Все еще инкуб, но зачем А/Б/О? Боги!

Они провели в монастыре два года. Дольше а-Цзю уже не мог оттягивать возвращение, переживая о положении дел в свое отсутствие. Их время в маленьком диковинном уголке сильно его выправило. Он обрел место, где его могут понять и принять, попробовал другие варианты. На каком-то очень коренном уровне он изменился и успокоился. Юань был счастлив за диди, и видеть, как мужчина выпрямляется в альфу-волка из забитой шавки, было приятно. Они с ним не заходили дальше поцелуев. Только в сезоны играли и нежились. А-Цин быстро выучил, что наличие члена мало что значит, и позволил себе заново раскрыться. Даже наоборот — ему было проще с мужчиной. Он не боялся опорочить женщину или осквернить омегу, и наслаждался тем, что может находиться в обществе мужчины-альфы. Просто быть, просто обнимать, ласкать и касаться. Он напоминал цветок, который оттаивал после долгой зимы. Его лепестки объел холод, сделав ломкими и прозрачными, и Юань осмеливался только дышать на них, пытаясь отогреть. А-Цзю пытался настаивать, юлить и требовать, чтобы Юань взял все, что хочет, «что ему причитается». Инкуб пользовался известным приемом: альфа и берет, что ему надо, и не младшим ему указывать, когда и как брать. А-Цзю трепетал от уважения (возмущенный фееричным нахальством Юаня) и делал вид, что ест с руки, потому что пока не очень-то и хотел сам и робел. Вероятно, пройдут годы и годы, прежде чем Юань сможет взять его без страха смять. Потому что альфа хотел быть смятым сам. Сабмиссия была вбита так глубоко, что он сам искал способы себя сломать — обидеть и доказать, что все мужчины-альфы таковы. Юань отвлекал его другими радостями и ласками. Мало ли могут сделать двое в постели, когда один горит от желания, а второй — шейпшифтер. Разумеется, Юань научил любовника «плохому» и заставил его работать пальцами. Раз уж использовать член с узлом альфа не желает по назначению. А-Цзю краснел, бледнел и дрожал, впервые накладывая руки на филей другого человека. Юань закончил в тот вечер в красных разводах укусов, тщательно облапанным, но, к сожалению, пока не трахнутым. Но они работали над срывами и прорывами в монастыре и продолжили, вернувшись в Павильон. Шень Цинцю вернулся в секту. Изменения в его поведении произошли стремительно. Он будто выцвел снова. Куда-то подевался тот альфа, которого Юань нашел, и осталась тень. Выцвел запах обратно, потому что а-Цзю не хотел позиционировать себя как альфа с ними. Не хотел рисковать. Он боялся, что однажды решившись, однажды показав свою силу, будет вынужден защищать позицию от всех, кто решит его подсидеть. Что, если с его средством что-то произойдет? Что если его смоет, и он останется гол как сокол без настоящих феромонов, или он попадет в иную ситуацию, когда станет очевидно, что его запах альфы не натурален? Знаете, сколько таких исходов может быть?! Сотни! Тысячи! Выздоровевшего лорда, совершившего несколько важных прорывов в своей культивации, коллеги практически поприветствовали его со словами: «Ну че, нагулялся, ленивая шлюха?», если обобщать их обтекаемые обвинения и вежливые жалобы. А-Цзю от неожиданности и съежился. Юань только и мог передавать ему маленькие передачки в виде гнездовых маркеров, чтобы ему не было одиноко в своем гнезде на вершине горы, и уточнять, точно ли он желает такой судьбы. Цанцюнская стая была ему больше угрозой, нежели помощниками. Ни доброго слова, ни доброго жеста они не дали ему. Они даже не мяли ему щечки! Они вели об этом беседы, рассуждая о морали и долге. О благородстве и что делает человека достойным. Было удовольствием обсуждать глубокие философские вопросы с а-Цзю. Юань, который славился своим гадким характером в онлайн пространстве, даже не знал, как приятны могут быть подобные дискуссии. Нахрен секс! Когда они могут быть друзьями с диди! Юань обожал просто существовать в сферическом вакууме гнезда, где был только а-Цзю, его маленький цветочек, и больше ничего не беспокоило их. И едва они постановили, что Шень Цинцю останется, потому что считает это правильным для себя, культиваторская кодла должна была притащиться и все разрушить. Юаня вытащили на потеху благородным, будто он был маленькой низменной слабостью, ядовитой и неприглядной. Суккубы обычно так и делали, согласно представлениям людей, маскируясь под слабых омег и женщин, они заманивали к себе альф-мужчин. Чтобы побыть говняшкой, Юань медленно менял свой запах по спектру беты, только с четко выраженными альфовыми и омежьими феромонами. Но делал это слишком медленно, чтобы это было заметно. Он даже видел, как все большее количество носов шевелятся, пытаясь осознать, что он такое. Все в итоге обошлось. Каким-то чудом Юань проехал на жопе мимо всех опасностей и проскользнул в колечко — диди его отобрал. И если кого из слепых идиотов интересовало, почему в таком очевидном дистрессе, не слышно от него агрессивных феромонов, то никто слова не сказал. Юань впервые попал в дом своего альфы. А-Цзю задергался, когда он попытался предстать омегой на его территории, чтобы не провоцировать территориальность. Однако, и «второй альфа» не стал ему большим подспорьем. Юань убрал запах полностью, и мужчина выдохнул полной грудью впервые за день. Инкуб получил отдельную комнату и просьбу не распространять феромоны на его пике. А-Цзю переживал сразу и за все. Юань легко пообещал это. — Я могу сделать у себя в комнате гнездо? — только и уточнил он. Потому что он предпочитал иметь место, куда можно было положить а-Цзю, и у а-Цзю должно было оно оставаться. Оно никуда не пропало. Лицо альфы дрогнуло от понимания, что гнездо в Павильоне разрушено. Или просто никогда не будет прежним, ведь некому будет его поддерживать. О, это должно было быть больно. Ведь если Юань мог грустить по плодам его кропотливого труда, которые накрылись медным тазом, то для местного человека гнездо было куда большим. Сердцем дома. — Сладкий мой, — поспешил отвлечь он. — Я сделаю новое. Такое же хорошее, как прежнее. Он заурчал, предлагая утешение омеги, и только после этого альфа обмяк. Юань как раз раздумывал, какие ему понадобятся вещи для нового гнезда. Оно будет несомненно скромнее прошлого, но совершенно не обязательно должно быть хуже… Ученики с Кусин принесли вещи, и оказалось, что местные люди сочли материалы гнезда — также его вещами. Довольно логично, надо признать, но теперь у инкуба была куча подушек, которые бог знает где валяли. Это не говоря уже о том, кто их потрогал! Даже у Юаня поднялось отторжение при виде обляпанных отбеливателем подушек и тряпок, которые теперь все пахли как какофония и руины. Инкуб безжалостно раздербанил свои драгоценные подушки, каждую из которых выбирал с заботой об а-Цзю, и бросил наволочки в корзины для стирки. Страшный лорд, будто муженек, опасающийся попасться жене под горячую руку, вызвал учеников и отправил все в стирку. Юань сердито сопнул и ушел в новую спальню — планировать новое гнездо. Нет, сначала адаптироваться к местному ян. Демон тяжело переживал происходящее, пытаясь понять, что первым исправить, и проваливаясь во всем. Все было плохо. И он так долго общался с людьми, что ощущал необходимость издать омежий расстроенный запах. У них был такой специальный коктейль, который только они осмеливались издавать: «Утешьте меня». Но кто бы его утешил! Юань уже давно ни на кого не мог положиться. Партнер. А-Цзю был тут с ним. И он был в таком же стрессе, как и Юань. Инкуб махнул рукой после нескольких долгих часов тревожных подсчетов о расходах ци и безрадостных перспективах. Он сдался и пошел скрестись к любовнику. В конце концов, он альфа. Хоть раз он может взять на себя ответственность за психи Юаня. А-Цзю сначала удивился его появлению, а потом испугался, чуть ли не решив, что Юань при смерти. Инкуб его пихнул и нагло втерся в объятия. — Нет же! Ты альфа, вот и… делай. — Что? — с ужасом уточнил диди. Юань посмотрел на него без юмора. — Альфуй. Что там альфы делают. Мне грустно, и я нуждаюсь в помощи своего партнера. Что хочешь делай. Ты, очевидно, из подвида защитников и добытчиков своего вида — самое время это применить. Он горделиво сопнул и уткнулся носом в своего любовника. Расслабился и повис в его сильных руках. Он устал и нуждался в защите и утешении. В энергии. В отдыхе. А-Цзю внезапно подхватил его на руки и решительно унес к себе в спальню. Мужчина выудил из тумбочки знакомый флакон с феромонами альфы и нанес себе на железы, будто боевую раскраску. Комнату тут же наполнил запах решительного территориально-настроенного альфы, который прибьет на месте, если кто-то тронет его гнездо и стаю. Юань, распознав такой настрой, улегся поудобнее и притянул ближайшую подушку-маркер, и уснул. Запросто уснул в месте, которое убьет его, если он выкатится за пределы поля сильного культиватора. — Только никуда не уходи, — сонно пробормотал он. Будучи в незнакомом месте, он находился в бдительном полусне, и ощущал, как спустя время а-Цзю лег рядом и переложил его с подушки к себе на плечо. Юань во сне издал неопределенный звук. Поощрение, несмотря на стресс — «стало лучше». Альфа уложил его к себе на грудь и пах розовым кустом. Был теплым и плоским, его грудь вздымалась и опускалась, и Юань ощущал, как его руки проглаживают его вдоль позвоночника, подкармливая ци. Он будто плыл на облаке. Лучше было бы, только если оно мелко вибрировало как массажное кресло. Юань во сне осознал в приступе осенения, что у него есть мурлыкательный омежий аппарат и переключил внутренний тумблер. Запах человека от вибрации стал теплее и нежнее, избавившись от нот стресса, которые Юань уже на всех уровнях соотносил с реальным стрессом. Потом, конечно, пришлось и расцепиться, и заняться наращиванием шкурки. И керамическую подушку-предательницу в постели диди Юань нашел — подумать только, как близко была опасность! Как люди, одержимые безопасными мягкими домиками могли держать эти извращения в своих гнездах, было выше его понимания! А-Цзю неожиданно серьезно отнесся к своей обязанности оберегать своего партнера, и после продолжительного раздумья, начал носить феромоны альф, окончательно объявив о своей презентации. Большинство отреагировали, как предполагалось, сообщив, что так и знали. Узлоголовый альфа, который не прочь надругаться над ученицами, завсегдатай борделей — кем еще он мог быть?! Только посмеялись и подивились, что ему так понравился демон, что он не постеснялся таких прилюдных демонстраций на грани приличного. Будто боевой петух у курицы. Втайне от всех а-Цин выдохнул. Не заподозрили. Однако, они немного не учли, что после такого долгого перерыва в применении, волнительных передряг и присутствия Юаня, который терся своими феромонами, его здоровью можно разве что ручкой помахать. А-Цин свалился с депрессивным эпизодом, которые у него до сих пор случались в преддверии сезона. И конечно, мало вселенной было — заявились встревоженные Юэ Цинъюань, альфа стаи и глава секты, и Му Цинфан, омега стаи и двенадцатый лорд, чем спровоцировали глубокое искажение а-Цзю. Юань еле успел его поймать. Он надломился как цветок, коим был, и остался лежать под руками инкуба и взглядами окружающих абсолютно беззащитный. Ох, Юань едва его откачал, а откачав, был вынужден разнимать скандал… Сезон. Ну конечно, блять, началась жара в связи с тем, что энергетику тряхнуло! А что это его добить может, это биологии посрать! Дебильная культивация, насилующая природу! Дебильные культиваторы, насилующие а-Цзю! Юань едва за волосы не схватился. Инкуб быстро скрыл все подозрительное душными феромонами омеги, но от них у а-Цзю началась чуть ли не истерика. Он не выносил омег в свой сезон, инстинктивно боясь быть изгнанным из гнезда за дерзость или боясь сравнения с ними. Юань быстро его уволок, пока никто ничего не понял в его поведении, и тщательно все замазал запахом альфы в гнезде. А-Цзю жалостливо и просительно поскуливал и согласился чуть-чуть подождать, пока Юань все уладит. Люди в гостиной ждали. Юань подозрительно их осмотрел. Юэ Цинъюань выглядел виновато, немного подозрительно, но не так шокировано, как мог бы. Мин Фань вообще не имел понятия, как выглядит гон здорового альфы, ему было пятнадцать. Серьезные гоны начинались с семнадцати-двадцати. Омеги также проводили первые неполные течки со старшими и учились всяким премудростям. Презентация второго пола не равнялась готовности спариваться. Му Цинфан же был достаточно бледен для опытного целителя, чтобы выдать догадавшегося. И уже открывал рот. — Я могу расчитывать на приватный разговор, мастер Му, — перебил с рычанием альфы Юань, как никогда ощущая себя альфой, у которого в гнезде остался уязвимый младший. Альфы Цанцюн инстинктивно поднялись на защиту омеги, которому рычал какой-то левый демон. Му Цинфан, прекрасно понял намек инкуба, и жестом приказал защитникам отступить. Он поднялся. Вместе они отошли на другую сторону комнаты, и заклинатель легко поставил барьер. Они все еще оставались на виду, чтобы альфы могли следить за ситуацией. Юань оценил отсутствие брешей, через которых их могли подслушать. — Глава секты должен знать, что второй лорд опущен… налож… — мужчину аж корежило от применения подобных терминов в отношении равного себе, даже старшего. — Каким образом это касается кого-либо, кроме мастера Шеня и тех, кого он приглашает в постель? — зашипел на него инкуб, стараясь не выглядеть угрожающим ни в позе, ни в лице. Но проваливался, уже машинально пытаясь продавить свою волю по-альфачьи. — Вторичный пол — это личное дело каждого человека. — Нет, если это… Это! — Му Цинфан махнул рукой на спальню. На пол, где а-Цин устроил истерику. Мужчина под давлением начинал также заводиться. Омеги не были кроткими принимающими и ведомыми. Они, как и все люди, не любили прессинг и могли поступать назло. Юань отступил и расслабил мимику. Вздохнул. Паникуя, он ничего не добьется. — Вы понимаете, как происходит опускание альфы, мастер Му? — спросил он совершенно другим тоном. Целитель заново побледнел и уронил взгляд. Юань кивнул и тоже опустил ресницы. — Пытка продолжалась четыре месяца, — сказал он тихо и со значением. — Ему едва было пятнадцать. И первое, что он сделал, когда понял, что произошло с его телом — загрыз ублюдка. Му Цинфан дернул лицом в ужасе и неверии — крайнее выражение эмоции. И верно: согласно верованиям публики укрощенный альфа не мог огрызнуться на альфу в целом, а на своего укротителя и вовсе не осмеливался взгляд поднять до конца жизни на инстинктивном уровне. Брехня, конечно, но многие верили. Тем более, многие и правда имели причины бояться человека, их сломавшего. Но это не было прописано в их программном коде. Инкуб заглянул в его глаза со всей серьезностью: — А-Цзю никогда не был сломлен, хоть и надломлен. Но у вас есть все шансы его доломать, если вы сообщите о своем открытии. Поэтому я прошу вас, как целитель целителя, не уничтожать работу четырех лет и не губить дорогого мне человека. Теперь Юань добавлял просительные ноты омеги и поглядывал исподлобья. Целитель сжал и разжал кулаки. Он бросил взгляд на главу секты и старшего ученика, которые пристально за ними наблюдали, пытаясь понять, что они могут такого обсуждать. — А-Цин никогда не давал поводов сомневаться в своей компетенции, усердии или воле, — повторил Юань. — Я хочу услышать все о его состоянии, и как стало возможно вернуть ему запах недавно, — приказал Му Цинфан. — Я ничего не скажу — мое слово, но у вас есть две недели, чтобы меня убедить, что… Юань терпеливо ждал, что конкретно хочет получить целитель, но не удержался и прорычал: — Выбросьте грязь, что говорят о наложниках, на помойку. А-Цин — достойный человек, которому не повезло в начале жизни, и он работал, чтобы преодолеть свой недостаток. Но также работают слепцы, лишенные зрения, и люди без ног. Вы целитель, вы должны быть первым защитником таких людей перед злыми языками, — Хэ волевым усилием взял себя в руки. — Но спасибо за отсрочку, мы поговорим об этом потом. Сейчас мой партнер нуждается в моем внимании. Юань согнулся в благодарном поклоне и вышел, постаравшись не обращать внимания на то, как передернулся Му Цинфан от его последнего предложения. Раз со всем разобрались, инкуб быстро выставил нежеланных гостей и поспешил вернуться в гнездо. С тех пор, как он переехал в комнату а-Цзю, оно значительно разрослось и расцвело нежными запахами. Прежде, когда он только пришел, кровать а-Цина была похожа на него самого — запахи старых страхов и разбитые тревожные мысли, виснущие на шторках. Единственные живые элементы — его подушки и тряпочки, которые передавал Юань. Впрочем, немного врет — под одеялами прятались запахи искусственных феромонов альфы и омеги а-Цзю, будто он пытался имитировать гнездо в Павильоне, но не имел тонкости создать полноценную копию. Это было очень мило. «Холостяцкая хата», — фыркнул про себя инкуб. Инкуб, с позволения а-Цзю, начал потихоньку добавлять запахи там и здесь. И постепенно все ожило пестротой осени. В Павильоне было аккуратнее, в комнате Юаня — тоже. Но живое гнездо альфы было не его, чтобы исправлять. Иногда а-Цзю просто ловил его запястья, требовал, какой маркер хочет, и размазывал по своим простыням, будто рисуя картину импрессиониста. Юань был не прочь подсобить. Даже если плохо понимал замысел. Но все запахи здесь были теплыми, мягкими и мирными, а потому он охотно их добавлял, затирая кошмары и расстройство омежьими феромонами. Вот и сейчас альфа в постели свернулся грустной креветкой и обнюхивал пестрые запахи простыней. Он был расстроен и один, и только какофония хороших запахов его занимала и отвлекала. Мужчина водил носом и исследовал мозаику мазков, иногда потираясь, чтобы собрать запах на себя. Хах, знал ли диди, что это так сработает? Юань больше переживал, что такой беспорядок покажется слишком тяжелым для восприятия и перегрузит систему. В сезон однозначно случался перегрев и на высшую мыслительную деятельность движка не всегда хватало. А Цзю-эр заинтересовался головоломкой. — Кто мой сладкий? — позвал Юань, приближаясь с раскрытыми опущенными руками. Альфа пугливо оторвался от обнюхивания своего гнезда, как журналист застуканный у чужой мусорки, и немедленно расцвел попытками урчать вперемешку с охотными поскуливанием, и раскрылся перед инкубом, перевернувшись на спину. — Ха-ха, верно, ты мой сладкий, — Юань обнял любовника и обласкал шею. Тот счастливо подставился и задрал подбородок. Обхватил голову инкуба лапками. Демон легко растужил остатки одежд на альфе. А-Цзю был уже готов, глубоко в инстинктах. Оказавшись открытым, он принялся постанывать и вскидывать бедра. — Малыш, скажи мне число от одного до десяти, насколько ты в сознании. Они договорились, что чем меньше цифра, тем чище сознание, потому что инстинктивный безмозглик любил, чтобы больше — лучше. Даже помня, что меньше — лучше, он не мог устоять перед завышением числа. Вот и сейчас мужчина задумался над числом. — Пять, — доверительно сообщил он. Подумал и исправился: — Семь. Я люблю семь. — Я знаю, сладкий мой, это хорошее число, — посмеялся Юань. Он остается в одежде. Семь — это клиника. Даже десять было бы лучше, чем семерка. Он отсадил альфу на середину постели, а сам обтерся верхним слоем. Там были элементы грубой вышивки, и его лучше было снять. А на руках, шее и лице были «грязные» феромоны. Он же давил на Му Цинфана. По хорошему бы в душ, но в условиях аврала… Следующий слой он снял и снова обтер феромонами, на этот раз правильными. А-Цзю получил игрушку и закопался в нее с шумным посапыванием. Его член встал колом. Он и не думал закрываться, привыкший к безопасности этого запаха и этого альфы достаточно, чтобы не шугаться. Юань аккуратно достал смазку, не отрывая руки от любовника, и вернулся на место у его ног. А-Цин отвлекся, когда инкуб закинул его бедра себе на плечи и довольно покраснел. Его запах стал глубоко умасленным и предвкушающим. Инкуб поцеловал внутреннюю сторону бедра и доцеловал до самого члена. Кисть огладила ягодицы, потом дырочку, и лишь потом проникла внутрь одновременно с тем, как рот накрыл член целиком до самого основания. Бедра альфы задрожали от удовольствия, и он раскинулся на постели. Юань успокоенно задвигался, облизывая небольшие утолщения на нижней части члена. Он даже не двигался, только сглатывал и вылизывал широкими мазками узел. Основную работу делали руки: одна массировала простату, заставляя мужчину сладко выгибаться и стонать, а другая — разминала мостик и яички. Не понадобилось много времени, чтобы а-Цин, не выпускающий из лап средний слой, издал предупреждающий звук. Юань ускорился и столкнул его в оргазм. С первым выстрелом в горло раскрылся узел, запечатывая полость. Инкуб прижал его языком к небу, стараясь не задевать зубами, и закрыл глаза, принимая волну спермы, ци и цзина. Его задачей сейчас было бережно стравить излишки и перенаправить на латание трещин и выправление свежих переломов. А-Цзю издал резкий крик, ощущая, как сдвигаются внутри энергоканалы. Юань выпростал руку, чтобы обеими гладить бедра любовника в успокаивающем жесте. Замычал. Принимать узел в рот можно было только тем, кто был абсолютно уверен, что не захлебнется и не вывернется наизнанку в процессе, потому что вынуть его без вывиха челюсти и травм было невозможно. Все равно что затолкать лампочку, только и радость, что она со временем «сдувалась» сама. Пережив оргазм, а-Цин вернулся в себя и глубоко обеспокоился, не понаслышке знакомый о том, каким ужасным опытом может стать сцепка во рту. Юань снова успокаивающе замычал и погладил любовника. Закрыл глаза. Он продолжал наслаждаться и доить член, обвиваясь демоническим языком и спиралью стягивая напряжение, наподобие замка из мышц у омеги. Всем своим видом показывал, что отрываться не собирается, пока не закончит. А-Цзю со вздохом упал на спину: раскрылся и позволил себе насладиться сцепкой, раз уж она произошла, и никто не захлебывается. Всхлипнул от полноты чувств. Альфы ведь не зря пытались всеми правдами и неправдами добиться от партнеров члена внутри. Там отдельный оргазм можно было отхватить в процессе. Вот и сейчас мужчина сладко и низко стонал, мягко покачивая тазом в такт выстрелам семени. Его запах стал довольным — самая нежная из розочек раскрыла свои лепесточки. Карамель была мягкая и свежая. Спустя пять долгих минут Юань позволил члену любовника выскользнуть, собрав спиралью языка последние остатки спермы. А-Цин едва не закатил глаза и дернул бедрами, когда инкуб прошелся по головке. Демон спешно проглотил нечеловеческий орган, потому что а-Цзю решил снести их обоих поцелуями. Юань завертел лицом. — А-Цин, ну сперма же, диди, ну не глупи, — взмолился он. Вкус и запах спермы был одним из самых острых триггеров. Особенно засохшие пятна. Мужчина угомонился и позволил Юаню завалиться к нему на плечо, к железам. — Как ты, любитель семерок? — куснул его Юань и засосал чуть воспаленные гланды. Альфа поморщился на его вопрос и откинул голову, позволяя Юаню быть под подбородком, как любимцу. Инкуб дразняще провел носом по челюсти и снова опустился посасывающими поцелуями по железе, облизал. На вкус все эти гормоны были обычным потом для человека. Юань же различал состав — довольство, сексуальное удовлетворение, спокойствие. Не хватало только собственничества, чтобы собрать набор пустого и счастливого альфы. Они упали на постель, и Юань возбужденно завозился. — Диди, можно ты меня трахнешь? — поерзал он. — Я хочу член. Можешь? Местные мужчины-альфы имели будто три уровня оргазмов. С узлом наружу — наиболее похоже обычную концовку, после которой узел быстро сходил на нет, и все закруглялось. С правильно раскрытой сцепкой — более сильный оргазм и спермы больше. И если происходила дойка замком — там вовсе можно было налить себе почти чашку спермы и выйти на продолжительный оргазм. Так вот, если местного мужчину не выдоить полностью, то его пределом внезапно становилось не один-два раза, как у земных мужчин, а семь раз. Живут же люди! Он диди, конечно, выдоил бесстыдно, но вдруг там еще что-то завалялось? Юань сделал кошачьи глазки и потерся стояком о любовника. — Сделай бету-альфу с соотношением шесть к четырем, — велел а-Цзю, и Юань был рад послушаться. Он тут же врубил урчальник и раскрылся для любовника. Тот сердито встряхнул руками, сгоняя остатки онемения в лапках, и развязал последний слой на инкубе. Тот вытянулся перед ним и перевернулся, задирая филей. Просительно-требовательно выдал его прямо в руки любовника. Юань распластался лягушечкой и позволил смазке потечь. А-Цин позади него втянул через зубы воздух и влажно сглотнул. — Можно?.. Можно я? — запнулся он. Инкуб не имел понятия, что тот хотел, но согласно замотал головой и отклячил пятую точку в предвкушении. Чего он не ожидал, так это языка, жадно обошедшего вход, и того, как в него вцепился любовник. От неожиданности он застонал и упал на постели. Ах, его уже давно не вылизывали! Юань стих и замер, молча выделяя новую смазку и ощущая язык. Дыхание потяжелело и стало будто горячее. Раскрытая дырочка сжималась и пульсировала. Он раскрылся шире. Язык был великолепен, такие сильные мазки, но… Ах! — Ди, пожалуйста, отымей меня. Чем хочешь, но желательно собой. — Иду, иду, — с сожалением и не сразу оторвался а-Цин. Юань даже оглянулся: вся мордаха диди была в смазке. Взгляд осовелый. Лицо удивленное. Губы яркие. Член стоял опять. Вот что с человеком омежьи феромоны делают! И неужели а-Цин решился на подвиги? Инкуб раскрылся и с вожделением и надеждой уставился на любовника. Тот бережно прихлопнул его зад и смял, открывая дырочку. Юань упал на руку щекой — он просто дразнится, гад! Он подгреб любовника ногами и выпятил с большим и толстым намеком филей. Секс — сюда! Сейчас! А-Цин поцеловал его в поясницу и прижал под живот выше и ближе. Он осторожно пристроился между ног и глубоко вздохнул. — Минуту, я… — он потянулся за флакончиком феромонов, но остановился. Поставил на место. Вздохнул еще раз. Его руки нервно мяли зад Юаня. Он наскребал храбрость сделать ЭТО с человеком. Инкуб качал ногами, ожидая вердикта. Сегодня а-Цзю не решился. Но стиснув зад, он трахнул ложбинку между ягодиц — в шаге от проникновения. Юань ощущал каждый толчок и шлепок яичек по промежности, мечтая, чтобы все то же самое двигалось в нем. А-Цин расплескался по спине маленькой, но гордой каплей. Растер ее, как Юань всегда просил. И упал рядом. Юань повернулся к этому гордому уставшему осеменителю, подставив локоть под голову. Альфа покосился на него с подозрением. Он был доволен и вымотан. — Ты молодец, — с чувством запечатал поцелуй на его щеке инкуб и лизнул свою засохшую смазку. А-Цзю покраснел и спешно обтерся. Юань наклонился еще ближе, полностью захватывая внимание культиватора. Ущипнул за сосок несильно. — Где мои оргазмы, сладкий? — зловещим шепотом спросил он. Мужчина мучительно покраснел. — В другой раз, — строго Юань легко прикусил альфу за горло, и все зародившееся брожение оказалось убито. — Но чтобы в другой раз было два. А-Цин мелко закивал, не смея выдираться. Юань его отпустил и лизнул. Всего вылизал, нависая над млеющим альфой. Закончив, он отстранился и посерьезнел. Что ж, пора была разбить их маленький пузырек. Этого не избежать, и дольше тянуть не имеет смысла. — Му Цинфан узнал о твоем положении, — сказал он. — И согласился пока молчать. Он хочет встретиться, чтобы обсудить твое здоровье и психическое состояние. Лицо а-Цзю упало и разбилось. Он отвернулся и скорчился в клубок, задрожавшими руками цепляясь за плечи. Он окислился глубоким запахом, который Юань называл просто «разбитое сердце». И не шутливая прихоть, а глубокое жизнь меняющее расстройство. Юань позволил ему найти приют у себя в руках, утешая самой сладкой женщиной-омегой. Он уволок их под одеяло и подтащил ноги мужчины к себе на бедро. Тот молчал и даже не плакал. Просто лежал куклой. Моргал. Лишь спустя несколько долгих часов альфа нашел в себе силы спросить детали.