***
Раз уж Чонгук выставил его из дома, Вихен имеет полное право заявиться к нему — весело думал омега, когда подходил к чужой двери. Конечно, не это привело его сюда, но подобные мысли помогали унять нервную дрожь перед необходимой встречей. Возможно, если бы Чимин или Джихе ответили, Вихен бы провел время с ними, но все обстоятельства сложились так, что он оказался перед домом Чонов. Эффект от своего появления Ви предугадал верно: Намджун сначала хлопал глазами, увидев сына на пороге, потом его лицо вытянулось в удивлении, затем просияло, когда Вихен виновато улыбнулся. В объятия омега падать не спешил, потому что все еще было слишком странно. Неловкий разговор ни о чем привел их на кухню, где отец решил вспомнить, как баловал своих маленьких омег молочными коктейлями. Все ингредиенты нашлись, и пока Вихен выковыривал мороженое из ведрышка, закидывая его в резервуар блендера, Намджун чистил бананы и поглядывал на сына: — Что у тебя за ухом? — не выдержал молчания Ви. — Тэхен пытается придумать, как меня сохранить, — грустно улыбнулся Намджун. Вихен чуть поник от стыда, ведь его умница-брат и так спас их отца, а теперь прилагает усилия, чтобы это тело продолжало быть Намджуном, а вот Ви замечательно, просто бесподобно надулся и разобиделся вместо элементарной поддержки, — так он может отслеживать состояние мозга. — Нда, это наш Тэхен… — покусал губы омега и принялся наскребать новую порцию мороженого. — Ну, и как ты тут устроился? — Я все еще пытаюсь привыкнуть, — честно признался альфа, — вроде мне и второй шанс дали, но в какой-то усложненной версии. Тут так все запутанно. У него ужасные отношения с семьей, кавардак на работе, проблемы с… — осекся Намджун, чтобы не выдать информацию не для ушей его сына. — С налогами… А я чувствую себя странно, вроде как и проблемы не мои, но их надо решать. — О, можешь не рассказывать, — усмехнулся Вихен, — в теле Тэхена тоже было весело, — вспоминая драку с омегами в первый день, Ви весело подмигнул отцу. — А ты как? — тихо поинтересовался альфа. — Честно говоря, мне кажется, что я все еще сплю. Уснул первого сентября и до сих пор сплю, потому что это… Простите, господин Чон, но это полный пиздец, — горько хохотнул Вихен. — Да-а, — протянул Намджун и полез за молоком, — но больше не матерись. Для меня это слишком… Мне только что пришлось наблюдать, как Тэхена увозил альфа в неизвестном направлении… — Они у нас дома, все хорошо, — облизывая ложку, легко ответил омега. — Чонгук о нем позаботится. Ну, чего? — прокомментировал стон отчаяния альфы: — Чонгук классный! Он внимательный, нежный и обходительный альфа. Тэхену самое то! — Черт, — тяжело выдохнул альфа, — когда вы успели вырасти? — Когда ты был на работе, — по-доброму съязвил Ви. — Вихен… — болезненно выдавил альфа. — А это уже интересно, — монотонно прозвучало за их спинами, заставив замереть обоих. Неизвестно, как долго Ханыль стоял здесь, поэтому Намджун судорожно прогонял весь разговор, чтобы понять, взболтнули они чего лишнего или нет. Альфа с растерянным видом молча поставил пакет молока в холодильник и… И надо бы уже запомнить, что Ханыль шастает по дому словно призрак и оказывается в ненужное время в ненужном месте. А Вихен нашелся быстрее. — Здравствуйте, господин Чон, — приветливо улыбаясь, ответил омега. — Я — Ким Вихен. — Погоди, ты же омега моего сына? — поменялся в лице Ханыль и поставил бокал с белым вином на кухонный остров, чтобы сложить руки на груди. — Эм, уже нет, — игриво пожал плечами Ви, — мой брат его омега. — Вот как, — сощурился мужчина, придирчиво разглядывая голубоволосого омегу. И если Тэхен неожиданно вызвал сочувствие, то этот парень раздражал своим задорным блеском в глазах. Казалось, он кидал ему вызов своей свежестью и молодостью. Поэтому Ханыль достал оружие, которым овладел в совершенстве за годы отшельничества и разговоров с телевизором — сарказм, — надеюсь, у вас больше нет братьев или сестер? Видимо, Чонгуку приспичило всех посмотреть… — Только мать, но она хрен знает где, поэтому не стоит переживать, — не растерялся достойный соперник. — Кимы закончились. — Слава Богу, — на автомате съязвил Ханыль, как вдруг, осознав, что именно ляпнул, испуганно прихлопнул рот ладонью, выпучив глаза: — Боже, прости! Я не это имел в виду! — горячо оправдывался мужчина, ломая образ опасной суки. — Да какой же я идиот! Прости, пожалуйста! Я соболезную, правда, я очень соболезную. Вихен вдруг виновато осунулся и кинул беспомощный взгляд на отца, который грустно улыбнулся и неожиданно для себя спросил: — Ханыль, ты хотел бы молочный коктейль? — нелепо махнул на блендер, готовый к работе. — Я? — с вызовом уставился на мужа омега и воскликнул: — Я бы хотел знать, что происходит в этом доме! Почему омеги Ким с тобой любезничают, а? — Он нам как отец, господин Чон, — ответил за Намджуна Вихен и подмигнул альфе, — поэтому, простите, но наши шкодливые жопки часто будут появляться в вашем доме. По крайней мере, пока не снимут запрет на приближение к нам. А как снимут, мы с удовольствием бы забрали его себе. — Вихен, — строго произнес альфа, требуя не провоцировать Ханыля, и показательно запустил блендер. Старший омега изумленно уставился на мужа, дождался, когда отшумит блендер и ядовито предъявил: — Как так получается, Джисон? — пытливо рассматривая альфу, который разливал готовые коктейли по стаканам. — Почему твой родной сын вечно в опале, вечно на хуях верченный, а чужие дети, значит, оказались более пригодными для твоей любви? — Господин Чон, — снова попытался встрять Вихен, но резко вскинутая ладонь остановила запал. Намджун вручил сыну стакан и медленно пододвинул такой же Ханылю. — Тебя устроит ответ, что я теперь другой человек? — осторожно поинтересовался альфа. — Такого как ты, только могила исправит, — парировал старший омега. Но эти двое так переглянулись, что Ханыль нахмурился. — М-м-м, как в детстве, — неестественно, преувеличенно довольствуясь коктейлем, протянул Вихен. — Попробуйте, Господин Чон! Это очень вкусно! — Я нихрена не понял, — подозрительно окинул взглядом обоих Ханыль, — но и понимать не хочу, что здесь происходит. Омега демонстративно цапнул свой бокал, который стоял рядом с учтиво предложенным стаканом, и обидчиво скривил губы на молчание. В этот раз никто ничего ему объяснять не собирается, поэтому омега недовольно закатил глаза и удалился. — Мне тоже пора, — допил коктейль Вихен и вытер молочные усы, — у меня это… Да неважно, я же никогда не отчитывался и сейчас не собираюсь, — веселился омега. Намджун улыбнулся и покивал: — Спасибо, Ви, я рад, что ты… Смог прийти. — Будем считать, что я тоже хочу использовать свой второй шанс, — хмыкнул омега. — До встречи, господин Чон? — До встречи, сын.***
Намджун собрался слишком быстро, когда Сану сообщил, что заедет в течение пятнадцати минут для их неожиданного визита в стрип-клуб. Поэтому, коротая время в ожидании помощника, он блуждал по темному дому, невольно цепляясь за свое новое отражение в зеркалах. Мерцающий голубой свет из гостиной привлек внимание, как ожидалось — работал телевизор, освещая уснувшего на диване омегу, что мило устроился клубочком. На журнальном столике — пустой бокал с липкими отпечатками пальцев и молочный коктейль, который уже свернулся и поделился на слои. Правда, по следам отчетливо было видно — Ханыль все же отпил немного. На глаза попался плед, не задумываясь, Намджун развернул его и осторожно накрыл им омегу. Увы, этот жест Ханыль не оценил, даже больше: — Т-ты что делаешь? — распахнул испуганные глаза омега, сдергивая с себя одеяло. — Убить меня? Ты хотел убить? — Боже, Ханыль, — изумленно уставился Намджун, — это же просто плед! Я просто хотел… Неужели он… Неужели я настолько ужасен? — Чего ты добиваешься? — сел омега, исподлобья смотрел с вызовом. — Ты уже уничтожил меня, — шептал отчаянно, — не убивай меня, я сам как-нибудь справлюсь. — Ханыль? — напрягся альфа. — Ты же сам сказал, что я сопьюсь и сдохну. Так я стараюсь, как видишь, — кивнул на бокал омега, — не надо пачкать руки. — Я и не собирался, — пришибленно вышло, но эти слова слышать больно. Намджун не Джисон, но сейчас даже рад был, что тот сгинул. Альфа потер лоб, огляделся бесцельно, решаясь сесть и разъяснить хотя бы этот момент, хотя бы то, что он не представляет опасности для него. — Джисон, — мелькающие картинки скакали по напряженному лицу омеги, — уйди. — Хорошо, я уйду, мне нужно уехать по делам… — В стрип-клуб, я помню, как вы обсуждали эту важную поездку с Сану. Надеюсь, в этот раз тебе хватит совести снять номер в отеле, а не тащить кого-то в дом, — с пренебрежением выдал Ханыль. Альфа прикрыл глаза, стыдясь того, что находится в теле именно этого человека, и зажмурился. — Там будет Хо Сонхэ, это он убил Намджуна, а мы хотим собрать на него компромат. Сану уже нарыл немало, но все еще недостаточно для серьезного наказания. — Зачем ты мне это рассказываешь? — Ханыль, — альфа аккуратно сел на край дивана и сложил руки в замок, — это прозвучит, возможно, неубедительно и странно. Все вообще очень странно. Просто прими тот факт, что я не обижу тебя. Никогда. — Конечно, — прошептал, обиженно улыбаясь. — Нам обоим не очень повезло в браке, да? Но… Никто не мешает нам стать друзьями, а? Что скажешь? — Пошел нахуй! — возмущенно вскрикнул Ханыль. — После всего? Ты прикалываешься? — Ладно, я понял, — сдался альфа и обернулся к окну, за которым сверкнули фары. Сану приехал, — мне пора, — вставая, зачем-то отчитался Намджун и нахмурился: — слушай, а ты ведь тоже учился на факультете бизнеса и управления? — Ну… — выдал омега, как очевидное. — Не мог бы ты взглянуть на документы по делопроизводству за этот месяц? А лучше за последние полгода… Мне кажется, работники или некомпетентны, или они нас облапошивают. — Я? — вскинул брови Ханыль и для уточнения ткнул пальцем себя в грудь. — Да, — довольно хмыкнул Намджун, — если справишься до завтра, буду благодарен, — улыбнулся альфа опешившему омеге и спешно удалился, пока Ханыль не успел выдать новую порцию язвительных замечаний. — Он сказал «облапошивают»? — в пустоту спросил омега, отмирая от шока. — «Облапошивают»?***
Ви: Ну, и че там? Сдулся? Юнги: Печатает… Вихен тяжко и устало вздыхал, злился, глядя на это долбанное «печатает». Что он там пишет, черт подери? Что вообще можно писать столько времени? Юнги Печатает… Вихен стиснул зубы в нетерпении, гипнотизируя ненавистное слово. Юнги: Привет. — Пиздец, — вздохнул омега, поежившись от прохлады позднего вечера. Фонарь освещал скамейку у служебного входа в Фетиш, а Вихен запинывал камушки в круг света, растягивая время, — щас к хренам пойдешь со своим «привет», — прошипел на телефон омега и со злой гримасой, яростно тыкая в экран, набрал ответ: Ви: И все???????????? Юнги: Я хуй знает, как тебе ответить, чтобы не быть посланным. — Хоть так, — ухмыляется Вихен. Ви: Если все еще хочешь поговорить, то я готов. Юнги: Где ты? Я сейчас приеду. Ви: Около стрип-клуба. Я сегодня танцую здесь. Юнги: Охуеть… Ви: Чтоб знал, с кем имеешь дело. Юнги: НЕНЕНЕ! Это охуенно! А можно посмотреть? Я возьму побольше налички и напихаю тебе полные труханы. Ви: Фетиш. Мой выход в 00.30. Юнги: Я буду. Вихен старался держать лицо, будто его кто-то обвинит в излишней сентиментальности, но губы то и дело подрагивали в зарождающейся улыбке. Надоели тайны и скрытность, если с этим альфой что-то и выгорит, то пусть принимает его целиком и полностью, со всеми достоинствами и недостатками.***
Фетиш полностью оправдывал свое название, потому как весь интерьер кричал о сексуальном подтексте: красноватое тусклое освещение, вульгарный бордовый бархат, черные кожаные диваны, на стенах плетки вперемешку с милыми анимешными игрушками и стразами. Вип-зона со столиками ярусами спускалась к танцполу, на котором уже двигались тела, разгоняя эту ночь. Барная стойка обрамляла полукруглую сцену и разделяла ее с танцополом, чтобы вдруг перевозбужденные альфы не запрыгивали к танцорам. Помещение большое, высокие потолки, под которыми висели черные лаковые люстры с мерцающим в свете софитов хрусталем. Намджун брезгливо рассматривал клуб, пробираясь сквозь толпу к вип-зоне, и безуспешно пытался увернуться от назойливых работников, которые в его лице видели неплохую выручку. Официанты и официантки, разодетые как фетишные анимешные школьницы с БДСМ-элементами, то и дело цепляли его за галстук, игриво предлагая напитки или приватный танец на коленях, тыкали пальцами на сцену, где на трех пилонах крутились два парня-омеги и одна девушка. Дети совсем, со скорбью подумал Намджун, разглядывая танцоров. Он оценивал не столько их внешний вид, сколько возраст и прикидывал реакцию их родителей на то, что их чада вертят задницами перед озабоченной публикой. — Ого! Какой сюрприз, Джисон! — гадко улыбнулся Сонхэ, перекрикивая громкую музыку. Он сидел в окружении четырех альф, по виду — друзья или партнеры, точно не охрана. Они уже были изрядно веселы от алкоголя и бездумно тянули стаканы новым гостям, чтобы чокнуться. — Решили присоединиться к празднованию, — вошел в роль Намджун и нагло пробрался к альфе. Сану обогнул диванчик и встал за их спинами. — Прости, что не пригласил, — фальшивит Сонхэ, наливая дорогой виски в стакан, и двигает его Намджуну. Альфа салютует и произносит тост: — За убийство Намджуна! — кричит на ухо и для вида касается губами холодного стекла. — Ты о чем? — снова наигранное удивление. Уже раздражает дико… — Прости, — ухмыляется Намджун и снова салютует: — за удаление препятствий. — Уже лучше, — самодовольно разваливается на диване и окидывает сальным взглядом альфу. — Жаль немного, что твоя задница мне не достанется, но меня ждет награда куда лучше. Намджун смотрит поверх стакана, держит лицо и снова за ухмылкой прячет желание впечатать этот самый стакан в довольную рожу. — Он ехал подписывать контракт, вообще-то, — сообщает Намджун, — если бы ты его не убил, то уже бы все пошло в работу. — Упс, — весело поджимает плечи Сонхэ, — но я его не убивал. Это же был какой-то бомж, причем здесь я? — Конечно-конечно, — соглашается Намджун, — выпьем за этого замечательного бомжа! — сует стакан в руку Сонхэ, чокается и снова имитирует глоток. — За него не чокаясь, — басит на ухо альфа, посмеиваясь: — к чему нам лишняя болтушка, да? Намджун снова играет согласие, гадко смеется в унисон ублюдку и посматривает на Сану, что встал чуть ближе к Сонхэ. — Этот Намджун столько крови выпил, — начинает было расхмелевший альфа, но замечает, что чужой стакан не пустеет, — ты хули не пьешь, собака? — Это второй стакан уже, — показательно веселится Намджун. — Сука, ты че задумал, а? — опасно вскидывается Сонхэ, берет чужой виски, тычет в губы альфы, — глотай, блядь, или нахуй к бомжу тому рядом ляжешь. — Успокойся, — вызывающе усмехается Намджун и выпивает до дна с чужих рук, — доволен? — Еще… — не отрывая взгляда от альфы, Сонхэ протягивает стакан своим спутникам, требуя наполнить его, и кто-то послушно плюхает почти половину. Снова гладкий край нажимает на губы, Намджун позволяет влить в себя новую порцию, замечая беспокойство помощника. Альфа внезапно добреет и по-дружески хлопает по плечу. — Ну чего ты так напрягся? Расслабляйся, кайфуй, теперь можно, Джисон. Свет неожиданно гаснет и вновь вспыхивает, ярче освещая сцену. Начинается новый трек, который тоже играет громче, чем фоновая музыка. — О-о-о, это то, ради чего мы здесь, — Сонхэ хищно подается вперед, уставившись голодным взглядом в кулисы. — Хорошо, когда арт-директор тоже свой человек, всегда в курсе программы. Помнишь, как он на лопатки тебя уложил на выставке? Сегодня я его на лопатки положу… — Кто? — не понимает Намджун. Сонхэ не отвечает, лишь облизывается слишком вызывающе и вспыхивает азартным взглядом, когда на сцене появляется танцор. Намджун поворачивает голову и теряет дар речи. Сегодня он наблюдал, как альфа увез ублажать его течного сына. Намджун думал, что большего шока он испытать не сможет, но глядя на уверенно вышагивающего по сцене Вихена, готов поклясться, что сердечный приступ прикончит его быстрее, чем бандиты. Намджун отвернулся и ошарашенно уставился в пол, пытаясь совладать с дыханием, алкоголь начал кружить голову, и он поднял взгляд на беспокойного Сану. — Смотри! — кричит Сонхэ Намджуну. — Это голубой бриллиант! Этот чертенок одним взглядом может вызвать стояк! У меня уже стоит! — ржет альфа, колотит в плечо Намджуна, не в силах сдерживать эмоции: — Яйца звенят, как хочется его выебать. — Что ты, блядь, сказал? — сквозь зубы цедит Намджун, но цепкая рука помощника снова приводит в чувства. Альфа вырывается из учтивого захвата и покидает столик. Головокружение усиливается, а мельтешащие софиты не помогают сфокусироваться. Помощник нагоняет и отводит в туалет Намджуна, умывает лицо и проверяет температуру. Инструктаж от Тэхена он вызубрил. — Послушайте, нам нужно больше прямых признаний, — в самое ухо пробасил Сану, — он не сказал еще ничего такого, за что можно предъявить. Только не пейте больше. — Блядь, это Вихен? Это Вихен. Вихен… Знаешь такого? Это мой сын… — в бреду тараторил Намджун. — Ты видел? Он разодет как шлюха! Я ему подгузники менял, а сейчас вся жопа у него в стразах! Вихен, твою мать, весь в мать… Весь в мать… — Намджун! — встряхнул его помощник, — нам нужно возвращаться, выбить признание, а потом мчать к Тэхену, чтобы он наколдовал с вашими нейросвязями. И если вы не расслышали… Сонхэ планирует забрать Вихена с собой, поэтому соберитесь, блядь! — впервые за всю карьеру повысил голос Сану. — Да… — опомнился Намджун и проморгался. — Ты прав… вернемся… Сейчас, — дернул головой альфа, но перед глазами плыло все больше, а голос помощника накрывался толщей воды. — Се… Сейчас…***
Jessie Ware — Free yourself (mixed)
Вихен перед выходом еще раз придирчиво смотрится в зеркало, россыпь страз над правой бровью и под левым глазом, вызывающие стрелки, блестки, весь он искрится. Омега накидывает черный пиджак в цепочках, что прикрывает ягодицы и акцентирует внимание на черных латексных чулках, подвязки которых тянутся под кромку пиджака. Под ним бежевые короткие шортики, открывающие вид на округлые ягодицы и символическая нюдовая маечка, которая даже не прикрывает соски, и поверх белья сеточка из страз, которая призывно мерцала, а в свете софитов так вообще будет сиять как диско-шар. Черный пояс на талии под сеткой в тон чулкам тоже усыпан темными стразами, а черные перчатки из латекса завершали вызывающий образ. Вихен доволен. Альфы с ума сойдут. Звучит его музыка, и она тоже выделяет омегу среди остальных танцоров, потому что все выбирают сопливые треки для сольных номеров, Вихен же танцует под искристый и зажигательный диско-фанк. За первые задорные аккорды омега как обычно дает зрителям потомиться в ожидании. Сам же глубоко вдыхает, позволяя приятному мандражу прокатиться по телу и распахивает тяжелые шторы, соблазнительно улыбаясь. Он уверенно вышагивает тяжелыми ботинками, высоко поднимая бедро, задницей виляет, подмигивает зрителям и встает посреди сцены, широко расставив ноги. Вихен ведет растопыренными пальцами по чулкам вверх, задевая полы пиджака, и томно поджимает плечи, пока зрители сжирают его горящими глазами. Омега позволяет себе легко улыбнуться на восторженные выкрики и свисты, бегает хищным взглядом по присутствующим и довольно щурится, когда находит его… Юнги занял место у барной стойки по центру и явно выпал в осадок от Вихена на сцене. Пара мгновений требуется альфе, чтобы собрать разбежавшиеся мысли и наконец выбраться из оцепенения. Глаза блестят, как у ребенка, который в предвкушении достает подарок из-под елки. Юнги сидит, закусив губу, головой качает и с восторгом смотрит, не обращая никакого внимания на вызывающе разодетых официантов и официанток. Альфа складывает ладони, прикладывает ко рту и кричит: — Ви-и-и, ты охуенный! Вихен прыскает и вскидывает руки и голову, сексуально двигается в такт музыке, спуская по себе ладони, пальцами играет цепочками. Он кружится и цепляется за центральный пилон, раскручивается и выгибает спину, отрывая ноги от пола. Очередной свист от Юнги, и запал разгорается все больше и больше. Вихен уплывает в танце, крутит бедрами, прогибается. Перед музыкальным акцентом омега забирается высоко на пилон, зажимает его между ног и повисает вниз головой, позволяя пиджаку соскользнуть с тела. — Твою ма-а-ать! — верещит счастливый Юнги и стучит кулаками по барной стойке. — Ви-и-и! Вихен, все еще вверх тормашками, зарывается в волосы, затем плавно расправляет мерцающую сетку, которая задралась из-за положения. Он ослабляет хват, под испуганный вздох падает вниз и ловит себя у самого пола, вновь сжимая бедра. Он лукаво улыбается, ставит руки на пол, перекидывает ноги и встает спиной к зрителям, держась за пилон. Приседает, накручивая задницей, и встает, демонстрируя промежность, что прикрывает тонкая телесная полоска. Счастливая улыбка озаряет лицо омеги, когда он разворачивается и опирается спиной о пилон, потому что лицо альфы кричит о капитуляции. Юнги смотрит и голодно, и восторженно, и, кажется, молится на сумасшедшего омегу. Все тело горит от реакции, приятные токи щекочут все внутренности, помогают отдать танец сногсшибательно до конца. Пока публика рукоплещет, свистит и улюлюкает, счастливый омега подмигивает Юнги и скрывается за шторами. Альфа соскакивает с места и направляется к служебному входу. — Вам сюда нельзя, — грубо останавливает его раскачанный охранник. — А нам можно, — самодовольно звучит позади, — кое-кого приглашают в гости. Юнги провожает недовольным взглядом двоих грузных альф, которых, сука, пропустили. Он уже был готов наводить суету, но вовремя пришедшее сообщение сдерживает нарастающий гнев. Ви: Иди к служебному входу на улице. Я быстро соберусь. Юнги: Ты такая кобзда, Ви… Я в ахуе. Ви: Я видел)))***
Чонгук скользит ладонями от бедер до талии, пока Тэхен медленно раскачивается на его члене, опираясь руками на крепкую грудь альфы. За окном уже ночь, в комнате темно, а это уже пятый или шестой, или седьмой заход за день. Тайник «препятствия номер четыре» очень пригодился, и порванные упаковки, застывшие в некрасивых фигурах, валялись по всей комнате. Чонгук подминал омегу под себя, брал сзади, сбоку, на весу в душе, отсасывал со вкусом, сажал на лицо, получив, однако, благодарный минет, в общем, вывалил практически весь арсенал своих умений, чтобы его омега был удовлетворен. Но сейчас лежит под Тэхеном и пропадает, растекается и налюбоваться не может на мило нахмуренное лицо, на налипшие пряди на лбу и шее, на грудь, что сияет в тусклом вечернем свете от испарины, и на подрагивающие губы. Альфа облизывается, сам свои губы кусает, как хочется целоваться с ним, поэтому с нажимом проходится до лопаток и давит, наклоняя омегу к себе. Тэхен как разогретый пластилин — податливый и отзывчивый, поэтому приглашение к поцелую принимает с удовольствием. Чонгук же не целует, он лакомится этими губами, напитывается сладкой мятой, лижет, языком сплетается с чужим, уплывая в нежности. — Чонгу-у-ук, — жалобно позвал Тэхен, не прерывая ласкового поцелуя. — Что такое? — шепотом побеспокоился альфа. — Больно? — Нет… Не мог бы ты взять меня снова сзади? — шепчет робко омега, не останавливая своих движений. — Тэ, — ласково улыбается Чонгук, приподнимает парня за бедра, на время покидая растраханную дырочку. Тэхен ложится плечами на кровать и просяще выставляет задницу, широко расставив ноги. Чонгук под блаженное шипение снова входит и начинает двигаться, — так? — Прижми, — несмело просит. — Что? — Прижми мою голову рукой к кровати, — наконец решается озвучить свое желание. Давняя фантазия Тэхена, что жила с момента, как он увидел эту картину в комнате брата. Чонгук, любуясь чужим смущением, зарывается в густые волосы и вдавливает голову Тэхена в разхераченную постель. — Так? — Да-а-а, — довольно выдыхает омега, когда приятное давящее чувство дополняется набирающими темп фрикциями. Тэхен улыбается как-то диковато, хотелось бы ему увидеть со стороны, как альфа вжимает его в матрац, как трахает жадно. Омега бесстыдно облизывает ладонь и накрывает свой член, оргазм близко, и Чонгук без слов понимает, что от него требуется. Он размашисто вдалбливается, зубы стискивает от напряжения, что скопилось в собственном паху. Альфа вбивается неистово, разбрызгивая чужую смазку каждым хлестким ударом о влажные бедра. Звуки с ума сводят, запахи, этот омега… Чонгук не сдерживает стонов, пусть Тэхен знает, как хорошо его альфе, пусть слышит, насколько ему приятна их близость. — Тэ… — сдавленно зовет Чонгук. — Давай… — загнанно шепчет прижатый омега, надрачивая свой член. — Ещё, Гуки… Ах! Чонгук старается держать ритм, но собственный оргазм, что предательски близко, заставляет сбиваться, выстанывать имя, которое стало роднее, чем собственное. — Тэхе-он, — громко провозглашает финал альфа и изливается в презерватив. Чонгук не останавливается, сквозь оргазм вдалбливается в нутро и наконец чувствует, как его член сдавливает, слышит, как омега дышит разбито с хриплым стоном, и те самые заветные подрагивания альфа собирает, как трофеи, — Тэ… Мой хороший, — покусывает кожу на спине Чонгук, — мой Тэ, — опаляет благодарным дыханием, — мой… — выдает вердикт и падает на разомленное тело. Чонгук блаженно потирается щекой между чужих лопаток, ластится, прерываясь на короткие поцелуи. Выходит, снимает презерватив и отшвыривает его в сторону. Альфа ложится сбоку и разворачивает к себе Тэхена, целует легко, нежит, жулькает так, как хотелось еще тогда… На чердаке… — Устал? — тихо спрашивает Чонгук, играясь с темными прядями пальцами и разглядывая блестящими глазами изможденное, но довольное лицо. — Нет, — осипшим голосом врет омега и улыбается своей невинной лжи, — совсем не устал. — Мгм, — довольный собой мычит Чонгук, — тогда мы можем поговорить? — О чем? — О нас… — шепчет альфа, продолжая порхать подушечками по виску. — Боюсь, говорить не о чем… — грустно выдает Тэхен, притупляя взгляд. — Что тебя беспокоит? — пододвигается чуть ближе и легко потирается носом о чужой. Омега уворачивается от ласки, смотреть в глаза не может. — Я сказал Вихену, что хочу быть с тобой. Он сказал, что хочет быть с Юнги. Между нами все закончено. — Дело не в этом… — Тэхен выпутывается из чужих рук и, сконфузифшись, садится на кровати. — А что тогда? Мой отец? Сложная тема, — глухо произносит Чонгук, — но это не твоя вина. Тебя заставили, угрожали, а идея вообще была моя, поэтому я виноват в его смерти, а не ты. Твоя вина только в том, что ты слишком много на себя берешь, и я хочу… Очень хочу, взять хоть часть твоих переживаний на себя. — Чонгук… — пытается вставить слово Тэхен. — Я хочу быть с тобой, — не слушает. — Послушай… — мотает головой омега, кривит лицо, будто извиняясь в чем-то. — Нет, ты послушай! Нам хорошо вместе и даже не смей отрицать! Тэхен, мы встречались с Ви всего два месяца. И ты знаешь, что больших чувств между нами не было, кроме тех дней, когда Вихеном был ты, — Чонгук привстает, прилипает взглядом к изящной спине омеги, что слова подбирает. — Я помню, что любить тебя было слишком больно, — тихо начинает Тэхен после паузы, — наблюдать за вашими отношениями, подглядывать за вами, мечтать о тебе и плакать. А потом… Потом совсем стало сложно, особенно когда я почувствовал, как ты целуешь и обнимаешь, но не меня. Так мне хотелось, чтобы ты знал, что это я, и смотрел на меня как на него. Когда ты пришел на чердак, я… — Тэхен, это был самый тупой мой поступок! — Не надо, — прерывает извинения омега. — Мне уже все равно, — выходит с сожалением, — если б я только знал, что ты хочешь быть со мной… — Так я хочу! — повышает голос альфа. Неужели до этого омеги не доходит? Тэхен мнется, воздух набирает для слов, но ничего не произносит. Но вот кулаки сжал, видимо, все же решился на слова, как от необходимости говорить отвлекает звонкая вибрация на столе. Омега сгребает тонкое покрывало, оборачиваясь им на ходу, берет телефон и отвечает на звонок. — Да? Дома… Что? — хватает воздух, словно оглушенный шепчет. Секунда замешательства, и Тэхен подлетает к ноутбуку, раскрывает и заливается красным светом от экрана. Омега хватается за волосы, зубы сжимает, будто от боли, глазами бегает по монитору и дышит шумно. Из трубки все еще доносится мужской обеспокоенный голос. — Тэхен! Что там? — спрашивает Чонгук, берет трубку и урывает остатки фразы «… в дом Чонов». — Сану? — Чонгук! Срочно гоните домой! Я везу Намджуна туда. — Да, едем, — коротко отвечает альфа и сбрасывает вызов. Он одевается быстро, и швыряет одежду Тэхену, который судорожно долбит по клавиатуре, — нам надо ехать, Тэ. Милый… — пытается дозваться и хватает за плечи омегу, обращая внимание на себя: — Мой хороший, соберись! Сану везет Намджуна к нам. Что-то случилось, да? — Да, — часто кивает омега и принимается суетливо одеваться, поглядывая на красное свечение на экране. Надо собраться, Тэхен это понимает, дышит глубоко, стараясь взять себя в руки. Иначе в таком состоянии он не сможет помочь. Вибрация снова раздражает карман, и омега злится, кидает телефон одетому альфе. — Алло? Юнги? — сердито хмурится Чонгук, но меняется в лице мгновенно. Тэхен же, одевшись, подхватывает ноутбук и нервно сигнализирует альфе, чтобы тот сбрасывал вызов и прыгал в тачку. Чонгук смотрит в ответ разбито, ставит громкую связь и туповато переспрашивает: — Как украли? Кто? Когда? — Только что! — орет Юнги. — Я звонил в полицию — они меня послали! Фургон увез его хуй знает куда, я запомнил номер, но… — Что украли? — непонимающе спрашивает Тэхен. — Вихена, блядь, украли! — истерит альфа. — Его вынесли через служебный вход, он был без сознания, я не успел, — срывается на скулеж Юнги, — не успел, сука!