Гиацинт

      Когда они вошли в камеру пыток, для Кристины не стало неожиданностью то, что она увидела: вода стекала со стен, капала с потолка и в этом месте было неуловимо неуютно, хотя внешне ничего ужасного оно из себя не представляло. Помещение, состоящее из зеркал, многократно отражало её осунувшееся лицо и спутанные волосы. Девушка пару мгновений не узнавала себя, но потом успокоилась. И лишь когда она увидела Рауля, комната с железными деревом и стенами-зеркалами испугала её по-настоящему.       Кристина жадно всматривалась в лицо Виконта, выискивая в нем намек на жизнь, но когда она попробовала приблизиться к возлюбленному, услышала позади себя тихий стон. Эрик издавал нечто подобное, когда она покидала его, чтобы в очередной раз поиграть с Раулем в жениха и невесту. Это был стон полный муки. Кристину в мгновение пригвоздило к месту. На её лице возникла бесконтрольная гримаса ужаса, но она взяла себя в руки и перевела взгляд на Перса.       Девушка видела его и раньше: он часто появлялся в Опере, лишь изредка попадаясь ей на глаза. Перс старался держаться особняком и считался всего лишь безобидным иностранным чудаком, которого никогда не воспринимали серьезно. И до сих пор Кристина не знала, что они связаны с Эриком одной тайной. В сравнении с бледнолицыми парижанами этот человек был очень смуглым, почти угольно черным, но сейчас его кожа приобрела сероватый оттенок. — Они мертвы?       Проигнорировав её вопрос, Эрик произнес самым невинным тоном, на который только был способен: — Надеюсь мальчишка не слишком долго мучался.       Кристина обернулась. Её глаза буквально воспламенились, обдавая Эрика голубым огнем холодной ярости. Мужчина не испугался внезапной вспышки гнева Кристины, да и едва ли было возможно даже представить намек на страх при виде этой женщины, но он не смог скрыть удивления. — Он жив и вы это знаете. — в момент успокоившись, Кристина начала суетливо говорить, вздрагивая каждый раз, когда её взгляд натыкался на Рауля, начавшего жалко подрагивать и кашлять. — Боже мой… Едва сдержавшись от того, чтобы не кинуться к юноше, она продолжила, тщательно подбирая слова: — Пожалуйста, Эрик, помогите мне отнести их в мою комнату. Когда они придут в себя, вы должны отпустить их. Вы слушаете меня? Они оба живы, Эрик! Вы почти спасли их! Вы же не собираетесь причинять им еще больше зла? — Хорошо, Кристина, я выполню вашу просьбу… Фактически, своим решением вы сами повлияли на то, что они живы. — Эрик приблизился к Персу, но лишь затем, чтобы пренебрежительно окинуть того взглядом. — И они останутся в живых, как вы того хотели. Кристина опустила глаза, усилием воли согласившись с ним.

***

      Первым, что ощутил Перс после пробуждения – было сильное давление в груди. Это заставило его незамедлительно приподняться и он тяжело сел, попутно осматриваясь невидящим взглядом. Перс лежал на кровати, но его измученное тело было напряжено и болело, словно он всю ночь бился о камни. Изумленный, мужчина с интересом и страхом изучал окружающую обстановку, пока глазами не наткнулся на своего молодого спутника – Рауля де Шаньи. Живой и здоровый, тот лежал на диване рядом: мокрая рубашка прилипла к его телу, белокурые локоны свисали вдоль лица влажными кудрями. Дарога долго всматривался в лицо юноши, пока не удостоверился, что тот действительно дышит. — Рауль? Рауль, вы в порядке? — ответом Персу послужила тишина и он впал в задумчивость, все еще решая, миновала их опасность или нет. — Такие как этот мальчишка не умирают.       Заслышав знакомый голос — но от этого не менее громогласный и поражающий, словно молния — Перс дернулся всем телом, резко оборачиваясь к его источнику. То был Эрик, бросавший на него красноречивые, сверкающие в полумраке взгляды. Возле него в кресле сидела Кристина. Склонившись над книжкой, она усиленно делала вид, будто увлечена чтением. Бледностью и худобой сравнимая с призраком, то, как она выглядела прежде, не вязалось с тем, какой она предстала перед Персом сейчас. Он видел, как дрожали её тонкие белые пальчики, как печально опущены плечи. В нем недоставало прежней решимости и он мог только наблюдать за Эриком, мирясь с нарастающим в сердце презрением к нему. — Кристина? — Советую тебе не говорить с ней!       Эрик сделал резкий шаг навстречу к Персу, напоминая собой ищущее себе место шаровую молнию. Мужчина продолжил: — Презренный идиот! А знаешь ли ты, что твоя жизнь совсем недавно была на волоске и этот волосок даровала тебе моя жена? — слово «жена» Эрик почти выкрикнул и Перс сразу же заметил капнувшие на страницы книги слезы и дрожание хрупких плечиков. Как ему было жаль несчастную девушку! Тем не менее его лицо не изменило выражения, продолжая быть как и прежде непроницаемым.       Озлобленный, метающий гром и молнии, Эрик подошел к Персу на самое близкое расстояние из возможных и произнес звенящим от ярости голосом: — Я вернусь через полчаса и если до тех пор ты не уберешься отсюда вместе с этим выродком… не жди пощады! Едва ли Кристина сумеет унять мой гнев и в этот раз. Уже у двери Эрик произнес: — Считай, что это было последним предупреждением.       Как только дверь закрылась, а шаги стихли, Кристина отбросила бесполезную книгу в сторону и в момент оказалась возле Перса. Она заговорила быстро и четко: — Теперь я не смогу помочь вам без последствий, вы должны как можно скорее покинуть это место. Не сомневайтесь – Эрик сказал вам правду и сейчас он очень зол на вас, а потому и безжалостен – это не только на словах, его угрозам лучше верить. Рауль еще не просыпался, но это нам на руку. О! И прошу, скажите… скажите ему, что я мертва. — Кристина сжала смуглые пальцы мужчины и на мгновение замолчала, бросая беспокойный взгляд в сторону двери. — Пока Рауль не пришёл в сознание, его нужно увести отсюда. Я помогу вам найти выход! — Я думаю, что сам смогу найти отсюда выход… но то, что вы говорите голосом человека доведенного до отчаяния, не позволяет мне покинуть вас. Я осведомлен о природе Эрика и понимаю, что если сейчас уйду, лишь только чудо будет способно повлиять на вашу судьбу!       Мужчина не чувствовал ничего, кроме мучительного желания восстановить справедливость. Он не знал, сколько провёл времени в бессознательном состоянии, но чувствовал себя немногим лучше смертельно больного. Тем не менее Перс был готов уговорить Кристину, зная, что все испытания, через которые он прошел вместе с юным графом, не идут ни в какое сравнение с заточением в лабиринте Минотавра. И этим Минотавром для Кристины стал Эрик. — Ох, нет! Я знаю это даже лучше вашего!.. — оборвала его Кристина, — Но для меня это уже не имеет значения — моя свобода в его руках и я готова к подобным трудностям. — Она медленно разжала пальцы. — У него были бочки с порохом. Не знаю сколько, не знаю где… но ни в чем не повинные люди могли погибнуть, а все от того, что я чуть не отказала ему! — Мы с графом видели своими глазами, как их залило водой. На лице девушки выразилось мимолетное облегчение, быстро исчезнувшее с новыми предположениями. Теперь Кристина слишком часто поддавалась сомнениям. — Но все же… а если у него есть еще один тайник с запасным порохом? А если весь пол и стены им усеяны? Я не могу оставить все как есть! Люди, пришедшие послушать Оперу, рабочие… как много жертв! Они не должны страдать за наши грехи, понимаете?       Перс выслушал её, но даже вконец измученный, он не собирался отступать. — Исключено! Вы всё ещё слишком наивны! Эрик искусный лжец и он точно не из тех, кто упустит возможность солгать. Вы что же, готовы поручить свою жизнь взамен на легенду? Да и о каких грехах вы говорите? Разве вы из тех, кто заслужил такой жизни? Не думаю, что это правда! И Рауль не оставит вас: мне сразу стало ясно, какая сильная любовь им двигала! Он пошёл на верную гибель ради вашей безопасности. Перс с трудом встал на ноги, покачивая головой, когда Кристина попыталась ему помочь. — Не нужно. Так что вы собрались делать? — Вы поступаете неразумно… — Говорите же. — Мне нужно остаться с моим будущим мужем. — Кристина на мгновение замолчала, зажмурилась и произнесла короткое, вымученное: — Я не могу бросить его одного.       Кожа Перса вновь приобрела серый оттенок, а зеленые глаза удивленно округлились. — Вы… что за шутка? — Это мой крест и мне его нести. Когда вы уйдете? Мне не нравится то, что с вами происходит... — Я заберу вас и мы сейчас же покинем это место! Достаточно разговоров, у нас почти не осталось времени. — Прошу, не торопите собственные мысли! Вы действуете необдуманно! — глаза девушки увлажнились, но она до последнего старалась сохранить самообладание. — Вы уйдете без меня — это решено. Но прежде чем уйти, скажите мне свое имя. — Перестаньте… — Я должна знать!.. Прошу вас... — Её голос дрогнул. — Вы проявили участие, у вас доброе сердце, я… я должна знать имя человека, который не побоялся рискнуть ради меня… ради нас с Раулем.       Перс замялся, покусывая нижнюю губу. Его густые черные брови, прежде хмуро сведенные к переносице, расслабились и лицо стало похоже на вырубленное из камня, скорбное лицо статуи. — Надир… моё имя Надир, мадмуазель Кристина. — О, Надир! Сколько ещё мне нужно умолять? Я так устала, так устала! — Кристина подошла к двери и протянула к ней руку, но отступила. Её голова опустилась, послышались короткие всхлипы и едва различимые слова, преисполненные отчаяния: — Чего же вы ждете? Моего решения?.. Я уже его озвучила и ясно дала вам понять, что не хочу покидать это место! Заберите Рауля, мне не нужна его любовь! — Несчастная, что же вы говорите? Уйдём отсюда, уйдем же! Рауль вам не безразличен, не говорите таких слов!       Девушка посмотрела на него своими грустными, прекрасными глазами, а затем произнесла непоколебимо твердым голосом: — Нет, я не стану обсуждать это с вами ни при каких обстоятельствах. Вы должны уйти. Надир глубоко вздохнул. Он не понимал её, но ничего не мог с этим поделать. Безумие или более глубокая вера руководила этой женщиной? Заглянуть к ней в голову он, увы, не мог. — Хорошо, хорошо... теперь я понимаю, что это бесполезно… Но давайте мы договоримся? — Прежде чем начать, Надир обеспокоенно прислушался и не услышав ничего подозрительного заговорил так тихо, как только мог. — Вот что... вам в любом случае понадобится моя помощь – в этом я уверен, как в самом себе. Сообщить об этом вы можете одному человеку: его зовут Дариус, он мой подчиненный. Дариус будет каждое утро приходить в Оперу ровно в десять часов: вы сможете узнать его по тому, как он одет. Если у вас так и не получится с ним встретиться или вы побоитесь, я попробую придумать что-нибудь еще... — Я не знаю, нужно ли мне это… у меня больше нет сил – вы же и так всё видите. — Не сдавайтесь, прошу вас! Дариус будет ждать в артистической. Каждое утро, Кристина! Запомните это. — Я запомню ваши слова. — Кристина доверительно улыбнулась Надиру и ему показалось, что в её истонченных, ставших прозрачными от горя глазах пробудилось оживление, налившее их прежним, небесно-голубым цветом. — Мне не хочется вновь вызвать в нем гнев, его… но нет. Надир, если мы еще когда-нибудь увидимся, я расскажу вам все как есть. А теперь в путь, не будем гневить Богов...       Более не смея спорить мужчина приблизился к едва дышащему телу юноши. Даже после всего того, что случилось, в нем сохранилась удивительная сила: он взвалил Рауля на плечи и понес его в сторону двери, в которую совсем недавно вышел Эрик. — Буду надеяться, что он не поджидает нас за дверью с Пенджабсским лассо… — глухо произнес Перс. Кристина же сделала вид, что не услышала этого, но её сердце всё равно застучало, как у маленькой птички. — Вот ключи. — Она быстро всунула в его руку цвета темного дерева тяжелую связку. Девушка всё это время хранила их в кармане платья. — Я взяла их у Эрика и подумала, что они вам пригодятся. Мне неизвестно, какие они открывают двери и будет лучше, если вы выбросите их после того, как покинете подвалы. — Благодарю… но что будет с вами, когда Он вернется? — За меня не беспокойтесь. — Кристина протянула руку и нежным движением убрала волосы со лба Рауля, затем обескровленные губы едва коснулись его лица. Лишенный переживаний, он был ангельски красив в своем бессознательном наведении. — Как странно! Неужели я целую его в последний раз? — Затем девушка обратилась непосредственно к Надиру: — Не забудьте того, о чем мы говорили! — Клянусь вам, клянусь! Кристина, я буду молиться за ваше благополучие! — Бегите же!       И вот, спустя какое-то мгновение после того, как Перс скрылся в темноте катакомб, Кристина поняла всю тяжесть своего выбора. Девушка с ужасом осознала, что ей стало страшно за себя и она не знала, как справится с этим. Где же её прежняя решимость? Куда делось всё мужество? Кристина вновь села в кресло и её взгляд устремился в черноту давно потухшего камина. — Откуда во мне столько слепой жалости? Зачем?.. — Внимание девушки привлек предмет на тумбе, ранее ей незамеченный: то были ножницы, случайно или намеренно оставленные на самом видном месте. Страшных мыслей, связанных с приченением вреда, в ней не было. Но Кристина не успела взять их: как только она протянула к ним руку, её запястье перехватила рука в перчатке. — Кристина, что вы собрались делать с этим? — Ничего! — испуганно выпалила девушка и попыталась вырваться. Она не понимала, как Эрик подошел к ней, могла поклясться, что не слышала и звука, а потому эффект неожиданности произвел на нее достаточно сильное впечатление. — Вранье! Очередная ложь! Лицемерность вам не к лицу. — Эрик осмотрелся и понял, что они остались вдвоём. — Ушли… вы помогли им сбежать, но сами остались... — Стоит ли говорить вам, что вы поступили опрометчиво? — Я сделал это ради вас и вера, которая во мне еще осталась, убеждает меня, что они не вернутся. — Затем он добавил, — Не смогут, если я поработаю над ловушками. Но почему вы не ушли? Что это значит? — Это значит, Эрик… — Кристина с трудом сдерживала дрожание голоса. — Что я готова стать вашей, как вы того и хотели. — Кристина, Эрик знает, что вы его не любите… но он любит вас и готов защищать от всех опасностей – в том числе от самого себя… — Вы правда верите в свои слова? — Кристина не смогла сдержать насмешки и теперь с опаской глядела в янтарные глаза, смотревшие на неё с мерзким обожанием. — Гордитесь, потешайтесь… теперь моя душа принадлежит лишь вам. Для других я мертва. — Губы девушки задрожали в беззвучном плаче, но глаза оставались сухими. — И если мне когда-нибудь удастся покинуть вас, я уже не буду собой. Вы говорили, что у меня есть талант, помогли развить его, но теперь решили смять все старания, словно это лишь бумага, которую можно бросить в топку и согреть ею руки… — Кристина… — Не перебивайте! Я достаточно слушала и теперь мой черед говорить! Сердцу не прикажешь и я знаю, как это может быть больно, но Рауль останется в нем, а от вас я просто не смею уйти!.. — Кристина коснулась рукой дивана, на котором когда-то лежал Рауль де Шаньи. — Вот о ком я думаю, вот кому принадлежит моя душа… Вы уже давно знаете правду, но продолжаете мучать и себя и других.       Эрик казался непробиваемо спокойным и единственное, что выдавало его настроение, выразилось в коротком вздохе. — Так или иначе вы полюбите меня: когда-нибудь это случится. Брак скрепит наши сердца и я буду вашим, а вы — моей. Вам просто стоит забыть о том, что под моей маской…       Затем он вышел, крепко сжимая в руке ножницы и оставляя Кристину один на один с собственными мыслями.