Ненаписанное письмо

      - Ты не должен вставать, Ир, - Карин Ильтариа толкнул капитана Геллара обратно на постель, с которой тот пытался подняться, преодолевая полуобморочную слабость.       С момента возвращения войск с Межи прошло всего-то полдекады, а он, едва приведя себя в порядок и попарившись в бане, на следующий же день слег и до сего дня валялся в горячке. Бедный лейтенант Стэйар с ног сбился, выхаживая его и отпаивая вином и травяными отварами. Едва придя в себя, Ирвин немедленно пожелал встать, но слабая попытка была жестко пресечена полковником, которого состояние друга попросту пугало. Ирвин таял, как свечной огарок, резко похудел, глаза ввалились, губы обметало. Всегда смуглая кожа сейчас была бледной, как у покойника, пергаментно-тонкой, ткни пальцем – порвется, а на заострившихся скулах цвел огненными маками лихорадочный румянец.       - Я в порядке, - запротестовал Ирвин, и Карин поразился тому, как тихо и неуверенно прозвучал его голос. Даже такого небольшого усилия и короткой фразы хватило, чтобы капитана снова скрутил жестокий приступ кашля. Когда он отнял руку от губ, у Карина захолодело в груди: губы и ладонь Ирвина были в крови. Серый и синий взгляды встретились, и капитан первым отвел глаза. Слова были не нужны, оба прекрасно понимали: Ирвин умирает. Холод, постоянное напряжение последних месяцев, промозглая сырость бивуаков доконали его. И при всем желании помочь полковник ничего сделать не сможет. Как и полковой лекарь, который тоже не был чудотворцем.       - Ир, тебе надо поесть, - не особенно надеясь на согласие, пробормотал Карин. Капитан покачал головой. Есть он не хотел, сколько ни уговаривал себя, что это необходимо. – Ну, хоть немного, попробуй, - продолжил Карин, готовый хоть из ложки накормить друга. Ирвин улыбнулся, прикрывая глаза.       - Ты все такой же. Упрямый… как тысяча ослов… Рин, ты же все понимаешь, да?       - Да.       - Можно одну просьбу, полковник? – в тихом голосе звучала легкая усмешка. Карин сглотнул вставший поперек горла ком и кивнул. – Принц… Пообещай мне, что не оставишь его… одного? Мальчику нужно… нужен кто-то… как отец, понимаешь?       - Обещаю, что буду приглядывать за ним, Ир. Если понадобится, даже выдеру. Отцовски, - ухмыльнулся полковник Ильтариа, стараясь не думать о том, что, возможно, принца уже давно прикончили горцы.       - Спасибо, друг.       - Ты поспи, Ир, слышишь? Все будет хорошо. Ты поправишься, - эту ложь Карин произносил не для Ирвина, а для замершего в дверях лейтенанта. И капитан это понял.       - Ну, куда ж я денусь, - он преувеличенно бодро улыбнулся и закрыл глаза. – Ты прав… Я подремлю немного.       Карин Ильтариа вышел, сделав знак Раэллису следовать за собой. Возможно, все закончится уже этой ночью. А возможно, Ирвин все-таки выкарабкается. Карин в это и сам не верил, но надежда, как известно, умирает последней. Мальчишку следовало ободрить, пусть даже это будет откровенной ложью.       - Он выздоровеет, лейтенант, слышишь? – полковник твердо взял Раэллиса за плечо. Тот вскинул на него красные от недосыпа и тайком пролитых слез глаза и кивнул. Карин понял: лейтенант тоже в это не верит. Но надеется из последних сил, будто его надежда может удержать капитана на этом свете.       От генерала явился вестовой. Эстарис Шеллеран созывал всех своих подчиненных на военный совет. Это был не самый лучший знак. Подозрения подтвердились, стоило полковнику Ильтариа войти в жарко натопленную комнату, где генерал проводил собрания офицерского состава армии. Шеллеран был мрачен и довольно бледен.       - Прошу садиться, господа. У меня для вас неприятное известие, - он оскалился, улыбкой назвать эту гримасу Карин не решился бы. – Прибыл нарочный из столицы. Через полторы декады в ставку приедет его величество.       По комнате пронесся сдержанный гул. Каждый присутствующий здесь понимал: это значит, что полетят головы. И хорошо, если хоть кто-то останется жив. Король в ярости способен был полностью обезглавить армию. Старой гвардии, соратников короля Эдериха, почти не осталось. Если и молодых генералов вроде Шеллерана уничтожить, Ларад останется без военных, способных вести за собой. Лакомый кусочек для соседей, хотя за последние триста лет ни Чаграт, ни Лабра на границы Ларада не посягали. Но лабриек нельзя сбрасывать со счетов: эта матриархальная страна славится своими воинственными нравами.       - Я сейчас не спрашиваю вас, что делать, - генерал Шеллеран прошелся по комнате между угловатых скамеек, на которых расположились его офицеры, остановился напротив узкого окна, по случаю метели запертого ставнем. В щели грубо сколоченных рам дуло, посвистывал сквозняк. Разговоры утихли, было слышно, как потрескивают, чадя, масляные светильники, временами кто-то кашлял, глухо и сипло. Эстарис обвел людей тяжелым взглядом, но никто не опустил глаз. Ему верили и готовы были следовать его приказам. Даже сейчас, когда наорская кампания совершенно явно была проиграна. Над Наор-Дагэ висела непроницаемая завеса страшных бурь Перелома года.       - Я требую от вас неукоснительного выполнения приказов. Наведите порядок во вверенных вам частях насколько это возможно. Что у нас с продовольствием?       Один за другим полковники поднимались, докладывая о состоянии дел в армии. Оно было нерадужным. Ларад не сможет продолжать военные действия зимой, да и весной, скорее всего, тоже. Несмотря на все богатство страны, казна Ларада оказалась не готова к подобным тратам. Продовольствия не хватало, теплого обмундирования, палаток, минимума лекарств для полевых лазаретов, боеприпасов и фуража. Ничего не хватало. И это было страшно: а если горцы спустятся весной, как снежная лавина? Наор не удержит их надолго.       Через час генерал отпустил всех, а, оставшись в одиночестве, вытащил из шкафчика фляжку с крепким вином, налил себе в серебряный стакан и долго сидел у стола, уставясь на сцепленные пальцы невидящим взглядом. Хотелось надраться до бесчувствия, но он не мог себе позволить подобной роскоши.        «Что этому венценосному дураку понадобилось здесь? Весь год не казал и носа, оставив нас отдуваться за свои капризы, теперь же втемяшилось что-то в башку… Я что, родить ему должен победу и на блюдечке поднести ключи от Акхала-Раг? Кто б его уже…» - генерал оборвал мысль и залпом выпил вино, поморщившись. Нужно было хоть немного поспать, раз уж выдалась возможность. Но тут в дверь постучали, и Эстарис Шеллеран, вздохнув, ответил:       - Войдите.       Этого офицера он знал. Карин Ильтариа был способным и исполнительным, хоть и не хватал звезд с неба. Но именно он предупредил генерала о грядущем ухудшении погоды на Наорском хребте, что позволило спасти практически всех солдат. Пара десятков дураков, заблудившихся в метели, из многих тысяч – были вполне соизмеримыми потерями.       - Простите, что…       - Оставьте, полковник, любезности. Что вы хотели? – довольно резко прервал извинения офицера генерал. Карин кивнул и короткими, скупыми фразами доложил. У Эстариса Шеллерана глаза полезли на лоб.       - Что-о-о? И вы только сейчас мне это говорите?! Вы… вы понимаете, что натворили?       Ильтариа снова кивнул и сощурил пронзительно-синие глаза, словно они у него болели. Судя по его виду, полковник не спал уже как минимум две или три ночи.       - Да, кэй генерал, я полностью отдаю себе отчет в том, что сделал. Я действовал согласно приказу его высочества принца Альмейдо и в интересах Ларада.       - Отправив мальчишку на смерть? – Эстарис огляделся, словно бы в поисках того, что поможет ему уцепиться за ускользающую реальность. Схватил фляжку с вином и отпил крупный глоток прямо из горлышка. Отдышался. – Вы сошли с ума, полковник. Поясните, почему вы так уверены, что его высочество, которого горцы сейчас не зовут иначе, чем Рыжей Тварью, не должен был быть убит ими немедленно, едва назвавшись?       - Я верю в благоразумие принца и в его дипломатический дар. Равно как и вы, кэй, - Карин смотрел с вызовом, не опуская голову. И он был прав: генерал Шеллеран, едва отойдя от шока, не ощутил ничего, кроме уверенности в том, что юный принц Ларада сумеет сделать задуманное. Это было иррациональное и ничем не подтвержденное чувство на уровне интуиции, а уж ей-то генерал привык доверять. За годы службы она еще ни разу не подводила.       - Итак, давайте с самого начала и по порядку. Альмейдо Ларадэй, он же лейтенант Ларион Дэй, он же – Рыжая Тварь, отправился в Акхала-Раг, в одиночку, чтобы склонить горцев к миру и, мало того, к объединению с Ларадом?       - Так точно, кэй генерал.       - И ему покровительствует один из Стражей Полуночи, некто Вискол?       - Так точно.       - И вам не кажется это бредом?       - Никак нет, кэй генерал. Стража я видел своими глазами и говорил с ним. Я верю, что у его высочества все получится. Вы ведь поверили в то, что оставаться на Наор-Дагэ смертельно опасно, и вывели войска с Межи. Теперь вы видите подтверждение его словам.       - А вы безоговорочно верите словам девятнадцатилетнего мальчишки? – нахмурился генерал.       - Я верю слову моего государя, - отрезал полковник. Генерал Шеллеран в третий раз за день испытал странное чувство нереальности происходящего и недоумение. Он внимательно посмотрел на своего офицера, вот так открыто и твердо сказавшего то, что можно было легко приравнять к государственной измене.       - Я не ослышался?       - Я первым дам клятву верности его высочеству, как только он вернется. Впрочем, вернее будет сказать, что в числе первых.       - Вот как? И кто же был первым? – генерал Шеллеран не мог вот так сходу решить, восхищаться безрассудной смелостью, на грани глупости, полковника или осуждать ее.        - Капитан Ирвин Геллар. И весь гарнизон крепости Анстранн.       О бывшем коменданте Наордэя генерал тоже слышал, и во всем слышанном не было ни слова порицания. Наордэйцы считали его героем, который сделал то, что не смог бы сделать никто иной: удержал форпост Ларада ценой жизней многих, в том числе - своей семьи. «Высшая жертвенность, - говорили они, - дорогого стоит».       В глубине души генерал понимал коменданта Геллара. Он бы тоже не смог жить в крепости, за которую было заплачено тысячами невинных жизней. Тем более - жизнями семьи. Хотя у самого Эстариса Шеллерана семьи не было, он вырос и воспитывался в приюте для сирот военных. А если бы была – как бы он поступил, окажись на месте капитана Геллара? От одной мысли об этом пробирал озноб.       - Ясно, - хмуро кивнул генерал, - и где он сейчас?       - Здесь, в Наордэе. Король Лайенис сослал его в действующую армию после побега принца Альмейдо из Анстранна.       - Вызовите его, я хотел бы поговорить с ним.       - Боюсь, это невозможно, - покачал головой полковник, отводя глаза впервые с начала разговора. В его взгляде промелькнула боль.       - Он ранен?       - Он при смерти. Лекарь говорит, это скоротечная легочная лихорадка, осложненная старыми и новыми ранениями.       - Идемте.       Генерал вышел первым. Карин вел его в солдатский барак, где едва не друг у друга на головах ютились солдаты его отряда. В крохотной каморке, бывшей ранее кладовой, помещалась только узкая солдатская койка да колченогий табурет, на котором сейчас забылся тревожной дремой лейтенант Стэйар, откинувшись головой на стену. Он вздрогнул и вскочил, сонно хлопая глазами, когда занавесь, заменяющая каморке дверь, откинулась в сторону.       - Кэй генерал! – разглядев вошедшего, вытянулся во фрунт.       - Вольно, лейтенант. Как капитан? – шепотом спросил Эстарис.       - Уснул около часа назад. У него жар…       - Что ж, не будем его будить.       Капитан страшно, с бульканьем и хрипами, раскашлялся и открыл воспаленные глаза.       - Я не… сплю… кэй генерал.       - И зря, кэй капитан. Но раз уж не спите, у меня есть к вам пара вопросов. Если вы в силах говорить?..       - Вполне, мой генерал, - Ирвин даже улыбнулся. Впрочем, на его сухих, обметанных лихорадкой, губах эта легкая улыбка выглядела страшно.       - Идите, лейтенант, и проследите, чтобы нас никто не тревожил, - скомандовал генерал, и Раэллис вышел, задернув занавесь.       - Вы пришли говорить о принце, - утвердительно произнес капитан, с усилием подавив новый приступ кашля.       - Да. Я пришел спросить, почему вы принесли ему присягу, по сути, предав нынешнего короля.       - Я верю Альмейдо. Он… будет хорошим… монархом. Лучше… лучше Лайениса. Он достойный сын своего отца, - Ирвин снова зашелся долгим, захлебывающимся кашлем, тряпица, которой он прикрывал рот, пропиталась кровью.       - Я понял, кэй Геллар. Достаточно, молчите.       - Я прошу, - Ирвин сделал над собой громадное усилие и сел, вцепившись в рукав генерала исхудавшими до прозрачности пальцами, - я молю вас, кэй генерал, поддержите его!       На мгновение Эстарису Шеллерану показалось, что этот человек сейчас умрет прямо у него на руках, исчерпав все силы. Он осторожно взял его за плечи, острые и невообразимо горячие под полотняной сорочкой, и уложил обратно на постель.       - Я сделаю все, что будет в моих силах, кэй Ирвин. Лежите, ради Высокого Неба.       - Я прошу… - шепот капитана становился все тише, глуше, потом он и вовсе закрыл глаза, теряя сознание. Из уголка потрескавшихся губ скатилась капля кажущейся в полумраке черной крови.       - Я поддержу его высочество, кэй капитан, обещаю. Если в него так верят, надеюсь, принц Альмейдо оправдает это доверие.