Каждый раз, стоило мне с ней связаться, она выливала на меня ушат говнеца: мол, как же так, почему я не думаю о продолжении чародейского рода, почему постоянно зависаю с вампирами, дружбу вожу, хотя не могу сказать, что мы хоть когда-либо были друзьями. — Ты правда так думаешь? — повернув к нему голову, уточняет Тэхён. — Ты о чём конкретно сейчас? — Хосок жмёт на педаль, машина плавно стартует и, наконец, поворачивает. — Что мы с тобой никогда не могли зваться друзьями. После этого чародей долго молчит, что-то взвешивая в своей голове. Так долго, что пару раз Тэхёну начинает казаться, что его собеседник ушёл глубоко в свои мысли: всё, что Хосок делает какое-то время, так это изучает дорогу и курит. Но, впрочем, нет — сформулировав мысль, маг произносит негромко, на него даже не глядя: — Какое-то время я мог бы звать тебя своего рода приятелем, Ким. Очень давно, может быть, пару лет от начала знакомства. Но моим другом ты так и не стал. — Потому что у тебя нет друзей? — столь же негромко уточняет Тэхён. Он не уверен, что понимает сейчас всё именно так, как ему нужно. Не знает, что именно чувствует. Но интуитивно осознаёт: прямо сейчас они ступают на ту территорию сердца Хосока, куда тяжёлые ставни души колдуна обычно сомкнуты наглухо. — Потому что не для тебя отведена эта роль в моей жизни. Увы, — с невесёлой усмешкой говорит ему маг. — Но всё-таки ты мне помогаешь, — замечает вампир. — Абсолютно бесплатно. — Но всё-таки я тебе помогаю, — кивает Хосок. — Совесть не позволяет драть деньги с придурков. Закрываются ставни. Ставится точка в их разговоре. Виднеется на горизонте металлолом из машины Тэхёна, на которую Хосок дистанционно накинул чары невидимости для простых смертных.***
Чонгук не может понять, чем вызваны странные чувства в душе, когда Сокджин привозит его в пустую квартиру Тэхёна. Несколько раз ему уже доводилось бывать здесь, когда хозяин отсутствовал: например, когда Ким отправлялся на заседания или когда он отлучался куда-то. Но изначальная точка — Тэхён здесь присутствовал и вот-вот вернётся — всегда была неизменной, а прямо сейчас, когда Джин, открыв дверь, пускает парнишку внутрь, Чон вдруг ощущает себя как никогда уязвимым. — Тебе здесь едва ли следует бояться чего-то, — верно толкует его эмоциональный спектр почти-Советник: порой Чонгук забывает, как остро чувствуют эти ребята все их чувства. — То нападение, которому вы оба подверглись, явно было чем-то таким, что могло припугнуть, но не спровоцировать реакцию вампирского Дома. Если ударят по этому месту, Дон узнает немедленно и реакция уже иного характера не заставит себя долго ждать. Поэтому, да, ты в безопасности, поскольку Дон всемогущ, а враг даже если следит сейчас за тобой, то не предпримет каких-либо действий. На этих словах Чонгук резко отшатывается от одного из окон, к которому подошёл мгновением ранее. Сокджин же на это негромко смеётся, головой покачав, и уходит вглубь квартиры — куда-то в сторону кухни. А Чонгук, сев на диван в роскошной гостиной, крепко задумывается. Сам факт ожидания держит его, как говорят, «на измене»: ни хрена не понятно, что происходит, чего именно ждать, кроме того, что Юнги вот-вот вернут память, и что будет следовать после того, как это случится, загадать тоже нельзя. Юнги знал действительно много — куда больше Чонгука, за которого когда-то и зацепился Чихён как за рычаг давления на своего старшего брата. Ещё Юнги куда наблюдательнее, чем можно подумать: может, благодаря его знаниям и умению анализировать они тоже к чему-то придут? А как отреагирует хён на то, что это Чимин оказался невольным убийцей их с Чонгуком родителей? О таком нельзя будет молчать — если вампиры решат скрыть этот факт, то расскажет сам Чон, понравится это им или нет. В конце концов, Пак для Юнги всегда был тем самым парнем, на которого с позиции младшего смотришь и невольно завидуешь: никогда Чимин не давал Чонгуку ни единого повода даже подумать, что он причинит боль его ближайшему родственнику. Наоборот: несмотря на невысокий рост и смазливое личико, бывший наследник сеульского клана не скрывал простой факт — он является одним из самых сильных вампиров их времени и способен защитить то, что ему очень дорого. Рассказывал как-то: Тэхён, его младший брат, обладает опытом ведения военного дела, и как вампир раскрыл себя одним из быстрейших, что в сочетании с первым фактором даёт ему миллион преимуществ. Но слабее в физическом плане: Чимин, может, и медленнее, но его хватка будет смертельной. Ещё в Чимине всегда было, есть и, конечно же, будет, то аристократичное понятие чести: даже если бы они с Юнги вдруг расстались, он бы ни за что не стал отравлять ему жизнь. Так что да, Чонгук всегда был спокоен, когда дело касалось Чимина, как спокоен сейчас, даже с тем знанием, как именно обернулись для их семьи те отношения. Эта информация кровоточит сильнейше: если подумать, то не встреться Юнги с Чимином там, в школе, то их родители бы всё ещё были живы. Они бы не были впутаны в распри Нижнего мира, Чонгук бы впоследствии не мучился столько времени, пытаясь докопаться до истины, не находились бы сейчас под угрозой. Но то, что случилось, уже не изменить — и едва ли даже Хосок со всей своей силой способен обернуть время вспять, чтобы исправить ошибки былого. Наверное. Если познания в вампирской среде у Чонгука весьма неглубоки, то в ведьминских игрищах он осведомлён ещё меньше. Так что, да, на Чимина нет смысла сейчас точить зуб за ту вещь, в которой он невиновен. Тот, кто всё это сделал, наверняка надеялся ударить как можно больнее: будь на его месте Чонгук, то он бы из чувства мести отчасти даже хотел бы, чтобы кто-то из их семьи всё-таки выжил после той роковой ночи, ведь видеть ненависть в некогда любящем взоре Чимину бы было в сто крат больнее, чем стоять над трупами когда-то живых, дорогих сердцу людей, которых убил своими руками. Нет, Чонгук той самой сволочи, что лишила его любимых родителей, не даст поводов радоваться: ненавидеть Чимина и искать в его смерти отмщения он точно не будет, здесь Тэхён попал в яблочко. Наоборот, он приложит усилия, чтобы помочь тем, кто сильнее, вычислить личность преступника, когда-то отобравшего у него всё абсолютно. — Грустишь? — в комнату заходит Сокджин с небольшим подносом в руках: на нём Чонгук замечает тосты с творожным сыром и чашку чёрного чая. — Решил о тебе позаботиться, — не смущается Ким, пожимая плечами. — Ты неплохой парень, с которым случилось много дерьма. Думаю, ты заслужил, чтобы тебя слегка подкормили после такого ебанутого дня. — Спасибо, — негромко смеётся Чонгук, принимая поднос и не имея, в общем-то, ничего против того, чтобы этот вампир сел рядом с ним. — Нет, не грущу. Просто задумался. — О чём же? — О том, что считаю бессмысленным ненавидеть Чимина за смерть моих предков. Он, как и мы все, оказался заложником этой страшной трагедии. Может быть, с точки зрения внутренней травмы ему даже хуже, потому что если мы с Юнги потерпевшие, то он был орудием. В руках того, кого я ненавижу всем сердцем, — последнее Чонгук произносит отчаянно зло, после чего, вздохнув, берёт в руки чашку. — Главное, чтобы Юнги это понял, когда ему вернут память. — Ты более зрелый, чем мне думалось, — задумчиво признаётся Сокджин. — И только сейчас я могу полноценно понять, почему он за тебя зацепился. — Кто? — Мой будущий Дон, — пожимает плечами Ким с доброй улыбкой. — Но... — и, помолчав, машет рукой как-то отчаянно: — Ладно, пока его нет, я признаюсь: Тэхён всегда разбирался в вампирах, магах и людях лучше меня, так что мне порой даже нет смысла пытаться в анализ, я просто ему доверяю в этом вопросе. — Именно по этой причине ты сейчас отпустил его с Чон Хосоком? — голос Чонгука звучит очень ровно и невероятно спокойно, когда он произносит эти слова. Ровно настолько, чтоб: — Вы поглядите, а мальчик с зубами! — и, хлопнув в ладоши, Сокджин громко смеётся: — Ты, стало быть, заревновал? — Я не... — он да, и отрицать это бессмысленно: невзирая на все доводы разума, Чонгук всё ещё порой эмоционально ребячлив и удержать себя на поворотах порой бывает достаточно сложно. Поэтому: — ...да, — выходит глухим, потому что он уныло и даже отчасти комично опускает лицо куда-то к груди, всё ещё совершенно по-глупому держа чашку с чаем двумя руками так сильно, будто та может сбежать. — И почему же? Чонгук не Тэхён, то есть он не очень хорошо разбирается в вампирах, магах и людях, так что не может дать стопроцентной гарантии, что прямо сейчас он может позволить себе распустить язык вволю и поболтать с Сокджином по душам. А с другой стороны, этому парню уже доводилось случайно увидеть его в таком количестве компроментирующих положений и поз в этих стенах, когда он приезжал забрать своего подопечного, что, казалось бы, а какая, по сути, разница? Один такой разговор смело можно сравнить с одним солнечным днём, когда Сокджин зашёл в спальню Тэхёна и застал Чонгука не просто в чём мать родила, а в коленно-локтевой на кровати к двери лицом и с Тэхёном позади и внутри. А Тэхён, знаете ли... любит по-своему проучать окружающих, и по этой причине даже не подумал о том, чтобы попросить незваного гостя слегка подождать или хотя бы остановиться. Отнюдь — в тот день Тэхён, не переставая трахать Чонгука, по ходу данного действия начал задавать Сокджину кучу вопросов с жирным подтекстом: что-то вроде: «Погода хорошая, а?» или «Как-то ты рано пришёл, не находишь?». Сокджину уже много лет и он, конечно же, всякое видел. Однако Чонгук младше всех этих ребят разов этак в пять и у него нет опыта миллиона прожитых жизней, поэтому в тот самый день он чуть не умер от силы конфуза. — Потому что они... очень близки, я полагаю, — снова вздохнув, говорит, всё же решаясь. — И многое вместе прожили. — Я тоже близок с Тэхёном, но ведь ко мне ты не ревнуешь. — Я знаю, но это не то. Знаешь, порой странно подмечать такие моменты, как, например, когда Хосок в один миг говорит, что за бесплатно к нему даже домой не попасть, а в следующий Тэхён входит в квартиру без спроса с ноги и у того нет возражений. Да даже сейчас: с Чимина он за пакет крови бабок содрал, но с Тэхёном при этом поехал к машине расследовать дело. И то, что они оба знают друг друга так долго, что Хосок может позволить себе говорить «Узнаю тебя старого» или вроде того... Это всё... странно, окей? — Хосок эпатажен и сложен. Тэхён эпатажен и сложен. Их отношения носят тяжёлый характер, который не меняется уже десятки лет, Чон Чонгук. Поверь мне: если бы они захотели попробовать, они бы попробовали уже множество раз. Но они порознь, а Хосок так и вовсе отрицает для себя отношения. Но ты совершенно очарователен в этой влюблённости в моего Дона. — Он ещё пока не твой Дон, — бубнит паренёк. — То есть влюблённость ты не отрицаешь? И, головой покачав, Чонгук признаётся. И себе, и Сокджину: — Нет смысла отрицать очевидное.***
Тэхён приезжает спустя три часа: чертовски на нервах, злой, как собака и не желающий говорить с ними какое-то время. Чонгук, может быть, чувствует себя весьма дискомфортно из-за того, что у него нет возможности узнать положение дел: наследник сеульского клана источает колоссальную ярость и нежелание с кем-либо говорить первые полчаса пребывания дома. Однако затем, видимо, выдохнув, приходит в себя и, выйдя из спальни, где предварительно заперся, рассказывает им ряд вещей. Вещь первая: магия, которой их атаковали, носит тёмный, порочный характер. Что-то такое, чего Хосок почти испугался и говорить об этом наотрез отказался, пробормотав что-то о том, что надо будет доложить в ковен. И именно это причина того, почему наследник сеульского клана сейчас так раздражен. (О том, как он орал на чародея, стоя под ливнем, и требовал рассказать всю подноготную, он умалчивает. Ровно так же, как умалчивает о едкой улыбке Хосока с не менее острой, колкой приправкой: «Ты сейчас бесишься из-за того, что ты ебучий вампир, которому нужно всё знать, или же потому, что у тебя за человечка Чонгука трясутся поджилки?». Может быть, Тэхён умалчивает так же о том, что после такого вопроса обнажил перед Хосоком клыки и они почти подрались прямо у разбитой машины). Вещь вторая: следы этих сил очень похожи на те, что Хосок обнаружил в том склепе, откуда вылез Чимин. Примечательно: только Чимин, потому что остальные преступники остались на месте — Хосок хорошо помнит каждого, потому что когда-то их всех иссушил именно он своими руками. — И вещь третья, которая греет мне душу и сердце: для того, чтобы удостовериться, что по территории Дона орудует один и тот же преступник, нам нужен доступ в северный склеп, куда Хосока никто не пускает без разрешения — тра-та-та! — Ким Намджуна, — и Тэхён, улыбнувшись, разводит руками. — У меня для тебя задание, Джин-и. — Засунь себе его в задницу, — серьёзно предлагает Сокджин. — Я не буду этого делать. Я не пойду на поклон к Ким Намджуну. — Конечно пойдёшь. Сразу после того, как мы втроём наведаемся к двум главным героям нашей любовной комедии и обсудим план действий.