❦❦❦
Вону приходит на работу ещё до рассвета. Основной вход закрыт, поэтому приходится пробираться через дежурку, отвлекая Тэёна от кофе из автомата и просмотра комедийного шоу. Внутри кабинета неожиданно встречается Чан. Он дремлет, и Вону честно пытается его не разбудить, но первый же скрип стула заставляет его подорваться. — А, хён, это ты — Чан щурит глаза. На щеке виднеется след от папок, на которых он уснул, а волосы образовали настоящее птичье гнездо, скошенное на бок. — Ты тут ночевал? — Да, вот заканчивал подшивать стенограмму допроса. — он кивает на папки. — А ты почему так рано? — Нужно кое-что проверить. У нас есть данные об окружение Юн Имо? — Тебя осенило? — Ну, можно и так сказать. — Вону не хочет выдвигать необоснованные предположения. — Он мало с кем общался. Папки у Докём-хёна, там должна быть полная информация. Только подойдя к столу, Вону понимает, что видит его впервые. Тут сущий бардак: несколько ручек валяются под монитором, папки нагромождаются друг на друга так, что кажется будто вот-вот упадут. В самом углу, притаившись за наполовину пустым стаканом с канцелярией, стоит фоторамка. Странно роскошная для такого места: сделанная под дорогое красное дерево с витиеватой резьбой. В ней старая выцветшая фотография. Докём узнаётся на ней с трудом. Ему лет пять или шесть. Он недовольно щурится от слепящего солнца, укутанный в куртку, которая явно ему не по размеру. За руку его держит достаточно высокая женщина. Второй рукой она держит девочку. Она выглядит едва ли старше, а лицо… Вону уже никогда не забудет это лицо, которое он не видел вживую, но которое сотни раз смотрело на него с фотографий в деле и в квартире Мингю. — Чан. — Вону поражённый не может отвести взгляд от фото. — Что? — Почему на этом фото Докём с Минджу? — практически отбросив папки, Чан подскакивает и спешит к Вону. Он рассматривает фото и удивляется явно не меньше. — Она всегда тут стояла? — Не знаю… — Но это ведь Минджу? — Думаю да. — они стоят в тишине несколько секунд, разглядывая фото. Вону не знает, что сказать. Они с Докёмом знакомы всего ничего — несколько недель, но вот для Чана он далеко не последний человек. Очень не хотелось бы его подозревать — Хён — Чан наконец поворачивается к Вону — Что за чертовщина тут творится? — Давай не делать поспешных выводов. — Чан быстро кивает. Вону забирает рамку, возвращая её на место. — Ничего никому не говори, я постараюсь позже тихо обсудить это с Сынчолем. Пока попробуй поискать родственников Минджу. Если спросят, зачем, скажи, что я попросил. У убийства могли быть свидетели. Иначе только преступник мог знать, где спрятал тела двенадцать лет назад. Я пока просмотрю знакомых Юн Имо. Это мог быть кто-то из них. Когда Чан возвращается на своё место Вону, немного подумав, всё же фотографирует рамку на телефон. На всякий случай.❦❦❦
— Начнём собрание — помятый Сынчоль окидывает взглядом кабинет. Опоздавший Докём пытается совладать с горой папок на столе. Хансоль с кем-то переписывается, не особо отвлекаясь на начальство. А Чан, кажется, пытается доспать с открытыми глазами. Прошло уже около трёх часов с тех пор как Вону пришёл на работу. Солнце начало выглядывать из-за горизонта, но, если честно, мрачность из кабинета и с лиц работников никуда не ушла. Пусть они и нашли одного убийцу, но где-то на свободе гуляет второй. — Кому есть что сказать? Хансоль откладывает телефон, но больше никакой инициативы не поступает. — Я изучил дело Юн Имо — все переводят взгляды на Вону. — Там подозрительно пусто. — Пусто? — Перед нами жестокий убийца, который убил минимум пятерых школьниц, но в его деле всего одна кража. К тому же даже его собственный сын не знает ничего о том, как и где его родители познакомились или откуда его отец. Неужели он один раз своровал, а в следующий раз сразу убил, когда ему было уже за 40? — Намекаешь на то, что были и другие жертвы? — Да. Может неудачные нападения, издевательства над животными или те же кражи. — Ты же понимаешь, сколько времени займёт поднять все архивы за последние пятьдесят лет? — Поэтому я предлагаю оставить это кому-то одному, а остальные смогут продолжить то, что уже делали. Сынчоль кивает. — Ладно, и кто будет это делать? Вону ловит полный безнадёги взгляд Чана и кивает ему в ответ. — Давайте я, всё равно уже весь в бумагах. — Чан в архивах, остальные опросите всех близких и друзей семьи Юн. Можете разделиться, уверен народу там будет хоть отбавляй. Начните с контактов в телефонной книге. Если что-то найдёте — сразу ко мне на стол. — с этими словами Сынчоль уходит. Все начинают понемногу просыпаться, Докём отрывает Хансоля от экрана. Чан подсовывает Вону салатовый стикер, на котором написано: «В семейном реестре Минджу нет никого с именем Докём. Но про него есть запись о смене прописки с Кванджу на местную в тринадцать лет. Видимо он не местный». — Идите вперёд — говорит Вону, пока парни надевают куртки — Я забыл отдать эти бумаги Сынчолю — он показательно трясёт тоненькой папкой, на самом деле, не имея ни малейшего понятия, что там находится. Они расходятся на выходе из кабинета. Хансоль и Докём обсуждают, стоит ли для начала заехать за ещё одной порцией кофеина, а Вону делает глубокий вздох и стучится к Сынчолю. — Входите. Вону? Что-то забыл? — он плотно закрывает за собой дверь. — У меня есть разговор не для посторонних ушей. — С каких пор все остальные стали для тебя посторонними? — Сынчоль подозрительно щурится и садится так ровно, будто вместо позвоночника у него прямая палка. — Выслушай меня, а потом делай выводы, стоило ли это кому-то ещё слышать. Сынчоль кивает. Вону разблокирует телефон, ищет нужную фотографию и кладёт его на стол, пододвигая ближе к Сынчолю. — Узнаёте? — Конечно. Это Докём. — А девочка? — лицо Сынчоля ещё больше серьёзнеет. Он берёт телефон в руки, хмурит брови и поджимает руки. — Минджу. — он протягивает телефон обратно Вону — Но ты же понимаешь, что это ничего не доказывает? — Поэтому я попросил Чана проверить кое-что — теперь Вону отдаёт Сынчолю салатовый стикер. Почерк Чана слегка корявый, но разобрать надпись не сложно. — Не думаю, что на этом фото Докёму есть тринадцать. Сынчоль тяжело вздыхает. На его плечи будто разом наваливается ещё больше груза. — Думаешь это он? — Я не хочу делать необоснованных выводов. Но здесь слишком много недомолвок. Нужно поговорить с ним. — Я дам тебе допросить его вечером. Готовься. — Ещё — Сынчоль смотрит на него с такой обречённостью в глазах, что Вону проглатывает язык. Достаточно ли это удачный момент, чтобы рассказывать всё то, что он узнал из дневника Сынджина? Пожалуй, нет. — Будь добр, скажи, что ты не собираешь довести меня до инфаркта ещё какой-то сумасшедшей находкой. — Мне нужно проверить некоторую информацию, могу я не ехать с Хансолем и Докёмом? Сынчоль трёт виски, пытаясь прийти в себя. — Делай что нужно, просто найди мне этого ублюдка. И постарайся не доставлять слишком много головной боли. — Хорошо. В коридоре он натыкается на Сынквана. Тот ходит туда-сюда, рассматривая пол. Айрин со своего места наблюдает за ним с недовольством. — О, Вону, отлично — он подходит неспешно. Совсем не так, как столичные журналисты, которые бросаются на тебя со скоростью света, едва завидев на другом конце здания. — Что происходит? Я видел полицию у дома Джонхана. Начальство требует статью к обеду. Я знаю, что не положено, но может? — Сынкван смотрит с надеждой, немного наивной, но искренней. Вону и правда не положено распространяться. Но, что если кто-то вроде любопытного Сынквана может обладать такой ценной информацией? Немного подумав Вону заглядывает за угол, видит, что Айрин отвлечена разговором с аджумой и немного громче, чем следовало бы произносит: — Прости, но ты знаешь правило, я не могу делиться информацией, пока идёт следствие — сам же параллельно печатает на телефоне короткое «За углом здания через 5 минут» и показывает Сынквану экран. Тот кивает, отвечая абсолютно естественно. — Понимаю, прости, что побеспокоил — и сразу же уходит. Вону печатает Хансолю сообщение, в котором объясняет, что Сынчоль попросил его остаться в участке. Он возвращает папку на место и следует на выход. — Если честно, я был уверен, что ты мне откажешь. — Сынкван что-то крутит в своей неизменной ретро камере. Вону ни разу не видел его без неё. — Мне нужна информация. Думаю, это будет честный обмен. Кажется, Сынкван искренне удивляется. — Что ты хочешь узнать? — Нам почти ничего не удалось выяснить про прошлое Юн Имо, может ты знаешь что-то? — А у Джонхана спрашивать не пробовали? — Он не идёт на диалог. Сынкван кивает сам себе. — Он рассказывал, что отец раньше служил, после его рождения он ушёл со службы, они жили в другом городе — предугадывая вопрос Вону он делает ремарку — Не знаю, в каком. Незадолго до смерти бабушки вернулись сюда. Насколько я понимаю в их семье мама была общительной и Джонхан пошёл в неё, а вот отец был затворником. Он, вроде, водителем автобуса работал. — Что-то ещё? — Прости — Сынкван раздосадовано мотает головой — Это всё, Джонхан не был тем человеком, кто посвящал всех в дела семьи. А ты что скажешь? — Мы обнаружили, что Юн Имо нелегально выписывали рецептурные препараты. — это не ложь, но и далеко не вся правда. Вону считает, что такая информация нанесёт минимальный вред следствию. — И это всё? — Мы только начали расследование, но информации о Юн Имо не так много. — Позвонишь, если появится конкретика? — Обещать ничего не буду, всё постоянно меняется. Сынкван, будто всё понимает и не обижается, но Вону улавливает в его чуть поджатых губах недовольство. — Я пойду, — Вону показательно сверяет время на телефоне. Не то чтобы его ждёт кто-то кроме Чана, заваленного бумагами — Надеюсь это только между нами. — Конечно. — Сынкван вежливо прощается и уходит первым.❦❦❦
Ближе к вечеру Вону настолько перегружен, что ему кажется, будто он знает абсолютно всё и ничего одновременно. Хансоль и Докём вернулись около часа назад и теперь занимаются составлением отчётов и структурированием полученной информации. В кабинете слышны только звуки набора текста на клавиатуре и перелистывания бумаги, когда наконец заходит Сынчоль. — Вону, Докём, в допросную — он еле заметно кивает, давая Вону понять, что это его шанс. — Зачем? — Докём единственный из них троих, кто ничего не понимает. — Узнаете. Поторопитесь. Внутри всё, как и в прошлый раз, но теперь Вону садится напротив Докёма, а Сынчоль закрывает дверь с той стороны. Докём недоумевает, а Вону чувствует, как всё его тело сковывает. Никто из них не решается начать. Вону смотрит на недоумевающее лицо Докёма, на нём нет страха или враждебности. Немного поразмыслив Вону достаёт телефон, открывает фото и показывает его Докёму. — Это ведь Минджу? — Да, и что? — он приосанивается, расправляет плечи, поднимает подбородок, но при этом будто закрывается от Вону. — Ли Докём переехал в Намвон в тринадцать. Тебе же здесь от силы лет семь, а рядом Ким Минджу. — Это допрос? — Я хочу узнать, почему ты скрыл это от нас и как это может помочь делу. — Если это не официальный допрос, то ты не имеешь права меня здесь держать — он кивает на запертую дверь — Если официальный, я требую адвоката. Вону не нужно и секунды, чтобы обдумать сказанное, после чего он смотрит прямо в стекло за спиной Докёма и громко произносит: — Сынчоль, вызови ему адвоката. Докём на это никак не реагирует, просто сидит неподвижно и смотрит в пустоту. Вону смиренно ждёт щелчка замка и сразу после него покидает допросную. Там, ожидаемо, стоит мрачный Сынчоль, а рядом взволнованный Чан и прожигающий подозрительным взглядом Хансоль. — И что дальше? Понимаешь, сколько шуму будет, если узнают, что мы вызвали на допрос одного из своих? А они узнают, поверь. Я знаком с каждым адвокатом в городе, они трепло то ещё! — в конце Сынчоль не сдерживается и почти переходит на крик. Чан рядом начинает грызть ноготь на большом пальце. — А если все адвокаты в городе окажутся заняты? — Вону будто осеняет. Ему нужно выиграть как можно больше времени и постараться узнать всё, что возможно о Докёме — Что? — Ну если все государственные защитники будут заняты? — Придётся вызвать кого-то из соседних городов… — тут до Сынчоля тоже доходит, он оборачивается к Чану и Хансолю, сразу же ускоряя темп речи — Значит так вызываем на допрос по делу всех, кого можно, и любыми — легальными — способами вынуждаем брать адвоката, один будет нужен Джонхану, насколько я знаю двое в отпуске, так что нам нужно ещё три человека. Попробуйте надавить на Джунхви или врача, который выписывал рецепты, заведующего больницей можете попытаться тоже привлечь. А ты — он поворачивается обратно к Вону. — Поеду к Мингю, он может знать, кто на фото с Докёмом и Минджу. — Давай, если не выгорит навести его бабушку, она женщина умная и внимательная. А я начну вызванивать адвокатов из Кванджу или Сунчона.❦❦❦
Мингю встречает его немного уставшим, футболка не первой свежести и только что вымытые волосы создают странный контраст. Просидев с раннего утра до вечера на работе Вону почти забыл, что существует жизнь вне участка. Работа снова стала его идеей фикс. Убегал ли он туда от откровений Сынджина? Вероятно, но сейчас его цель — узнать прошлое Докёма. — Пораньше ушёл, пораньше пришёл? — Нет, мне нужна твоя помощь. Мингю тут же из располагающего и открытого превращается в обеспокоенного и серьёзного. — Заходи. Они не тратят время на бессмысленные разговоры, Вону быстро скидывает обувь, присаживается на диван и показывает уже злополучное фото. — Знаешь, кто это? — он указывает на женщину. Мингю думает совсем не долго. — Это сестра моей мамы. Я видел её всего однажды, не знаю даже как зовут. — Мы можем спросить твою бабушку? — Да, погоди — Мингю шарится по дивану и достаточно быстро находит телефон. Гудки кажутся вечностью, Вону не может оторвать взгляд от экрана, внутри всё сжимается в ком. — Мингю, родненький, молодец, что позвонил! «Родненький» прочищает горло и немного застенчиво отвечает: — Ба, я по делу звоню. — Чевось такое случилось? — Помнишь тётю? — Суён? Тьфу ты! Как эту чертовку не помнить. Попила у меня крови! — А можешь рассказать? Может у неё дети были? — Могу-могу. Не знаю в кого она такая уродилася, но была несносной бунтаркой. Сначала её попёрли из школы, потом принесла в подоле и сбежала с мальчишкой. Лет семь ничегось о ней слышно не было. Сначала мы с дедом твоим с ума сходили, а потом плюнули. Хочется ей так жить — пускай живёт. А когда сыну её было лет шесть приехала. Вся такая цветущая была, воссоединения хотела. Только обокрала она, да исчезла, будто и не было. Оказалось, она всё это время была не чиста на руку. А года через два пришла телеграмма, что померла. Мы пытались узнать, что стало с сыном, но его усыновили ещё до того, как она померла. Вону быстро печатает в заметках вопрос, который его интересует и показывает Мингю. — Ба, а как её сына звали? — Ой, погоди… Сейчас-сейчас… Сок… Сокмин, да, точно! — Спасибо, ба — не дожидаясь конца разговора Вону еле слышно благодарит Мингю и спешит обуваться. Видя это Мингю продолжает — Расскажи, как там у тебя дела, помощь не нужна?❦❦❦
Вону буквально вбегает в здание полиции, где неприлично людно. Многие вслух высказывают недовольство тем, что их вызвали на допрос сразу после работы. Минуя небольшое столпотворение, он добирается до кабинета. Внутри их немного уменьшившаяся компания. Все сразу же обращают внимание на его появление. — Узнал что-то? — Надо пробить Ли Сокмина. Сынчоль одним кивком даёт указание Чану. — Его усыновили в возрасте от шести до двенадцати лет. Его биологическая мать вероятнее всего могла привлекаться за кражу. — протараторив это, Вону забирает со стола Докёма недоделанный отчёт о друзьях и близких семьи Юн. Он просто не может перестать работать, даже когда его тело, кажется, уже на пределе. Проходит около десяти минут прежде чем рабочее молчание разрушает возглас Чана: — Нашёл! — Сынчоль и Хансоль ушли разбираться с адвокатами, поэтому в кабинете они неожиданно оказываются одни. — Смотри, хён. — Вону вчитывается в строчки с каждым словом понимая, что они нашли именно то, что нужно. — Срочно печатай! — Картридж же кончился… — Вону вспоминает недавний разговор с Докёмом, в котором он действительно это упоминал. — Можешь послать на принтер у Сыльги? — Да. — Вперёд, я пойду. Выйдя из коридора он нос к носу сталкивается с Сынчолем, который как раз заканчивает телефонный разговор. Полушёпотом он произносит «Нашёл» и «Докём». После чего самым быстрым шагом идёт в сторону отдела кадров по уже опустевшим коридорам. С Сынчолем они встречаются в дверях допросной. Вону заходит первым. Адвокат, судя по его сосредоточенному лицу, только начинает выслушивать Докёма. — Мы с моим клиентом хотели бы пообщаться наедине. — адвокат — неприятной наружности полный мужчина с огромной залысиной — смотрит на Вону свысока. Это его нисколько не трогает. Таких в Сеуле как грязи. Преимущество в том, что с такими кадрами всегда очень просто договориться, если у тебя есть весомые аргументы. Они делают самый умный и надменный вид, но как только понимают, что дело проигрышное сразу же бегут с корабля. Вону собирается сыграть именно на этом. — Возможно тогда вы бы хотели узнать, что ваш клиент намеренно скрывал своё происхождение и семью при поступлении на службу в полицию. Докём пытается влезть со своим мнением, но адвокат останавливает его одним жестом. — Что вы хотите? — Мы хотим, чтобы ваш клиент честно ответил, что его связывает с Юн Имо и разыскиваемым преступником. Адвокат поворачивается к Докёму и говорит ему всего одну фразу: — Я бы посоветовал вам сознаться во всём. — после чего встаёт, забирает свою потёртую барсетку и кланяется — К сожалению, вынужден отказаться от ведения данного дела. — Вы не можете! Только я как клиент могу отказаться от государственного защитника — бросает ему в спину Докём. Но спустя буквально секунду тишины с тяжёлым вздохом добавляет — Что я и делаю. Кивнув скорее сам себе, адвокат покидает допросную. — Перейдём к нашему делу. Может расскажешь наконец? Поникший Докём будто нехотя начинает: — Вы знаете о моей родной матери? — Вону кивает — Мои родители усыновили меня, когда я пошёл во второй класс начальной школы. По какому-то злому року мы переехали именно в Намвон. Я, конечно, как и все слышал про случай с Минджу, но только в выпускном классе узнал, что она мне двоюродная сестра. Имя мне поменяли родители, когда усыновили. Я решил не тревожить семью, тем более никакой семьёй, пожалуй, мы и не были. Я с детства хотел быть полицейским, поэтому после школы поступил в академию, а потом сюда на работу, чтобы ухаживать за родителями. — Они к тому моменту уже вышли на пенсию — добавляет Сынчоль, видимо специально для Вону, который приёмных родителей Докёма никогда не видел. — Неужели это всё? — Докём понуро опускает голову после этого вопроса. — Когда мы с тобой изучали архив я тайком изменил одно досье. — Сынчоль с Вону непонимающе переглядываются. Трактуя тишину как замешательство Докём поднимает наконец голову и продолжает — Это было досье Юн Имо. Ясно, вот почему информации было так мало. Докём просто избавился от неё. — Ты же не уничтожил… — недоверчиво уточняет Сынчоль. — Нет конечно! — совершенно беззлобно перебивает его Докём. Он говорит так, будто это само собой разумеющееся — Я спрятал оригинал в сейфе родителей. Там ничего такого. В основном ещё несколько приводов и название детского дома, в котором он рос. Детский дом. Это может быть хорошей зацепкой, если со своим подельником Имо познакомился во времена юности. Хотя тому тогда должно быть тоже под шестьдесят. — И кто тебя надоумил? — Вону чувствует, как конец нужной ниточки буквально оказывается у него в руках… — Не знаю — и тут же быстро ускользает. А Докём понуро опускает плечи — Это было письмо, там были доказательства, так что мне пришлось подчиниться, иначе меня бы выперли из полиции. — Дай угадаю… Белый конверт без марок и обратного адреса? — Да… И без отпечатков, я проверил. — Сынчоль, надо поговорить — рассерженный начальник продолжает сидеть — Сейчас. — Пошли. — он бросает последний взгляд на Докёма, который ведёт себя как нашкодивший щенок, и выходит. С той стороны двери его уже ждут Тэён и Джэхён — Можете освободить, город покидать ему запрещено, но дальше это уже дело дисциплинарной комиссии. Пусть сдаст значок и табельное оружие. Вону видит, как на глаза Докёма наворачиваются слезы, но предпочитает это не замечать. Он молча выходит. Идя по коридору за Сынчолем он понимает, какую взбучку сейчас получит и, главное, как ранит Сынчоля. Но иначе они дело вряд ли распутают. Уже войдя в кабинет, Сынчоль наливает им по стакану воды и садиться на своё место. — Рассказывай. Откуда про конверты в курсе. И, клянусь, только попробуй что-то утаить! Ты не увидишь не то что Сеула, своего значка. Будете с Докёмом вдвоём на улице куковать. Вону старается не обижаться на эти слова. Он может представить, какие эмоции сейчас одолевают Сынчоля. — Помните, за что меня перевели? — Не интересовался особо — игнорируя все правила Сынчоль закуривает прямо в кабинете — Если перевели, значит есть за что. Ну или кому-то не тому дорогу перешёл. — Официальная причина — халатность при исполнении служебных обязанностей. — Дело явно не в этом. — со знанием дела произносит Сынчоль. — Я работал в наркоконтроле, во время одной из операций убили моего напарника. Кроме меня свидетелей не было. Не знаю почему, но всё решили повесить на меня. Я крутился как мог, но, как видишь, это стоило мне места в Сеуле. — И? Всё ещё не вижу связи с конвертами. — Моим напарником был твой брат — после этой фразы Вону на секунду кажется, что он оказался в вакууме, где звука нет в принципе. Спустя несколько мгновений зависший Сынчоль роняет окурок на пол. Это заставляет его отмереть и, матеря всё вокруг, залить его остатками воды из стаканчика. — Откуда ты узнал про брата? — Он оставил в завещании мне свой дневник. — Сынчоль закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов и выдохов. — Всё ещё не понимаю. — После начала дела здесь мне пришло несколько угроз. Кто-то хотел, чтобы я закрыл дело, при этом он подписывался Сынджином. — Конверты были без марок и обратного адреса — немного пришедший в себя Сынчоль не спрашивает, просто констатирует факт загробным голосом. — Да. — Значит тот, кто слал тебе угрозы, не хотел, чтобы мы узнали биографию Юн Имо. — Думаю загвоздка в детском доме. — Согласен. — Сынчоль замолкает ненадолго. Он перебирает пальцами по столу, а другой рукой ищет что-то в телефоне. После очевидно неудачного поиска он продолжает — В Намвоне был всего один детский дом, он закрылся лет десять назад. У меня контактов нет, так что попроси Чана поискать. Насколько я знаю заведующая переехала в другой город. Естественно те, кто работал там пятьдесят лет назад, уже умерли, но могли остаться записи. И передай Хансолю, пусть заканчивает с допросами и едет забирать бумаги из дома родителей Докёма. — Хорошо. — И Вону — Сынчоль окликает его уже в дверях. — Да? — Езжай с Мингю, не смей садиться за руль в таком состоянии. Мы всё ещё не поймали этого ублюдка, а ты уже весь перебинтован. — он мог бы поспорить, но Сынчоль прав во всём: из больницы он вряд ли поможет расследованию.❦❦❦
В Хамьян они приезжают уже затемно. Мингю не задаёт лишних вопросов и даёт вымотанному Вону вздремнуть. Миловидная женщина за сорок соглашается на разговор. Зимой в горной деревушке в два раза меньше Намвона до пугающего тихо, будто кругом все вымерли. Они заходят в традиционный дом, Мингю едва не ударяется о низкий дверной проём. — Давно у меня не было гостей, а уж из полиции и подавно. — они тактично умолчали, что Мингю официально не полицейский. — Мы не отнимем много времени. Скажите, у вас остались записи из детского дома в Намвоне? Женщина раздосадовано качает головой. — Вот уж с чем не могу помочь, так это с записями. Детский дом же закрыли после пожара, там всё и сгорело — Сынчоль мог бы и сказать… — А причина пожара? — Подозревали поджог, но в итоге списали на повреждение проводки, никто не хотел этим особо заниматься. Никто не погиб, да и детский дом был уже на грани закрытия. — А может вы помните что-то о человеке по имени Юн Имо? — Вону протягивает ей фотографию. Женщина надевает висящие на цепочке очки и присматривается. Она неуверенно качает головой, но делает ещё одну попытку. Вону смотрит на неё затаив дыхание. Он специально выбрал фотографию, где Имо около тридцати. На случай, если она видела его давно — Он похож на одного мужчину, но я видела его всего пару раз, так что могу ошибаться. Помню потому, что он подружился с одним воспитанником. Таким неприметным мальчонкой лет восемнадцати. Тот, кажется, был доволен этим знакомством. Говорил они вместе дворовых котов кормили — у Вону пробегают мурашки по спине. Он может представить, чем это кормление должно было заканчиваться в случае Имо. — Парень вырос и через два года ушёл, с тех пор никого из них не видела. — Как его зовут не помните? — Нет — она звучит немного разочаровано — Я тогда беременна была, мало что вокруг замечала. Если бы парень сам не сказал про друга я бы не заметила. Помню его только потому, что он был последним, кто отпраздновал совершеннолетие в детском доме. — А когда это было? — Незадолго до пожара. Думаю, сейчас ему, пожалуй, почти тридцать. Их прерывает вибрация телефона Вону. — Простите меня — он стремительно покидает дом, оставляя располагающего и деликатного Мингю с женщиной. На экране высвечивается имя Сынчоля. Вону надеется, что тот просто хочет поинтересоваться, когда Вону вернётся в Намвон. Деревья во дворе будто замерли без ветра. Небо тёмное, с редкими вкраплениями звёзд. Удивительно немногочисленными для такой местности. На горизонте виднеется Чирисан. Вону бросает на неё быстрый взгляд и ощущает, как неотвратимость и тяжесть рока опускаются к нему на плечи с нажатием зелёной кнопки. — Возвращайся. У нас нападение.