Ненаписанное письмо

- Диду? - Чуе ты, дьеци.       Подбирать слова наорского наречия Альмейдо сейчас не хотелось, он знал, что дед прекрасно говорит на ларадском. - Я не понимаю, правильно ли поступаю. Не понимаю, что скажут люди, возьми я Маэллис в жены. Я будто во всем наследую брата: я взял его корону, я возьму его жену и усыновлю его ребенка. Это…       Старый горец рассмеялся и пояснил: - Ты просто еще не знаешь всех законов Наор-Дагэ, или же не обратил внимания. У нас так и принято: если погибает старший брат, младший берет на себя все его обязательства. И жену его тоже берет, даже если сам уже женат, и детей, и его хозяйство. Если, конечно, у старшего дети младше тринадцати зим. Так что с нашей стороны ты поступишь очень правильно. А ежели покопаться в законах Ларада, отыщутся подобные же примеры, я более чем уверен. Некогда законы были едины для наших народов, помни это.       Альмэ крепко обнял деда, чувствуя, что у него сваливается с души огромный груз. Теперь он мог спросить и Маэллис, согласна ли она. Без собственной внутренней уверенности он просто не осмеливался открыть рта и задать ей этот вопрос, хотя все вокруг считали его, кажется, уже решенным. По крайней мере, советники смирились. А кто не смирился, тот молчал в тряпочку. - Лис, какую свадебную церемонию ты хочешь? - Свадебную… что? – Маэллис даже не думала об этом, не могла поверить и сейчас, когда король спросил ее после завтрака, провожая в оранжерею. Она остановилась на полушаге, глядя на Альмейдо широко распахнутыми глазами, в которых плескалась дикая смесь чувств. Король разобрал несколько: неверие, страх, изумление, граничащее с паникой… - Лис, успокойся. Что тебя так напугало в моем предложении?       Она молча опустила голову, теребя в пальцах край кружевного манжета, не в силах избавиться от дурной и не подобающей королеве привычки. Что ему ответить? Что она боится разочаровать его? Что просто не мыслит снова оказаться в супружеской постели? Что ощущает себя испачканной и недостойной быть рядом с ним? - Постой, не отвечай, - его величество приподнял руку, слабо усмехаясь. – Сначала ответь мне, что ты слышала о Рыжей Твари. Теперь она краснела, перебирая в памяти все слухи – а их по дворцу ходило немало. И все сплошь такие, что и словами-то не передать, о том, какая Рыжая Тварь – тварь на самом деле, как резал горцев, как скот. Было и еще многое другое, о чем Маэллис и вовсе бы не заикнулась до конца своих дней: о противоестественной связи Альмейдо с собственным братом, покойным капитаном Гелларом и ведьмами Севера, то ли всеми скопом, то ли с каждой поочередно. Поговаривали и о любовной связи между генералом Шеллераном, и с полковником Ильтариа, и с его собственным адъютантом. Да много их было, этих мерзостных сплетен. Маэллис верила только в одну, потому что слепой не была и искры, так и скакавшие между Альмейдо и Лайенисом, видела сама. Впрочем, это было дело прошлое, и винить его она не имела права. Первая любовь не выбирает, случаться ей или нет, как не выбирает и свои жертвы. - Мне все равно, - вскинув голову, твердо ответила королева. – Что бы про тебя ни говорили, это остается на совести сплетников.       Альмэ улыбнулся, и ей показалось, что в оранжерею спустилось теплое летнее солнце. Такую улыбку он дарил ей впервые, и то, что именно ей – не подлежало сомнениям. От этого даже горло перехватило. - Лис, ты станешь моей женой? – он не становился перед ней на одно колено, не преподносил цветов, в его голосе не было пафоса. И в этом вопросе вторым смыслом было: «Маэллис, ты станешь моим соратником? Моим оруженосцем? Тем, кому я смогу доверять всецело?». И потому, когда прозвучало ее твердое: - Да, мой король, - она отвечала на все эти вопросы. - Тогда давай вернемся к моему вопросу, - Альмэ снова улыбнулся. - О. Прости, я даже не знаю, что тебе ответить. Разве это не закреплено в ритуальных канонах? - А не плевать ли? – тряхнул рыжей челкой король, в глазах сверкнули озорные искры. – Я вот хочу отыграть развеселую свадьбу по горским традициям. Право, Лис, расспроси Баженку, тебе понравится. Но народу-то придется показать именно традиционную пышную церемонию, в которых я ничего, кроме того что заучивал на уроках этикета, не смыслю. Поэтому я и хочу узнать твое мнение. Какую церемонию ты хочешь? Что мне приказать советнику Альбину?       Маэллис задумалась. Ее первую свадьбу готовила королева Элланис, выверяя каждую мелочь в соответствии с протоколом. Вплоть до количества жемчужин на платье невесты и цветов в ее прическе. Каждый шаг Маэллис и Лайениса был выверен до сотых долей найе*, каждое движение заучивалось до автоматизма под неусыпным контролем королевы, а каждая ошибка комментировались ею с такой язвительностью, что девушке казалось – ее обливают ядом пополам с грязью. Повторения отчаянно не хотелось, и она решилась: - Я совсем не против горской свадьбы, Альмэ. А церемонию венчания можно и сократить. Если уж народу нужен праздник, то именно его и можно устроить. Как делал твой отец, помнишь?       Вместо ответа король подхватил ее под руки и закружил вокруг маленького фонтанчика. А потом поставил на землю и крепко поцеловал. Так, что у нее подкосились ноги, а в голове зашумело, словно от вина. И никакого страха, даже тени его не промелькнуло в ее душе в этот миг. Может быть оттого, что целовали ее ласково и бережно, не сминая губ, не кусая и не сдавливая плечи или шею.       «Цилуватэ, мов у мед пирнати», - само собой всплыло в памяти, и сейчас Маэллис была склонна полностью согласиться с Баженой, этот поцелуй был, как хмельной мед, сладкий и пьянящий, заставляющий забыть обо всем, что было в прошлом, и не думать – пока не думать – о будущем. Это был ее настоящий первый поцелуй, именно такой, как мечталось в детстве, за чтением рыцарских романов.