***
Голова Тэхена была глубоко утоплена в широкий черный капюшон так, что видно было только нижнюю губу и подбородок. Он видел перед собой мельтешащие кроссовки Хосока, что шел рядом, поэтому тупо следовал рядом. Знает, что друг приведет, куда надо. Сам Тэхен туго соображал, куда именно: на пару, к Сон Хеге или в ад. Можно и в ад. Вряд ли там хуже, чем здесь. Хосок потянул Тэхена за локоть, уводя в сторону, и краем уха омега услышал, что альфа позвал кого-то еще. Дверь аудитории захлопнулась, а Тэхен плюхнулся на привычное место. Когда он стянул капюшон, то увидел в пустом классе недовольного брата, Чимина, что почти согнулся пополам, сидя на стуле, и Хосока, который нервно молотил носком, осматривая сверкающим взглядом присутствующих. — Я понимаю, — тихо начал альфа, — что ситуация непростая. Надо найти Чонгука. — Вау! — заехидничал Вихен. — Гениальный план, блядь! Собрание окончено? — Не надо так, Ви, — попросил Хосок, — эмоции утихнут, обида притупится… — Это ты — тупица, — фыркнул Вихен, спуская собак не на того, на кого хотел бы. Альфа проглотил оскорбление и продолжил: — Сейчас главное, чтобы в порыве гнева он не рассказал про… Вы поняли. Мне он не отвечает. Тэхену не отвечает. — У меня тоже молчок, — хриплым голосом обозначился Чимин, — Джихе не отвечал. Юнги сказал, что его тоже игнорит. Само собой… — невесело добавил омега. — Вихену, я так понимаю, тем более не ответит, — сокрушенно простонал альфа. — Тем более? — возмутился Вихен. — Я не понял, что за «тем более»? — Ви… Ты прикалываешься? — поднял по-доброму насмешливый взгляд Чимин. — Я, блядь, прикалываюсь, значит, — стиснул зубы Вихен. Накопившиеся нервы вырывались за пределы мнимой легкости, с которой омега принял новость о том, как глупо правда вылилась наружу. — Как дела вообще, Чимин? М? Какие еще тайны ты успел распиздеть за это чудесное утро? Всем ли сообщил, что мы трахались с Юнги? — Пак съежился, принимая праведный гнев, и уставился в пол. — Просто объясни мне, блядь, — шипел Вихен, — просто! Блядь! Ну, как ты так? А? — Он сказал, что Тэхен все ему рассказал, — тихо ответил Чимин, — и меня понесло. — Сука, надо было сначала выяснить, что это за «все»! — повысил голос омега. — Нахуя выкладывать было? Вот… — Ви сжал кулаки, стиснул зубы, краснея от гнева, и крикнул в потолок: — блядь! — Я знаю, — Пак опустил голову еще ниже. — Я там был, Ви, — осторожно начал Хосок. Он подошел к Чимину и положил ладонь на осунувшуюся спину. Выдерживая пылающий взгляд голубоволосого омеги, он легко погладил чужое плечо и чуть сжал, выказывая поддержку, — все выглядело так, будто он правда все знает. Он был зол и расстроен. Сбит с толку, как будто. Не знаю… — Поздравляю! Что мне сказать еще? — всплеснул руками Вихен. — А где теперь этого обиженку искать? Чего ждать от него? — Он имеет полное право и злиться, и обижаться, — подал голос Тэхен, — ты изменил ему с его лучшим другом. — А он изменял мне с тобой! — парировал Вихен. — Когда думал, что это ты, — холодно произнес Тэхен, подошел к Чимину и сел на корточки перед ним, чтобы заглянуть в спрятанное лицо. — Не убивайся так сильно. Бывает… Пак на мгновение поднял взгляд и снова опустил глаза. Он корил себя так, что ради искупления хотел, чтобы друг не просто наорал на него, а накинулся с кулаками, поэтому смиренно принимал все изливания. — Бывает? Да вы охуели все? — снова повысил голос Вихен и, устремив свой напряженный палец в сторону брата, прокричал: — Это все ты и твои блядские нейронные связи! Вот нахуя ты нас поменял? — Ви, — Тэхен встал и угрюмо посмотрел на брата. Он говорил спокойным голосом, что бесило еще больше: — я знаю, что ты не из тех, кто в состоянии посмотреть на ситуацию со стороны, а тем более увидеть свои косяки. — Завались! — прошипел омега. — Но вот тебе несколько фактов: ты изменил своему альфе, ты какого-то хрена полез в мой ноут и запустил программу, ты сломал нейросчитыватель… — Я вообще-то отбивался от твоих поклонников! — зарычал Вихен. — Ты отказался от идеи отсидеться дома, пока не придут детали, — монотонно продолжил омега, — ты позволил мне быть с Чонгуком, зная, что я влюблен в него. А теперь ты злишься… Но не из-за того, что он пропал и не хочет с тобой разговаривать, а из-за того, что твоя легендарная задница может лишиться популярности и обожествления. Боишься, что тебя все осудят за измену. Всем было бы срать, если бы это был любой другой альфа, но ты изменил самому Чон Чонгуку, и это единственное, что тебя на данный момент волнует… братик… — закончил Тэхен и направился к выходу. — Да пошел ты, задрот! — крикнул вслед Вихен. — Уже пошел… — так же спокойно и безэмоционально произнес омега. — Тебе так-то тоже он теперь не светит! — Он мне никогда не светил, — сказал Тэхен и покинул аудиторию. — Блядь, — после хлопка двери прошептал Вихен в ладони, что накрыли мокрые глаза, — как же… Бесит… Почему, почему, почему? — словно заклинание тараторил Вихен. Руки безвольно упали и повисли по швам, взгляд уставился в пустоту перед собой, голова гудела рябью мыслей. — Я пошел, — сорвался с места Вихен, под гнетущее молчание вихрем вылетел из аудитории. Хосок все так же поглаживал плечо сгорбившегося Чимина и смотрел на закрытую дверь. Задумавшись, сам не заметил, как пальцы скользнули на чужую шею и начали разминать напряженные мышцы у линии роста волос. — Я тоже пойду… Домой, — с придыханием произнес Чимин. — В смысле? — Хосок замер и строго взглянул на омегу сверху вниз. — У тебя еще пары! — Мне похрен, — горько усмехнулся омега. — Слушай, это забудется. Правда! Ви отходчивый, ты же знаешь. — А если Чонгук всем растрещит про… — боясь снова вляпаться, Чимин на всякий случай умолчал и лишь махнул руками, обозначая обмен телами. — Тогда будем надеяться, что ему никто не поверит, — Хосок смешно поджал губы и взметнул брови, пытаясь подбодрить. — Я все равно домой, Хоби, — грустно улыбнулся Чимин, — я не очень хорошо себя чувствую. И… Мне станет только хуже, если я останусь. — Это несерьезно, — снова скатился в осуждение Хосок, — надо расставлять приоритеты. Но только если ты и правда себя плохо чувствуешь… — Правда, — чуть слышно ответил Чимин, — меня морозит. Можешь дать мне свою худи? — Конечно! — встрепенулся Хосок, стянул с себя кофту и вручил омеге. Он присел перед Чимином, взял его за плечи и, нахмурившись, окинул оценивающим взглядом: — Да, ты бледный. Тепловатый, но не горячий, — произнес альфа, приложив костяшки к виску. Чимин прикрыл глаза от приятной прохлады пальцев и потянул уголок губ, чувствуя легкое поглаживание. Да, оно больше заботливое, чем интимное, но даже этот жест казался особенным. — Ищешь повод меня потрогать? — тихо сказал омега, но в пустой аудитории прозвучало так, будто прошептали в самое ухо. — Я? Да я же нет! Чимин! — завозмущался альфа, смущенно глотая воздух. — Ни-ни без любви, я помню, — омега встал и, сжимая в пальцах чужую худи, покачал головой. — Ну, что ты за додик-то, а? Чимин медленно пересек небольшой класс тяжелыми шагами, оставляя не менее тяжелый запах имбиря. Насыщеннее, чем обычно. Альфа легко объяснил себе это подавленным состоянием омеги. Чимин, перед тем как исчезнуть за дверью, последний раз взглянул на Хосока, набрал воздух, чтобы сказать что-то, но выдохнул и просто вымученно улыбнулся. Альфа остался в аудитории один. То, как закрутилась история, и то, к чему может привести задетая гордость короля университета — откровенно пугало Хосока. Но на первый план в мыслях вдруг выплыл Чимин, который из дикой и развязной амазонки вдруг скукожился в побитого щенка. Раньше омега с одного только взгляда мог нагнать тревогу, а теперь тревожно за него самого. Хосок достал телефон, чтобы проверить время, и чертыхнулся, опомнившись — его пара по физике уже через пять минут и надо было бы поторопиться. Он вскочил со стула, подхватил сумку, как вдруг в дверях снова возник Вихен с самым надменным в мире лицом, но маска мгновенно слетела, как только омега не обнаружил того, кому эта надменность предназначалась. — Куда уже он свалил? — недовольно пробурчал Ви. — Пошел дальше трепаться? — Ви, перестань. Он же места себе не находит. Ему плохо очень… Даже физически! Ты не заметил? Он аж домой поехал. — Да похрен, — небрежно прервал омега, — он блокаторы просил. Блин… Везти теперь… — Зачем? — нахмурился Хосок. — А зачем омеги пьют блокаторы, додик? — звенел раздражающими нотками Вихен. — А — у него вирус, Бэ — у него понос, Вэ — у него начинается течка. — Вэ? — заторможенно уточнил альфа и опустил взгляд на футболку, в которой он остался. — Браво! — фыркнул Вихен, уходя. — Гений, какого еще не видало человечество… — утихала фраза по мере удаления омеги. Он что-то еще бормотал, но Хосок стоял и хлопал глазами. Интересно получается… Альфа несмело коснулся своего носа пальцами, что массировали шею Чимина, и коротко втянул запах. Приятный имбирный аромат потревожил рецепторы, заставив потянуть еще раз, но сильнее, чтобы имбирь проник глубже. Запах одновременно горчил и был сладок, как и весь Чимин был состряпан из противоречий. Дрожащие пальцы медленно съехали на губы, альфа, стыдясь самого себя, лизнул самый кончик подушечки и зажмурился, будто совершил что-то непозволительное. «Пара по физике» — сам себе напомнил Хосок и весь красный от смущения выскочил из аудитории.***
Тэхен снова утонул в черном капюшоне. Так не видно красных глаз и даже слез, что текли по щекам. Плакать в линзах такое себе занятие, но что поделать, если не держатся они, льются и льются, заставляя всхлипывать и поскуливать. Манжеты уже влажные и неприятно холодили запястья. Он и не надеялся, что Чонгук ответит ему. Кто он для него? Тихий брат его омеги? Задрот? Серая мышь? Ну, влюблен… В Чонгука пол-универа влюблены, и ничего, любуются издалека и страдают втихаря, как и сам Тэхен когда-то. — Больше всего я ненавижу предательство и обман. Что б ты знал… Тэхен не идиот и все понимал. Понимал, как нечестно это все было по отношению к Чонгуку, как низко он с ним поступил. Волк в овечьей шкуре… Хотя, как ни иронично, скорее, наоборот — овца в волчьей шкуре. Все равно, нельзя было так. Не будь омега так влюблен, придумал бы что-нибудь, не подпустил бы, но воспользовался моментом, не смог не воспользоваться. Залез туда, куда лично его, Тэхена, не приглашали. Омега внутри выла и корчилась без этого альфы, желала снова искупаться в терпкой смородине и сильных феромонах. Но пора опуститься с небес на землю и реально взглянуть на вещи. Чонгук его ни видеть, ни слышать никогда не захочет. На месте альфы Тэхен бы чувствовал себя именно так. Чонгук: Надо поговорить. Тэхен уставился на телефон, проморгался от слез, которые размывали буквы, суетливо утер щеки и вчитался внимательно еще раз. Нет, не показалось. Омега чуть телефон не выронил, но дрожащими пальцами набирал сообщение, стирал, снова набирал. Выходило или слишком много, или слишком эмоционально. Взяв себя в руки, Тэхен выдохнул и, наконец, смог написать: Ким Суета Тэхен: Хорошо. Где и когда? Чонгук: Приду сегодня на чердак в 2 ночи. Норм? Ким Суета Тэхен: Буду ждать.***
Тэхен сидел на диванчике у окна на чердаке и мял свои пальцы, смотря поверх темных крыш соседних домов. Слабый свет исходил от настольной лампы, освещая разбросанные исписанные листы — попытки Тэхена занять себя хоть чем-нибудь в ожидании альфы. Уже несколько часов как на иголках. То Вихен никак не шел спать, то отец, засидевшись в кабинете, тоже заставил нервничать. Но уже полчаса как в доме наступила тишина, и все это время омега места себе найти не мог, пока не приземлил свою беспокойную пятую точку на диванчик. Пусть понимал, что эта встреча вряд ли романтическая, но в зеркало на предмет сносности внешнего вида все же посмотрел. Не Вихен, конечно, но тоже весьма милый парень: голубая футболка красиво оттеняла его смуглую кожу, джинсовые шорты до середины бедра и белые носки с высоким манжетом создавали домашний уютный образ. Два часа двенадцать минут… Может, он не придет? Может, это наказание такое — лишить омегу сна? Но в два пятнадцать за окном послышались характерные звуки. Шуршание и копошение приближалось к открытому окну, Тэхен встал с диванчика, освобождая место гостю. Омега прикрыл глаза, стараясь подавить волнение, он просто расскажет все как есть и ответит на все вопросы. Так сильно отличалось выражение лица Чонгука, что появилось в открытом окне, от того, когда он забрался сюда в первый раз. Да и атмосфера такая, что нарезанных фруктов тоже вряд ли стоит ожидать. Чонгук перелез через проем и медленно сел на диван, выжидающе сцепив пальцы. Ни «здравствуйте», ни «как дела», вместо этого пытливый взгляд черных глаз… Тэхен смиренно стоял перед альфой и ждал, когда он заговорит. — Ты знал, что Ви мне изменяет? — Узнал в тот день, когда мы поменялись. Но, насколько я понял, это было один раз, — ответил без колебаний омега. Чонгук покивал, укладывая в голове полученную информацию. — Когда это случилось, знаешь? — За несколько дней до твоего дня рождения. Пять или четыре. — Теперь понятно, почему он был такой странный, — альфа вытянул губы в трубочку, все еще размышляя. — Зачем притворялся им? — Так получилось, — робко ответил омега, спрятав взгляд в белых носках. Стоял, как нашкодивший ребенок, и отвечал на строгие вопросы взрослого. — Ты положил Железного человека в мой ящик, — уже не спрашивал, а утверждал альфа, на что Тэхен отозвался кивком, — спасибо за подарок. Мне очень понравился. — Я видел, — почти шепотом ответил омега. Давящее молчание повисло между ними. Тэхен боялся пошевелиться и только нервно продавливал ногтем подушечки пальцев, Чонгук же рассматривал омегу так, будто удав примеряется к жертве — удастся заглотить целиком или нет? — А теперь подробнее про ваш фокус… — прервал мучительную тишину альфа. — Я изучал нейросвязи и хотел использовать наработки в нашем с Хосоком проекте, но так получилось, что… Понимаешь, — вдруг загорелся Тэхен, — ты — это твои нейронные связи. Они уникальны и делают тебя тобой! Архитектура выстраивается всю жизнь! Какие-то связи отмирают, какие-то, наоборот, появляются, но все это — составляющее твоей личности: весь твой опыт, привычки, желания, амбиции — все там! И так вышло, что моя разработка перенастроила мозг Вихена на мои нейросвязи, а мой — на его. Сначала мозг воспринимает это вмешательство как вирус, — все больше поддавался страсти омега, глаза широко распахнул, неосознанно начал двигаться и жестикулировать, — поэтому тело среагировало температурой. Но когда архитектура устаканивается, то мозг просто продолжает работать, как и работал, но в чужом теле. Поэтому тело тоже подстраивается под него и вырабатывает гормоны прошлого хозяина мозга — вот почему тело Вихена пахло мятой. — Ясно, — вдруг облизнулся Чонгук, — дальше что? — В общем, когда это произошло, мы были сбиты с толку, потом нейросчитыватель сломали, а детали надо было ждать. Я предлагал отсидеться на больничном, но… — Один вопрос, — перебил альфа, — неужели я настолько не вызываю доверия, что вам было проще наебывать меня, чем объяснить и попросить не распространяться? Почему вы рассказали Хосоку и Чимину, но не мне? — недовольно цедил Чонгук. — Хосок первый узнал, потому что зашел за мной в универ. Чимин догадался сам в тот же день. Еще в курсе Сон Хеге и все. А по поводу тебя… — тихо отвечал Тэхен. — У меня нет ответа на этот вопрос. Я мог бы сказать, что Вихен запретил, но это не так. Когда ты набросился на меня в коридоре, я просто не смог оттолкнуть, а потом — пошло поехало и… Согласен, это низко. Прости меня, я не должен был так поступать. Чонгук встал с дивана и, не отрывая темного взгляда от омеги, подошел почти вплотную. Легким касанием он убрал темные вьющиеся волосы и заглянул в большие от удивления глаза. Там плескались страх, вина и обожание. Утонуть можно, но не нужно. Чонгуку не это нужно. Пальцы альфы медленно очертили контур лица и остановились на подбородке. Тэхен прикрыл глаза и судорожно выдохнул, раскрыв пухлые губы. Он замер и вопросительно посмотрел на альфу, когда большой палец начал поглаживать нижнюю губу. Чонгук молчал, рассматривал красивое лицо и скрывал вскипавшую обиду к обладателю почти точно такого же. Разум сам окрасил волосы в голубой цвет, а доверчивый взгляд превратил в насмехающийся. Альфа одернул руку и помотал головой, стряхивая наваждение. Перед глазами снова робкий и растерянный Тэхен. — Тогда… Это был мой первый поцелуй, — прошептал омега, залился краской и отвернулся, спасаясь от неловкости. — И та ночь… У Юнги… — нахмурился альфа. Знал же, что Тэхен невскрытый подарочек, и пусть Вихен прекрасно себя чувствовал в половой жизни, но девственная душа омеги будто снова делала тело брата невинным в глазах альфы. — Да, это тоже, — почти пропищал Тэхен. Боже, он видел этого прекрасного альфу голым. Он хочет видеть этого альфу голым. Рядом с собой. Эти мысли заставляли дышать глубже. — Пиздец, — со смешком выдохнул Чонгук, — вот же ты отчаянный! Какого хрена? — Я ни о чем не жалею, — старался говорить твердо омега, — только о том, что ты не знал, кто рядом с тобой. — Тебе понравилось? — хриплым голосом спросил альфа почти в самое ухо, заставив Тэхена снова пугливо дернуться. Руки, что появились на талии, мягко развернули омегу к гостю. — Да, — выдохнул омега в чужой подбородок. — Мне тоже, — не врал. Потому что в широко распахнутых глазах снова увидел то, чего так ждал от своего бывшего омеги: обожание, трепет, покорность… Любовь? Альфа не дал опомниться и накрыл своими губами чужие, такие мягкие, почти шелковые. Горячие ладони легли на щеки омеги, Тэхен робко забирался пальцами, цепляясь за футболку, и положил свои руки на широкую крепкую грудь. С нецелованными губами альфе хотелось нежничать, осторожно пробуждая инстинкты и желание. Тэхен отвечал несмело, но прижимался все ближе, двигаясь и потираясь об идеальное тело. Снова его ведет, снова хочется большего, снова то жгучее чувство внизу живота и влага между ног. Омега сам разорвал поцелуй, чтобы не потерять связь с реальностью, потому что смородина стала тяжелее, отдавая древесными нотками, вязко растекалась по глотке. Взгляд альфы с поволокой медленно сполз на пахучую железу, что манила своей сладкой мятой. — Чонгук, — судорожно прошептал омега в поисках спасения от самого себя. Понимал, что сам остановиться уже не сможет, и если альфа зайдет дальше, Тэхен пойдет за ним. — Можно? — Чонгук водил носом по шее, пуская мурашки. Тихий скулеж стал ему ответом, и он медленно, прижимая широкий язык к коже, слизал чуть усилившийся сладкий вкус. Он точно сожрет его. Потому что вкусно, но мало, запах не такой интенсивный, а хотелось пропахнуть им, носить на себе мяту. Альфа прикусил кожу зубами, не сдерживая тихий довольный рык, а Тэхен прикрыл глаза, позволяя делать все, что этому человеку захочется. Омега сам не понял, когда его ладони забрались под чужую кофту. Он слишком хорошо помнил, как трогал это тело руками Вихена, но сейчас этот альфа с ним, с Тэхеном. Это осознание ударило в голову, и, охмелев от ласк, омега извернулся и сам впился в любимые губы. Целовал дико и голодно, сгорал от стыда и желания, развязно наглаживал упругое тело под теплой кофтой. Руки пришлось поднять, потому что голубая футболка полетела на диван, а ладони альфы заползли на тощую спину и прижали ближе, заставляя вернуть губы туда, где они хозяйничали. Кофта тоже отправилась в полет, и снова перед глазами гладкая лоснящаяся кожа и два темных соска. Тэхен прижимался, двигался, потирался кожей о кожу, чувствовал возбуждение альфы животом и с ума сходил от того, сколько чувств может вызывать один человек. Чонгук уже не целовал, он грязно вылизывал чужой рот и по-хозяйски шарил руками по худому телу. Да, он сравнивал. Не мог не сравнивать. Тело Вихена более упругое и рельефное, кожа гладкая, будто влажная. Тэхен хрупкий по сравнению с ним, казалось, его слишком легко сломать, а кожа нежная и бархатистая, словно лепесток молодой розы. Чонгук скользнул руками к чужой ширинке, и через мгновение шорты упали к ногам омеги. Альфа наконец смог оторваться от Тэ, попятился назад к диванчику, попутно стягивая с себя джинсы. — Иди ко мне, — низко произнес Чонгук, опускаясь на диван. Тэхену и приглашения не требовалось. Он оседлал красивые бедра и громко ахнул, когда своим возбуждением коснулся чужого через тонкое белье. Альфа до синяков сжал ягодицы, заставляя двигаться на себе, дразнил, проезжаясь твердым членом по намокшей ткани. Омеге слишком много всего, он хныкал и поскуливал от того, как сильно скручивало собственное возбуждение, горячий язык на шее только раздувал огонь, призывая Тэхена самому двигаться рьянее, вжимать себя в альфу, — ты хочешь? — Чонгук залез пальцами под ткань, оглаживая промежность совсем рядом с анусом. — Д-да, — сразу сдался Тэхен, — Гуки, я хочу. Инстинкты заткнули все голоса разума, счастливую омегу вытащили наружу, и та с удовольствием даст все, что этот альфа от нее захочет. Тэхен задыхался, его грудь целовали и облизывали, прикусывали соски, а первый палец проник так легко, заставляя выгнуться и подарить первый сладкий стон. — Вот так, — оставив яркий засос около соска, выдохнул Чонгук и засмотрелся на острый подбородок. Омега начал раскачиваться и двигаться, желая большего наполнения. Альфа аккуратно ввел второй палец и замер, когда омега уткнулся лбом в его и зажмурился от боли. Чонгук легко лизнул губы омеги, вовлекая в поцелуй. Тэхен отвечал трепетно и благодарно, поскуливал и снова начал двигаться на пальцах. Смазки так много, что рука альфы уже мокрая, а запах все равно не такой сильный, как хотелось бы. Чонгук сам еле сдерживал звуки, целовал, прикусывал, оставил много засосов на шее и груди, когда омеге требовалось привыкнуть к третьему пальцу внутри себя. — Боже мой… — хныкал Тэхен и как молитву пропевал: — Чонгу-у-ук. Альфа осторожно убрал пальцы и еле оторвал от себя обезумевшего Тэхена, который присосался к железе, что источала столько необходимой смородины. Он положил омегу на спину на диван, быстро снял нижнее белье и устроился между ног. Тэхена трясло от возбуждения, тяжелое прерывистое дыхание, красные щеки, взмокшие виски и полные доверия глаза, в которых Чонгук все-таки утонул. Альфа внимательно наблюдал за лицом омеги, когда водил головкой по промежности, синхронно с ним свел брови у переносицы, когда чуть толкнулся, и растекался от длинного протяжного выдоха, когда медленно вошел до конца. Тэхен цеплялся за плечи, эмоции и ощущения кружили голову, не вмещались в маленькое тело. Хотелось громко кричать, дать понять, как хорошо ему сейчас, как счастлив он чувствовать любимого альфу так невозможно близко. Он позволил себе негромкий стон, и еще один, и еще… Они сами вырывались, когда Чонгук начал двигаться медленно и осторожно. Так хорошо. Давящие ощущения и легкие фрикции приносили новое неизведанное удовольствие. Чонгук наблюдал за омегой, ловил губами стоны, вылизывал шею и щеки, кусал ушки, с удовольствием подмечая эмоции. Он ускорился и заткнул омегу поцелуем, которому так сложно удержать в себе звуки. Сам дышал часто и громко, выпрямил руки, приподнимая тело, и начал вбиваться в привычном для себя темпе. Стискивал зубы, чтобы тоже не выпустить стоны, но рык вырывался, глубокий и утробный. Особое извращенное удовольствие альфе доставляло то, что внизу спит Вихен, пока он сам замечательно трахает его брата-близнеца. Эти мысли подгоняли бедра, заставляли ускоряться и шлепаться звонче. Чонгук подхватил бедро омеги и снова накрыл собой разнеженное тело. Он замычал во влажный поцелуй, чувствуя приближение оргазма. — Твою ж… Тэхен, такой узкий… — хрипел альфа. Он резко выпрямился в спине, подтянул руками взмокшие бедра на свои и сразу пустился в дикий темп, натягивая на себя омегу, — я… Блядь, — зашипел Чонгук, — помоги себе… — Ч-Чон-гуки-и-и… — сбито шептал Тэхен, которого накрывал первый в жизни настоящий оргазм. Он взял свой член в ладонь и, двигая в такт толчкам, быстро довел себя до конца. Омегу трясло и колотило, хотелось кричать, но он кусал губы и мычал, когда, взорвавшись внизу живота, блаженство растекалось по всему заласканному телу. Чонгук чуть не рассыпался от такого Тэхена, такой отзывчивый и настоящий. Каждая эмоция столь искренняя, что альфа уже тысячу раз пожалел, что пришел. Чонгук стиснул зубы и зажмурился, когда изливался на впалый живот, смешивая свое семя с чужой спермой. Разряды угасающего оргазма еще простреливали в мышцах, дыхание приходило в норму, и все, чего хотелось прямо сейчас — помыть этого восхитительного омегу и положить рядом с собой на свежие простыни, чтобы осыпать изможденное лицо благодарными поцелуями, потискать, понежить в объятиях. — В следующий раз спрашивай про презервативы, — усмехнулся Чонгук. — Что? — испуганно взглянул омега, разум которого снова занимал свое привычное место. — Я чист, но мало ли, — альфа последний раз глубоко вздохнул, вытер руку о голубую футболку и начал одеваться. — Как вы поменялись обратно? — Ты уходишь? — Тэхен потянулся за уже оскверненной футболкой и вытер свой живот. — Вряд ли твоя семья мне будет рада, тем более после нашего секса, — альфа натянул штаны и начал вертеть головой в поисках кофты. — Так как вы поменялись обратно? — Алкоголь, — растерянно ответил Тэхен, наблюдая за спешными сборами, — мы оба напились у тебя на празднике. Алкоголь замедлил работу нейронных связей, мозг воспользовался паузой и, как бы сказать, перезагрузился. — Понятно, — бодро кивнул и наконец-то нашел кофту. — Чонгук? — беспокойно начал омега. — Тебе понравилось? — перебил ненужные вопросы альфа. — Понравилось, а тебе? — захотелось прикрыться от такой резкой перемены в настроении альфы. Тэхен накрыл опавший после оргазма член руками. — Мне тоже, — полностью одетый Чонгук поднял встревоженное лицо за подбородок и, задержавшись в растерянных глазах, смачно чмокнул омегу в нос, — пока. Тэхен только на следующий день понял, что именно произошло на чердаке, когда Чонгук прошел мимо, даже не взглянув на него.***
Удовлетворение от изощренной мести недолго тешило альфу. Чонгук вернулся в университет на следующий день, показательно игнорируя попытки предателей обратиться к нему. Глазами альфа искал Тэхена, хотелось увидеть, что с ним все хорошо. Извиняться не станет, конечно, но теперь не казалось остроумным его «наказание». В голове все выглядело логично: Тэхен его использовал, Вихен ему изменил, а Чонгук использовал Тэхена, чтобы изменить Вихену. Логично? Справедливо? «Нихуя» — пронеслось в голове, когда во дворе появилось темно-синее худи вместо человека. Тэхен согнулся так низко и закутался так сильно, что если бы не ноги, можно было и не заподозрить, что в этой одежде кто-то есть. Защемило сильно, волна стыда окатила лицо жаром, а ноги сами понесли навстречу, но когда омега поднял голову, Чонгук отвел взгляд и прошел мимо. Юнги пришлось врезать за настойчивость и не только, нехрен трогать его своими предательскими руками. Но наверное, именно тогда до Чонгука дошло, что этого ему хватило бы — просто начистить морду, выпустить пар. Вихен — разочарование, да, но не то чтобы это было совсем неожиданностью с его характером, поведением и, честно говоря, не особо крепкими отношениями между ними. А вот Юнги, друг, проверенный временем, не прошел проверку омегой. Повелся на задницу, а теперь ждал, что Чонгук позовет его на пиво, чтобы обсудить секс с Вихеном? Считал его реакцию детской и незрелой? Да пошел он! Пары высидеть было тяжело. Но сердечные мысли перебивали беспокойные сообщения от папы, который настойчиво требовал встретиться с ним где-нибудь не дома.***
Ханыль выглядел не так, как обычно. Длинные волосы в кои-то веки аккуратно уложены, на лице легкий макияж. Рубашка терракотового цвета изящно сочеталась с кремовыми брюками. Бокал вина, что он выпил ближе к обеду, отпускал и неприятно клонил в сон. Но ему было важно встретить сына в презентабельном виде, может, прислушается все же. В кафе совсем немного людей, но омега все равно занял дальний столик в углу и заказал себе крепкий кофе. — Спасибо, что наконец-то пришел, — тихо начал Ханыль, бросая взгляды на посетителей, которые, как ему казалось, могут подслушивать. — Мой отец… В общем, ты же знаешь, что я учился в том же университете, на том же факультете, что и ты? — получив слабый кивок от Чонгука, омега продолжил: — Так вот, мой отец хотел, чтобы я возглавил наше семейное дело. Мама, твоя бабушка, к тому времени уже умерла. Отец водил меня на приемы, знакомил с партнерами по бизнесу, с государственными служащими, рассказывал про всех… А когда я закончил универ и был готов вступить в дело, он вдруг заявил, что выдает меня замуж за Джисона. Я пытался отказаться, но он пригрозил, что выгонит меня из дома, и я в итоге согласился. И жалел миллионы раз, если честно, думал, лучше бы из дома выгнали. Когда ты родился, терпеть этот брак стало возможным, потому что в тебе я нашел свое успокоение. Но с тех пор ни отец, ни муж меня к делам не подпускали. Совсем. — И ты начал пить? — сложив руки на груди, спросил альфа. — Нет, не тогда… Позже. Тебе было лет шесть, наверное. Тогда я узнал, что Джисон мне регулярно изменяет. — Но ты же не любил его. — Не любил. Никогда… Но он меня унижал этими изменами. Все вокруг знали, что он изменяет сыну самого Пак Соджуна. Я не оправдываюсь и пришел не исповедоваться. Но послушай, мой отец всегда действовал легально и, как оказалось, когда начались трудности, он решил заключить выгодный брак. Годами позже выяснилось, что семейство Чон пыталось сделать то же самое, потому что думали, что я выгодная партия, и они смогут поправить свои дела. А у них они обстояли намного хуже наших. Но отец видел в Джисоне спасение, несмотря ни на что. А он… Он обратился за помощью к неправильным людям. — Ким Намджун? — нахмурился Чонгук. — Пф-ф-ф, — прыснул омега, отпил горький кофе и поморщился, — Ким Намджун очень принципиальный человек, свою честь бдит тщательно и беспощадно. Именно поэтому он не подписывает контракт с нашим производством. Джисон обратился за помощью к бандитам, они поставляют на переплавку краденые машины, оружие и вообще все, что возможно переплавить. От этого качество нашего сплава упало ниже некуда, и никто не хочет покупать нашу продукцию. А потом нарисовался чинуша, который поманил государственным контрактом. Да, это спасло бы ситуацию, если бы качество было как раньше, но… Бандиты требуют свою часть от сделки, а так как прибыли у нас нет… — Они угрожают… — Ты сам все видел, как я понял. Проблема в том, что избавиться от них не так просто. Тем более теперь, когда этот госконтракт обещает золотые горы. Поэтому мы в жопе, сынок… И поэтому я тебя прошу, умоляю — спрячься на время. Не появляйся ни дома, ни в универе. Подожди, пока все утрясется. — Но они же убьют его! — громче произнес альфа, на что Ханыль нервно шикнул и заозирался по сторонам. — Да, — омега не смог скрыть тень улыбки, — но тогда мы сможем инициировать банкротство. Я подниму старые связи, с имеющимися активами сможем начать все заново. Чисто, прозрачно, без этой грязи… Да, не сразу будем купаться в роскоши, но сейчас ситуация тупиковая. Намджун ни за что не подпишет этот контракт даже с дулом у виска. — Боже, — вдруг судорожно выдохнул Чонгук, — омеги… — Сынок, послушай… — Ханыль потянулся к Чонгуку и сжал ладони альфы в своих. — Ты должен думать о себе. Понял? Пусть они разбираются сами, пусть перебьют друг друга за этот гребаный контракт, но ты… Ты должен отсидеться в стороне, им уже ничем не помочь. — Папа! — воскликнул Чонгук, вырывая свои руки. — Ты себя слышишь вообще? Ты… — Трезв, — тихо и убедительно произнес омега. — Лучше бы был пьян, ты несешь полную хрень, — тяжело дышал альфа. — Просто не лезь и спрячься. Это все, чего я прошу, сынок, — тихо произнес омега. — Я не самый лучший папа в мире, но если из-за Джисона пострадаешь ты, я спалю его заживо. И я не шучу. Он планирует что-то… Сегодня или завтра, поэтому прошу — исчезни, провались сквозь землю! — Что планирует? — Я понятия не имею, но он будет выгрызать подпись Намджуна всеми доступными способами. — Тэхен… — окатило волнением альфу. — Ви… — Блядь, Чонгук, — зашипел Ханыль, — твоему члену найдутся тысячи омег, но если с тобой что-то случится… — Замолчи! — резко встал из-за стола Чонгук. — Есть выход.