Изменчивые Небеса (цикл Миры Странников)

      Дорога была спокойной, ровной и дальше путь упирался в стену леса да повороты. Бычок шел, иногда останавливался пожевать травку, попить водички и просто поспать.       — Тут могут быть волки, — тихо сказала Айон. — Нужно подежурить — транспорта другого мы не найдем иначе.       — Отдыхай… Я послежу, — счастливо улыбнулся он.       — Но на следующей стоянке слежу я… Тебе тоже надо отдыхать, — она с улыбкой потрепала его за правым ухом. — Оставить лук?       — Если в себя прийдешь. А то я валялся… — ушки эльфа грустно поникли. — Отдохни…       Ей очень хотелось его просто обнять успокоить, чмокнуть в поникшие кончики ушек. Она даже успела покраснеть, надеясь, что спиной он этого не видит, и еще раз почесала шевелюру, чуть разогнав кровь по живой части волос и вызвав толпу мурашек.       — Опять забываешь про массаж корней?       — Они короткие. Да и некогда…       — Дело не в длине волос, а в циркуляции крови. Я же объясняла тебе! — она села сзади поудобнее и запустила в волосы обе руки. Кожу слегка начала покалывать.       — Я… Забыл… — он виновато, но наслаждаясь опустил голову на её руки и довольно зажмурился. — Раньше или ты или мама… А потом…       — А потом ты должен сам был… Ну, честное слово! Как маленький… Голова же будет болеть!       — А… Так она может из-за этого?       — Может, — пальцы аккуратно массировали кожу. — И драконьи прически тоже не способствуют нормальной циркуляции крови.       — Мама любила раньше прически делать… — улыбнулся он. — Правда, теперь она больше с девчонками возится…       — Ну, наверное… Это же не плохо. Они же девочки… Да и мелкие еще все.       — Конечно не плохо… — в голосе эльфа всё равно скользили нотки детской обиды.       — Эй… Тебе же вроде выдали совершеннолетие… Не рано ли?       Меин замолчал, закрываясь и стараясь смотреть вперёд на дорогу. Закончив с массажем, Айон поднялась и все же его приобняла.       — Не обижайся, потому что… Неужели это того стоит? Ревновать? Да еще так по-детски?       Он лишь тяжело выдохнул: объяснять ничего не хотелось. Да и в его понимании это не было ревностью, скорее привычной тоской по внезапно исчезнувшему теплу. Все вокруг были счастливы, рады и при деле. Наверное, стоило радоваться, что ему не нужно им помогать, но временами хотелось, чтобы его тоже замечали и… Любили? А она хотя бы не прогоняла.       Айон выдохнула.       — Опять я своей прямолинейностью все испортила? — едва коснувшись острого кончика уха, она его слегка помассировала.       — Да нет. Просто называешь вещи своими именами. Разве это плохо? — спохватился он.       — Иногда не очень хорошо.       Она отошла, вспоминая себя в подростковом возрасте.       — Это лучше, чем ложь или лесть. Да и правду легче пережить…       — Иногда лучше ничего не говорить… Ни правду, ни ложь.       Айон присела рядом с каменкой, подкладывая дров и следя, чтобы искры не летели в сторону аккуратно сложенных тюков с сеном, которое она набрала для бычка.       — А по мне любая правда лучше… — тихо ответил он. — Когда знаешь правду — легче жить, понимать что делать дальше… И стоит ли вообще…       — Жить всегда стоит… А иногда, чтобы сказать правду… ее еще нужно самому осознать и принять.       — Мне очень похоже отец говорил… А я не знал, что ответить и молчал.       — А потом становится слишком поздно… И уже не важно — сказал ты или нет.       Меин отложил вожжи и осторожно повернулся.       — Мне важно всегда. Я просто понять хочу… И может быть, если смогу, помочь…       Она только покачала головой, но было заметно, что ей самой даже больно было что-то вспоминать.       — Лаи… — он шагнул вглубь под полог и осторожно приобнял её за плечи. — Я же не обижу… Я помочь хочу. И чтобы ты счастлива была…       — Я знаю… Прости, я не хочу никому причинять боль, — она отвернулась, обняв себя руками.       — Иногда без этого не выходит…       — Прости, — убежать подальше и зарыться в свою боль было сейчас единственным желанием, но это было бы глупо и рациональная ее часть твердила, что выжить сейчас и добраться они смогут только вместе.       — Да я давно уже простил… — тихо ответил он. — Понять не выходит только…       — Лучше бы просто был счастлив, — тихо обронила Айон.       «Без тебя не выходит…» — он подтянул её ещё ближе и просто крепко обнял. Айон не вырывалась, не прогоняла его, лишь тихо, почти беззвучно плакала. А он застыл, не понимая: как ей помочь и что нужно изменить, чтобы она была счастлива.       Внезапно оба волчонка навострили уши. Вдалеке послышался волчий вой.       — Прости, побудь тут… Хорошо? — он недовольно ослабил объятья и направился наружу.       — Лук возьми, — она рванула следом. — И осторожней, пожалуйста.       — Конечно, постараюсь… — он забрал лук, топорик и как-то совсем по-детски ей улыбнулся, скрываясь за пологом.       — Не постараюсь, а сделаю, и будь добр, в этот раз без травм… — она шикнула на волчат и те припали к дну повозки.       Накинув теплую шкуру поверх рубахи, она вышла наружу, достав с пояса глефу.       Бычок стоял насторожившись.       — Давай тогда луком ты? — вдруг попросил он. — Я до сих пор плохо стреляю… И мне с копьем проще. Жаль его нет…       — Глефа подойдет?       — Наверное. Всё, что поможет держать на дистанции…       Она передала ему свое оружие, забрав лук. Заметив их обоих, бычок начал меланхолично жевать откопанную копытом под легким снежком траву.       — Какой флегматичный бычок… — заметил Меин спрыгивая на землю. — Главное, чтобы не понес…       — Я тут рядом буду. Если что отстреляюсь.       Кивнув, от отошел от повозки в сторону воя и замер, прислушиваясь.       Вместе с заходящим солнцем пришел холод и снег. Он повалил огромными хлопьями, покрывая пушистой пеленой все видимое пространство — и дорогу, и лес. Айон погладила бычка, прикасаясь к его лбу, аккуратно провела пальцами между изогнутых рогов.       — Не переживай, мы не дадим тебя в обиду.       Бычок фыркнул, но нервно покосился в сторону воя и прочих визгов, нервно перетаптываясь. Из телеги любопытно выглянули две серые мордашки, но холод спугнул их обратно к теплу.       Спустя ещё несколько долгих минут вернулся Меин. Уставший, с азартом горящими глазами и парой тушек за спиной.       — А глефа твоя удобная… Масса только непривычна. Легковата…       — С более тяжелой мне не удобно… Мне кажется, мы по пути еще соберем немало всего для обмена. Остальные ушли? Или стая небольшая была?       — Ещё трое там лежат. Остальные ушли…       — Может, останемся тут до рассвета?       — Хочешь обработать тушки? Хорошо…       — Я просто не хочу идти в снег, — она подставила ладошку на которую упала крупный комок из снежинок. На ладони он почти сразу растаял. — Днем еще нормально для телеги.       Отведя повозку с дороги, он остановился и пошел за остальными тушками. В эту ночь больше волки не выли.       Очистив глефу, она вернула ее в походное положение и приготовила лежанку. Принеся воды из ближайшего ручья, Айон напоила бычка и заварила немного чая им. Меин деловито наколол ещё дров и подвесил стекать туши.       — Чай будешь? Теплый, — она выглянула из-под полога.       — Да, конечно… — улыбнувшись он залез к ней, в саму кибитку. — Может, тебе что приготовить? У щенков сейчас будет свежее мясо…       — Не, я поела каши… Непривычные у них крупы, но все равно есть можно. Надо будет у следующих тоже выменять… Надеюсь, что язык не сильно отличается.       — Хорошо… Как скажешь. Прости, я с ними поговорить не смог.       — Я пока общалась с предыдущими несколько основных слов выучила. Грамматика у них примитивная, так что для общения хватает несколько существительных и глаголов.       — Вот даете… — он восхищённо посмотрел на Айон.       — Да это же… Вот Эр бы, наверняка, уже успел узнать все нюансы языка и говорить уже с правильным акцентом, попутно рассказав, где встречается подобный язык. Но он вообще всегда имел способности к языкам. Ну и это просто Эр. Сам знаешь.       — Я с ним так близко не знаком… Просто вообще языки не люблю. Свои выучил и хватит…       — Ну, у нас приходится — и свои, и того мира, куда направят еще. А то мало ли кого притащат, а он только на своем диалекте бормочет.       — А я думал, что вы просто чувствуете где болит и что лечить, а если нет, то аппаратура подскажет… — смущённо улыбнулся эльф.       — А точный диагноз без анамнеза не поставить на самом деле. А история болезни? Аллергии? Непереносимости и прочее?       — Ну я об этом не подумал, прости… — улыбнулся он, подготавливая стоянку.       — За что? Ну, в общем-то мне еще повезло — меня как еще старшего целителя на Хортон отправили, потом уже по факту вручили Правящий без этих скачек по всем базам… Вообще, меня не хотели отправлять в Правящий, — Айон хихикнула.       — Ну сколько я видел ваших из круга… Как раз в твоём духе, — кивнул Меин и быстро осёкся. — Прости…       — Да это все понимали… Скорее… Совет не мог простить мне выходок подростковых, да и… Коши не могут быть в Правящем. Это аксиома. Поэтому я и использую другое имя сейчас в большей степени именно из-за этого.       — А почему Коши нельзя? И вообще, я ваших перипетиях запутался.       — Ни Коши, ни стража, ни следопыты, — она пожала плечами. — Исторически так получилось.       — Смотрю я на тебя, Эра вашего… Да даже на Первую Леди… У вас целитель от не целителя не поймешь чем отличается…       — Первым образованием… А я вот, немного несуразная, я и первое, и второе получала одновременно. Так что им пришлось смириться, так как не понятно — что я первое получила — целительство или боевую магию.       — Ещё и шагать можешь…       Она махнула рукой.       — Это с моим отцом само собой разумеющееся.       — Ну я слышал, что может этот дар и не передаться…       — Из моих братьев и сестер передался всем.       Меин пожал плечами. Что отвечать правильно он не знал.       — Ну у вас, как я понял, очень дружная семья…       — Для всех… кроме меня, — она отвернулась. — По крайней мере я так думала… в детстве.       «Ты хотя бы думала так в детстве… А я до сих пор так… В стороне.»       — Долго дулась на них… Устраивала всякое. В принципе, из-за чего меня до сих пор Совет недолюбливает… Потом как-то прошло… Я уже тогда, наверное, лет девятьсот на Хортоне отработала. Потом… Ну, глупо дуться, да и тут знакомыми и друзьями обзавелась и без них как-то.       Айон отошла вглубь, наливая ему чай в небольшую глиняную пиалу.       — Всего каких-то девятьсот лет… Я так не доживу, когда ты на меня дуться перестанешь…       — Ты забыл, что бессмертный? И я на тебя не дуюсь… Ну, разве что чуть-чуть… За твои вечные травмы… Их можно было бы получать и поменьше.       «Зато потом в комнате пахнет твоими духами…»       — Так что давай, пей чай… Переждем ночь и дальше пойдем.       — Хорошо. Только поспи немного, ладно? Я пока посторожу. Наверное, бычка надо вычесать немного, да и дров запасу…       — После полуночи разбуди только, тебе тоже надо поспать.       — Конечно, леди… После полуночи… — «Утро это тоже после полуночи…»       Айон кивнула, залезая внутрь и накрываясь теплыми шкурами.       Сложив костер снаружи, Меин занялся местными делами. Тихо, спокойно и неторопливо. Его ждала колка дров, разделка туш и уход за их шерстяным бычком. Времени до рассвета было достаточно. Волки больше не приходили, хотя лес жил своей жизнью. Волчата чутко спали вместе с Айон, только к середине ночи мальчик вылез и пришел к нему, положив голову на колени.       — Скучаешь? — Меин потрепал малыша по загривку и меж ушек. — Вырвали мы вас из стаи… Дальше с нами пойдёте?       Тот перебирал лапками и поскуливал, подставляя то одно, то другое ухо и отчаянно вилял хвостом.       Эльф, чуть отвлекшись от занятия, радостно чесал и гладил мальца во все подставляемые места, кружил его и заигрывал.       Становилось холоднее, а на небе одна за другой вспыхивали огромные яркие звезды… На горизонте восходила единственная луна.       Меин, отвлекшись лишь чтобы проверить огонь в кибитке и снаружи, счастливо играл с волчонком. Луна освещала все синим потусторонним светом. В нем выделялись деревья, дорога, кружащие снежинки… Прозрачный воздух без светового и другого загрязнения. Мей радовался свалившейся на него торжественной тишине и спокойствию, которое разбавлял озорной волчонок. И он счастливо и радостно играл с пушистым другом, словно забыв обо всём. И даже на время забыл, что он строгий и выдержанный Меин — капитан Черной Стражи. Чуть позже, на довольные повизгивания, вылезла и сестра волчонка. Террор мохнатыми детьми сурового дракона продолжился с удвоенной силой.       Небо уже горело предрассветной дымкой.       — Я просила разбудить в полночь! — голос целительницы был крайне строг.       Мей радовался, игрался с пушистыми зверьками и во всю валялся с ними в утреннем снеге.       — Иди спать, я соберу все и поедем.       — Да, мам… — чуть иронично проговорил он счастливым детским голоском Мея.       Айон только выдохнула.       — Давайте, идите, сейчас.       — Ой, простите, леди… — Меин резко подобрался, встал, отряхнулся и надел уставное выражение лица, кланяясь целительнице. — Ну… Тушки стекли, дрова наколол… И этих балбесов умотал…       — Вот иди с балбесами спать. Я с тушками закончу и отправимся дальше. Нам еще по прямой больше полутора тысяч километров идти… Еще не ясно, сколько обходить придется.       Дракон виновато вжал голову в плечи, но счастливые и озорные глаза Мея пробивались сквозь уставную морду.       — Рык, Иза, а ну чистить лапы и спать! — гаркнул он на неугомонных щенков. Айон пошла собираться в дорогу. И через час они отправились.       Погрузив в телегу дрова, Меин заполз внутрь сушится и отсыпаться. Шебутной волчонок остался с целительницей, а девчонка, подустав, тоже пошла отогреваться.       Когда солнце перевалило через верхнюю точку и пошло на убыль, дорога стала забирать чуть южнее.       Меин проснулся абсолютно выспавшимся, но и настолько же голодным. Выкутавшись из одеяла он потрепал пушистое создание и, одевшись, выглянул из повозки.       — Не устала?       — Нет… Но нам придется чуть уйти с курса. Мы на юг чуть забрали.       — Почему? Что случилось?       — Дорога на Быланы немного на юг идет. Но это единственная дорога тут на восток. Из плюсов — рек нет.       — Хорошо… Кашу сделать? — урчание выдавало голод драконида.       — Я тебе мяса… Ну, можно сказать, пожарила.       — А себе что?       — Фруктовое пюре… Ну или что-то похожее. Я там набрала немного соли, спасибо сканеру на наладоннике, нам будет что обменять на молоко или лучше сливки и сливочное масло.       — Говорят из скисшего можно делать творог и сыр… Но я не умею.       — Тепло нужно. А для сыра специальные условия. С творогом проще.       Лес кончился внезапно. В долине мелкой речушки, которая скорее напоминала ручей насколько хватало обзора была равнина. Она вся была застроена, но только часть была жилая — остальные дома стояли в запустении, полуразрушенные, заброшенные. Но те, что казались новыми, были даже в два этажа. Длинные. Их было всего пять или шесть на вся поселение и стояли они далеко друг от друга. Из ближайшего дома вышли трое мужчин.       — Рык, быстро внутрь! — скомандовал Меин щенку и тот, прижав уши залез под полог, а сам Меин вышел и встал за спиной Айон.       — Почему Рык? — Айон напряглась и выпрямилась.       Она поклонилась мужчинам, произнеся пару слов.       — Я… Ну Мей так назвал…       Айон на него странно посмотрела. Она помнила, что обычно Меем называл он сам себя в детстве… Том самом — до шрамов на висках, до оборота…       — Что? — Меин замер кивнув подошедшему мужчине.       — Потом, — затем обернулась к мужчинам, продолжив короткий обмен фразами, вслушиваясь в речь, изменяя под то, как говорили в долине — общие корни с жителями гор были, но вот окончания разнились, но все же не достаточно, чтобы не понять. На попытку обнажить оружие, Айон, не моргнув глазом, активировала глефу. Сам вид быстро выскальзывающего оружия поразил мужчин, как и эта спокойная и уверенная сила, скользившая в каждом жесте целительницы — она могла переспорить дракона, что уж говорить об относительно пугливых деревенских жителей.       Она молча кинула им под ноги шкуру недавно убитого волка.       Те закивали, старший крикнул куда-то в сторону дома. Оттуда вышла женщина, отличавшаяся от мужчин разве что более округлостью фигурой, отсутствием растительности на лице, да какой-то чисто женской благородностью черт. Она тащила большой пузатый сосуд, следом за ней еще одна такая же, чуть помладше.       Меин же на попытку мужика обнажить клинок лишь подбросил с полу повозки в руку себе топорик. Действие в одно движение, без лишней поспешности и холодная уверенность не давали намека на возможную попытку даже дернуться в сторону его женщины.       В одной крынке были сливки или очень жирное молоко, а в другой, поменьше — сливочное масло. Она оставила им еще одну волчью шкуру, холодные пару слов, и забралась на козлы, направив дальше по дороге бычка. И только спустя несколько минут выдохнула.       — Не будь столь они жадными… Получили бы еще и соль.       — И глупыми… — выдохнул Меин.       — Ну, глупость не порок… А вот жадность… Хотя, если бы они сразу напали на незнакомцев — такое я бы еще поняла.       — Я бы тоже понял, но они выбрали другой путь… — он пожал плечами. — Отдохнешь?       — Ты хоть выспался?       — Как в детстве… — драконид улыбнулся.       — Это хорошо… Тогда ты нормально спал. Без кошмаров.       — Ну не все сны, которые снятся, обязательно кошмары… — он покраснел и, забрав вожжи, сел править повозкой.       — Не все, соглашусь, — она присела рядом, посмотрев на синее небо, солнце еще не доползло до полудня, еще только скользя впереди. Им предстояла дальняя дорога, куда дальше, чем она себе это представляла. В её мире подобные расстояния — ну, полчаса на платформе или пара часов в капсулах, а здесь это кажется бесконечным. За день они прошли даже меньше ста километров, и это по дороге, а впереди неизвестно какие поселения и есть ли они вообще.       Меин накинул ей на плечи накидку и, чуть подстегнув бычка, с улыбкой поехал вперёд. Быть просто рядом — больше ему ничего и не надо было.       Айон положила голову ему на плечо и сидела, смотря вдаль. Дорога, как только они покинули последние участки с деятельностью человека, стали еще хуже. Но драконида это совершенно не волновало. Он был рядом с ней! С любимой, желанной и она его не гнала прочь. Кроме неё, на задворках сознания мелькало волнение о родителях и только. Спокойная улыбка поселилась на его лице — и теперь он был по настоящему счастлив. Ему даже хотелось жить.       А Айон думала… и о нем, о тепле, тихом, таком уже почти привычном, и о родителях, и о базе, надеясь, что Тейп справится. Как целитель он, конечно, во многом даже превосходит ее, но как управляющий? Оставалось надеяться только на рыжиков… Да и о взрыве тоже беспокоилась, надеясь, что те, кто был в эвакуационных транспортах выжили. И о посольстве тоже беспокоилась — как там? Без посла, и без неё ещё… Румми, конечно, талантливый мальчик, но не посол… А братец, как назло, решил везде побегать. Хотя она его понимала — слухи о том, что его, можно сказать, со дня на день назначат на должность Главы Союза, уже даже не ходили — бегали… И под это монотонное движение, ворох мыслей, она подвинулась поближе и задремала.       Всё же ему пришлось позже переложить её, чтобы продолжить путь. Когда они отошли от поселения, из-под полога вышли волчата. Чуть поиграв, они подняли и погнали какую-то мелкую живность. Не добившись результата, но вдоволь набегавшись они вернулись к кибитке.       Бычок медленно шел, иногда останавливался, требуя отдых, проснулась Айон, приготовив немного поесть, присела рядом с горячим мясом. Мейн даже внутренне расслабился и ощущался уже не как постоянно взведенная пружина. Временами, особенно во время игр с щенками, казалось что начал даже вылезать Мей, чему даже дракон был безмерно счастлив.