***
Так прошла пара тягостных дней, которые Виктория едва-едва переживала то в своей комнате, то — в одиночестве — в каком-нибудь далеком от дома кафе. Свою тактику она давно перестала понимать, безнадежно запутавшись. Через месяц большой концерт в Милане, между этим выступления на частных мероприятиях, пора было сосредоточиться на этом, но Вик почему-то не могла взять себя в руки, став рассеянной и слишком уязвимой. Наверное, именно поэтому она так не хотела показываться мальчикам на глаза — из-за своей слабости, которую теперь ощущала каждой клеточкой своего тела. Но… в глубине своего сердца она так сильно хотела обо всем рассказать. Рассказать Томасу и услышать в ответ, что злые толки не стоят ничего. Рассказать Дамиано и почувствовать его внимательный ласкающий взгляд, в котором было бы столько нежности и уверенности, что хватило бы на целый мир. Рассказать Итану и спрятаться в его теплых крепких объятиях, раствориться в нем без остатка. Рассказать им и почувствовать себя защищенной. — Еще кофе? — официант застал ее врасплох, и судя по едва скрываемой улыбке, очень бы хотел, чтобы Виктория заказала кофе. — Да, пожалуйста, — рассеянно отозвалась она, невольно обняв себя руками, словно пытаясь спастись от холода. Как же им, наверное, больно от ее молчания. Вик рассеянно моргнула, без особой цели достав из кармана телефон. Словно бы по наитию зашла в сеть, пролистнув ленту, и, не обнаружив для себя ничего интересного, уже хотела вернуть смартфон обратно в карман, но тут ее остановило мигающее красным уведомление о новом комментарии к посту. Она бы не могла объяснить, почему сердце подскочило к горлу, и все тело разом похолодело до кончиков пальцев на ногах. Виктория подавила желание вздохнуть и нажала на уведомление, до последнего не доверяя собственной интуиции. Сколько было этих комментариев, сколько лайков и подписок — все одно. Так почему сейчас?.. «Паршивая овца все стадо портит. Такую и забить не жалко, ведь никто толком и не заметит. Все слишком просто. И таким овцам по ночам шастать не гоже», — гласило под постом, в котором Вик выложила фото на фоне звездного неба. Датский; до рези в глазах знакомый слог. Виктория медленно выдохнула через нос, смутно осознавая, что значат грубые строки. И лишь через пару мгновений на нее снизошло озарение — угроза, то была самая настоящая угроза. Смешная в своем понимании и до дрожи в коленях страшная. Такими бросались старшекурсники, а после занятий поджидали возле уборных, избивая до беспамятства. Вик видела такое, помнила. Она остекленевшими глазами смотрела на экран, а потом как-то заторможенно сделала скриншот для Лео и удалила комментарий, перед этим добавив пользователя в черный список. Все стало намного опасней, ведь под ее постами эти комментарии могли увидеть мальчики. Датский они не поймут, но шаткость ситуации Вик пугала. И раздражала. Она зло скривила губы, сощурив льдистые глаза. Эта игра обещает здорово ей надоесть. Гнусная угроза ничего не значит — Виктория не боялась, ведь кто в здравом смысле сумеет ей навредить? Ей, постоянно находящейся в толпе. Сейчас бесконечно одинокой. Непонятное осознание вдарило в голову, и Вик поспешила расплатиться и пойти прочь. Сердце ее колотилось на уровне горла, словно пойманная в клетку птичка. Перед глазами пелена. Домой, домой — вскоре она сорвалась на бег, виляя вдоль улиц. Такси не взяла — не хватило рациональности. Сейчас Викторией заправлял страх, липкий, нелепый, неясный, но до омерзения явственный. Кажется, она дрожала, даже во время бега замечала это, но все рвалась вперед, словно за ней уже гнались. Гнались уроды-старшекурсники, с воплями и улюлюканьем. «Шлюха! Шлюха!». Слезы?.. Вик остановилась на противоположной от дома улице, словно бы осознав всю нелепость своего положения. Ее щеки стали мокрыми и горячими, и она едва не задыхалась в сдавленных всхлипах. Воздуха отчаянно не хватало, будто кто-то разом вышиб весь дух. Колени ее подкосились, и Вик едва успела схватиться за стену какого-то здания, глядя широко раскрытыми глазами себе под ноги. Мысли смешались, но одна была наиболее четкой: «Паническая атака». Она внутренне взвыла, и сознание рвало от противоречивости. Как же сильно Виктория хотела сейчас увидеть мальчиков. Как же сильно она хотела быть одной. — Вик? — голос был знакомым. Но не желанным. Она с трудом подняла на Лео глаза. — Что, во имя всего святого, с тобой?.. Он успел схватить ее за плечи, прежде чем Виктория полностью опустилась на колени. Дыхание сбилось, но она понемногу справлялась с собой, пытаясь совладать с эмоциями. Появление Лео вернуло ее в реальность, напомнив, что все ее страхи — только страхи, не имеющие плотского воплощения. — Пойдем в дом, — почему-то шепотом сказал он, растерянный и такой же бессильный. — Опять панические атаки? Их давно не было… Вик, обопрись. Мне звонил Дамиано. — М-м, — промычала она то ли раздраженно, то ли понимающе. — Твои прятки до хорошего не доведут. Нужно сказать. — Нет! — она вдруг вспыхнула и мигом подобралась, словно готова была до последнего отстаивать свое мнение. — Ты обещал… — Не обещал, — мотнул головой Лео, но уверенности в его голосе поубавилось. — Ты мучаешь… их. И себя. — Лео… — Виктория с трудом смогла нащупать дрожащими руками телефон и уж совсем непростой задачей было зайти в галерею и показать скриншот. — Здесь написано, что от паршивых овец нужно избавляться, и что таким овцам не следует ходить по ночам где попало. — Оригинально, — нервно отозвался он, запустив руку в свою кудрявую шевелюру. — Я не хочу тебя пугать… — Это угроза, — перебила его Вик. — Я знаю. Поэтому мы не должны, слышишь? Не должны говорить. — Я могу подчищать подобное в официальном акке. А ты на своем, — неожиданно предложил Лео, задумчиво поджав губы. — Только пообещай мне, что никуда не будешь ходить одна, хорошо? Если вздумала избегать парней — зови меня. Я приеду. Только не одна, ясно? — Да. — И если мне покажется, что ситуация выходит из-под контроля — я расскажу, не обессудь, — непреклонно добавил он. Виктория замялась, а потом подняла испуганный взгляд. — Ты думаешь, он зайдет настолько далеко? — Не знаю. Но в наших реалиях — все возможно. Фанатизм убивает в человеке человека, — грустно улыбнулся Лео, крепче стиснув ее плечи. — Пойдем. Виктория послушно зашагала, едва перебирая ноги. Прикрыла глаза, пытаясь окончательно успокоиться, но поймала себя на мысли, что теперь о спокойствии можно только мечтать.Часть 5, в которой проблем становится больше
17 июня 2023 г. в 18:00
Дамиано метался из одного угла в другой, словно разъяренный тигр. Все его чувства буквально были вывернуты наружу, обнаженные и горячие. Томас мог поклясться, что видел, как вокруг его шеи петлей обернулось беспокойство за Вик, затягивающееся с каждой секундой все сильнее. У всех у них — сам Томас молчаливо задыхался в собственном бессилии, наблюдая за хождением Дамиано с дивана и не смея препятствовать его тихой истерике. Никто из них не сумеет сказать, что именно их так озадачило в поведении возлюбленной — полный тревог взгляд? несвойственная ей дерганность? попытки лгать? Одно было ясно точно — что-то случилось, может, и незначительное в своем понимание, но абсолютно точно тронувшее Викторию. А значит по умолчанию и их троих.
— Что она тебе сказала? Повтори, — Дамиано, наконец, остановился, чтобы устало, но в то же время требовательно посмотреть на Итана.
— Сказала, что говорила с Лео по поводу учебы. Когда я спросил, все ли в порядке — ответила, да, — терпеливо, словно заученную речь, проговорил Итан, даже не глядя на него — размышлял о чем-то своем, но близком им всем и непосредственно связанном с Вик. — Она дергалась и отводила взгляд. Я не с ума сошел, ей плохо, а мы не видим, словно слепцы, — голос его неожиданно обрел непривычную Итану жесткость, и Дамиано помрачнел еще сильнее.
— Я тоже заметил, — кивнул он, обратив взгляд на Томаса, но продолжил говорить с Итаном: — А потом?
— Потом она набросилась с поцелуем — Вик никогда так не делает. Словно голодная львица, — в темных глазах мелькнуло неизвестное чувство вины. Томас догадался, что ответа на жаждущий поцелуй Виктория не получила. — А потом она сказала, чтобы я уходил, потому что… — Итан почему-то запнулся, но через мгновение вновь продолжил, процедив сквозь зубы: — Я не пойму.
— Чего не поймешь? — как бы для себя спросил Дамиано, ведь этот вопрос он уже задавал после первого раза. — Она не расскажет, — досадливо проговорил он, уронив голову на грудь и уселся прямо на пол. — Упрямица…
Замолчали. Томас, выглядевший совершенно отстраненным, протянул руку к Итану, осторожно сжав его пальцы. Вик прекрасно знала, на какие точки надавить, чтобы было особенно больно, но не прибегала к этому уже очень давно. На первый взгляд — ерунда, подумаешь, неосторожная фраза, но Томас прекрасно знал, какая крепкая нить натянута между Викторией и Итаном — она души в нем не чает, будучи с ним нежной и капельку снисходительной. Это отличалось, скажем, от отношений с Дамиано, с которым она могла позволить себе быть капризной и «маленькой»; это не Томас, помнивший ее еще с двумя хвостиками и брекетами, и с которым она была молчаливой и меланхоличной, была самой собой, но не в том смысле, привычном многим, а в особом — понять это не так-то просто.
С Итаном было иначе. Томас замечал это и поэтому все никак не мог взять в толк, почему Вик решилась на такой шаг. Она и под дулом пистолета не смогла бы обидеть его после того, первого раза, когда они все были моложе и глупее. Виктория сказала тогда точно так же: «Ты не поймешь, ведь был последним». Ядовитое проклятие, гнусное и запретное. Томас помнил, что она сама же от этого страдала, взахлеб рассказывая ему о том, как сильно жалеет. А потом собрала волю в кулак и извинилась перед Итаном, пообещав никогда — никогда! — больше так не говорить.
Что же ты делаешь, Винченсо?
— Она защищается, — сказал Томас и сам же удивился тому, как легко пришла догадка. — От нас защищается, чтобы мы не лезли далеко. Выстраивает стены.
— Томми, еще слово, и я утоплюсь, — простонал Дамиано, закрыв лицо рукой. — С какой стати ей защищаться?
— Боится, что мы узнаем о чем-то, — пожал плечами Томас, продолжая сжимать пальцы Итана. — Она в колледже такой же была — со всем справлялась сама, никому не позволяла вмешиваться.
— И что с этим делать? — Дамио вдруг посерьезнел, поднявшись с пола и подойдя к ним. — Как нам…
— Вмешаться? — Томас протяжно вздохнул. — Никак. Она не позволит. Виктория ничего не скажет, пока сама не захочет.
— Но ведь что-то же мы должны сделать! — Дамиано опять распалялся, да и Итан кажется тоже не горел желанием сидеть сложа руки — его молчаливая поддержка в пользу слов Дамио витала в воздухе и была почти что физически ощутимой.
Томас только нахмурился, задумчиво покачав головой. Иногда ему даже кажется нереальной мысль того, что он знает о Вик чуть больше всех остальных, чуть больше того, о чем должен знать по мнению самой Виктории. Когда ее продолжительные отношение оборвались прямо перед выступлением на X-Factor, Томас был единственным из группы, кто был посвящен в это. А сейчас не в курсе даже он. Обиды не было, только — непонимание.
— Вик нужно развеяться, — наконец сказал Томас немного отстраненно, словно не воспринимал собственную идею всерьез. — Мы можем сходить в клуб. Мы с ней, — добавил он, сосредоточенно сведя брови к переносице.
— С чего ты взял, что она пойдет с тобой? — тут же вскинулся Дамиано скорее от обреченности, чем от вредности.
— Томас — единственный, с кем Вик еще не повздорила, — подал голос Итан и вдруг посмотрел прямо на Томаса: — Ты был с ней с самого начала, — добавил он с некоторым сожалением, невидимым обычному люду. Но Томас заметил и потому нахмурился еще больше.
— Для нее будет слишком странно, если откажется, — смакуя каждое слово, протянул Дамиано, нехотя соглашаясь. — Идите.
Томас скептически прищурился, но ничего не сказал. Подумал о том, что нужно отнести Виктории ужин, вряд ли им удастся поесть вместе. Глупость и тупиковость ситуации его нервировала, приправленная еще и неумелой ложью — Томас прекрасно знал, что по времени цикла несостыковка, он должен начаться в конце месяца, а не в середине. Еще один факт, который знал только он. Лгунишка Виктория. Томас тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Но, как бы там ни было, за эту любовь он готов драться, терпеть любую ложь и неумелые попытки отстраниться. И не только он.
Томас посмотрел на Дамиано и Итана и неожиданно подумал о том, что все вместе они обязательно сумеют защитить Викторию от всего на свете. По-другому просто не может быть.