***
— Где мой наплечник, Иккинг? — Эйра вынурнула из-под кровати, с недоумением глядя на противоположный конец дома. Лестницы вели к подъемам Эйры и Иккинга по бокам жилища. Его над отцовским столом, а у сестры над дверью. Будучи любителями личного пространства, двойняшки придумали нацепить по обеим сторонам к потолку льняные занавески, отодвигаемые с помощью металлических колец, скользящих по балке. За конструкцию и спайку стали отвечал Иккинг, а Эйра за ткань и узоры их драконов, вышитые батиком. — Тот самый от Дагура? — Иккинг сдвинул занавеску, сонно наблюдая за рыскающей с самого утра Эйрой. — Может, Лимонник решил избавить тебя тяжелейшего груза на плечах. — Обхохочешься, — она кинула в него подушку, заметив, что недостаёт не только наплечника. — И мои походные инструменты, иголки Плеваки и... — Эйра сощурилась, разглядев провисание занавесок, — погляди, даже некоторых колец не хватает, — пустые отверстия в волокне подтверждающе пропускали солнечные лучи, ослепляя брата. — Верно, — он свесил ноги с кровати, рассматривая свою комнату. — Но у меня всё на месте. Беззубик смотрел в окно, настороженно сузив зрачки. Он тихо рыкнул, мгновенно разбудив Разнокрыла. Лимонник быстро поднял морду, рассеянно принюхиваясь, и зарычал. — Кажется, наши драконы понимают больше, чем мы, — Эйра встала, бегом спускаясь по лестнице. — Пошли, язва, расспросим остальных. Деревня пострадала сильнее: викинги выходили без шлемов, искали топоры и мечи, не находили родовых щитов. Люди горевали по пропавшему. — И что у нас тут происходит? — Иккинг подошел к всадникам. — Этой ночью кто-то обокрал всех соседей, — Сморкала стоял со скрещенными руками, оглядывая бедствие жителей. — И кто-то принял это слишком близко к сердцу, — Астрид кивнула на рыдающего Задираку. — О, Булава... Булавушка! О боги мои, боги... Она исчезла. За что?! — он поднял руки к небу и протяжно закричал. Эйра нахмурилась, выпав из разговора, и коротко распрощалась с наездниками, поспешив проверить Готи. Старушка металась по хижине, безмолвно роняя ругательства и скверные фразы. И как ей это только удаётся? — Готи, как ты? У тебя что-нибудь... О Тор, — она остолбенела: всё разворошили. Стащили все котлы, сундуки с травами, лекарствами и бинтами и даже половину посуды. Что делать людям, которые пострадают или заболеют? Это может кончиться очень и очень плохо... — Готи, мы что-нибудь придумаем. Иккинг уж точно придумает, а мы пока постараемся сократить ущерб, — Эйра успокаивающе сжала плечи старушки, хотя сама беспокоилась не меньше. — Что из самого необходимого украли? Готи передала травнице список, без слов продолжая ругаться. Женщина очень уж хотела треснуть посохом по чьей-нибудь физиономии. Разнокрыл ткнулся мордой в её спину и положил шипастую голову на плечо, но не давил всем весом. Готи почесала его за ухом, вызывая восторженное бульканье, и Лимонник отполз, возвращаясь к Эйре. Они напоследок кивнули женщине и взлетели. Вернулась травница уже под ночь. Уставшая, как и Разнокрыл, до онемения кончиков пальцев. Лимонник засыпал на ходу и мгновенно задремал, оказавшись на спальной плите. Беззубик мурлыкнул дракону подобие «сладких снов» и тоже свернулся калачиком, засыпая. Эйра закрыла шторку, разделяющую их с братом, и рухнула в постель, сразу же отрубившись. Мирный сон прервался вопящим Иккингом, подвешенным вниз головой. Его протез держал до боли знакомый дымчатый туман. — Что за... Аа-а! Беззубик, Эй-ра! — мальчишку трясло в воздухе. — Иккинг! Ночная Фурия вцепилась в него лапами, вырывая всадника из хватки призрачного тумана. Лимонник шипел, вместе с Беззубиком расправляя крылья и активно взмахивая ими, чтобы прогнать дымку. Показались мленькие серые дракончики, пискляво ревущие на бо́льших рептилий. — Дымящие Исчадия Ада? — всадник, чуть успокоенный после внезапного пробуждения, вновь всполошился. — Эй, ты! А ну лапы прочь, — мальчишка схватился за металлический кувшин, со всех сил потянул, стараясь не сдаваться Дымовику. Эйра перепрыгнула через пропасть меж их спальнями и присоединилась к брату, вырывая кувшин из когтей дракона. Беззубик выстрелил слабым залпом, прогнав последних Исчадий, а Лимонник поставил на стол спасённый щит Иккинга. — Похоже, мы нашли воришек.***
Деревня блестела меньше обычного — почти весь металл забрали. Викинги выходили без оружия и стыдились своей утраты. Астрид тоже вышла без наплечников, как и близнецы, и Рыбьеног со Сморкалой появились без шлемов, что давило на них громадным смущением. Они с уязвлённостью обнимали себя, стараясь закрыться от позора. — Ох, и к вам воры заглянули, — Рыбьеног коснулся волос, не находя шлем. — Гх, я будто голый без шлема, — Сморкала хмурился без привычного веса железа на макушке. — Я тоже, — согласился Задирака, вместе с сестрой появившись без рогатых шлемов. — Зато я сделал набросок грабителя! Он явился ко мне во сне. Моё подсознание работает без продыху, словно спортивная команда аутсайдеров, — близнец показал рисунок... самого себя. — Эм, но ведь это твоё лицо, — Астрид тыкнул в изображение, а затем на всадника. — Вовсе нет! — А-а... но это ты, — подтвердил Рыбьеног, заставив Задираку наконец прозреть. Разнокрыл и Ночная Фурия приземлились на площади, прерывая разговор. Иккинг спрыгнул первым, за ним следовала Эйра, затихшая в активном размышлении. — Ребята, мы поняли, кто воришка. То есть, гораздо правильнее будет сказать — воришки, вот, — всадники переглянулись. — Малыши Дымовиков... Дальше диалог она не слышала, осознав, как именно они попали на остров. Эйра подбежала к Разнокрылу и направилась с ним к пристани. Торговый корабль Йохана, но его там не оказалось. Цыкнув на свою оплошность, травница расспросила викингов, узнав, что тот сейчас пировал в Большом Зале. Но Эйра не успела раньше других, те уже окружили торговца: — При всём уважении, я не могу открыть свой источник, — он сжался от грозного вида и полурычания Стоика, — н-но ради вас сделаю исключение! Сторговал у берсерков. Они дали цену, от которой я не смог отказаться! Плыли с острова, который все боятся называть, — закончив тараторить, торговец нервно хихикнул. — Смертельная Топь, — осознал Иккинг. — Я этого не говорил!.. — Йохан сжался, встревоженно теребя собственную бороду. Травница ударила себя по лицу, отключившись от внешнего мира. Ну конечно, кто ещё мог такое провернуть, если не её жених? Она подождала, пока отец с братом закончат допытывать торговца, чтобы подойти к нему. Тот косился на неё ещё с первого дня прибытия. — Йохан... — Юная мисс Эйра, наконец вы пришли, — он сглотнул и поднял свёрток, продолжая дрожащим голосом. — Даг... Кхм. Юный вождь берсерков приказал передать вам это, когда вы появитесь у меня без наплечника. Я-я не мог передать раньше, клянусь! Он угрожал, что четвертует, а потом... — Да, я поняла, Йохан, спасибо, можешь не продолжать, — травница неосторожно вырвала свёрток и отошла подальше, разворачивая. Милая Эйра. Раз ты читаешь эти строки, то вы уже догадались обо всём. Отличный план, скажи ведь? Но, к превеликому сожалению, я не знаю, в какой именно момент ты держишь это письмо в своих нежных руках. Поэтому я буду дожидаться тебя каждую полночь на скалистом островке в шести милях на юго-западе от Олуха. Приходи одна. Травница прикусила губу, сжимая косы в надежде хоть каплю успокоиться. Она разочарованно застонала, откидывая голову назад. Великий Один, зачем ты выстроил столько препятствий? Эйра просидела в Большом Зале до одиннадцати, отказавшись искать с остальными гнездо Дымовиков под предлогом головной боли. Разнокрыл тихо рычал, чуя знакомый запах неприятного ему берсерка от бумаги. — Ладно, малыш. Нам пора узнать, что ему нужно, — ей казалось, что она оправдывается и ищет повод для... нет, не время думать об этом. Разнокрыл слился с лесным нарядом, прошмыгнул с всадницей мимо стражи и взлетел в небо, окрашиваясь иссиня-чёрным. Эйра отсчитывала каждую секунду, приближаясь к группе голых камней, образующих крохотный островок без всякой зелени. Первым, что она заметила, оказалась небольшая лодка, а затем... Фигура Дагура, прислоняющегося к крупному булыжнику позади и излучающего авторитетность. Он криво ухмылялся, скрестив руки и исподлобья наблюдая за Разнокрылом, приземлившимся у нагромождения камней. Берсерк оттолкнулся от выступа и достал топор, пробегаясь кончиками пальцев по лезвию. Он беспечно заговорил, любуясь блеском стали: — Прикажи ящерице улететь, — Дагур поднял взгляд, — или я перерублю его в соломку, — обронил берсерк, словно не придавая словам большого значения. — Малыш, — Эйра положила руку на морду Разнокрыла, на что берсерк ревниво скривился, сжимая рукоять, — давай. Не бойся, он меня не тронет, — она кивнула в сторону высокого уступа на самом краю скопления гранита за сотню метров от них. Поблизости не виднелось ни одного корабля или высоких скал, за которыми могла притаиться засада. Нет, они были здесь абсолютно одни. Лимонник фыркнул в сторону Дагура и взлетел под его зловещую усмешку. Берсерк медленно перевёл взгляд на Эйру и начал приближаться, выронив топор из рук. Оружие противно звякнуло. — Наконец-то мы одни. Никто не смотрит и не мешает, — Дагур встал почти вплотную, переходя на шёпот, — не отвлекает... — Ты позвал меня не просто так, — Эйра сжала зубы и напряглась. — Ох, — он поднял обе руки на её плечи, деликатно сжимая и разжимая их, — кажется, ты слишком напряжена. Что-то случилось? — Дагур насмешливо сверкнул глазами и склонился ближе, обдувая её челюсть горячим выдохом. — Наплечник потерялся? Дыхание сбилось, мурашки прошлись по коже от бархатного шёпота, коснувшегося уха. — Дагур, — травница держала голос ровным, но он легко заметил, что железный образ уже надломился и исчез вместе с остальным металлом Олуха, — зачем ты позвал... — А угадай, — прервал берсерк, поднимая её подбородок костяшками пальцев, — попробуй, милая, — он закрыл глаза, прижимаясь носом к её щеке. — Попробуй угадать. — Дагур... — сердце колотилось во всём теле, отдавалось гулом. Лунный свет очертил его лицо, тени под бровями выделили глаза, горящие зелёными огоньками. — Так красиво звучит, когда сходит с твоих уст, — он прижался губами к скуле. — Я предлагаю сделку. Травница отступила и приоткрыла рот. Кожа, которой коснулся берсерк, горела и жгла. Сжав подол юбки, Эйра насупилась. — Нет, я не пойду с тобой, — она выпрямилась, стараясь выглядеть больше и грознее, чем есть на самом деле. Он счёл это милым. — Признаться честно, я ожидал такого ответа, — уголок рта нагло приподнялся. — Как думаешь, стал бы я приходить с таким простым предложением, зная, что ты продолжаешь упрямиться, сладость? — он обошёл её, встав со спины. — Так посвяти, — не доверяя голосу, она предпочла использовать краткие фразы. — М-м-м, — берсерк положил обе ладони на её талию, упиваясь моментом власти. — Олух безоружен, несколько жалких драконов не справятся с бесчисленной армадой, ну, понимаешь, к чему я клоню? — Дагур прижался к её спине, шепча в волосы с низким и мрачным смешком. — Может быть, если что-то задобрит меня, то я чуть благосклоннее отнесусь к жителям и не перережу всю деревню. Грубые руки обвились под рёбрами. Запах пепла, соли и металла, а скорее всего и крови, врезался в лёгкие. — Но сегодня я на удивление милосерден, — без попытки скрыть издёвку, берсерк продолжил, — и дам тебе время подумать до вечера этого дня. Дагур хотел, чтобы возлюбленная сама кинулась в его распростёртые объятия, бросилась на шею и забыла обо всём, кроме него. Ухо Эйры обожгло, и она дёрнулась, вырываясь из тисков. Берсерк укусил её, игриво и томно подмигивая пунцовому лицу. Он определённо знал, что делает и чего добивается. И это именно та реакция, которую берсерк так хотел увидеть. — Ты болен, — Эйра прижала ладонь к уху, сделав шаг назад. — Дагур, это болезнь, ты всё ещё можешь выздороветь... — Болен? — он широко раскрыл глаза и насмешливо оскалился, обнажая зубы. — Тогда ты пресладкое лекарство, — безумный блеск заиграл в глазах, и Дагур обхватил её лицо руками, сжав порозовевшие щёки. Зрачки сузились до точек, бешено прыгали из стороны в сторону. Улыбка болезненно растянула рот, почти доходя до ушей. Он облизнулся и прикусил губу, а Эйра застыла, сжав его запястья и затаив дыхание. Ночь представляла Дагура опасным. Голодным. Берсерк резко придвинулся, ударяясь губами о её. Травница пискнула, приоткрыв рот, чем Дагур воспользовался, углубляя поцелуй. Он гортанно застонал, впиваясь пальцами в затылок Эйры и притягивая ближе. Ненасытный и дикий, выбивший осознанность из её головы. Настолько горячий, что обжигающий. Глаза закатились к затылку. Дагур куснул мягкую плоть и извиняюще лизнул языком ранку, возвращаясь к целованию опухших губ. Жарко и влажно, в глазах её застыла россыпь слёз, кожа окрасилась густым малиновым. Эйра начала задыхаться, и Дагур прервал поцелуй, распавшись губами с тонкой прозрачной нитью. Довольный собой, берсерк усмехнулся. Вот они и поменялись местами — теперь он выбил её из колеи и смутил. Споткнувшись и едва не упав, травница отскочила назад, прижимая тыльную сторону ладони к губам. Прислонившись спиной к скале и сползая по ней, она уставилась в землю, закрывшись чёлкой от ястребиного взгляда. — Да, о-о-очень сладко, — он мелодично пропел, лёгкой походкой приближаясь к возлюбленной, и галантно предложил руку, чтобы помочь встать. Протянутая рука двоилась перед глазами, и Эйра приняла её, поднимаясь с дрожащими коленями. Он подхватил её под локти, став временной опорой. — Тш-ш, умничка, — Дагур ласково шептал. — Вот так, да... Неожиданно для берсерка, Эйра закричала, оглушив его на правую сторону. Зов, похожий на рёв Разнокрыла, раздался по округе, и Эйра подняла руку, отступая от Дагура. Он слишком поздно понял, что происходит: Лимонник ураганом пронёсся мимо, ухватив всадницу. Удивление сменилось ребячливым настроением, и берсерк, с очевидным паясничеством, на прощание помахал ей рукой. — Жду не дождусь твоего решения, дорогая! — Эйра внутренне сжалась, стараясь мысленно заглушить громогласный смех Дагура. Он отыгрался, дал ей попробовать свой же приём на вкус, причем во всех смыслах. Облик сна прошлой недели аукнулся вновь, но теперь не стыд овладел им, а чувственная привязанность. Теперь Дагур понял, что ничего дурного не совершал, лишь справлялся с одиночеством и долгой разлукой. Продолжая оправдываться, берсерк вернулся к лодке и отпихнул её от берега, залезая вовнутрь. Он облокотился на край и принялся грести, напевая расслабляющую мелодию.***
Эйра спряталась в постели, зарывшись под одеяло. Каждый раз, закрывая глаза, вспоминалась самодовольная ухмылка Дагура. Треснуть бы по его наглому лицу, чтобы перестал терзать разум. Своеобразная месть за прошлый "тактический манёвр", хотя и приятная... Ударив себя по щекам, она свернулась калачиком, изнывая от стыда. Лимонник положил лапы на изножье постели и заурчал, не понимая причин расстройства всадницы. — Аргх! — она резко поднялась и кинула подушку в противоположную стенку. — Какой же он эгоистичный, злой, жестокий и... — Эйра обмякла, падая обратно на кровать, — и очаровательный, что хуже всего. Да что со мной не так? — травница скатилась с постели, приземляясь в лапы Разнокрыла. Бульканье обвило Эйру, как детская колыбельная, и она частично пришла в себя, теперь серьёзно задумавшись над словами берсерка. Дагур прав: Олух уязвим, а уничтожить целое гнездо с драконами они бы не смогли по соображениям совести. Нет, что-то ещё можно придумать — нельзя вот так опускать руки. Всегда есть альтернативное решение, которое пришло в лице Иккинга и Астрид, созывающих всю деревню собирать любой завалявшийся металл. — Что вы придумали? — она выскочила через окно, подхваченная Лимонником. — Дадим Дагуру попробовать его собственное оружие, — Астрид указала на сетки, нагруженные всевозможным железом. — Да, он и сам таким промышлять не брезгует, — поджав губы, Эйра вернулась в дом, выискивая любые крупицы металла.***
— Кто бы подумал, что стая мерзких мусорщиков сможет поставить Олух на колени, — Дагур окинул приближающийся остров взглядом. — Вообще-то, — вклинился Дикарь, — я подумал. Если помните, это моё предложение, — он вздрогнул от стали топора, оцарапывающей шею, — ой, если хорошенько подумать, то я украл вашу идею! Берсерк отступил, возвращая внимание к скалам Олуха: — У них нет оружия, а только горстка драконов, — рукоять топора приятно оттягивала. — Олуху нечем отбить ярость Дагура и его армады берсерков, — он сжал кулак, подняв его в сторону земли, и звонко прохрустел шеей. — На колени, Иккинг, чтобы удобнее было целовать мои сапоги, — он усмехнулся, издав чмокающий звук. Почти такой же звук, как и несколько часов назад с сестрой заклятого врага — вот же потеха! Он мечтал узреть лицо всадника, ужасающегося перед их ласками. Ох, как же это будет весело!***
Огромное металлическое кольцо, подвешенное между деревьев, служило гнездом для мелких воришек. Перед тем, как Иккинг скомандовал зашуметь, Эйра юркнула вовнутрь, резво оглядываясь. — Ну где же... — она прикусила большой палец, но просветлела. — Вот! Так, ребятки, прошу прощения, — травница ловко выхватила наплечник, который ещё не успели приварить к конструкции и взлетела, подавая сигнал. Дымчатая стая драконов взметнулась за ней, преследуя украденное. Близнецы сбросили часть железа, тем самым лишь раззадорив жадных Исчадий Ада. — Так, они за нами. Ребята, поднажмите, — скандируя, Иккинг махнул рукой к бухте, стараясь успеть до того, как корабли достигнут берега. — Отдадим им металл — нам конец. Множество посудин окружили остров, неуклонно приближались, и главный из них — с двойными парусами — направлялся ровно к пристани. — Да, он точно и шагу не ступит без своей армады, — Эйра сощурилась, насчитывая корабли берсерков. — Но это нам даже на руку, — травница переглянулась с братом и кивнула. На главном судне из стороны в сторону расхаживал Дагур, нетерпеливо подглядывающий в небо. Он ждал, когда уже объявится невеста, когда уже начнётся бойня. — Эхей! — берсерк вскинул руки. — Сколько можно ждать?! Пора приступать к целованию сапог! — Дагур остановился с широко раскрытыми от омерзения глазами: Дикарь упал на колени, расцеловывая ленточные ботинки вождя. — Да не тебе, — он пнул изгоя, отправив мужчину в полёт к противоположному краю корабля, и тряхнул ногой, смахивая невидимые следы. — Какая гадость! Забыв об изнывающем Дикаре, Дагур подошёл к носу корабля, завидев подлетающего Разнокрыла. В лапах дракон тащил что-то, но берсерк не обратил должного внимания. Упёршись руками в бока, он безумно лыбился, одурманенный прилетевшим в руки призом. — Голубка моя, — он вскинул руки, ожидая, что Эйра сию секунду прыгнет к нему, — я знал, что ты сделаешь верный выбор, — облизнувшись, Дагур потёр ладони. — Да, конечно, — натянуто улыбаясь, Эйра послала воздушный поцелуй, вдруг перейдя к безэмоциональному выражению. — Даже свадебный подарок прихватила, лови! Под его сбитый с толку вид на палубу полетели инструменты, миски и ложки, осколки и остатки металлолома. Дагур непонимающе вскинул бровь и оглянулся, наконец заметив огромное серое пятно: — А это что? — Похоже на тучу, — Дикарь предположил, получив от вождя, даже не обернувшегося, удар в лицо. — Сэр, это облако закрыло нам обзор, мы не видим цели! — доложил один из берсерков. — Что?! Остальные всадники, ведущие Дымовиков, вынурнули из-за скал, подобравшись так близко благодаря отвлечению травницы, и скинули остальные груды железа. Грозно мерцая глазами, Эйра вздёрнула подбородок и указала Лимоннику убираться. Они улетели, провожаемые выстрелами сеток и камней. Дагур скривил рот, поймав столовой прибор: — Э-э... Ложка? — он замялся, принявшись рассматривать. — Они бросаются ложками? Зачем они бросаются ложками? В чём подвох? Может, это знак, что они сдаются? — не успев закончить мысль, берсерк округлил глаза — что-то выхватило ложку из его рук. — Что-то не похоже, — Дикарь вжал голову в плечи. — О нет... — взгляд Дагура забегал, когда он понял, что они влипли. — Ой... — топоры и щиты исчезали в тумане, берсерков грабили на их же глазах. Громко ругаясь, они бегали по палубе, натыкаясь на Исчадий Ада. Ловкие рептилии выхватывали всё, до чего добирались, даже гвозди, из-за чего корабль затрещал и пошёл на дно под крики Дагура. Падающая мачта чуть не раздавила его, и берсерк прыгнул за борт, спасаясь от крушения судна. Флотилию беспощадно разгромили. Откашливаясь от солёной воды, Дагур выбрался на дрейфующие обломки корабля и столкнул Дикаря. Обхватывающий колени руками, он хмуро сидел там, промокший до нитки, но не переставший возмущаться: — Это ещё не конец, вы меня слышите? Погоди-погоди, Иккинг, ты ещё будешь целовать мой сапог, а Эйра... — он грозился кулаком в пустое небо, как вдруг Дымовики выхватил его шлем и наколенник, унося прочь, оставляя вождя наедине с его жалким состоянием. — Ещё как будете... — обиженно забурчал берсерк, хмуро разглядывая ботинки. Вернувшись в привычный красный, Разнокрыл перепугал мелкого воришку с шлемом, перехватывая его пастью и отдавая всаднице. Она помедлила, но через закатывание глаз всё же направилась к берсерку, сжимающемуся на плавучих досках. Эйра бросила рогатый шлем в руки Дагура, заработав от него шокированный выдох. Он поднял взгляд и замер. — Дважды думай перед тем, как шантажировать Олух или меня в частности, — Лимонник повис в воздухе, не подпуская наездницу слишком близко к безумцу. — Да я же тебя как облупленного знаю! Ты меня не проведёшь, Дагур. Чего бы там не задумал... — О, так уверена в этом, милая? — играючи нежно спросив, он приподнялся, стараясь удержать равновесие. — Тогда давай посмотрим... Время покажет, на что я готов пойти, — он сверкнул зубастой ухмылкой, исподлобья немигающе таращаясь на Эйру. — Вот увидишь. Она сглотнула, на секунду испугавшись, несмотря на то, что их разделяли десятки метров, и она зависла с драконом над безоружным и побежденным Дагуром. Но отчего-то казалось, что проиграл далеко не он. Нет, что-то здесь точно не так. Неуютно и тревожно, Эйра нервно дёрнула Лимонника, умоляя поскорее убраться от него. В тишине. Никакого зловещего или истерического смеха, только густая, всепоглощающая тишина давила на неё, немая угроза застыла в груди. Теперь он не просто сошёл с ума, а пытался затянуть туда и Эйру, как хищный паук. Они вырвались из кокона, но угодили в паутину, накрепко связавшую в ложном и кратковременном чувстве триумфа. И скоро хозяин паутины, которому давно наскучило играть, проголодается.