Система Спаси-Главного-Злодея-Сам

Сяо Юй стоял, как громом пораженный, смотря на измождённую женщину перед собой; ее лицо заметно осунулось, руки были костлявыми, как и пальцы. Хижина тоже представляла собой весьма жалкое зрелище, вся обстановка ветхого домика была крайне скудной. Женщина лежала на кровати и стонала. В этот момент в дверь влетела маленькая фигурка всего десяти с небольшим лет от роду с лицом, исполненным детской нежности. На тонкой шее мальчика висела та самая нефритовая подвеска. Маленький Ло Бинхэ поддержал женщину, помогая ей сесть, и принялся встревоженно увещевать ее: — Матушка, вы что, опять пытаетесь встать? Разве вы сами не уверяли меня, что вам сразу станет лучше, если вы отдохнете? — Что за польза в этом лежании, а?... — кашляя, ответила женщина. — Уж лучше я встану и постираю. — Я уже закончил со стиркой, — заверил ее Ло Бинхэ. — Так что пусть матушка полежит, а я приготовлю ей хорошее лекарство. Вот увидите, вам тут же полегчает — тогда и возьметесь за работу. Лицо стоящего рядом с ними ученика внезапно перекосилось от боли, который смотрел на эту сцену. Из глаз потекла очередная порция слёз. Шэнь Цинцю ничего не говорил, Сяо Юй издал неопределенный звук, в котором угадывалось изумление, граничащее с жалостью. Так вот почему Ло Бинхэ стал таким жестоким, не знающим жалости Императором трех миров, с жалостью подумал попаданец, он же практически всегда подвергался унижениям как со стороны детей, так и со стороны Шэнь Цзю. То есть, Сяо Юй конечно знал все это из оригинального романа, но только сейчас по настоящему взглянул на эту ситуацию не как читатель, а как непосредственный участник всего сюжета новеллы. Лицо женщины приняло землистый оттенок, что свидетельствовало о том, что болезнь уже проникла в самое нутро — смерть явно стояла на пороге. Однако она нашла в себе силы улыбнуться, коснувшись макушки Ло Бинхэ: — Бинхэ, ты такой послушный. Заслышав похвалу, мальчик поднял лицо, усилием воли улыбнувшись: — Чем матушка желает подкрепиться? — Сейчас мне все меньше и меньше хочется есть, — помедлив в нерешительности, она добавила: — В прошлый раз молодой господин налил нам с тобой той жиденькой белой каши — пожалуй, я бы не прочь ее отведать, да вот не знаю, осталось ли что-нибудь на кухне. — Я пойду и попрошу для матушки! — энергично закивал маленький Ло Бинхэ. — Попроси, а если не осталось, сойдет и что-нибудь другое пресное да пожиже, лишь бы наполнить желудок, — наказала ему женщина. — Ни в коем случае не докучай главному повару! Пообещав, что так и сделает, мальчик со скоростью ветра унёсся прочь. Женщина некоторое время полежала спокойно, а затем потянулась к подушке, нащупав иглу с ниткой, и принялась за рукоделие. Свет в комнате померк. Захваченный потоком смутных мыслей Ло Бинхэ протянул руку, словно пытаясь за что-то ухватиться, но Шэнь Цинцю удержал его, сурово бросив: — Ло Бинхэ! Ты же понимаешь, что это — не твоя мать! И ты больше не беззащитное дитя, которое можно безнаказанно унижать и оскорблять! — Это все еще иллюзии. Никакого толку не будет, если ты сейчас захочешь дотронуться до нее, — добавил Лю Цингэ. Но Ло Бинхэ, черт бы его побрал, всегда был слишком упрямым, чтобы просто так отвязаться от нравоучений учителя и шишу — он вновь решительно потянулся к женщине. Глядя на него, Лю Цингэ думал — и откуда в этом непутевом мальчишке столько упрямства? Ло Бинхэ было практически невозможно удержать от тех или иных действий, если тот упирался рогом. Думая обо всем этом, Сяо Юй начинал сочувствовать бедному Шэнь Юаню, который был вынужден в одиночку справляться со зверем. И сейчас происходило то же самое — Ло Бинхэ упирался, а Шэнь Цинцю — протяжно вздыхал, словно его вздохи могли как-то повлиять на мальчишку. Самое разрушительное свойство подобного кошмара заключалось в том, что, чем сильнее распаляются эмоции в сердце человека, тем более страшные раны получает его сознание. Сейчас Ло Бинхэ пребывал в крайне нестабильном состоянии, так что его разум воистину подвергался огромной опасности. К тому же, непременно нужно помнить о том, что ни в коем случае нельзя атаковать появляющихся в Царстве снов "действующих лиц". Поскольку все эти "люди" порождены разумом самого сновидца, нападая на них, он фактически наносит ущерб собственному мозгу. Многие из угодивших в эту ловушку, будучи не в силах совладать с эмоциями, принимались крушить своих обидчиков направо и налево, не ведая, что уничтожают собственное сознание, после чего неизбежно погружались в вечный сон. А ведь если эта участь постигнет Ло Бинхэ, то и Шэнь Цинцю и Лю Цингэ окажутся навеки запертыми в его сновидении на пару с учеником. Сяо Юй хорошо это понимал, потому что решительно подошел к полукровке, склонился над ним и осторожно дотронулся до волос ученика, чтобы привести его в чувство. Волосы зверёныша на удивление попаданца оказались мягкими; хотелось вечность гладить эту макушку, но Лю Цингэ напомнил себе, что это вообще-то крайние меры и вообще — кто он такой, чтобы отнимать Ло Бинхэ у Шэнь Юаня? Всего лишь какой-то там левый ничтожный червяк, который изначально вообще не должен был попадать в новеллу. Эта миссия по праву принадлежит Шэнь Юаню, а он, Сяо Юй, вообще, можно считать, попал сюда чисто случайно. Временами Лю Цингэ думал, не свалить ли ему из секты куда подальше, предоставив Шэнь Юаню право самому менять этот чертов сюжет, но потом понял, что даже если он свалит — Система его за это убьет и он скорее всего опять вернется в свой родной мир. А хотел ли этого возвращения обратно сам попаданец? В итоге Сяо Юй решил, что все сделает немного по другому — поможет Шэнь Юаню не стать жертвой свихнувшегося по учителю главного героя, малость подправит вместе с Шэнь Юанем сюжет, а затем пожалуй попробует рискнуть и свалит из секты, где заживет вдали от Цанцюн без страха быть убитым Ло Бинхэ, когда тот все поймет и захочет отомстить. К весьма большому сожалению, но Сяо Юй еще не знал, что у Системы на него совершенно другие планы. Зато юноша знал, что Система с какого-то перепугу решила изменить повествование сюжета и сделать так, чтобы он, видите ли, влюбил в себя главного героя! Это не лезло ни в какие рамки. Неожиданно лицо Ло Бинхэ приняло такое злое выражение, что Сяо Юй невольно отпрянул назад. Сейчас главный герой очень походил на оригинального персонажа, потому что взгляд у него был совершенно ненормальным. Сяо Юй хотел было сказать, чтобы он не сходил с ума лишь из-за того, что все это — всего лишь иллюзии — но не успел. Сцена вновь неожиданно переменилась. Похоже, этот кошмарный сон собрал в себе все невзгоды и раны, полученные Ло Бинхэ за его десять с небольшим лет жизни. Теперь маленький Ло Бинхэ просил повара пожаловать миску каши для его приёмной матери, но младший господин семьи лишь поднял его на смех; затем они как по мановению руки оказались на пике Цинцзин, среди шисюнов Ло Бинхэ, всячески притесняющих младшего товарища и придирающихся к нему. Вот тщедушная фигурка силится совладать со ржавым топором, а вот она из последних сил тащит тяжелые ведра вверх по ступеням; не обошлось и без сцены, когда у него отобрали подвеску, которой он так дорожил — ищи да свищи… Эпизоды беспорядочно громоздились один на другой бесконечной вереницей. Ло Бинхэ совершенно не мог трезво мыслить. Единственным способом выбраться из пут кошмара было снять с сердца гнетущий его камень — тогда оковы спадут сами собой. Ло Бинхэ с такой силой стиснул кулаки, что захрустели суставы, дыхание юноши сделалось прерывистым, глаза налились кровью. Еле различимый поток духовной энергии с головы до ног объял тело Ло Бинхэ, так что казалось, что его агрессия непрерывно возрастает. Шэнь Цинцю и Лю Цингэ оба одновременно почувствовали, что в этот момент находиться рядом с учеником стало смертельно опасно! — Не вступай с ними в бой! — окоротил он ученика. — Ударишь их — нанесешь рану себе самому! Лю Цингэ был напряженным, как струна. Он то и дело с опаской наблюдал за тем, как Шэнь Цинцю пытается привести своего ученика в чувство, но пока что терпел полное поражение. И ведь Шэнь Юань был совершенно прав — Ло Бинхэ серьезно пострадает, если нанесет по ним удар. Тут и одного раза будет достаточно для того, чтобы навредить самому себе. Однако Ло Бинхэ не слышал учителя, вновь поднимая руку. Из центра правой ладони как некстати вылетел весьма мощный поток энергии, посланный прямиком в группу хохочущих иллюзий. Побледнев, Лю Цингэ спрятал свое лицо в ладонях. Шэнь Цинцю закатил глаза, очевидно, проклиная свою судьбу — Лю Цингэ был с ним согласен. И тут вдруг произошло нечто непредвиденное. Лю Цингэ бросился вперед, заслоняя собой толпу наваждений, принимая атаку на себя, громко застонав от боли — удар пришелся прямиком в низ живота. Шэнь Цинцю, побледнев, рванул к нему. Сяо Юй же чувствовал себя так, словно из его рта сейчас вот-вот хлынет безостановочный поток крови. Достойный главного героя удар! И все же тело словно разом потеряло все свои духовные силы, а сам он — превратился в тряпичную куклу. Пока он с легкой иронией думал, что прямо здесь и умрет, Шэнь Юань уже стоял подле него, с тревогой заглядывая в глаза. Сяо Юй лишь мотнул головой, давая понять, что он ничуть не пострадал. Похоже, удар Ло Бинхэ наконец положил конец иллюзии: призраки людей и декорации пошли трещинами и рассыпались, будто стеклянные. Царство снов обратилось в дремучий лес под пологом тёмно-синего небосвода, озарённого золотистым сиянием висящей высоко над головой луны. Разум Ло Бинхэ мигом прояснился. Прежде всего его взгляд упал на учителя, который держал обмякшее тело Бога Войны, затем затем он опустил глаза на собственную ладонь, на которой виднелись тянущиеся от кончиков пальцев нитевидные струйки духовной энергии, и в голове забрезжили смутные догадки относительно того, что он только что натворил. По лицу юноши мигом разлилась мертвенная бледность. Он тотчас бросился к Шэнь Цинцю, чтобы помочь ему поддержать тело Лю Цингэ. — Учитель! Вы... почему вы не ударили в ответ? Шэнь Юань нахмурился, прожигая ученика взглядом. Сяо Юй тихо фыркнул про себя, отмечая, что Бинхэ — дурачок. Шэнь Юань сказал: — И ты бы непременно пострадал, сделай я это. Сам посуди. Ло Бинхэ замолчал, с ужасом во взгляде взглянув на шишу так, как будто только что заметил, что Лю Цингэ пострадал. Он извиняющимся голосом произнес: — Ох, этот ученик сделал своему шишу больно. Шишу ведь не сердится на этого ученика за это?... Лю Цингэ фыркнул — вообще-то нет, но все дела обстояли бы совершенно иначе, если бы этот удар произошел не в Царстве снов. Тогда он бы уже валялся на земле бездыханным пластом. У него и так тело в этом мире не такое крепкое, как у Шэнь Юаня, да и Неисцелимый явно пользы не принес, так что он бы наверное мгновенно подох сразу. И все же ругать Ло Бинхэ Сяо Юю почему-то не хотелось. — Все... в порядке. — Тебе бы, шиди, к Му Цинфану, — как бы между прочим заметил Шэнь Цинцю, все еще держа Лю Цингэ, намекая про яд в теле Бога Войны. Но Сяо Юй тут же отказался: — Нет, этот лорд правда в порядке! Главное, что шисюн сам не пострадал, а этот как-нибудь сам разберется. Не стоит обо мне волноваться. Шэнь Цинцю недоверчиво покачал головой, как-то не слишком убежденный в этом, но спорить с Лю Цингэ не стал и лишь коротко кивнул, нехотя отстраняясь. Сяо Юй же с усилием поборол в себе желание грохнуться на землю прямо здесь, поглядев в сторону. И только Ло Бинхэ все еще чувствовал вину за то, что невольно причинил боль шишу. Шэнь Юань вздохнул: — Ох, Бинхэ, ты тут совершенно не при чем. Представители рода демонов действуют по велению порыва, избирая весьма странные пути, а потому их поступки невозможно предугадать. И если ты впредь не желаешь попасть в подобную переделку, то тебе следует стать сильнее. Ло Бинхэ серьезно кивнул. — Да, учитель, этот все понимает. Лю Цингэ не смотрел на них, будучи полностью погруженный в свои не слишком радостные мысли — слова Шэнь Цинцю означали то, что очень скоро он подробнее расскажет ученику про демонов, а там и до Мэнмо недалеко, когда старик станет для зверёныша вторым учителем. Вопрос был лишь в том, как скоро это произойдет. Пока Шэнь Юань говорил, Ло Бинхэ стоял безмолвным истуканом. И тут внезапно он вскинул голову, устремляя пристальный взгляд прямо в глаза Шэнь Цинцю. Лю Цингэ, почувствовав странный озноб, медленно повернул голову в сторону зверя и крупно вздрогнул, заметив этот взгляд Ло Бинхэ, устремленный на своего учителя. Сердце юноши тут же ухнуло в пятки, он нервно сглотнул. Хоть глаза Ло Бинхэ были черны, как обсидиан (камень черного солнечного света), они сверкали ярче луны и звёзд. Это же… тот самый взгляд! Шэнь Юань молчал, а вот лоб Сяо Юя покрылся холодным потом. При этом попаданец прекрасно осознавал, что этот взгляд предназначался даже не ему, но на душе все равно было тяжело. Он тут же поспешил отвернуться, чтобы не начать сильно дрожать. — Ну ладно, хорошо, — вздохнул Шэнь Цинцю, — все в порядке, так ведь? Бинхэ, я всегда тебя буду защищать, помни это. "И тем не менее очень скоро тебе придется скинуть его в Бездну, — с сожалением подумал про себя Сяо Юй, — и сердце зверёныша озлобится. Какая печаль." Пока они так стояли, в тишине тумана вдруг раздался старческий голос, в котором звучало неподдельное любопытство: — Хе-хе, а ведь мальчишка и впрямь способен разрушить заклятье этого старика, это не так-то просто! Странный звук разносился эхом, окружая их со всех сторон, из-за чего невозможно было определить, откуда он исходит. Лю Цингэ и Шэнь Юань, включая ученика, тут же повернулись на этот голос, который Сяо Юй ни с каким другим уже не спутает. Перед ними стоял Мэнмо.