Содержание инкуба в домашних условиях

— Так что за парень такой? — поинтересовался а-Цзю, стоило им вернуться в постель. Юань, только что сменивший облик на мягкий и теплый женский, уже приготовившийся сладко поспать с партнером в теплом клубочке, бросил на него сухой взгляд. Они потрогали друг другу души, покушали, похотливо облизались, пошушукались о ерунде, легли прекрасно отдыхать, а он еще что-то хочет? И что за «парень такой»?! — У которого тоже было это расстройство и который глупо умер, — пояснил а-Цин. — Ты никогда не упоминал о нем. Хотя он прозвучал очень важно для тебя. — Ах… да. Это все, что мог сказать Юань. В голове сделалось пусто. Женская суть машинально втянулась обратно под защитную скорлупку мужской. — Хочешь рассказать? — предложил диди с живым навязчивым любопытством. Отказа не предусматривалось. Попаданец не нашел в себе силы воспротивиться. Он посмеялся и поцеловал любовника. Потом, впрочем, смех прошел. — Тот парень, — Юань вздохнул сжатым горлом, — это я. Видишь ли, не ты один можешь похвастаться тем, что помнишь свою смерть. Шень Цинцю в мгновение остыл и стал чужим. — Но ты сказал… К счастью, Юань уже проживал это со своей семьей. Иначе запаниковал бы он сейчас феерично и натворил бы глупостей. Книги о попаданцах живописали о том, как люди того мира оказывались не в состоянии постичь невероятной концепции переселения, как они с ума сходят от непостижимости бытия — такие они плоские и лишенные фантазии! От этого рушится мир-сюжет-мироздание! А друзья обращаются против бедного попаданца… Любые отмазки, лишь бы объяснить, почему герой должен продолжать врать своим близким и не рассказывать о, вероятно, самом значимом событии на своей памяти и своей «невыдающейся жизни там». Как же, никто не должен узнать, что главный герой был ничтожеством! Он не трус, что смотрит свысока на свое ближайшее окружение, он держит на плечах весь мир. Как показала практика, этот каминг-аут был ничем не хуже любого иного: близким требовалось переработать предыдущий опыт предыдущих отношений с учетом открывшихся пугающе значительных фактов, обеим сторонам требовалось заверение, что отношения не обязаны меняться. Или обсудить изменение. Юань вздохнул. Он хозяйски улегся на свое привычное место на груди партнера к шоку и возмущению человека и заговорил: — В прошлой жизни я жил в совершенно ином мире. История там пошла по другому пути. Все люди были смертными, там не было чудовищ и демонов, не было скрытых царств. Только один большой мир людей без духовных вен. Вместо духовных искусств у нас были сложные механизмы и знания физических законов природы, которое позволяли строить дома до небес, общаться друг с другом с помощью артефактов из любой точки мира и обмениваться знаниями. Представь, библиотеку всех человеческих знаний, куда каждый мог бы внести свой вклад! — Это была бы огромная свалка. Большинство людей — непроходимые болваны и ничего полезного сообщить не в состоянии! — фыркнул а-Цин. Первая реакция спадала, и он оттаивал: — И кем был ты? Человеческим мужчиной? — Мхм, — согласился инкуб. — Я жил в стране под названием Китай, чей язык был таким же, как тут… В том мире только смертных людей тоже было множество стран, но практически у каждой страны свой язык, так что можно считать, что мне повезло. Юань дал момент осознать и представить подобное. В этом мире даже демоны из соседнего измерения говорили на одном языке с людьми. Свои языки были у некоторых демонических народов, которые жили в каких-то отдаленных уголках мира. И то они были родственны центральному и являлись не полной заменой, а дополнением. В основном, тут все оперировали диалектами, и представить что есть регионы твоего мира, люди в которых говорят на абсолютно других языках — это было экзотичной мыслью для местного человека. — У меня была полная обеспеченная семья, — признал Юань дальше. — Родители, два старших брата и младшая сестра. Мне самому едва исполнилось двадцать два, когда я умер. — Жена, дети? Чем ты занимался? Руки заклинателя прижали его к себе теснее. Диди однозначно не собирался делиться с еще одной семьей. Он и мэймэй терпел с большим скрипом. И мысль, что он был женат!.. — Нет-нет, — развеселился инкуб, задвигая неловкость. — В том мире люди женились куда позже здешнего, а детей заводили и того позже. Так что я был совершеннейшим девственником на момент смерти. — О, я слышал, первый день новой жизни это исправил очень быстро, — холодно отозвался заклинатель, внимательно осматривая его сверху вниз. Под его взглядом Юань завозился и отвел глаза. — Еще бы, — замял он тему. — Моя жизнь там была довольно без… бесцельной. Я был сыном богатых людей и ни в чем не нуждался. Ни к чему и не стремился. Я получил обычное для того мира хорошее образование — проучился одиннадцать лет в общей школе и поступил в специализированное учебное заведение на психолога. Это своего рода целитель, только работает с разумами и сердцами. — Фактически то, что ты делаешь сейчас? — кивнул а-Цин. — Мхм, — согласился Юань с долей смущения. — Учился из рук вон плохо только. — Ты? Уж извини, но ты глотаешь книги любой сложности как лучшие мои мастера, и самое главное — понимаешь их. Я не поверю, что ты просто не смог освоить программу обучения, — лорд Цинцзин остро сощурился: — Это твоя гадкая привычка читать желтые страницы испортила твою репутацию, да? Или то расстройство внимания? А-Цзю так смешно рассердился за него. — Что-то вроде того… — Юань успокаивающе погладил мужчину. Вот они и переходили к неприятным темам. — Тот парень — я — был довольно бестолковым. Мне поставили диагноз рано, еще в детстве, потому что родители хотели знать, где у этого ребенка волшебная кнопка, которая посадит его на задницу. Один из симптомов расстройства внимания в детстве — проблемы с сосредоточенностью и большая подвижность. Выглядит это как типичная лень и неусидчивость. Это здесь ребенку можно вручить меч и научить им махать, а все, чего я добивался своей активностью — это выматывал терпение матери. Честно, Юань считал, что его проблемы яйца выеденного не стоят, и делиться было тяжеловато. А-Цзю рассказывал, как крыс на улице ел, боясь, чтобы его «соплеменники» не прирезали во сне или не сдали торговцам людьми, а Юань такой: «Пук-пук, меня мамочка немножко не любила»… Он покачал головой и продолжил: — Когда оказалось, что это расстройство, настоящий диагноз, и лучше не станет, мои родители… поставили на мне крест. В детстве мной занимались нянечки, в школе от меня ничего не ждали, ни хороших оценок, ни каких-то достижений. Братья занимались торговлей с отцом, от меня даже не ожидалось участие в семейном деле. Я смог так… до универа. Не пойми неправильно, я ни в чем не нуждался. Любые лекарства, расходы, все, что захочу… — Но твоя семья тебя оставила, — подвел итог а-Цин. — Единственное — иногда звонила пообщаться мэймэй, — поспешил заверить Юань. — То есть, связывалась удаленно по той самой сети. Мы с ней были более-менее близки по возрасту и какое-то время росли вместе. Ну, пока не обнаружилось, что я бракованный, и со мной лучше не общаться нормальным детям. А-Цин продолжал слушать молча. — Я поступил на психолога, целителя сердечных демонов, далеко не чтобы помогать другим людям, но чтобы разобраться в себе. У меня были хроническая депрессия с детства, приступы как у тебя, только вообще без понятных причин, тревожное расстройство. Последние годы начинал нервно дергаться, стоило выйти из дома. Плюс слабое здоровье, чтобы от страха скончаться на полном серьезе. Полный набор на самом деле. Инкуб на секунду уткнулся в диафрагму партнера и глубоко вздохнул. Он-двадцатилетний был такой кринж! — Мне отчего-то казалось, что узнай я, как это лечится, все мгновенно вылечится само. Когда этого не произошло, я, по факту, заперся дома, читая эти мои «желтые страницы». Вылетел из университета из-за непосещений, конечно, практически перед финальными экзаменами… Это признание для Цзю оказалось таким неожиданным, что тот завозился, перекладываясь, чтобы им быть на одном уровне. Юань меланхолично подставил руку под голову. — Но это меня больше не волновало — уж с голоду бы на улице не помер! — он снова отвел взгляд. — И можешь себе представить, как было «весело» читать мои дурацкие книжки, когда твой мозг цепляется за невероятно интересное миростроение волшебного мира, а автор продолжает сношать на переднем плане персонажей! Я писал злые письма длиною в ли, чтобы Самолет, тот автор, уделял больше времени другому сюжету, а не порнухе! А-Цзю искренне засмеялся: — Не повезло! А потом вспомнил, должно быть, как Юань неоднократно называл Самолетом Шан Цинхуа, и сменился в лице. — И не говори, — медленно согласился демон, впитывая эмоции в выразительных глазах любовника. — Ведь, знаешь, мир моей последней книги был на самом деле интересен. Про культиваторов, демонов и горячих красавиц, которых главный герой, полукровка Небесного демона, собирал по всем углам многочисленных царств… Заклинатель побледнел и отполз. — Ло Бинхэ был главным героем книжки в твоем мире? — Он самый, — кисло согласился Юань и тоже сел нормально. — Что обидно, начиналась эта книга очень многообещающе. Клишированное трудное детство, сиротство, старая больная женщина, что приютила ребенка, все ему дала и травмировала его своей смертью. Мальчик, поклявшийся стать сильным культиватором и больше никогда не плакать. Но вот он пришел в лучшую секту, и началось избиение младенцев… — Мной, — закончил за него а-Цин и замолк. Ощетинился: — И почему я не удивлен, что злодей в чьей-то дрянной книжонке? Так ты знал, что он сделал? Что я делал? Зачем тогда выспрашивал? Деталей не хватало?! И то правда, мотивацию злодеев никогда толком не прописывают в пьесах. Они просто злодеи, чья работа гадить и мучительно умирать на потеху публике! — А-Цзю, успокойся и не вкладывай гадости в мой рот, — мягко сказал Юань, и мужчина, не видя ожидаемой реакции, осекся. Он протянул ладонь любовнику, но тот не принял и одернул руки. Даже бить не стал. — Это правда, что когда я читал книжку, действия Ло Бинхэ после Бездны казались мне справедливым возмездием. У меня были на него нешуточная фиксация и почти подростковая влюбленность, которую я отказывался признавать. Так что да, я бы ему все простил. Маленькие бедные мяу-мяу на то и нужны, чтобы их оправдывать. В конце концов, это была только книжка, и все в ней были персонажами. В реальной жизни люди вообще-то не любят тиранов, разрушающих миры своими проклятыми мечами. То, что можно принимать на экране, на постановочной сцене, и в жизни — это разные категории. — Естественно, — фыркнул мужчина, все еще не глядя на Юаня. — Рождение здесь стало для меня весьма открывающим глаза опытом. По всем фронтам. Для начала, я стал женщиной. У меня появились мать, бабушка и семья, которым не все равно. И я осознал, что Ло Бинхэ придется нешуточно поумерить амбиции для моего комфорта. Ты не знаешь, но этот ублюдок сшил границы всех трех миров в итоге — человеческого, демонического и божественного — и стал императором. А-Цин умудрился стать еще некомфортнее. — Это я уже не застал. Только два первых. Он… приходил бахвалиться. Юань кивнул. — Все миры медленно умирали от такого соседства. Природный баланс был уничтожен окончательно. А главный герой трахался на фоне конца света и закидывал бедных женщин в свой гарем чуть ли не каждую новую неделю. В итоге, эти жены его и отравили, чтобы нейтрализовать исцеляющую кровь, и закололи проклятым оружием, разрушающим душу. Но даже так, умирая, он в приступе гнева вырезал всех во дворце СиньМо, прежде чем издохнуть. Я был так зол, когда прочел такую концовку шести сотен шестидесяти шести глав, что подавился насмерть испорченной булкой. Так что мой план был перехватить мальчишку по дороге в Цанцюн и вырастить среди демонов нормальным человеком. То есть, демоном. А-Цин от шока вскричал петухом. — Как прошло? — оскалил мужчина острые зубы. Юань закатил глаза и пожал плечами: — Ты меня знаешь! Толкать наивные идеи, не совместимые с жизнью, — мой девиз по жизни. Так что таков был план, но ты сказал, что с Бинхэ разобрался, и отчего бы не так. Тоже ведь работает. Мальчишку жалко, он еще ничего не сделал. Но зная, что мог бы… Пусть я буду плохим человеком, который спит спокойнее после смерти ребенка, чем буду влачить существование на руинах трех миров и оплакивать погибших. — Ну хоть где-то ты проявил благоразумие, — колко проворчал его цундере, вызвав улыбку инкуба. — А что со мной? Ты изменил мнение, встретив меня в реальности? Маленький обнадеженный взгляд расколол сердечко бедного трансмигратора. — Кхм… Неловко признаваться, но я мог бы быть тобой. А-Цин недоуменно встрепенулся. — Когда я умер, там было нечто, именовавшее себя Системой. Не знаю, что это за существо и существо ли. Божество? Это однозначно была высшая могущественная сила. Оно и запустило процесс моего перерождения. Сам понимаешь, обычно простые смертные не сохраняют память о прошлых жизнях, — мужчина схватил ладони Юаня в свои. — Оно говорило о том, что мне будет приписана роль Шень Цинцю и, насколько я понимал, я должен был не родиться и вырасти, прожив твою жизнь, а занять тело. Заменив тебя. — Ха! Удачливый ты сын черепахи. Повезло, что не срослось! Юань неловко дернул плечами на такую реакцию. А-Цзю искренне развеселился. Этот его злодейский ликующий кураж. Он обожал кого-то обставлять, особенно если ему даже не пришлось прикладывать осознанных усилий. А тут какое-то божество споткнулось об него. Инкуб не удержался и поцеловал его ухмылку. А-Цин после поцелуя остался в недоумении. Они быстро смахнули и продолжили. — Система в процессе моего переселения… в чем-то сломалась или передумала, потому что в твоем теле уже был… ты. Она назвала это явление «регрессор», что я понял только при личном знакомстве. Меня же, за отпавшей необходимостью, отбросило в случайное тело. То есть, это. — Повезло, что не пришлось ввязываться во все это дерьмо, — проворчал а-Цин. Кажется, он действительно так считал. Что его жизнь настолько плоха, что любая другая лучше. — Наверное, ты прав, — цундере тут же воинственно поставил ушки. — Вселись бы я в твое тело, как бы я тебя встретил? — Болтун! — бросило а-Цзю в краску. Юань засмеялся и его поймал, обхватив покрепче. Мужчина неуверенно зацепился за одежду. Юань направил его забраться к нему на бедра, притиснуться вплотную, скрестив ноги за спиной. Цзю-эр однозначно нуждался в поддержке. Некоторое время они сидели обнявшись, остро ощущая саму близость между ними. Что ничего правда не изменилось. Диди начинал заново дышать и все еще тревожно жался. — Ты знаешь… — руки демона легли на чужие щеки: — Когда я в детстве создавал свою внешность, я взял свою из прошлой жизни и сделал с воображением «еще красивее» — получилось твое лицо. — Что? — пискнул а-Цин, густо покраснев. — Ага. В том мире были другие стандарты красоты, так что то, что я счел пиком красоты, здесь назвали моим специфическим вкусом. И мне пришлось вернуться к своей настоящей внешности. То, как я выглядел в нашу первую встречу — это мое настоящее прошлое лицо. Заурядная внешность, но пока кормит — бог с ней. Мужчина шокированно открывал и закрывал рот, не зная, как реагировать на это абсурдное признание. — Я, когда тебя в той клетке увидел, еще подумал — ничего себе совпадение! Культиватор — а выглядит, как мой идеал! — Ты уже тогда понял, кто я, — трезво отметил диди. Ах, не вышло его отвлечь. — Да, вы с мастером Лю были первыми «персонажами», которых я встретил. К счастью, к тому моменту я уже перерос своего незаслуженно очерненного лотоса, считавшего своего учителя последним злом, которое земля носила, и мог осознать, что люди в этом мире — не фигурки из картона. Даже если я читал о них и они казались мне плоскими, это не значит, что таковыми они были. Но я был приятно удивлен, когда ты решил мне помочь и пригласил к себе. — Павильон не мой, — рефлекторно буркнул а-Цин. — Мы оба знаем, что это не так. Эти девочки — твоя семья, о которой ты заботишься, как только можешь. И ты пустил меня туда. Шень Цинцю горделиво хмыкнул и отвернул нос от воркующих приставаний Юаня. Но в итоге сдался и позволил себя целовать и нежить. Он купался в этих ласках, и Юань был счастлив предоставить. — Что ты думаешь обо мне сейчас? — спросил мужчина тихо. Хэ остановился. — Что мир был очень несправедлив к тебе. Намеренно жесток даже. Была ли это пресловутая судьба злодея, которым всегда не везет? Чье-то предсказание или твои собственные поступки и их последствия? Кто может сказать. Ты выдержал все испытания очень стойко и не сломался до самого конца. Я не знаю, как бы я показал себя в таких обстоятельствах. Упал бы императору Ло в ноги и молил бы о пощаде, наверно, едва бы он появился в Водяной тюрьме со своим светящимся демоническим лобешником. А-Цин вздрогнул и безрадостно, но польщенно хмыкнул. — А может и того хуже — закончил бы одной из битых теней дома Цю. Я не могу сказать, был ли ты хорошим человеком. Да и не мое это дело давать тебе оценки — мы не на сцене, в конце концов. Но я знаю, что сейчас ты много работаешь, чтобы быть лучше. И это все, что надо. — У меня не всегда получается, — голос мужчины окрасился тяжелой эмоцией. — Ты стараешься — и это главное, — поставил точку инкуб. — Усилие тоже считается. И у тебя прекрасно получается. И честно, зная, через сколько ты прошел, я не могу не восхищаться тобой, а-Цзю. Твое упорство, твоя сила воли, жажда жизни, твои амбиции, поднявшие тебя на вершину мира… это то, чему я учусь у тебя. Шень Цинцю официально был тронут до слез. Он спрятался на груди Юаня и пробормотал: «Льстец». — Что? Разве это не честно? — зажалился Юань. — Ты учишься у меня, я учусь у тебя. Ты ведь мой партнер по совершенствованию. Заклинатель отказался поднимать голову, но уши у него окрасились малиновым. Юань поцеловал его в макушку и прижал теснее. — Мой а-Цзю… Я никогда не думал, что у меня появится кто-то настолько дорогой. И он ответит мне взаимностью. Иногда я думаю о тебе как о прекрасном сне. — Болтун, — в который раз ругнулся диди и пробормотал в плечо: — Хотел бы я научиться говорить настолько же бесстыдные вещи. — О, поговори с мое — и лучше защебечешь. Некоторые любят слышать похвалы и комплименты в постели. А-Цин залился румянцем и скосил блестящие глаза в сторону. — Некоторые. — А некоторые любят слушать не нежности, а пошлости, — промурлыкал Юань ему на ухо, подтягивая ближе за бедра. — Все, что в голову приходит. В самых. Сочных. Подробностях… Он втянул мочку уха, обдавая дыханием, ощущая, как заходится дрожью любовник. — А некоторые любят слушать оскорбления, — невозмутимо продолжил он совсем другим тоном. А-Цин непонимающе моргнул и сощурился. Потом только осознал сказанное и отодвинулся в непонимании. — В чем это может быть приятно? — проворчал он, разрываясь между отвращением и любопытством. — В прошлом мире была известная песня на другом языке. В переводе она звучала так: «Сладкие мечты сделаны из тех, кто хочет использовать, и тех, кто хочет быть использованным». Люди любят быть полезными, даже если на таком базовом уровне. А-Цин покачал головой, очевидно, до сих пор отвращенный. Юань понимал его. Если бы у бывшего раба вставало на оскорбления в свой адрес, он бы так и остался постельным мальчиком до сих пор. Ну, не все сразу, не все всем. Хэ улыбнулся, нежась в теплых объятиях и водя кончиками когтей по коже любовника. Сначала для а-Цзю было важно почувствовать себя комфортно и уверенно хотя бы в основных вещах. Потом они могли перейти к сомнительным штукам. Он был уверен, что power play и БДСМ зайдут бывшему злодею как котику сливки, едва он донесет идею, что боли можно хотеть, а в подчинении — наслаждаться. Слишком высокий уровень бесстыдства. А-Цзю взорвется на месте. — Я ведь не хочу знать, о чем ты думаешь? — с небольшой неуверенной дрожью уточнил диди. Юань встрепенулся и улыбнулся, оставляя поцелуй на его острой скуле. Ободряюще похлопал по попе, где лежали его ладони. — Однажды узнаешь. Пока не время. У тебя есть вопросы поважнее, чем глупые извращенные эксперименты. Любовник вспыхнул и шлепнул его по груди. Юань коснулся его искривившегося вниз уголка губ. — Бесстыдник! — Зато твой. Между нами все еще все в порядке? А-Цин неопределенно пожал плечами и зарылся в его шею. — Наверно. Не ты ведь создавал этот мир таким. Ты наоборот… делаешь его лучше. И меня тоже. Юань обнял его крепче и согласился. — Я бы сделал чуть меньше афродизиаков в дебильных местах и снизил бы количество тупых клише на квадратный метр, — честно признал он. На непонимающий взгляд любовника он напомнил: — Мы в дурных желтых страницах с соответствующим уровнем идиотизма и убогой секс-логикой, — а-Цин поперхнулся. — Ничего удивительного, что злодей тут — целомудренный умник со здравым смыслом! Больше Шень Цинцю ничего не видел, атакуя на поражение. Юань смеялся и кричал, что все эти книги, что он читал — это изучение мира такое, это научная работа по изучению основ мироздания! Закончил с твердо зажатым ртом под заклинателем. Стиснув его и убедившись, что сопротивление сломлено, а-Цин с тяжелым вздохом его отпустил и упал на соседнюю подушку. Юань обвился осьминогом вокруг его безвольного тела. Они молча переваривали случившееся. — То есть, тебе по-настоящему тридцать восемь? — дотошно уточнил мужчина. Кто о чем, а развратник о возрасте! — Когда мне удобно, — согласился инкуб хитренько. — А так мне шестнадцать. Я малыш. А-Цин, не глядя, его стукнул. Юань поймал руку любовника и поцеловал запястье. — Шестнадцать лет, как я в этом мире, — признал он вслух. — У тебя все еще есть это расстройство и те, другие проблемы? — неожиданно встрепенулся заклинатель. Юань умиленно улыбнулся. Его цундере-злодей проявлял о нем заботу. Инкуб растирал его холодные костистые руки, и они лежали в теплом клубке, соприкасаясь ногами. — У меня нет больше СДВГ, эта особенность человеческих мозгов осталась для меня в прошлом. Депрессия тоже. Панических атак у меня не было уже годы и годы. Была одна, когда мне было полтора, я едва покинул гнездо впервые и был до сих пор… слегка напуган всей этой… фигней с сексом. Люди действительно странно это воспринимают… — Каково это было? — вдруг спросил а-Цзю. — Стать суккубом из человека? — Ничего особенного. Телесно, то есть, еще как. Буквально вся физиология радикально поменялась. Но меня больше переезд в другой мир из книжки покоробил. Тут столько разнообразной убийственной дряни!.. А-Цин подарил ему ироничный взгляд, намекающий отвечать по существу. — В самом деле, милый, — смягчился Хэ. — Человек — такая скотина, что ко всему привыкает. Я просто переехал в новое место, сменил тело, окружение и порядки. Было сложно, но абсолютно возможно. Я был ребенком и мог совершать сколько угодно ошибок… Из больших сдвигов: секс довольно быстро перестал быть для меня источником интимности. Медитации стали. Обмен мыслями и чувствами стал. Но собой я остался вполне. Только косметические улучшения характера приобрел. Юань несерьезно пожамкал слишком суровому партнеру щечки. Тот сердито вырвался. — В общем, стоило мне чихнуть слишком громко, как мама с гэгэ связались с целителем, и развития моя тревожность не получила. Сяомин-цзе научила меня тем специальным медитациям и хорошенько поработала с моими сердечными демонами, так что это не зашло слишком далеко. Сейчас у меня все несравнимо лучше, а-Цзю. Но я до сих пор помню, как было тогда. Мужчина облегченно вздохнул и перелег ближе, на плечо любовника. Напряжение покинуло его тело. — Это хорошо, — вздохнул он, рисуя на груди инкуба круги. Халат за возней слегка приоткрылся. — Кто бы мог подумать, что тот грубиян такой не просто так… — Врожденное расстройство оказывает большое влияние на формирование личности, — согласился Юань. — Взять хотя бы меня. СДВГ больше нет, но у меня сохраняются все его основные черты. Инкуб неверяще помотал головой. Он поверить не мог, что лежал в постели со злодеем из порнухи и обсуждал свое СДВГ! И критичный лорд Цинцзин до сих пор не назвал его нытиком. А-Цин заинтересованно подал голос. Юань покосился на него: диди разводил его на монолог. Демон усмехнулся: — Мои монологи, диди, — бупнул он чужой нос. — Я склонен фокусироваться на чем-то, а потом скидывать свои находки на окружающих большими блоками в качестве жеста привязанности. Мои интересы глубоки, но довольно ограниченны. Моя рассеянность, моя беспечность. Моя любовь притаскивать тебе все интересные диковинки, чтобы показать. То, как внезапно мое внимание рывками переключается между делами — ну точно золотая рыбка с одной извилинкой! То, как я люблю валяться вокруг тебя и считаю это совместным времяпрепровождением — отголоски «параллельной игры». У меня может и нет расстройства на уровне тела, но моя личность и то, как я думаю, сформированы с его наличием. Это исключительно интересно с точки зрения целительства!.. О, я опять о своих интересах. Ты свидетель! Юань засмеялся и оставил на макушке любовника поцелуй. Тот отчего-то молча сиял.