Ненаписанное письмо

      - Наша ставка в Наордэе? – изумлению Ирвина не было предела. Эта крепость была не самым укрепленным местом наорской границы. Именно потому и становилась целью набегов горцев три из пяти раз. – Чей приказ?       - Генерала Шеллерана, кэй Ирвин.       Капитан только головой покачал, слабо представляя себе, как может человек, ни разу не участвовавший в настоящих боях, командовать военной кампанией в таких сложных условиях, как Наор-Дагэ. На парадах горделиво восседать на белом жеребце – это одно, а вести в бой многотысячную армию – другое.       - Раэллис, а какими силами мы здесь вообще располагаем?       - Пятый корпус кавалерии под командованием полковника Ференса, - начал перечислять лейтенант, - три местных полка, это Аффариен, Теннари и Лораннен, и еще двадцать шесть тысяч пехоты, не считая пополнений из центра. Назвать командующих полками?       - Нет, не надо, на месте разберемся. Итого, двенадцать тысяч необученной ведению боев в горной местности кавалерии, двенадцать тысяч более-менее опытных ветеранов наорской границы и около тридцати – новобранцев… - капитан задумчиво потеребил бородку и продолжил выкладки. Лейтенант внимательно слушал, стараясь не упустить ни слова. – А что мы имеем со стороны противника? Летучие егерские отряды, по пятьсот-семьсот всадников в каждом. У любого из наорских баронов таких отрядов до пяти, следовательно, если все двенадцать баронов объединятся, мы будем иметь около тридцати пяти тысяч конницы, плюс дружины, а это еще примерно столько же, если не больше. Пятьдесят пять тысяч против семидесяти. Как вам подобный расклад, юноша?       У лейтенанта улыбка сошла с лица, как смытая водой краска. Кажется, мальчишка не думал в подобном ключе. Ирвин усмехнулся мысленно: кажется, тут вообще никто, кроме ветеранов наорской границы, о подобной перспективе не думал. Позиция у ларадцев, с одной стороны, конечно, выигрышная: маневрировать на равнинах и предгорьях проще, чем в горах. Но ведь безумный король погонит их, как овец в волчье логово, на Наор-Дагэ. А там равнинная армия будет беспомощнее новорожденных котят, в то время как горцы, зная каждый перевал и каждую тропинку, будут резать их… как все тех же котят.       - Это просто безумие, кэй Ирвин… - шепотом доложил Раэллис, представив себе, должно быть, то же, что и капитан.       - Именно.       До Наордэя оставалось не так уж и много, около шести лите (7), башни и стены крепости уже видны были в вечернем сумраке. Ирвин не видел их больше семи лет, но узнавал очертания контрфорсов и надвратных башен, снившихся ему каждую ночь. Север не отпускал своего сына и пленника. А половину неба, к вечеру посветлевшего и очистившегося от облачной массы, закрывал Наор-Дагэ, хищно вгрызаясь в нежно-палевые сумерки зубцами своей короны. Мужчина сложил ладони в древнем жесте, приветствуя горы. Он ненавидел и любил эту землю так, как можно ненавидеть и любить подарившего тебе счастье и уничтожившего его. Север не прощает ошибок, отбирая у проигравшего все самое ценное. Там, под стенами Наордэя, были похоронены родители, жена и двое детей капитана Геллара. Он сбежал от своей памяти, но Судьба неумолимо возвращала его назад.       Холмы перед крепостью были заполнены палатками и кострами, новоприбывшим указали место, где следовало расположиться. Капитан только поморщился, представив себе лавину конников на невысоких, косматых, больше похожих на коз, лошадях, сметающую все на своем пути. А когда горцы ринутся вниз, так и будет. Разве что егерские отряды пощиплют их на Меже, но ларадцы плохо ориентируются в горах. До сих пор там воевали только разведотряды. Да, положение аховое.       Анстраннцы споро ставили палатки, разводили костры из привезенного с собой топлива. Под ногами влажно чавкала непросохшая глина.       - Я еду в ставку, доложиться полковнику Ильтариа, - Раэллис похлопал своего уставшего жеребчика по шее, мысленно прося еще немного потерпеть. - Вы со мной, капитан?       Ирвин удивленно покосился на молодого человека, и тому пришлось пояснять:       - Его величество не предоставил мне никакого письменного подтверждения вашего разжалования. Как ни странно, но это так. Так что формально вы являетесь капитаном моей роты, и, следовательно, моим начальником.       - Забавно. Что ж, лейтенант Стэйар, вы правы, я должен доложить полковнику Ильтариа о своем прибытии и готовности к боевым действиям, - Ирвин уже, если честно, ничегошеньки не понимал, что творится в этой стране и как жить с таким монархом. Но приспосабливаться к условиям его учили с младенчества. По пути к палатке командующего шестым пехотным полком, он думал: что произойдет? Двадцать лет назад причина ссоры и вражды между двумя молодыми офицерами казалась громадной, как хребет Наор-Дагэ. Сейчас же, по прошествии стольких лет, Ирвин видел, что все можно было решить миром, не будь Карин столь вспыльчив, а он сам – так упрям. Но что думает по этому поводу сам полковник Ильтариа?        «Вот сейчас и узнаем», - подумал капитан, когда ординарец командующего скрылся в палатке, чтобы доложить о его прибытии.       - Полковник ждет вас, - отрапортовал солдат, выныривая обратно, и Ирвин шагнул внутрь. В палатке было слишком светло после сумерек снаружи, и он не сразу разглядел стоящего у стола офицера. Привычно вскинул ладонь, отдавая честь.       - Вольно, капитан Геллар. Высокое Небо, наконец хоть кто-то адекватный в этой кутерьме…       Голос был усталый, а когда Ирвин сумел рассмотреть стоящего перед ним мужчину, в груди шевельнулась жалость. В юности Карин Ильтариа отличался редкостной красотой. Время пощадило ее, сделав еще более зрелой, будто отшлифовало драгоценный кристалл. Вот только некогда темно-русые локоны красавца-лейтенанта изрядно побило сединой, а яркие, синие, как небо над Наор-Дагэ, глаза выцвели от усталости и тревог.       - Ну что ты так смотришь, Ирвин? Да, время не красит. А вот ты, кажется, остался прежним.       - Карин… Кто бы говорил, - капитан слегка растерялся. Такого тона он не ожидал.       - Ты все еще злишься на меня? – полковник Ильтариа смотрел на него так, будто не было этих двадцати лет, будто они только что закончили ту дурацкую дуэль, только не расстались после нее смертельными врагами, а, как и раньше, собирались пойти и вместе напиться в ближайшем кабаке.       - Мы же враги, забыл? – Ирвин прикусил щеку, чтобы не расхохотаться, но это уже были нервы и усталость от долгого пути.       - Враги… Это было давно, и я признаю, что был не прав. Простишь? Время показало, что ты все-таки оказался более дальновидным.       - А если бы я ошибся, Карин?       - Это не имеет значения. Я бы все равно… Ирвин, подземельники тебя забери, я тут долго еще прощения вымаливать у тебя буду? Или мне вообще на колени встать? – в синих глазах полковника зажегся знакомый яростный огонек, а в голосе прозвучал самую малость наигранный гнев. Капитан шагнул вперед, они были одного роста, практически одинаковой стати и сейчас казались двумя готовыми вступить в схватку горными львами.       - Ну, встань, - вкрадчиво произнес анстраннец, щуря посветлевшие серые глаза, - А я посмотрю и прощу.       - Обойдешься, - буркнул полковник, протягивая ему руку. Через секунду они уже обнимались, до хруста сжимая руки.       - Небо, я так рад, что ты приехал, Ир. Здесь полная задница, и я, если честно, не очень понимаю, что с ней делать, - после взаимной попытки сломать друг другу ребра они сидели за столом, рассматривая карту, прижатую бутылью с вином и двумя серебряными стаканами.       - Я и сам еще не понял, что с ней можно сделать. Но мы что-нибудь придумаем, Карин. Этот генерал Шеллеран как, нормальный?       - Вполне вменяемый мужик, знаешь, только в подобных заварухах он не участвовал никогда. Вообще - столичный щеголь, конечно. Крови и грязи не нюхал. И молод еще, генеральский чин в тридцать – это рановато. И не по заслугам.       - Если Лараду удастся пережить эту зиму, не потеряв наорское плоскогорье, считай, он свой чин отработал. А мы поможем, - капитан Геллар усмехнулся, салютуя своим стаканом полковнику.       ___________________________       7 - Лите – мера длины, равная «декаде декад стае», то есть около 1000-1100 метров.