Шестнадцать аккордов безумия

      Даэдрический принц Мерунес Дагон был внезапно изгнан в воды Обливиона неизвестным героем-смертным вскоре после своего вторжения в Шпиль битвы. Захваченная же им крепость Опасная Тень, принадлежавшая Ноктюрнал, Императрице Теней, была полностью разрушена. Дагон не пожелал владеть планом, напоминавшим ему о поражении, и его валкиназ, Имаго Шторм, увел войска обратно, в Мертвые Земли. Лишь стихийные атронахи остались бродить по руинам некогда великой крепости, да оставленные здесь же те из мазкен, что предали госпожу Ноктюрнал и своего командира, Джазиэль Морген, в обмен на магические крылья и хищного вида Даэдрические полумесяцы — оружие, напоенное всей злобой Обливиона.       Ноктюрнал тоже не пожелала вернуть себе отпавший План и скитающихся в нём соблазнительниц-мазкен. Горько ей было их предательство, но и оставить соблазнительниц на произвол судьбы она не могла. Заблудших, но гордых, Ноктюрнал-непостижимая хотела поручить их покровительству другого Принца, не враждебного ей самой, надеясь втайне на новое предательство вероломных мазкен и ослабление их нового хозяина.       Но План Клавикуса Вайла, весь фальшиво-зелёный и обманчиво-радушный, не подходил созданиям тени. Мефала же, будучи окружена коварными даэдра-пауками, не пожелала ослаблять своё царство, принимая ещё более непостоянных соблазнительниц. И тогда Хозяйка Тайн обратилась к Шеогорату.       Шеогорат был чрезвычайно занят, жонглируя своей тростью, когда из теневого портала вышла обольстительная Дочь Сумрака и изложила свою проблему.       — Мазкен, — рассуждал Шеогорат. — Тёмные соблазнительницы. Милые и опасные. И опасно милые. Хаааскилл! Как, по-твоему, как наши Святые отнесутся к такому соседству?       — Осмелюсь заметить, мой лорд, аурил и мазкен тут же начнут войну, которая лишь ослабит…       — Именно, Хаскилл, именно! — воскликнул Шеогорат. — Война, дух соперничества, дух безумия, дух… сыра?       Безумец резко повернулся к некоему жителю Мании, терпеливо ждавшему, когда повелитель Островов обратит на него внимание, так как был ниже пояса превращён в огромный кусок сыра.       — Несущественно, — мановением руки Шеогорат развеял сыр вместе с несчастным. — Хаскилл, подтверди соглашение с леди Ноктюрнал о ее бездомных акробатках… вертихвостках…       — Соблазнительницах, мой лорд? Осмелюсь заметить…       — Не осмелишься, — усмехнулся Шеогорат, и Хаскилл вдруг застыл неподвижно, будто вмерз в невидимую льдину.       — Кстати, Нок-тюр-нал, — по слогам отчеканил Безумец, — за помощь твоим… не важно кому, я хотел бы получить одну маленькую штучку. О, конечно же, временно. У леди Ноктюрнал есть маленькая штуч-чка! — вдруг запел Повелитель Безумия, аккомпанируя себе тростью, но тут же замолк. — Твой маленький славный Скелетный ключик, будь так любезна.       Ноктюрнал будто окаменела.       — Не помешал бы ключик! — с нажимом повторил Шеогорат. И, получив просимое от тут же исчезнувшей Повелительницы Ночи, позволил себе зловеще расхохотаться и исчез следом, оставив застывшего Хаскилла стоять столбом посреди тронного зала.       Объявившись в Опасной Тени, повелитель Безумия какое-то время просто бродил, насвистывая, пока не привлёк внимание предательниц-мазкен. Вскоре к нему слетелся весь их клан. Вперед вышла нынешняя командующая, статная соблазнительница Джанса.       — Лорд Шеогорат, что вам от нас нужно? — сдержанно-почтительно проговорила она певучим голосом.       — Мне нужны ваши крылья. И ваши мерзкие полумесяцы. И ваша преданность, — заявил Безумец.       — Надо же, все дары лорда Дагона… — скривилась Джанса. — Что же мы получим взамен?       — Мое покровительство, очаровательно мрачную и прогнившую обитель, а также вечную грызню с аурил за мою благосклонность, — таков был ответ Шеогората.       — Не слишком-то… — начала было командующая, но тут Шеогорат воспользовался Скелетным ключом.       Скелетный Ключ, он же вечная отмычка. Позволяющий открыть не только любую дверь, но и сокрытое в сознании. Равно как и запереть наглухо, укрыть в недрах, превратить в тайну. Именно это и сотворил Безумная Звезда с отступницами-мазкен, заперев ключом их подозрительность и вероломство.       — Мазкен с удовольствием принимают ваше предложение, лорд Шеогорат, — несколько растерянное лицо Джансы озарила приветливая улыбка.       Проклятые же дары Дагона, его полумесяцы, будучи брошенными посреди земель Дрожащих Островов, образовали целый холм. Поросший травой и всеми забытый, прозванный Холмом Самоубийц, он и доныне пронизан злобой и яростью Обливиона, мучая несчастные души, обречённые пребывать здесь.       Так мазкен, волей Шеогората и силой прежней, преданной ими хозяйки, лишились своего коварного нрава и стали верными слугами Шеогората, охраняющими мрачную Деменцию и вечно соревнующимися со своими антиподами — яркими Аурил.       Мазкен и аурил. Обманчивая мягкость Соблазнительниц против подчеркнутой гордыни Святых. Противоположности, которые лишь ярче подчёркивают друг друга. Баланс того, что невозможно сбалансировать никогда. Ещё один контраст царства противоречивого лорда Шеогората. Ещё один аккорд вечной музыки Безумия.