spag heddy feat. anna yvette — hide (sex whales remix)
В тот чёртов день, когда Чон Хосок всё же добирается до территории Хранителя севера, он, хорошо распознавший следы чужого вмешательства в склепе, где был заперт Чимин, преисполнен мрачной решимостью. Нельзя сказать, что он и впрямь горит жаждой узнать, что же за маг такой решил испортить жизнь кровососам: тут дело, скорее, в желании выяснить, что же это за чучело рискнуло тягаться с ним силами — и преуспело по непонятной причине. Соревновательный дух в Хосоке давным-давно мёртв, но жажда наживы сильна будет всегда: и если в Сеуле объявился какой-то ублюдок, который смог одним махом снять чужую печать, то ему важно знать конкурента в лицо. Сегодня он мелко пакостит, выпуская из склепа одного из самых громких преступников современного Нижнего мира, а завтра приходит к Хосоку в квартиру и заявляет, что отныне он берёт под крыло столицу Южной Кореи и весь чужой заработок. Нет, так дела определённо не делаются: он сам недавно поступил идентично, и наебать себя своим же оружием никому не позволит. Хосок умнее, чем большинство вампирского социума: у него опыта больше, живёт он подольше, видел много всего интересного. А ещё он может увидеть следы такого характера, которых вампирам ни за что не заметить в виду того, что они... банально не колдуны. И сейчас важно узнать, было ли это в первую очередь посягательство только на угодья Хосока или следы, о которых отчитался господин Ким Намджун на недавно прошедшем собрании в Зале Совета, были оставлены тем же неизвестным пока чародеем. Потому что если второе, то проблема уже становится общей, а не только его одного. Ведь если данный таинственный маг отметился уже в двух регионах, то это явно попытка преломить ход событий — осталось понять только лишь, во имя чего. Как источник дохода Дон Пак, мягко говоря, очень щедрый, и на месте этого неуловимого парня Хосок бы просто убил себя и занял бы колдовской трон с постоянным столичным доходом. Так поступил бы любой, кто не знает истинной силы сеульского мага (потому что тогда к нему бы никто лезть не рискнул). Нет, здесь дело явно не только в Хосоке. Осталось лишь только проверить догадку — хотя чутьё неизменно подсказывает, что она окажется правдой. Северный склеп находится не в таких ебенях как сеульский. Инфраструктура этой части вампирских угодий вообще очень компактна и по антуражу напоминает деревню: все знают друг друга, всё неподалёку, всё под большим крылом Ким Намджуна — молодого вампира, который, на самом-то деле, большой молодец, потому что самостоятельно, как говорят, добился успехов в политике, и Дон самолично повысил его, поставив на эту должность. В любом, впрочем, случае, Хосок будет надеяться, что их пути сегодня пересекаться не будут: хотелось бы быстро сделать дела и вернуться домой с целью обдумывать то, что увидит. Быстро оглядеться на кладбище, чтобы никого не увидеть, быстро спуститься вниз по ступенькам, быстро... Ага. Разбежался. — Посторонним вход воспрещён, — сообщает один из двух караульных. А Ким Намджун и правда неглуп и повторений побегов не хочет. — Я сеульский маг, молокосос, — заявляет Хосок, глядя молодому вампиру прямо в лицо, — мне можно везде. — Посторонним вход воспрещён, — повторяет за другом второй караульный. — Если у вас есть вопросы, будьте любезны, обратитесь к Хранителю или к Советнице. — Я Хранителя вашего, маму его, старше раза в четыре! Это он должен задавать мне вопросы, а не я ему, ясно? — Если у вас возникают вопросы касательно компетентности Хранителя севера, то вы всегда можете подать свою жалобу в официальной приёмной сеульского Дона, — говорит первый вампир с невероятным спокойствием. — Да чтоб вас двоих! Мне нужно попасть туда в рамках расследования! — Хосок даже почти ногой топает в своей невероятной досаде. — Ничем не можем помочь, — пожимает плечами второй караульный. — Хорошо, тогда могу ли я провести осмотр хотя бы входа в этот грёбанный склеп? — Посторонним вход воспрещён, — повторяются эти двое в синхроне. — Если у вас есть вопросы, обратитесь к Хранителю или Советнице. И, цыкнув, Хосок понимает: бороться здесь бесполезно, проще уйти. И, развернувшись на пятках, поднимается обратно на кладбище, где выходит назад за ворота к машине. Звонить и просить помощи очень не хочется. Однако мера необходимая, пусть ему потом и припомнят этот звонок. А потому, вздохнув, прижимает к уху смартфон, слушая монотонность гудков какое-то время. А потом, наконец, дожидается хриплого: — Маг, ты видел время? — Десять утра, — кивает Хосок, хотя собеседник всё равно это не сможет увидеть. — Извиняться за поздний звонок я не буду. Нужна твоя помощь, вампир. — Ты в курсе, что когда кому-то нужна чья-то помощь, то она... не так просится? — голос Тэхёна в динамике звучит слегка пободрее, но недостаточно, чтобы Хосок начал прямо сейчас излагать свою просьбу. — Прости, я нечасто пользуюсь данной опцией, так что у меня нет навыка в словесном римминге. Вставай, Ким, это тебя тоже будет касаться со временем. — Почему ты звонишь именно мне? — со вздохом тянет наследник сеульского клана и, очевидно, садится в постели: маг слышит шуршание ткани и протяжный мучительный стон, от которого у особо ретивых мог бы образоваться стояк. — Почему не моему старшему братцу? Вот, кто действительно любит помогать всем нуждающимся. — Во-первых, потому что Чимин снова начнёт страдать по Юнги, а я уже устал это слушать. Мне за это не платят, — спокойно отвечает Хосок, — а, во-вторых, мне нужны твои деньги и власть. Прямо сейчас. — Знал бы ты, как много вампиров ложилось в койку со мной по этой причине... — ...и знать не хочу. Ты проснулся? — Допустим. — Организуй мне встречу с Хранителем севера. Прямо сейчас. — В десять утра? Ты ебанулся? — и вот сейчас Тэхён просыпается. — Политика сна не знает, Ким. Разбуди его. Он нужен мне прямо сейчас, я уже на его территории. — Что ты там забыл, мать твою? А вот это уже... — Тебя не касается. — Ты сам сказал, что касается! — Я сказал, что это тебя будет касаться со временем. Наберёшь, как договоришься, короче, — и вешает трубку, после чего в совершенно расстроенных чувствах садится в машину и включает радио смертных, открыв окно и параллельно закуривая. И даже не представляет, что уже спустя пять минут ожидания расстроится больше, потому что Тэхён, перезвонив, сообщит не без раздражения: — Ким Намджун сказал мне, что допуск в северный склеп будет осуществлён только при моём личном присутствии. И что это значит? — Это значит, что те двое охранников, с которыми мне довелось сейчас познакомиться, созвонились с ним раньше тебя. — Тебя не пустили расследовать? — Как видишь. После этого наследник сеульского клана какое-то время молчит. А после — вздыхает в микрофон телефона: — С одной стороны, твёрдость стали его мошонки меня восхищает, а с другой — вынуждает ехать куда-то ради чего-то, о чём ты мне даже не скажешь. — Нет, в этом даже есть плюс. С момента, как некто выпустил вампиров из местного склепа, уже прошло много времени. Если мои подозрения верны, то есть все шансы на то, что он вскоре даст знать о себе. И тогда следы, которые я с твоей помощью здесь обнаружу, либо исключат худший расклад, либо его подтвердят. И не прогадывает. Потому что следующий раз, когда он сядет в машину, уже будет с Тэхёном — с целью осмотреть разбитую тачку.***
Погода, конечно, дерьмо: весь вымок и струи воды текут по лицу, вынуждая периодически встряхиваться, словно собака, и тщетно его утирать. А ещё Хосок очень не любит, когда за ним наблюдают, но и здесь всё понимаемо: Тэхён и не ценит те вещи, которые у него имеются в распоряжении, здесь дело не в тачке. И даже не в самом покушении на наследника сеульского клана вампиров... а на наследника ли? Хосок глупцом себя не считает. Отнюдь: скорее, он привык рассуждать о себе как об одном из умнейших ныне живущих созданий. И как раз из-за того, что он привык соответствовать заданной планке, не может хотя бы себе не признать один незатейливый факт: порой его ум ему жить и мешает. Был бы глупцом, не думал о сотне нюансов за раз, вёл бы свою раздолбайскую жизнь и горя не знал. А так, вот, приходится проводить параллели, гулять под дождём и немного расстраиваться. — Как это было? — джинсы жаль, стоили, как астероид: Хосок присаживается на одно колено с той стороны, где пришёлся удар, и внимательно осматривает остатки двери. Странно, что авто не рвануло вторично. Повезло. — Никак. Мы просто ехали в тачке, и тут я увидел огромный магический шар, которым в нас запустили. — До этого ни вспышек не видел, ни хвоста не заметил? — Нет, — отвечает Тэхён. Кивнув, Хосок осыпает место удара золотистыми искрами: те, опав на копчёный металл, демонстрируют взгляду рисунок из красных рунических символов, которые дождём смыть не получится. — Это?.. — наклонившись над магом, чтобы разглядеть символы лучше, понижает он голос. — Магический след, — кивает Хосок. — Ангуз, Одина, Райдо в перевёрнутом виде, Кано в перевёрнутом виде, Халаз. Вы действительно чудом спаслись, от такого заклятья почти нельзя увернуться. — И что это значит? — Ангуз — это дар свыше, с него мы начинаем плести большинство заклинаний. Одина означает конец и начало. Райдо в перевёрнутом виде — невозможность изменить ситуацию, а Кано — разрыв. В людских толкованиях тебе скажут о том, что речь о разрыве, например, отношений, но в нашей магической практике это значит буквальный разрыв, который закрепляется руной Халаз, которая за собой несёт разрушение. Самое важное здесь — это, пожалуй, Одина сразу за Ангуз, потому что знаменует и конец, и начало. Если говорить простыми словами, то в вас стреляли на поражение, не дав возможности спастись от киллера бегством. Вы не должны были выжить. Вы вообще не должны были заметить магический шар. — Но ведь мы выжили, — напоминает Тэхён. — Я увидел его, я успел схватить Чонгука и выпрыгнуть. Почему это случилось? Я, что, настолько крутой, что сумел увидеть невидимое? — Ты не крутой, — поднимает Хосок лицо к нему. — Просто я на тебя ещё в день суда защиту поставил, которую напавший на вас не заметил, потому что ты был в машине. Она непростая, иначе я бы не занимал пост сеульского мага. — И что в ней, как ты говоришь, непростого? — То, что это не тупое заклятье неуязвимости, — чертыхается маг, — а заклинание, которое как раз позволяет тебе замечать... вот такое дерьмо, чтобы ты вовремя ноги унёс, — и возвращается к изучению следа: — Есть новости. — Насколько плохие? — Мне нравится ход твоей мысли. Очень плохие. — Дерзай. — Удар пришёлся с твоей стороны, но я не возьмусь утверждать, что стреляли в тебя, — Хосок, поднявшись обратно на ноги, тщетно вытирает джинсу. — Скорей, я с девяностопроцентной гарантией тебе сообщу, что убийца метил в Чонгука. — И откуда такая уверенность? — ничего на лице вампира нельзя прочесть, однако же Хосок слишком давно знает этого парня и все его ужимки дурацкие, чтобы заметить на долю секунды: дёрнулись в неком подобии бешенства уголки чужих губ. С появлением мальчика в качестве одной из составляющих их уравнения жизни Ким Тэхёна стало слишком легко выбить из колеи. — Потому что след точно такой же, как тот, что был на склепе, в котором был заперт Чимин, — подтверждает все опасения маг. — Осталось только проверить след в склепе на севере. Но, сдаётся мне, что там будет та же картинка. — Значит, тащить мне всё-таки жопу на север, — тянет Тэхён, покачав головой. — Именно так. Но если ты возьмёшь Чимина с собой, то это будет куда продуктивнее.***
— ...и вот мы здесь, — плечами пожав, заявляет Тэхён, причмокнув со вкусом и отставив бокал с дорогим виски обратно на столик. — Чимина взять не получилось по личным причинам. — Могу ли я проявить любопытство? — сделав глоток из другого бокала, интересуется в ответ Ким Намджун. — О, разумеется, — вальяжно говорит наследник сеульского клана. — Если будет угодно, я начну немного издалека. — Насколько издалека? — С января сорок второго, если позволишь... — Нет, он не позволит, — шипит трезвый Сокджин, который всё ещё сильно не хочет тут быть, в то время как сам Тэхён совсем не расстраивается факту того, что его перебили. — Мы не на сеансе психолога, а приехали по важному делу, не забывай! — Не соглашусь, — сообщает Намджун с мягкой усмешкой. — Если будущий Дон хочет взять слово, то почему бы и нет? — О, я возьму! — воодушевляется Ким. — Скажите, пожалуйста, — не выдержав, наконец, берёт слово Чонгук, — ...Намджун-ним?.. так будет корректно к вам обращаться?.. И в этот момент замирает, потому что Хранитель севера медленно и очень вальяжно поворачивает в его сторону голову: сверкают в полумраке его кабинета красным глаза, склоняется медленно к плечу голова, растягиваются в улыбке полные губы. А самого юношу обдаёт чувством щекотливого, иррационального страха, потому что за всё время общения со «своими» вампирами он напрочь отвык их бояться даже тогда, когда они на полном серьёзе конфликтуют друг с другом. А здесь вампир... чужой. И Чонгук его совершенно не знает, но только сейчас понимает, что у него, может, и не было права на то, чтобы рот открывать. Ким Намджун осторожно подаётся вперёд, втянув носом воздух. А после, внимательно буравя мальчишку взглядом цвета граната, тянет негромко: — От тебя пахнет господином Тэхёном. Ты его кровавый раб. — Да, Намджун-ним, — кивает Чон немного поспешно. — Вы правы. — Удивлён тогда, что у тебя есть право голоса, — и Хранитель переводит взгляд на наследника сеульского клана: — Интересный феномен, не так ли? — Отнюдь нет, — кажется, Тэхён трезвеет мгновенно: вспыхивают тоже красным глаза в ответ на чужую такую внимательность. — Он мой партнёр. У тебя есть вопросы? Хмыкнув, Намджун откидывается назад на спинку кресла, а после — коротко машет головой в отрицании: — Нет вопросов. Ход интересный и нельзя не назвать его продуктивным, пусть местами рисковым. Так что ты хотел? — радужка каряя, опасность, кажется, миновала в итоге. Коротко выдохнув, Чонгук силится успокоить сердцебиение, которое, впрочем, подскочило в своём незатейливом ритме вовсе не из-за страха перед Намджуном. А сейчас ещё сильней участилось, потому что Тэхён незаметно берёт его за руку и нежно сжимает похолодевшие пальцы. — Мы хотели попросить вас пустить нас в ваш склеп. И пустить Хосока туда. Для расследования, — просит Чонгук. — Это очень важно для судьбы... нас всех. Хочется, чтобы больше никто не погиб. — В таких грязных войнах, друг мой, всегда есть место для жертв, — вздыхает Намджун. Но после пожимает плечами: — Конечно же, вы все можете зайти в этот склеп. Не обижайтесь на то, что я не пустил Чон Хосока. Никогда не узнать, на кого эти маги работают, верно ведь? Но теперь здесь вы и я могу быть уверенным, что его расследование напрямую относится к вашему. Так что никаких больше вопросов. — Только нюансы, — впервые за всё время их разговора подаёт голос Чиун — Советница господина Намджуна. — Едва ли он там что-то найдёт. — Откуда такая уверенность? — тянет Сокджин, глядя на неё прямо в упор. — Наш маг осмотрел следы чужого вмешательства и почистил их, что очевидно, — отвечает вампирша. — А кто отдал приказ? — лениво интересуется Тэхён, наблюдая за тем, как переливается в полумраке виски в гранённом стакане. — Я самолично. Кто мог подумать, что Сеулу захочется посмотреть на нашу ошибку своими глазами? Если б я знала, то мы бы оставили всё таким, как оно было. — Пусть всё равно Хосок там всё осмотрит, — после секундной заминки резюмирует тот Ким, что сеульский. И совершает звонок.