Шестнадцать аккордов безумия

      Сулис Дрен, больше известный как Сула, был из влиятельного семейства и имел множество связей в Доме Хлаалу. Весьма эрудированный молодой данмер, он обладал к тому же поистине имперской харизмой, что предвещало ему радужные перспективы, а возможно — и становление одним из советников Хлаалу. Дальний родственник Орвас Дрен также пытался переманить его к себе, но Сулис решил иначе. В одно прекрасное утро немногочисленные посвящённые в тайну узнали, что молодой мер решил связать судьбу с Мораг Тонг, гильдией убийц Морровинда и вершительницей почетных казней меров и людей: вполне легальная в краю темных эльфов работа, но по мнению родственников — абсолютно не подходящая для молодого аристократа. Впрочем, в ассасинах Сула пробыл недолго, благодаря связям и образованности получив пост в оживлённом балморском отделении гильдии, заключая контракты так дотошно, словно самый закоренелый Хлаалу. А спустя еще полтора года принес клятву Прядильщице сетей, что нисколько не смутило его религиозные чувства, и стал младшим членом Совета рук Мефалы.       Получив полный доступ к секретным мистическим архивам гильдии, Сулис Дрен не замедлил им воспользоваться, утоляя свою любознательность. Просиживая за древними фолиантами, переплетёнными, как уверяют, в кожу людей, он все больше изумлялся прочитанному. Постепенно изумление переросло в недоумение, но малейшая попытка обсудить прочитанное с другими советниками дала ему понять, что они — дремучие ортодоксы, слепо верящие Прядильщице Сетей, не желающие видеть дальше своего носа. Поэтому Сула начал действовать по-своему.       Лично набирая молодых ассасинов, он искал не только умелых, но и умеющих мыслить, он опекал их и продвигал по служебной лестнице, с самыми же доверенными — делился своими взглядами о беспочвенности древней вражды с Темным Братством, что длится уже веками, изнуряя обе гильдии. Никто доподлинно не знал истоков противостояния, ведь сам конфликт и уничтожил все улики. Имевшиеся же мифы были столь нереалистичны для эрудированного ума, что в расчет их и брать не стоило.       Личная разведка мастера Сулиса обнаружила ряд агентов, принадлежащих к Темному Братству, среди которых нашлись люди с похожими взглядами. Нужно ли говорить, что несогласные и ненадежные были устранены? Собирая солидарных с ним представителей обеих организаций, Сула вещал им о грядущем изменении курса гильдий, конце извечной вражды и единении. Ведь зачем враждовать и истреблять друг друга, если они делают общее дело? Что же до почитания Темным Братством сущности Ситиса и Матери Ночи, то не сама ли Прядильщица Сетей…       Мефала, внимательно следившая за деятельностью молодого советника Мораг Тонг, не могла скрыть своей ярости: злобное шипение заставляло дрожать стены извилистых коридоров Спирального Мотка, ее Плана. Да как он смеет?! Этот конфликт, кровавая война гильдий был ее, лично ее любимым детищем. Уничтожая слабых, вознося сильных и беспринципных, он приносил Прядильщице Сетей хищную радость, души верных и… силу. Кровь и энергия Плана смертных, напоенная жестокостью, отравленная предательством, жадно поглощалась Спиральным Мотком, который раздувался и трясся, как брюхо голодного паука, усваивая плоть Мундуса. И даже артефакты Мефалы, двадцать семь Нитей Прядильщицы, изготовленные для нее Сангвином, были не просто даром смертным, но продолжением изощрённой ловушки. Ведь помимо полезной магии, Князь Разгула вложил в свои творения и тайную силу, вызывающую у носящего артефакт тягу к вину и удовольствиям. Потому как Мефала хорошо понимала: где обильно течет вино, там течет ручьями и кровь.       Теперь же жалкий смертный собирался все разрушить, наладив «сотрудничество» — губы Мефалы скривились от одного звука этого слова. Следовало примерно наказать наглеца за безумную идею…       — Безумную? — Прядильщица довольно усмехнулась. — Что ж, да будет так.       Не мешкая, она нанесла визит Шеогорату, Безумному принцу. Окружённая даэдра-пауками, она явилась в тронный зал Нью-Шеота, безумно напугав некоего дементного арахнофоба и развеселив хозяина Дрожащих Островов. Последний, узнав, в чем дело, согласился помочь, вслед за чем Обливион пожрал Сулиса Дрена и его верных, приняв их в залы Зедилиана — ловушки-лабиринта Шеогората, что губит тела смертных и насыщает их души безумием Мании или же Деменции, вверяя выбор воле случая. И смертные пали, превратившись в стенающих безумцев, терзаемых узилищем Безумного Бога. В угоду Мефале, стремившейся сохранить раскол, созданный ею, сам Сула Дрен был полностью искажён безумием и разделён на две личности, манийскую и дементную. Самое имя его было искорёжено и разорвано надвое. Манийский Арден отличался лишь алчностью и неумеренностью в удовольствиях — наследии дома Хлаалу, Дементный Сул же был подозрителен и жесток, впитав ассасинскую холодность и жажду крови. Но все окружающие воспринимали их обоих как одного мера, по имени Арден-Сул.       Даже будучи настолько искаженным Шеогоратом, Арден-Сул стал весьма влиятельным на Островах, сплотив безумцев так, как мечтал в той жизни сплотить разумных. Но вскоре он исчез, как того пожелал Безумный Бог, а его культ распался на манийскую и дементную группы, во всём противоречащие друг другу, ибо такова божественная ирония. После исчезновения своего лидера, безумцы Зедилиана обрели свободу. Озлобленные на всех, изуродованные безумием, они помнили лишь об Арден-Суле и своей ярости. Получившие дементный склад личности приняли наименование «Зелоты», веря, что Арден-Сул есть пророк Шеогората и его воплощение. Манийские же безумцы, назвавшие себя Еретиками, напротив, считали своего бывшего лидера простым смертным, равно как и Шеогората, готовя мятеж и их свержение. И, разумеется, обе группы люто, бешено ненавидели друг друга. Так извечная вражда Плана смертных продолжилась и в Обливионе.       Ибо так пожелал Шеогорат.