Ненаписанное письмо

      Разговора с Маэллис не получилось: после глотка алкоголя и истерики ее потянуло в сон, так что девушка задремала на полуфразе, привалившись к плечу Альмейдо головой. Король только улыбнулся, ведь это значило, что ее страх перед ним не столь уж и велик. Не доверяй она ему, вряд ли смогла бы расслабиться. Но оставлять ее спать в кабинете на диване он не мог. Альмэ подумал и осторожно поднял ее на руки. Маэллис всхлипнула, как ребенок, но не проснулась.       Если кто-то что-то и подумал, встретив короля с такой ношей в переходах дворца, то он благоразумно оставил мысли при себе. Четверо гвардейцев, сопровождающие монарха, этому весьма способствовали. Альмейдо донес кэйа Маэллис до ее покоев и прошел туда, куда указали расторопные фрейлины ее величества. Спальня королевы была удивительно похожа на монастырскую келью, и это неприятно резануло Альмэ воспоминаниями о его первом году в Анстранне.        «Надо приказать сменить здесь все. И вообще, почему Западное крыло? Здесь же жутко холодно зимой, и сквозняки! Неудивительно, что принц болеет. Кстати, о принце…» - Альмейдо уложил королеву, оставив ее на попечении служанок, и подозвал старшую фрейлину:       - Где его высочество Альмерис?       Женщина ощутимо испугалась, у нее забегали глаза, побледнели щеки.       - В-ваше вели…       - В чем дело? Что с наследником? - король не повышал голос, да ему и не надо было: хватило ледяного взгляда слишком темных глаз, чтобы женщина упала на колени, молитвенно складывая ладони:       - Простите, ваше величество! Это… это не вина нянек!       - Так, - Альмэ схватил ее за плечо и заставил подняться, потом почти выволок из комнат королевы и повлек за собой, обратно в кабинет. Толкнул в кресло, не обращая внимания на откровенный ужас в глазах фрейлины, прошелся туда-сюда по комнате и остановился напротив сжавшейся в кресле женщины:       - Излагайте четко и коротко, и без слез, - жестко пресек ее попытку заплакать, - что с наследником трона, и почему мне не доложили немедленно.       - Ва…ваше величество… его высочество… его величество….       Альмэ хватило нервотрепки прошедшего дня и разговора с Маэллис, его терпение кончилось. Нависнув над совершенно съежившейся и перепуганной женщиной, он прошипел, сверля ее взглядом:       - Я. Сказал. Четко и коротко!       К счастью, это возымело необходимый результат. Фрейлина перестала заикаться и пропищала срывающимся фальцетом:       - Ваш покойный брат, уезжая, наказал принца. У мальчика сломана рука и два ребра, он очень слаб, жар держится уже почти три декады…. Лекари говорят, что нужно готовиться к худшему…       Альмэ не смог сдержать грязные горские ругательства, соскользнувшие с языка.       - Немедленно проводите меня к нему. И пусть пошлют за полковником Ильтариа и генералом Шеллераном.       Если последнее распоряжение и осталось непонятным, об этом никто не заикнулся. Альмейдо же мог доверять только своим, только проверенным людям. Он собирался приказать этим двоим отыскать самого лучшего лекаря в столице или в окрестностях, не шарлатана и не хапугу. А пока он быстрым шагом шел за фрейлиной обратно, в то же Западное крыло.       - Почему ее величество и его высочество живут в столь убогих условиях? - раздраженно осведомился на ходу.       - По приказу его ве… вашего покойного брата, сир.       - Завтра же приготовите Голубые покои для ее величества, обставите все, как прикажет кэйа Маэллис, но не экономьте ни на чем. Особенно - на коврах и дровах. Протопить, вымыть, привести в полный порядок и перенести все вещи королевы. Для его высочества пусть сделают то же самое в Рассветных покоях. Вам все ясно?       - Да, сир!       Альмэ уловил краем глаза выражение изумления и робкой радости на лице женщины, но не стал заострять свое внимание. Пусть поразмыслят, скоро весь дворец будет знать, что новый король благоволит вдове своего брата. Отношение к бедняжке должно измениться.       В комнате принца было темно, душно, воздух был спертым от благовоний и дыма небольшой жаровенки у самой постели мальчика.       - Откройте окно, принесите свечи, - шепотом скомандовал Альмэ, наклоняясь над укутанным в теплые меховые одеяла малышом. Принц Альмерис на свои пять лет не выглядел. Слишком тонкий, бледный, светлые волосики растрепались, прилипли к покрытому потом лобику, неопрятными влажными прядями обрамляя детское личико. Альмэ осторожно прикоснулся губами к его щеке, почувствовал жар. Мальчик открыл воспаленные глаза, обведенные черными кругами.       - Мама?.. Кто вы?       - Тише, не бойся, - у короля в горле встал ком, пришлось тихо откашляться. - Я - твой дядя, меня зовут Альмэ.       - А где… мама?       - Спит. Она очень устала и просила меня посидеть с тобой.       - А его величество? - в темно-серых глазах мальчика мелькнул страх.       - Не бойся, он больше тебя никогда не обидит.       - Он уехал?       - Да. И никогда не вернется.       Принц поморгал, зажмурившись с болезненной гримасой, когда в комнату внесли свечи, и стало светлее.       - Поставьте на камин, ну же! - Альмэ с трудом сдержал рык, пугать ребенка не хотелось совершенно.       - А вы кто? - мальчик снова открыл глаза и требовательно посмотрел на мужчину, и Альмейдо вовремя понял, что он не повторения имени желает.       - Я - король.       - Вы убили его, да? Я слышал разговоры… - Альмерис снова закрыл глаза и откинулся на подушку, облизывая пересохшие губки.       - Согрейте вина, разведите водой втрое, - Альмэ усмехнулся и погладил тонкие влажные прядки светлых волос: - Да, малыш, я убил твоего отца. Он больше никому не навредит.       - А что вы… сделаете с мамой… и со мной? - немедленно последовал вопрос.       - Ничего плохого. Я хочу попросить твою маму стать моей женой, - очень тихо, наклонившись к ушку мальчика, сказал король. Альмерис открыл глаза и пару минут, не мигая, смотрел на него. Альмейдо поразился тому, насколько его взгляд был нечитаем. Словно на какое-то время он увидел себя самого, только в облике ребенка.       - Хорошо. Я разрешаю вам.       Альмэ улыбнулся: мальчишка уже теперь проявляет задатки лидера, это очень хорошо для будущего короля.       - Спасибо, ваше высочество. Вы меня очень обязали этим.       Вошел слуга, поклонился:       - Сир, генерал Шеллеран и полковник Ильтариа прибыли.       - Пусть их проведут в мой кабинет, - Альмэ снова погладил мальчика по голове, ему показалось, что жар немного унялся. - Ваше высочество, я хотел бы, чтобы сейчас вы выпили теплого питья и уснули. А завтра вас осмотрит мой лекарь.       - Да, сир, хорошо.       - Для вас приготовят новые покои. И, пожалуйста, называйте меня Альмэ.       - Хорошо, сир… простите, Альмэ, - мальчик серьезно качнул головой, без улыбки глядя на странного мужчину, которого видел первый раз в жизни, но отчего-то не боялся так, как боялся отца.       - Доброй ночи, Мерис.       - Доброй ночи, ва… Альмэ.       Альмейдо пытался понять, какие чувства смешались в его душе, когда он вышел, тихо прикрыв дверь, из спальни принца. Гнев, бессильный и бесполезный, на брата, так свински обращавшегося с женой и сыном. Восхищение мальчиком, который в пять лет вел себя более достойно, чем многие ведут в пятьдесят. Преклонение перед кэйа Маэллис, которая сумела не дать брату запугать сына и не сломалась сама. Жалость к ней, которая была попросту неуместна, поэтому он загонял ее поглубже. А еще… еще яркое, острое, как лезвие горского ножа, чувство, что решение взять вдову брата в жены оказалось единственно верным. Не столько ради нее самой, сколько ради того, чтобы суметь дать принцу Альмерису то, чего сам Альмэ был лишен. О, нет, он не обольщался, что сразу же сумеет завоевать доверие мальчика, а еще не был уверен, что сможет стать хорошим отцом. Но он будет пытаться, приложит к этому все усилия. Он ведь всегда добивался поставленной цели. Значит, и теперь должен.       - Господа, - с порога кабинета провозгласил король, глядя на склонившихся перед ним мужчин, - у меня для вас ответственное задание.       Утро оказалось несколько более суматошным, чем представлялось Альмейдо вечером. Хотя его никто не осмеливался дергать, он сам проследил за тем, как обставляют и украшают комнаты кэйа Маэллис и детские покои. Затем поговорил с найденным полковником Ильтариа лекарем, остался удовлетворен первым впечатлением и позволил пожилому благообразному мужчине осмотреть принца. Тот пришел в ужас от состояния мальчика, развил бурную деятельность, и Альмэ, оставив их под присмотром фрейлин и гвардейцев, пригласил Карина пройтись по галереям дворца.       Полковник немного недоумевал: почему король не доверил лечение маленького принца дворцовым эскулапам? Но, когда увидел, как выглядит Альмерис, все понял. И внутренне кипел от негодования.       - Итак, кэй Ильтариа, помните наш последний разговор? - Альмэ остановился у широкого витража, изображающего герб рода Ларадэев.       - Да, сир, конечно, - коротко поклонился Карин. Альмэ прекрасно видел, как непривычно и с каким внутренним сопротивлением этот человек, годящийся в отцы ему, называет его «сир» и «ваше величество». Но ни в ком разе не собирался снижать эту планку даже для него. Брат стал королем в этом же возрасте, и никого это не коробило.       - Прочтите, - он вынул из внутреннего кармана небольшой футляр и протянул его полковнику. Карин достал из футляра свернутый лист гербовой бумаги, прочел несколько коротких строк, заверенных подписью короля и его печатью, и закусил губу.       - Сир, я прошу меня простить… Но вам это кажется разумным?       - Да. У вас есть возражения? - Альмейдо вскинул бровь, холодно и испытующе глядя на мужчину. Несколько секунд они мерялись взглядами, потом полковник, сдавшись, склонил голову:       - Я готов служить вам так, как вы сочтете нужным, ваше величество.       - Вы умный человек, кэй Ильтариа. И я это высоко ценю. Но более того я ценю вашу честность и прямоту. Поэтому я ожидаю от вас гораздо большего, чем вы думаете. Я молод, даже слишком. Но страна никогда не сделает мне скидки на возраст. Мне нужна помощь. И я надеюсь найти ее у вас.       Карин замер, переваривая услышанное, потом вскинул голову, и в его синих глазах Альмэ увидел вызов. А еще тщательно скрываемую боль в самой глубине взгляда:       - Но вы выбрали бы другого человека, не так ли?       - Мы оба знаем, кого я выбрал бы, - мягко ответил юный король. - И более всего на свете я желал бы… чтобы он жил. Моя вина, я признаю, кэй Ильтариа. Если бы я не совершил свой побег, Ирвин был бы жив. Но подумайте, и подумайте хорошенько: что сталось бы с сотнями и тысячами солдат в Наор-Дагэ? Где оказалась бы наша страна? Где были бы вы?       Карин молча опустился на одно колено, склоняя голову, глухо проговорил:       - Вы вправе наказать меня, ваше величество. Я не прав и пристрастен.       - Вы сами накажете себя, Карин. Своим самобичеванием и осознанием своей неправоты. А я уже сказал, что мне от вас нужно. Встаньте, - король подождал, пока мужчина поднимется с колен, и продолжил, переводя взгляд за окно: - Мне нужна от вас еще одна услуга.       - Я готов служить, ваше величество.       - Найдите мне адъютанта. Он должен быть расторопен, умен, не задавать лишних вопросов, уметь обращаться и с бумагами, и со шпагой. Вы знаете, что мне нужны верные люди.       - Хм… Сир, мне кажется, я знаю, кто вам подошел бы. Но, боюсь…       - Продолжайте.       - Боюсь, вам будет неприятно видеть этого молодого человека рядом.       - Вот как? - снова иронично и надменно вскинута бровь, помеченные шрамом губы чуть кривит усмешка. - Отчего же?       - Это лейтенант Стэйар.       Король нахмурился: он сразу же понял, о ком говорит полковник. Вернее, теперь уже, согласно его приказу, военный советник его величества, Карин Ильтариа. Следовало бы взвесить все «за» и «против». Сможет ли он быть беспристрастным к тому, с кем капитан Геллар провел последние дни своей жизни?       - Больше кандидатур нет? Я даю вам декаду, кэй Ильтариа. Не торопитесь с выбором, обдумайте. Я тоже… обдумаю. Можете идти. Вам сообщат, когда ваш кабинет и покои будут готовы.       Карин четко, по-военному отдал честь, развернулся на каблуках и вышел из галереи, едва ли не печатая шаг, как на параде. И никто, кроме стоящих на часах гвардейцев, не видел, как судорожно сжались на свинцовом переплете витража пальцы короля, вглядывающегося в цветные стекла так, словно надеясь отыскать там ответ на какой-то сверхважный вопрос.        «Ирвин… Ир, о, Небо, подскажи мне… Как мне не хватает тебя, мой первый рыцарь!»