Ненаписанное письмо

      - Капитан Геллар, я прошу вас не беспокоить меня завтра утром до прибытия его величества, - сказал Альмейдо коменданту вечером девятого дня осени. Ирвин понимал, что юноше захочется побыть одному, чтобы никто не видел, что его на самом деле трясет от ожидания неизбежного. Поэтому он согласился. Посты охраны сменились утром, как и положено, когда утихли шаги караула, ушедшего отдыхать, Альмэ открыл дверь. Выглянул, посмотрел на солдат, «охраняющих» проходы на Сторожевую и вниз, во двор, кивнул сам себе и через минуту вышел с двумя серебряными кубками и кувшином вина.       - Диан, Эдвин, выпейте за мое здоровье, - голос у юноши слегка дрожал. Анстраннцы подошли к окну галереи, где принц поставил свою ношу.       - Ваше высочество, все будет хорошо, - прогудел здоровенный, похожий на весеннего медведя, костистого и лохматого, Диан.       - Да я знаю, знаю. Но… - Альмэ разлил вино, подал солдатам кубки, а сам отхлебнул прямо из кувшина, не обращая внимания на то, что пролил. Мужчины переглянулись понимающе: боится парень, что уж тут. Они бы тоже боялись на его месте. В том-то и беда, что они не на его месте, а на своем, и принц сам запретил им вмешиваться. Выпили. Комендант, конечно, в восторге не будет, что они пьют на страже, но тут уж само Небо велит мальчонку поддержать.       - Спасибо, - пробормотал юноша, наливая еще. У него дрожали губы. Он отвернулся к окну, словно засмотрелся на тронутые нежным розовым светом вершины. А когда повернулся, оба солдата уже сползали по стенам, цепляясь за грубо обработанную кладку амуницией. Он придержал, усадил обоих, заботливо прикрыв плащами, чтобы не слишком окоченели. Быстро унес кувшин и кубки. Через пару минут, тепло одетый, со свернутым плащом и солдатским мешком за плечами, Альмэ выскользнул из своей комнаты. Волосы его были заплетены в плотную косу и спрятаны под воротом куртки. Он усмехнулся и прибил к двери каэтом одного из солдат свернутый лист пергамента, на котором каллиграфическим почерком значилось: «Моему драгоценному брату Лайё».       Он не стал спускаться во двор. Даже в этот ранний час там было слишком много народу: кухарка, которая готовила завтрак для гарнизона, капрал и пара солдат, колющих дрова и выметающих двор. Вместо этого принц зашел в одну из дальних комнат и вскоре вышел с мотком прочной веревки и шпагой. Взял алебарду одного из стражников, привязал к ней веревку и заклинил в проеме окна галереи. Эта часть крепости нависала над склоном, как орлиное гнездо. Чуть дальше возвышалась сумрачная громада Сторожевой башни, которая, казалось, растет прямо из скалы. Альмэ взобрался на подоконник и выглянул наружу. Часовой на башне или дремал, или отошел к другому краю парапета, так что момент был самый подходящий. Альмэ соскользнул с подоконника, крепко вцепившись в веревку. Высоты он не боялся, но сорваться, находясь в шаге от свободы, ему не хотелось. Спускаться было тяжело, тем более, рука еще болела. К тому же, оказалось, что веревка коротка и придется прыгать. Альмэ мысленно вознес молитву и разжал руки. Земля ударила по ногам, отдалась болью в спине, но стонать и охать было некогда. Юноша наскоро растер онемевшую руку, поправил мешок и плащ и, крадучись вдоль стен крепости, добрался до того места, где можно было быстро перебежать под укрытие каменных выступов и кустов, которые не просматривались со Сторожевой.        «До свидания, Ирвин. Может быть, еще увидимся. Надеюсь, ты правильно поймешь мое письмо», - подумал Альмэ, спеша прочь от крепости, как можно быстрее, кружным путем, по скалам и расселинам обходя Анстранн и сторожевую заставу. Он видел, остановившись передохнуть на вершине одной из скал, как к заставе подъехал королевский эскорт. Холодная улыбка исказила губы принца, в груди будто свилась и разорвалась с горячим всплеском боли какая-то нить.        «Прощайте, ваше величество. Вот с вами, я надеюсь, мы никогда больше не встретимся».       Принц тряхнул головой и продолжил свой путь, спускаясь к Анстраннскому тракту. Там уже можно было затеряться, напросившись к крестьянину на телегу. Одежду себе Альмэ выбрал самую простую, без украшений и знаков отличия, а плащ вообще был солдатский, вернее, комендантский, тот самый, так и не возвращенный тогда плащ капитана Геллара.       Увидев крепко спящую охрану у двери пленника и листок, приколотый к двери, король понял практически мгновенно: его игрушка вознамерилась сбежать. Он сорвал послание и едва заставил себя вчитаться в ровные строки, писанные явно не в спешке:       «Здравствуй, Лайё.       Прости, что не обращаюсь к тебе согласно протоколу, но это ведь не официальная нота. Хотя я бы написал тебе и официальный протест, да только ты же все равно наплюешь на него. А пишу я тебе, чтобы попрощаться. Мне надоело быть и заключенным и твоей шлюхой, поэтому, уж не обессудь, я отбываю отсюда и подальше. Возможно, в Чаграт, по крайней мере, за Соленой степью умеют ценить художников и поэтов, найду там себе пристанище. Всегда хотел повидать мир, так отчего бы не сейчас? Тем более что, милостью твоей, Ларад собирается ввязаться в бессмысленную войну, которой наш батюшка наказывал избегать. Но это уже будут лично твои проблемы.       Мне абсолютно безразлично, что ты подумаешь обо мне теперь. Единственное, что я хочу тебе сказать напоследок: не вини особо моих сторожей. Не коменданту захудалой крепостюшки и не простым солдатам тягаться с принцем по части построения интриг и козней. Выпросить маковую настойку, сославшись на плохой сон, было нелегко, но я же умею корчить из себя невинность, ты сам говорил. А напоить солдат вином… Тут уж стоит благодарить тебя. За здоровье его величества выпьет любой верный тебе служака.       А сказать по чести, мне плевать, что ты сделаешь с моими бывшими тюремщиками. Я не видел от них ничего доброго. Как и от тебя. Так что и на тебя, мой венценосный братец, мне плевать. Надеюсь более никогда не встретиться с тобой ни в этом мире, ни в посмертии.       Искренне не твой, Альмейдо».       Ярость застлала глаза кровавой пеленой. Хотелось крушить и убивать. Но король ограничился только тем, что пнул одного из спящих в бедро. Нет, он не станет казнить провинившихся: сейчас, на грани войны, каждый солдат на счету. Он отправит гарнизон Анстранна к Наор-Дагэ. Что там говорил отец о коменданте? Кажется, капитан Геллар из бывших пограничников? Вот пусть и возвращается на границу, искупать провинность. Но сначала пусть прочешут все эти чертовы горы и доставят к нему блудного братца! А уж с Альмэ он сам разберется.       Смяв в кулаке послание Альмэ, его величество, гневно сопя, спустился к коменданту. Тому хватило одного взгляда, чтобы понять, что произошло что-то из ряда вон выходящее.       - Собирайте своих людей, капитан. Просейте окрестности крепости по песчинке, но найдите мне принца Альмейдо, раз уж вы его упустили, - король швырнул мужчине смятый в ком лист пергамента. - Особенно тщательно осмотрите южное направление. И пеняйте на себя, если пленник умудрится проскользнуть у вас меж пальцев.       Капитан внимательно прочитал письмо, хмурясь все больше с каждым словом. Куда направится мальчишка, знавший до сего дня только столичную жизнь и заключение? Без денег, без припасов? Который и в самом деле умеет только рисовать и писать стихи? Ну, еще немного умеет теперь драться благодаря ежедневным тренировкам с Ирвином. Скорее всего, конечно, Альмэ и в самом деле решил покинуть Ларад. Значит, искать его следует на Чагратском Шелковом Пути.       Против воли Ирвин восхитился, как тонко Альмэ отвел королевский гнев от него и ото всех присягнувших на верность принцу солдат. Не знай он истинного отношения гарнизона к пленнику, он бы поверил в написанное. Несомненно, его еще накажут за побег принца. Но не казнят уж точно. Если бы король хотел его казнить, капитан Геллар уже болтался бы в петле.       - Я немедленно приступлю к розыскам, ваше величество, - Ирвин вернул королю письмо и склонился в глубоком поклоне.       - А если он сбежит, ты, капитан, отправишься в первую же стычку с северными баронами впереди строя, - прошипел Лайенис, сгребая ворот рубахи коменданта и глядя на него совершенно ледяными, с поволокой безумия глазами.       - Так точно, сир. Я найду пленника, ваше величество, - полузадушено прохрипел капитан, верноподданнически глядя в искаженное гневом и оттого потерявшее всю красоту монаршее лицо.        «Хрена тебе лысого, а не Альмэ, козел ты венценосный. Я лучше сдохну в Наордэе, чем позволю тебе снова заполучить мальчишку», - думал капитан Геллар, собирая поисковый отряд и направляясь на южную дорогу. Все, что он собирался сделать – это отыскать беглеца, вручить ему кошелек и мешок с припасами и проводить к ближайшему караванному перегону.