Часть 4
1 июня 2023 г. в 06:00
Это ужасно, когда ты начинаешь чувствовать себя как загнанный зверь. Не пойти на учебу - это было бы большим праздником для меня. «Было бы» главное в этом изречении, потому что пропустить пару, а то и весь день, было недопустимо. Это последний год. Все мои успехи пошли бы коту под хвост. Попросить помощи у родителей - для кого-то это был бы выход. Но мои родители тратили последние средства на мою учебу. Они гордились моими достижениями. Скажи я им тогда что-то, я уверена, что был бы скандал. И жертвами этого стали бы мои родители.
Кем был отец Яворского, я уже узнала. Скорее, об этом поведала мне подруга. Да, у таких, как я, тоже бывают подруги. Со Светланой мы подружились в музыкальной школе, которую посещали по классу фортепиано. Оказалось, что она еще и жила в соседнем доме.
Так вот, она одна из тех, кого очень интересует жизнь других людей. А жизнь богатых людей - это вообще ее хобби. Конечно, обо всех моих перипетиях первой узнала она. Подруга на то и подруга, чтобы помочь вымывать голову после атаки на нее десятка сырых яиц. Юбка - тоже ее работа. Если бы не она, мои родители очень быстро догадались бы, что происходит что-то не то. Ее родителей всегда допоздна не было дома, поэтому ее квартира стала для меня тем прибежищем, в котором я могла выдохнуть и поделиться своей бедой.
— Послушай, а если мы напишем заявление в полицию? — новое предложение Светы было мне не по душе.
— И? Что дальше? Они придут к моим родителям. В школу. Кто решится стать с моей стороны свидетелем?
— Я! Я расскажу обо всем, что они сделали с тобой. В конце концов, мы живем в правовой стране. Каждый имеет право на защиту.
— Вот станешь журналистом и будешь об этом писать, а сейчас мне нужно что-то сделать, чтобы меня оставили в покое.
Пять минут тишины в обдумывании плана снова нарушила Света:
— А давай напишем анонимное письмо его родителям. Пусть они занимаются его поведением. Я уверена, они даже не знают, что творит их сын.
— И что мы напишем? Что он организовал криминальную группировку и терроризирует девушку?
Как бы мне ни было тяжело, но всегда находились силы, чтобы не опускать руки. Потому от этой фразы мы зашлись смехом.
— Здесь, конечно, ты права. Это очень похоже на детективный роман. А это больше по твоему профилю. Кстати, ты уже решила, в какой именно университет будешь поступать?
— Веришь или нет, но это меня меньше всего волнует. Хотя одно я уже решила: учиться буду как можно дальше отсюда.
Уже в то время я мечтала о литературном признании. Все книги в нашем доме были перечитаны, а некоторые неоднократно. Свое будущее я связывала с книгами. Что в конце концов и привело меня работать в издательство. Но сейчас не о том. Проблема, возникшая тогда с тем парнем, была самой ужасной, так я тогда считала. Надо же, как я ошиблась.
Через день после этого разговора произошло событие, изменившее все. Вроде бы привычная ситуация - меня снова подловила эта троица, когда я уже была уверена, что убежала от них. Затащив меня в глухой угол между гаражами, Тупак и Катька стали донимать меня.
— Ты вообще потеряла страх? Тебе было сказано ждать нас в библиотеке. Ты что сделала? Чего в рот воды набрала? — Тупак в этот день довольно вежливо выбирал слова. Даже я подумала, что меня сегодня отпустят.
Вообще это молчание было моей новой тактикой. Лучше молчать, чем нарваться на следующую волну агрессии.
— Чего ты с ней возишься? — А вот Катька – девушка с большим не только ростом, а еще и весом, почему-то решила быть сегодня более грубой. — Дай-ка я с ней поговорю.
Тупак, который в это время держал меня за ворот, повернул голову в сторону Яворского. Тот, как всегда, стоял в стороне. Лишь после слов девушки, он развернулся вполоборота. Возможно, что-то пошло не по его плану. Троица переглянулась между собой, и я заметила кивок головой от предводителя стаи. Тупак отступил, давая свободу действий этой девке.
Она презрительно обвела меня взглядом.
— Ну что, слепая жаба? И дальше будешь молчать? Тебе твоими куриными мозгами до сих пор не понятно, кто здесь главный? — Она вскинула руку вверх, и я подумала, что она мне сейчас врежет. Зажмурившись, даже была уже к этому готова, но вместо этого я почувствовала, как ее указательный палец вжался мне в лоб. — Поняла? Да или нет?
Я снова смолчала. И все не могла понять, где берутся такие жестокие женщины. Неужели они рождаются такими? Возможно, в жизни подростка что-то произошло, что сделало из нее изверга. А вероятно, правду говорят, что не существует более страшного существа, чем разгневанная женщина.
Как в доказательство этого, Катька схватила сумку, которая висела у меня на плече и была прижата моими руками к груди как броня. Она стала выдирать ее, при этом выкрикивая оскорбительные слова.
— Курва! Отдай! Чтоб тебя черти хватили, грязная сволочь!
Мне, должно быть, следовало ее послушать, но так не хотелось снова потерять конспект, который я всю ночь переписывала, после того как они его измазали собачьим дерьмом.
И именно в момент нашей толкотни я почувствовала страшную боль от удара в переносицу. Сумка упала под ноги. Я прикрыла руками свой нос, присела на колени. По рукам потекло что-то теплое и липкое. Боль стала еще сильнее. Дрожа я убрала руки от носа и посмотрела на них. Все ладони были вымазаны кровью. От стресса и боли голова шла кругом. Я не понимала, что произошло. Стонала ли я или плакала. Из-за чужих криков все смешалось. Кто-то силой потащил меня за косу, запрокинув вверх голову. Я поняла, что это был Яворский, когда он присел возле меня и что-то заговорил.
— Слышишь меня? Сколько пальцев? — разобрала я только эти слова.
Какие пальцы? О чем он?
— Считай, сколько пальцев, — повторил он, когда что-то замаячило перед моими глазами.
И тут до меня дошло, что я ничего не вижу. Интуитивно потянулась к очкам на носу. Их не было.
— Как ты себя чувствуешь? — снова спросил он.
— Меня сейчас стошнит, — ответила я ему.
— Черт подери! У нее, должно быть, сотрясение, — сказал он, обращаясь, вероятней всего, не ко мне.
Встав на мгновение, он снова присел и принялся вытирать на моем лице кровь. И тут я уже не выдержала:
— Да нет у меня сотрясения! Ты можешь отойти от меня? От твоего одеколона меня сейчас вырвет. Где мои очки?
Я попробовала провести рукой по земле вокруг себя. Но сразу почувствовала, как кто-то схватил мой затылок и придавил его к чему-то мягкому и знакомо вонючему.
— Вот дура! Она еще огрызается! - Попытки вырваться не принесли результата.
— Кира, осторожно, ты сейчас будешь весь в крови, — раздраженный голос Катьки доносился где-то сверху.
Наконец хватка была ослаблена, и меня оставили в покое. Яворский поднялся на ноги.
— Кто разрешил бить? — его голос звучал грубо.
— При чем здесь я?! Она сама виновата! Это была случайность.
Смирнова даже не пыталась жалеть о своем поступке.
— И вообще, какого ты на меня нападаешь? Тупак, скажи ему что-нибудь.
— А я здесь при чем? Давайте уже линять отсюда. Еще кто-нибудь увидит, и придется оправдываться, что это не мы.
Оказывается, он не так уж храбр. Мое чувство меня не подвело.
— Валите! — ответил Яворский.
— Кира-а-а… — хотела что-то возразить Катька, но ее снова перебил главный мерзавец:
— Я сказал, валите! Я здесь все сам решу.