Кулинарная книга Джека

Северус постучал в дверь и вошёл в палату, где стояла всего одна кровать, на которой лежала бледная до синевы, сильно исхудавшая мама. Она с трудом выдавила улыбку и протянула к нему руку, тихо прошептав: — Сынок, здравствуй, я скучала по тебе. Тот быстро подошёл к ней и, опустившись на колени, уткнулся лицом в тонкое одеяло, пахнущее лечебными травами. Говорить не хотелось, как и показывать слёзы, чтобы не расстраивать и без того ослабленного болезнью человека. Через полминуты он немного пришёл в себя и глухо произнёс: — Как ты себя чувствуешь? — Мне стало намного лучше, — ответила Эйлин, однако Северус, сжав её худую руку, проворчал: — Что-то совсем не похоже. — Где дедушка? — Разговаривает с целителями, — Северус поднялся с пола и уселся на деревянный стул. — Опять потратился, зачем? — вздохнула Эйлин, увидев, что он достал из сумки несколько краснобоких яблок, пару апельсинов и бутылку с малиновым лимонадом. По комнате поплыл аромат фруктов, перебивая запах лекарственных зелий. — Я сам заработал, — дёрнул плечом Северус. — Выполнил заказ одноклассников, так что деньги мои, не бойся. — Я и не переживаю об этом. Наоборот, мне стыдно, что тебе приходится работать, хотя ты сам ещё ребёнок. — Я почти совершеннолетний! — прищурился Северус, правда, потом добавил: — Ты сама говорила, что после четырнадцатилетия волшебники становятся взрослыми. — Ох, сынок… — горько усмехнулась Эйлин. — Как же быстро ты вырос… В дверь коротко постучали, и в палату вошёл Октавиус в сопровождении медсестры. Та поставила ширму, отгораживающую кровать от посетителей, и стала умывать пациентку не чарами, а вручную, аккуратно вытирая лицо и руки влажным тёплым полотенцем. Потом она подложила под её спину взбитые подушки и напоила зельями. Только после того как Эйлин перестала морщиться от горечи, медсестра убрала ширму и, вежливо попрощавшись, покинула комнату. Октавиус приблизился к дочери и несколько секунд рассматривал её худое лицо. — Мы с целителем решили, что тебе стоит отправиться в Швейцарию, — сообщил он без обиняков. — Нам посоветовали отличный санаторий, в котором занимаются истощёнными магами и теми, кто, как ты, довёл себя до разрушения. — Не надо, отец, всё равно это не поможет, — поморщилась Эйлин. — Всё равно я умру, так зачем тратить деньги? Не успел Северус возмутиться, как Октавиус поднял руку вверх, прося его помолчать и дать ему возможность решить вопрос. Он строго заявил: — Все мы умрём в конце концов, главное, на каких условиях и когда это произойдёт. Ты хочешь оставить несовершеннолетнего сына без поддержки? — Отец… — пробормотала Эйлин, но Октавиус не купился на её жалобный тон и продолжил говорить: — Что? Хочешь сказать, что твой… любимый муж станет для него опорой? Надеешься, что это подобие человека изменится? Да он не помнит, что тебя забрали в больницу! — Мам, мы заходили домой за моими вещами, и отец даже не спросил про тебя, — подал голос Северус. — Смотрел на нас стеклянным взглядом и что-то бормотал. Снова пьяный. — Милый… прости… — Эйлин с трудом сдержала слёзы и отвела взгляд, чтобы не видеть расстроенного сына. — Это всё моя вина… — И в чём же? — нахмурился Октавиус. — Извиняешься за то, что родила мне чудесного внука? Чем он плох, по твоему мнению? На мой взгляд, отличный молодой человек и талантливый зельевар. Эйлин некоторое время молчала, рассматривая свои чуть подрагивающие ладони, а потом улыбнулась и тихо произнесла: — Спасибо, отец. Пока я буду в Швейцарии, ты ведь присмотришь за Северусом? — Могла бы и не спрашивать об очевидных вещах! — проворчал Октавиус и вышел из палаты, торопясь договориться с целителями о медицинском портале до выбранного места. Переезд в «Крыло альбатроса», как назывался санаторий, состоялся через пару дней, когда комиссия признала безопасность перемещения для пациентки. Её погрузили в сон, чтобы не спровоцировать ненужный стресс, и аккуратно упаковали в защитную колыбель, похожую на хрустальный гроб. Северус, увидев этот артефакт, невольно вспомнил о Белоснежке, которая, несмотря на клиническую смерть, оставалась в полном порядке, находясь в подобном ящике. Что в этой сказке было выдумкой, а что правдой? Могли ли гномы или гоблины спасти таким образом будущую магловскую королеву? А отравленное яблоко очень напоминало истории о людях, сводящих счёты с недругами при помощи ядовитых зелий. До принятия Международного Статута о секретности услугами волшебников пользовались те, кто мог оплатить их работу. Да и при дворах тех же эрлов были «штатные» колдуны, в числе которых числились и предки нынешних Принцев. Северус надеялся, что не посрамит славу династии зельеваров и сумеет стать отличным мастером, а не простым исполнителем. Готовить всю жизнь примитивные зелья — ужасная доля, хуже которой, наверное, только преподавание в школе с его-то нелюбовью к людям. Или стать подчинённым у кого-то из врагов, например, у Поттера или Блэка. Поморщившись от неприятных воспоминаний, Северус посмотрел на спящую маму и на дедушку, беседующего с целителями. Тот, словно почувствовав его взгляд, повернулся к нему и успокаивающе кивнул, не прерывая разговор. К компании взрослых, собравшихся вокруг колыбели, подошли двое высоких мужчин в зелёных мантиях с гербом на левых рукавах — летящим альбатросом. Тот, что постарше, сообщил: — Всё готово, господа, можем переместиться в портальную комнату. — Мы тоже готовы, — ответил Октавиус и, подозвав внука, встал в ногах колыбели, которую подняли локомотором и неторопливо понесли к нужному месту. Северус впервые видел настоящий портал, кроме перехода с магловского вокзала в магическую локацию, где находилась платформа Хогвартс-экспресса. Он с любопытством осмотрел зал, посреди которого стояла каменная арка, испещренная рунами и глифами. «Когда я активирую артефакт, над площадкой появится свет. Портал работает в течение одной минуты, поэтому все, кто должен переместиться, должны поторопиться. Пациента придётся нести вручную, чтобы не сбить настройки, поэтому подготовьтесь заранее», — объявил один из мужчин в мантии с вышитым альбатросом. Четверо целителей, Октавиус и Северус взялись за ручки колыбели и встали впритык к рунному кругу, начертанному на каменном полу. Через несколько секунд арку окутал серебристый свет, и все они по сигналу двинулись вперёд, чтобы через несколько шагов выйти по другую сторону в просторном зале, где их встречали несколько человек в одинаковой форме. Родственников попросили подождать в отдельной комнате, а пациентку забрали на осмотр. Хотя Северус и хотел быть рядом с мамой, он послушно пошёл вслед за дедушкой, а потом больше часа сидел в удобном кресле, от волнения кусая губы и стараясь не думать о плохом. Наконец к ним вышел один из работников санатория и пригласил проследовать за ним в комнату, где разместили Эйлин. Палатой это помещение нельзя было назвать, потому что вся мебель была на вид не больничной, а интерьер домашним. Занавески в мелкий цветочек закрывали французское окно, выходящее на террасу, откуда открывался вид на горы. — Если миссис Снейп не понравится, мы можем перевести её в номер с видом на озеро, — пояснил мужчина. — Лечение начнётся с завтрашнего дня, а сегодня ей лучше поспать, чтобы организм спокойно привык к смене климата. — Когда мы можем навестить её? — уточнил Октавиус. — Суббота и воскресенье — приёмные дни, с десяти утра до шести часов вечера, — ответил мужчина. Северус осмотрел комнату и примыкающую к ней ванную и остался доволен. Здесь было намного приятнее, чем в больнице Святого Мунго и уж тем более не сравнить с их страшным домом в Коукворте. — Тогда отправимся домой? — предложил Октавиус, взглянув на внука, и получил в ответ согласный кивок. Обратно возвращались портключом, и после перемещения Северус почти минуту стоял, уперевшись ладонями в колени и с трудом сдерживая рвоту. Он и простую трансгрессию с трудом переносил, как и полёты на метле. Да и в магловском транспорте его быстро укачивало, что уж говорить о поездках на «Ночном рыцаре». Это служило ещё одним поводом для насмешек Мародёров, которые, казалось, не боялись ничего и никого и вообще были баловнями судьбы. Впрочем, и у них случались непредвиденные трудности, хоть и мелкие, но досадные. Например, один из них вдруг почти полностью отделился от компании под предлогом того, что собирается уйти из школы после окончания пятого курса. Руководство Хогвартса не могло повлиять на его решение, потому что обучение было платное и довольно недешёвое. У Петтигрю погиб отец, им с матерью приходилось платить за квартиру, потому что дом забрали родственники, и жить на крохотную зарплату. Блэк предложил ему ссуду, но тот отказался, напомнив, что ещё не скоро начнёт получать приличные деньги. Да и зачем ему семилетнее образование? Чтобы повесить диплом на стену? Питеру надо было по выходным работать, а не гулять по Хогсмиду с друзьями, и хорошо учиться, чтобы не лишиться стипендии, выделенной попечительским советом после гибели отца. Теперь он после окончания уроков отправлялся в школьные теплицы или в библиотеку, где копировал книги для личной коллекции. В общежитии он появлялся только перед отбоем и сразу же засыпал от усталости. Так что совершенно мирным и тихим путём компания Мародёров уменьшилась на одного человека. Для Северуса это было не так и важно, всё-таки основные «военные действия» он вёл против Поттера и Блэка. Даже Люпин, которого назначили старостой факультета, присмирел и большую часть времени уделял первокурсникам и вместе с Лили помогал им освоиться в школе. Да и не стал бы он воевать против внука Октавиуса Принца, который готовил для него антиликантропное зелье. Когда Северус узнал о том, что один из его врагов — оборотень, то захотел как-то использовать эту информацию. Однако дед быстро объяснил ему, как связаны все волшебные рода, живущие на территории маг-Британии, и какие проблемы можно заработать, если рассказывать посторонним чужие тайны. — Пойми, ни один человек не обратится к тебе, если узнает, что ты разглашаешь конфиденциальную информацию. И неважно: враг или друг твой клиент! — Но ведь он оборотень, а им запрещено учиться в Хогвартсе! — возмутился Северус. — И что с того? Ты собрался воевать с администрацией школы? — хмыкнул Октавиус. — Думаешь, они не знают, кого приняли на обучение? — Это неправильно! — Внук, ты, вроде, у меня не гриффиндорец, а слизеринец, так почему совершенно не просчитываешь ситуации? — поморщился Октавиус. — Я уже говорил о репутации, которую легко испортить, а восстановить почти невозможно. Стоит твоя детская обида будущих заработков и положения в обществе? Северус задумался, а потом хоть и нехотя, но кивнул, соглашаясь с его словами. Если уж быть совсем откровенным, то во вражде с Мародёрами была и его вина. Мог бы не обращать внимания на обидные слова, но нет, ему хотелось отомстить, несмотря на неравное положение. Вот и не прекращались их стычки, хотя могли бы утихнуть ещё на первом курсе. После появления дедушки пыл Мародёров и вовсе утих, видно, и Поттеры, и Блэки понимали, что с Принцами воевать не стоит. Это не беззащитные «полумаглы» Снейпы, не имеющие никакого влияния в магическом мире. Так что можно сказать, жизнь у Северуса полностью наладилась к радости Лили, которая сильно переживала за него. Вспомнив о подруге, он спросил у деда: — Сэр, можем мы обсудить моё будущее? — Что именно тебя интересует? — нахмурился Октавиус, неторопливо идя по дорожке к старинному трёхэтажному особняку, стены которого были увиты плющом до самой крыши. — Я могу жениться на том, кого полюблю? — резковато спросил Северус и получил ответ: — Если судить по твоей матери, то лучше мне не воевать с тобой из-за выбора партнёра. Она убежала из дома ради жалкого магла… Так что, да, ты можешь привести в семью любую волшебницу, лишь бы она уважала тебя и соблюдала наши традиции. У тебя есть кто-то на примете? — Пока не уверен, просто узнаю на будущее, чтобы знать к чему готовиться. — Я отстою твои интересы, только прежде чем сделать окончательный выбор, запомни, что Принцы не разводятся. Готов ли ты прожить с кем-то до самой смерти? — Пока не уверен, — повторил Северус, вспомнив некоторые неприятные моменты в общении с Лили. Она, конечно, была замечательной, вот только иногда перегибала палку с нравоучениями. В любом случае, сейчас самым главным было выздоровление мамы, остальное могло подождать до более благоприятного момента.