Содержание инкуба в домашних условиях

Если бы его не притащили сюда в мешке да не подбросили бы а-Цину на порог, Юань был бы по-настоящему счастлив пребывать на пике Цинцзин. Это было прекрасное, спокойное место, где обитали приятные молодые люди, получая высшее образование. Здесь имелась огромная, наиполнейшая библиотека по всем направлениям. Юань мог пользоваться только расширенным гостевым пропуском, что исключало пользование самыми ядреными культиваторскими техниками, однако, включало все остальное: бесчисленные тома по философии, поэзии, литературу всех сортов, бестиарии, мануалы, книги-книги-книги… А-Цин исправно притаскивал из города книги, которых в хорошей библиотеке не бывает. Помимо приятных глазу пейзажей и базовых удобств, на пике была огромная масса занятий. Это фактически был город-университет, где жили, обучались и работали молодые ученики и выпускники разных возрастов. Полный пансион. Тут была и огромная куча занятий по всем возможным направлениям. Разумеется, лекции по интересам назывались не «кружками», тут не детский садик. Но тут были клубы, сообщества, гостевые лекции практикующих мастеров, разнообразные сборища и все-все прелести студенческой жизни и закрытой школы. Юаня, конечно, не приглашали на подпольные вечеринки с бухлом. Да и в клубы не принимали добровольно. Но инкуб быстро прописался на самых разнообразных лекциях и прикладных занятиях взрослых мастеров пика искусств, и не бросил даже с появлением регулярной занятости на Цаньцао. Кто бы мог подумать, что пик ученых изучает все на свете?! Впрочем, из книги у читателей складывалось мнение, что основным занятием всех в секте было либо унижение Ло Бинхэ, либо его травля, либо холодное режущее сердце его игнорирование. И немножко занятие четырьмя искусствами (даже не шестью!). Самолет как-то упустил из виду математику и конную езду. Что уж говорить об истории и стратегии, которые являлись профильными для пика стратегии. Но туда Бинхэ и не пускали, он только слышал о занятиях, занимаясь обслуживанием неблагодарных обидчиков. В реальности Цинцзин был огромным конгломератом учебных комплексов и обслуживающих их структур. Сектой в секте, как и все остальные двенадцать пиков. И если так подумать… беды протагониста в текучке и оживлении горы были такими незначительными. Тут было столько людей — легко упустить одного ребенка! И Юань не мог не думать, что при желании здесь непременно можно было найти себе по душе хоть кого-нибудь еще! Шисюны затравили? Найди других. У него целая гора шиди. Будучи личным учеником Шень Цинцю, он мог стать желанным членом любой компании для учеников младшего ранга, даже если не был в фаворе. Будто Учителю есть дело!.. Гора большая. Просто выйди на улицу! Видимо, такое умственное усилие было не по зубам маленькой овечке. Проще было ему растить грибы и винить окружающих. Также трудно было поверить, что сам лорд Цинцзин, господин всего и вся здесь, далекий, властный и прекрасный небожитель, взялся бы преследовать мальчика под своей опекой. Лично, последовательно, с намерением убить. Ребенка, которого сам же выбрал на испытаниях. Это звучало просто дико. Где он, а где безродный ребенок? И ладно, этот ребенок не понравился. В чем проблема? Возьми другого — тут целая очередь! Сколько Юань ни смотрел на ситуацию, пребывая в самом сердце этого места, это не становилось нормальнее. Тем меньше это казалось реальным… и тем больше печальным. Уничтожить все это, вековые здания, жизни множества людей — это казалось невозможным. И все же, и все же… В книге это даже не представлялось трагедией. Это был триумф протагониста над своими задирами. Ни малейшего сожаления. Шень Юань понимал, что это плохо, объективно. Мол, ну да, тысячи людей убиты из-за одного мудака, некому защищать людей от монстров, призраков и демонов. Но всегда присутствовало ощущение, что они заслужили. Их не было там, где они должны были быть. Они не подтирали подростку-протагонисту сопли, а ведь всем должно быть ясно, что ни к чему хорошему такое поведение не приведет! И за это взрослый протагонист принес войну и разруху на порог каждого дома во всех трех мирах. Теперь же… обитая на этой горе, Юань мог вполне осознать масштабы трагедии и глубину горя своего диди. Потерять все это из-за смертельной обиды слюнявого щенка, выросшего белоглазым волком. Какой бы заслуженной обида не была, этого слишком много. Убей он человека, который пытался его прикончить, — по местным меркам, справедливо. Но уничтожить огромный, жизненно важный культурный пласт людей только потому, что они разделяли профессию и стиль жизни его обидчика? Это поведение маньяка, что бросается на жертв определенного типажа. Поведение Цзю, душащего в своем курятнике цыплят, которым не повезло напомнить ему его самого, тоже не отличалось милосердием и не могло служить примером для подражания, но он хотя бы не бросался на всех и каждого, стремясь уничтожить все «десятикратно». Вот уж точно, ученик превзошел учителя! Юань предпочитал не падать в кроличью нору размышлений об альтернативных вероятностях, тем более, что в этой ничего подобного не случится, однако, прогулки по людным и безлюдным частям пика оставляли его философски настроенным. Жить в этом мире было совершенно по-другому, чем читать о нем. И гораздо лучше. Он в своих поисках интересных диковинок на пике зацепился за серию мастер-классов по созданию бумажных складных вееров. Юань искренне сомневался, что его художественного таланта и прямоты рук хватит, чтобы сделать достойный лорда веер, но он хотел попробовать. А-Цзю так много для него делал! Должен же он пожинать плоды своих трудов! Он обеспечил курсы, Юань отнесет ему результат. А то если не он, то кто?! На занятии учили расписывать шелк по традиционным методикам и с применением ци. Мастер был очень требовательным, но плевать хотел на расовую принадлежность, покуда ученики вели себя хорошо. Тем более, как тут не вести себя вежливо с партнером самого горного лорда? Дураков нет, даже если бы очень хотелось. Юань тщательно сделал прекрасную основу, выточив и отполировав ребрышки, даже успешно присоединил к петельке красную кисточку. Парочка, сидящая рядом, постоянно над ним хихикала, ведь он делал довольные воркующие звуки, едва что-то получалось как надо. — Я впервые пробую сделать что-то! — воскликнул он им, ощущая потребность оправдаться за свой энтузиазм. Остальные ученики (внешние в основном) были куда более сдержанными. Мало кто наслаждался простыми глупостями, словно ребенок. — И это прекрасно, — тепло признал мастер Ванг. Он за занятие сильно смягчился. — Осталось нарисовать нечто достойное на своем изделии. Тщательно распланируйте и потренируйтесь на бумаге, прежде чем пробовать на шелке. И только потом беритесь за свой веер! У вас есть неделя, чтобы выбрать и научиться рисовать свой дизайн. Ну, тут ноль шансов на что-то достойное. Так что Юань решил и не пытаться. Зато «веселое» — это мысль. Так что инкуб следующую неделю тихарился от недоумевающего а-Цина и заговорщически хихикал. Лишь спустя много испорченной бумаги, Юань подобрал мем, которым хотел бы одарить диди — пикачу-жипег! Юань прямо увидел, как приятие мастера Ванга усвистало в трубу, когда он гордо продемонстрировал свою поделку публике в конце второй сессии, в ходе которой они изучали техники росписи по шелку. Это был простой пикачу с открытым ртом на ровном салатовом фоне. Элегантно, ровно, аутентично. Юань лично очень собой гордился. Шелк лег прекрасно. В целом его веер вышел полностью достойной работой, даже рисунок исполнен качественно. Все линии безупречны! Он приложил много усилий, чтобы нарисовать свою говняшку! — Как думаете, мастер Шень оценит такой подарок? — разумеется, спросил он, хлопая сверкающими глазками пятилетней девочки, спрашивающей взрослых, правда ли маме понравится ее грязевой комочек, который она три часа любовно лепила, ведь она положит его на крахмально-белую скатерть. «Чтобы красивее». Какая же он двуличная скотина, аж самому приятно, с восторгом подумал Юань в тот момент с невероятной ясностью. Другие ученики и мастер Ванг силились выдавить из себя что-то приятное и не соврать, чтобы их потом не обвинили ни в чем эдаком. Но разве можно было достойно ответить там, где видна катастрофа от и до? — Шень-шисюн оценит ваше внимание, — ограничился культиватор сердечным напутствием и торжественно возложил руку на плечо Юаню. — Больше этому нечему вас обучить, мастер Хэ. Дальнейшее обучение я полностью доверяю Циньмянь-шисюну. Если я верно слышал, именно у него вы взялись учиться художественному мастерству? Инкуб с ним охотно согласился, не став упоминать их великолепную вендетту с мастером Хуа, и тепло раскланялся. Этот мужчина, который преподавал у внешних учеников, ему даже понравился. Он определенно был куда добрее и компетентнее как учитель, чем тот, который кошмарил внутренних учеников. По какому вообще конкурсу тут проходил отбор? Кто лучше сучится, тот и получает выше должность? И Шень Цинцю занял место короля злых сучек, ага. Но в целом… Юаню нравилось то, как а-Цин все устроил. Пик был прибран на всех уровнях и улучшал показатели с каждым годом, как подмечали люди. Он мельком расспрашивал — все эти маленькие занятия-курсы стали появляться сравнительно недавно. Начало этой волны совпадало с их лечением, когда а-Цин взялся за ум. А пик его деятельности пришелся на годовое отсутствие инкуба, когда диди был сам по себе. Учитывая, что они подобное не обсуждали (в отличие от наказаний), то это была полностью чистая инициатива а-Цзю. Он очень заслужил своего пикачу! Юань постучался в кабинет лорда в административном корпусе. Мастера Ли на месте не было, так что он сунул голову сам и, лишь убедившись, что никого нет и он не тревожит, вошел и плотно запер за собой дверь. Обстановка в кабинете оставалась шикарной, и а-Цзю в центре композиции за бумагами при полных регалиях с каждым разом выглядел все более неотразимым. У Юаня не было кинка на ролевую с начальником, но незаметно он появился во всех вариациях. К несчастью, офис был священным местом, которое Шень Цинцю не собирался отдавать на поругание, чтобы хоть где-то не вспоминать, как тут у него был оргазм. А то попортили они парочку кладовок и классов… И благородный лорд начал при виде их нескромно румяниться. Мужчина молча подогнал Юаня что-то сказать, изъявить цель визита, но тот сначала неспешно прошел и сел на ручку его кресла. Горячо поцеловал владыку Цинцзин. Только после этого сел на место для посетителя. — Привет, — улыбнулся он. Шень_Цинцю.ехе прекратила функционировать из-за множества неполадок. Заклинатель долгую минуту не мог переварить, что сейчас случилось, зачем и почему. — Доброе утро, — породил он усилием воли. — Чт… Что это было? — Я немного отвлекся, — честно признался Юань. — Н-на что? — А-Цин продолжал заедать и встряхнулся. — Ты что-то хотел, а-Юань? — Да. Я хотел сказать, что твой пик потрясающий, и я очень уважаю то, что ты делаешь, потому что это очень впечатляюще. Но я отвлекся на то, что ты еще и выглядишь сногсшибательно в этом кресле и в своих регалиях. — И?.. — И все. К сожалению, Шень_Цинцю.ехе произвела критическую ошибку и взорвалась. Юань мысленно снял пушинку с плеча. Тренировки с выводками Кусин не прошли даром. Соблазнительная жилка прорезалась. — Ты пришел, только чтобы… расхваливать меня? — медленно уточнил а-Цин, краснея. — Да-п, — щелкнул Юань. — О, и я сделал тебе подарок! Но он только после обеда! Ты обедал? Нужно ли говорить, что обед был организован незамедлительно. А-Цин рассовал свои овощные пельмешки за щеки одну за другой. Когда только жевать успевал. А после требовательно протянул ручку. Юань поймал и поцеловал серединку ладони, заставив а-Цзю смутиться. Он спрятал конечность с розовыми щеками. — В честь чего вообще подарок? — буркнул цундере. Хэ протянул веер. — Хотел сказать спасибо за все, что ты сделал для меня и делаешь, — поцеловал он темную макушку. — Просто порадовать без повода. А-Цин мазнул по лицу ищущим взглядом, но отодвинул подозрительность на потом. Инкуб погладил и поцеловал ему щечки, и отпустил, давая сосредоточиться на подарке. Распознав суть предмета, заклинатель удивленно наклонил голову. Юань с удовольствием за ним наблюдал, как он осмотрел сначала простые внешние, хоть и хорошо отполированные плашки, потом кисточку, потом раскрыл, чтобы увидеть рисунок. Лицо у него было… ну чисто как у пикачу. Юань захихикал. — Что это вообще за существо! — взвыл искусствовед и ученый, рассматривая обе стороны веера, будто там могли еще какие-то пояснения прятаться. — Это покемон Пи-ка-чу, — довольно пояснил Юань ровное ничего. А-Цин бросил на него огненный взгляд. — Когда я был маленьким, я любил истории про закрытое царство, где жили эти мифические существа, покемоны. Они обладали всякими волшебными способностями, очень сложной классификацией и были абсолютно, полностью нереальны. Моя любимая детская история. Диди закрыл рот. — То есть, никакой символики у этого существа нет? — уточнил он с глубоким непониманием. В местной культуре все что-то да значило. В идеале имело много контекстных значений. Не было такой картины, которая бы была просто изображением объекта. Даже раскрытые и нераскрытые бутоны, их количество на ветке и цвет могли значить отдельные вещи. И каждый образованный человек должен был эти нюансы знать. Это, кстати, было отдельным троллингом учителя рисования: Юань рисовал, совершенно не задумываясь о таких вещах, щедро позволяя наставнику ломать себе мозг в попытках осмыслить неосмысляемое. — Пикачу был спутником и самым верным компаньоном главного героя истории, и умел стрелять молниями в противников. Но да, это существо ничего не значит. Сама картинка значит. Это мем. В моем прошлом мире люди… не имели привычки, начитанности щеголять отсылками к поэзии. Вместо этого появилась культура мемов. Помнишь я упоминал сеть, куда все могли добавить что-то? В этой груде фантиков иногда появлялись очень меткие заметки о жизни, о переживаниях, о чувствах, которым каждый так или иначе мог сопереживать. Как поэзия, но менее одухотворенное, что ли, более приземленное явление. Куда более многогранное. А-Цин кивнул и в чем-то согласился, что да, возможно, в горе хлама рано или поздно попадется жемчуг. — Мем — это картинка или высказывание, где запечатлено некоторое чувство или даже целая шутка, которые вспоминаешь, лишь увидев изображение. Достаточно показать мем или процитировать, и все понимают, что за переживание ты пытаешься передать, какую историю рассказать. Эта была форма юмора… и связи между незнакомыми людьми. Мемы применяли к совершенно разным ситуациям, где встречалось чувство, запечатленное в конкретной картинке. И это вызвало отклик в каждом, кто знал оригинальную картинку. — Действительно похоже на отсылки к стихам и театральным сценам, только куда менее утонченное явление… Но, возможно, захватывающее. А-Цин замолк и задумчиво уставился на веер. — В сети можно было сохранять не только статичное изображение-рисунок. Но и запечатлевать двигающиеся изображения, копирующие реальность, и звуки. Кто-то смешно скорчил мордочку, издал звук — это разлетелось. — То есть, твой Пикачу что-то все же обозначает? — с интересом уточнил культиватор. Юань жестом попросил веер и раскрыл его. — Тут важен не покемон, а его выражение, наивное удивление, — Юань картинно пародировал. — Оно применялось, когда человек должен был догадаться, к чему все идет. Это было полностью предсказуемое и логичное развитие событий. Но он каким-то образом упустил дракона в комнате, и он такой: «О!». А-Цзю скептически нахмурился, пытаясь понять, как это работает. — Представь, что тебе говорят: «Шень-шисюн, Шень-шиди, нам надо, чтобы ты делал за нас всю работу идеально и вовремя, а мы будем портить тебе жизнь всеми способами», — принялся кривляться Юань. — И ты отвечаешь: «Окей, но не ждите, что я буду вам за это приветливо улыбаться»! И они… Юань развернул веер и озвучил пикачу. Мужчина искренне засмеялся, согнулся и разве что не покатился, закрывая лицо руками, но не в силах остановить смех. Стоило ему взглянуть на пикачу, как смех наступал с новой силой. Юань гордо распушился. Он попал в яблочко. К ним в дверь постучались, но Шень Цинцю быстро их прогнал, сказав, что в порядке. Он не умирал. Он просто смеялся, как бы дико это не звучало. Лорд успокоился, продолжая щеголять здоровым румянцем на щеках, скрывая улыбку кистью. — Это забавная идея, — признал он. — Понимаю, почему разлетелась. — И теперь ты тоже знаешь этот мем и можешь свободно его применять, — Юань захлопнул веер и, развернув рукоятью точно меч, помпезно подал партнеру двумя ладонями. А-Цин с улыбкой его открыл и еще раз поглядел на пикачу. — Ты не сильно обидишься, если я не буду его на самом деле использовать на собраниях? — тихо спросил он. Юань улыбнулся. — Это твой подарок, и ты можешь его хоть закопать, — перво-наперво заверил он. — А вообще, мне кажется, мастер Шан бы точно оценил. И это бы только подняло твою репутацию. — Одобрение Шан Цинхуа? — иронично уточнил а-Цин. — Проявление твоей человеческой стороны, — мягко поправил инкуб. — Ты всегда так стараешься выглядеть идеальным, что перестаешь выглядеть реальным человеком со своими слабостями. — Хорошо-о, — довольно закивал диди, раскрыв глаза: — В этом и смы-ысл. Юань тяжело вздохнул: — Это также означает, что обидеть тебя — это не обидеть человека. Это становится попиранием некоего образа — а у людей мало пиетета даже к иконам! Когда ты прячешься за картиной и делаешь вид, что все нипочем, от тебя все отскакивает, люди верят и считают, что обидеть тебя нельзя. Кинуть что-нибудь во что-нибудь люди всегда мастаки… Да и в человека тоже! Но если есть риск задеть человека, они думают дважды. Тогда как картину бить будут без всякой жалости. А-Цин задумался, теребя подарок. Они надолго замолчали. Инкуб гладил его по руке, давая время обдумать мысль. — Я понимаю, что для вещи безопаснее, если никто не знает, где она. Но для людей другие правила. Людям важно знать, кто где находится, чтобы для себя расставить, как с ними взаимодействовать. Это у вещи ограниченный функционал, а люди бывают разные и сложные, — Юань обнял ладонью лицо диди. — В этой секте тебя видят как человека, и назад ты это не возьмешь. И если ты не позволишь увидеть себя, люди просто начнут гадать о человеке по ту сторону ширмы, чей силуэт они отчетливо видят. Повезет, если найдется оптимист, что нарисует твоему мрачному силуэту улыбочку. А так большинство предпочитает выискивать в тенях лишь опасности. — Это логично, — рассеянно согласился мужчина, привалившись к руке. Его лицо расслаблялось под маленькими поглаживаниями. — К чему лишние риски с непонятными тенями… Как люди формируют мнение о людях? — Все это делают по-разному. Волшебной формулы у меня нет, — Юань обсыпал маленькими поцелуями лицо человека. А-Цзю всегда так замирал и вытягивался к ласке, будто весенний цветочек. — Внутренние и внешние признаки дополняют друг друга. Но от себя лично я бы сказал, что это… неравнодушие, наверно. Выраженное в любую сторону. По отношению к чему угодно. В частности, ужасные безвкусные веера — это знак того, что ты неравнодушен кому-то, и они приложили усилие, чтобы тебя порадовать. То есть, кто-то достаточно оценил тебя, чтобы посвятить тебе свое время и усилия. И ты был достаточно человечен, чтобы тебе это нравилось настолько, что ты не захотел это выбрасывать даже под страхом небольшого позора. А-Цин даже не покраснел, слишком занятый блаженством и тяжелыми мыслями. И не возмутился такому откровенному выпрашиванию комплиментов. Он взял ладони инкуба и прижал к ним лицо. Мужчина не плакал, но минутка тяжело подышать требовалась. Юань наклонился, чуть неудобно, на своем месте и обхватил его голову. А-Цин легко перехватил его и усадил к себе на колени. И снова спрятался, доверчиво обнимая. — Вышитые сумочки тоже такой жест, — лукаво добавил Юань, помяв свой цзянькунь с уточками. — Хотя конечно, где твоя работа, а где моя!.. — он открыл простенького пикачу рядом с восхитительными реалистичными уточками. — Мне еще сто лет делать тебе веера, прежде чем выйдет что-то такое же достойное! А-Цзю покраснел и отобрал свой веер. Его собственнические инстинкты взыграли весьма отчетливо. Никто не мог обижать его вещи! Юань его только еще поцеловал, на этот раз в губы. Знакомый ритм примирил конфликт. — Не смей оскорблять моего покемона, мне его мой партнер по культивации подарил, — оставил за собой последнее слово заклинатель. Юань позволил себе уязвимо покраснеть. — Вот так и отвечай всем, кто прицепится, — он агрессивно-умиленно собрал губы мужчины в бантик и чмокнул. — Они просто завидуют, что у них нет Пикачу! А-Цзю с яростью забрыкался. Этот уровень сюсюканья превышал его покладистость в разы. Они щенячьи подрались и еще поцеловались. В конце мужчина устало посмеялся, упал на его плечо в объятиях и глубоко вздохнул. Снова взял веер и раскрыл. Юань постарался и сделал веер с двумя лицевыми сторонами, использовав два кусочка шелка, и не дал краскам просочиться на вторую сторону. Вторая сторона была чисто салатовой, как капустный листик. В углу даже стояла маленькая надпись «капуста» для непонятливых. Только хитро стояла. Первый иероглиф, общий с Цинцзин, был на второй плашке с краю, а «еда» на самой крайней, и его было очень просто прикрыть. А-Цин сжал губы в улыбке. Юань надеялся, диди знал, кто тут драгоценная капустка. — Ты ничего не должен делать с этим веером, — напоследок поцеловал он макушку и поднялся. — И я считаю, что тебе не надо бояться показывать настоящего себя. На пике тебя любят. Значит, хэй, ты не так уж плох! — Спасибо за подарок, а-Юань, — сказал мужчина, задумчиво чему-то улыбаясь. — И клянусь, выражение, которое Самолет сделает, если ты раскроешь этот веер на собрании, будет незабываемо! Я ставлю на то, что он со стула упадет. А-Цин улыбнулся шире. — Расскажешь мне про других покемонов и мемы больше? — спросил он. — Я хочу знать все. Ты, вроде, упоминал, что там есть классификация этих зверей? Насколько сложна эта детская история о выдуманных существах? — Ди! Ди! — воскликнул Юань с большим чувством, делая тормозящий жест рукой. — А-Цзю, покемоны никогда не бывают достаточно сложными! У тебя есть свободная стража? — Найдется, — легко ответил лорд Цинцзин, элегантно устраиваясь поудобнее и подзывая пару листков с карандашом со стола. — Ты ведь знаешь. Юань посмотрел на него, будто он повесил на небе солнце, луну и звезды. «Я обожаю тебя», — только и думал он бестолково. Поймал пролетающий карандаш а-Цзю с аналогом стерки (бог знает из чего их тут делали), пододвинул бумажку. Им предстояла долгая дискуссия… Несколько недель Шень Цинцю много раз видели с таинственным веером за поясом, который тот носил, но не раскрывал. Юань, получив вопрос от храбрецов с класса вееров, подсветился и гордо подтвердил, что это действительно его подарок. Мастер Ванг даже нашел его, чтобы переспросить, тот ли это самый… И с тех пор на него никогда не смотрели прежними глазами на пике. Он обрел негласное уважение. Если его ужасную поделку носит, не расставаясь, сам лорд… Что-то этот идиот да умеет. Как минимум, втюхивать ужасные поделки. Через неделю диди зашел в сад при здании собраний пружинистой походкой лисицы, пряча улыбку за веером. Юань только отвлекся от книги и улыбнулся такому зрелищу. Нет ничего лучше триумфальной походки бывшего злодея. Он даже всех обогнал. А ведь у некоторых горных владык уже появилась недостойная привычка после собрания толпой прогуливаться в сад, чтобы посмотреть очередную серию семейной драмы или получить кусочек свежих сплетен. А-Цин аж лопался, как хотел рассказать. Он наклонился к инкубу и тихо сообщил: — Ты был прав. Шан-шиди упал на стол и истерически смеялся целых пять минут. Угомониться не мог. Юань ахнул и закусил губу, чтобы не лопнуть. — Ты сделал мем, — пропищал он с гордостью. Его первый мем! — Мхм, — величаво согласился лорд Цинцзин. — Шан Цинхуа объявлял сегодня свежие бюджеты. И многие были недовольны его необходимыми правками. И это был идеальный момент. — Время до секунды важно, — мудро закивал Юань. — Ав-в-в! Диди, твоя первая шутка на собрании! Я так тобой горжу-усь! — Я слова не сказал! — вспыхнул неприступный Шень Цинцю, с ужасом осознав правдивость его слов. Он и правда… пошутил на собрании. О страх и ужас! Позор на его седины! Юань уже подхватил его под коленки и закружил, и такими их нашли другие культиваторы. — Огурец! — указал на него пальцем Самолет. — Как ты заставил Шень-шисюна, не знаю, но ты — фея Винкс! Он хоть понимает, что сделал? Я бы его расцеловал, это было невероятно смешно! Я так не смеялся уже две жизни! — Если ты не научил своего мужа мемам за столько лет брака, то это только твоя проблема! Мой партнер имеет чувство юмора! — оскорбился за диди Юань. А-Цин вполне комфортно устроился на его локте, изящно держась за плечо. — И если у тебя теперь появились глупые мысли, борись с ними и помни, что ты женатый человек! Шан Цинхуа подавился от возмущения. Диди захихикал в злополучный веер. Юань засмеялся, встряхнул свою ношу и поднял голову: — Ты сегодня к семье? Такая легкомысленная формулировка визита в бордель сбила а-Цзю с мысли. — Не называй их так! — кикнулся у него цундерный рефлекс. Важный заклинатель немедленно изъявил желание слезть, и инкуб естественным образом повиновался. — А как мне их называть? — поднял брови Юань, наблюдая, как а-Цин спешно расчехляет меч. Мужчина так и не смог ничего из себя выдавить «в защиту». А-Цин был не тем человеком, чтобы напрямую врать о подобных вещах. Но и признавать подобное вслух было ему все еще непривычно. — Ты уже начал проявлять дружелюбие на собраниях! Это только вопрос времени! — кричал инкуб вслед, когда а-Цин уже улепетывал в небо. — Скоро ты начнешь улыбаться, а там и до души компании недалеко! Юань засмеялся над своей шуткой и улыбнулся. А-Цин пошутил на собрании сегодня. Раньше собрания были пыткой. Прогресс замечателен! — Я не могу представить юмор Шень-шисюна, — признался Самолет траурно. — Очень жаль, — с ноткой искренности кивнул Юань. — У а-Цина самые смешные шутки. Я искренне такого не ожидал, учитывая его репутацию. Но он через фразу отпускал подколки, и я… Инкуб развел руками. — Либо мы говорим о разных людях, либо у тебя нет чувства юмора, — объявил самоуверенно приятель. — Оно просто такое же черное, как моя демоническая душа, — легко признал Огурец. — Кстати, о семьях. Как муж? Как дома? Все еще холодно? — Чт… Откуда этот вопрос?! Как ты узнал! — смутился и закрутился Самолет, выискивая, что его выдало. Снег, что ли, искал? Юань презрительно прищурился, задрав брови. На дворе лето, гений. Боги обделили автора мозгами, это и камням понятно. Концерт затянулся, и инкуб дернул братана, чтобы успокоился. — От тебя несет свежим крепким браком, если ты понимаешь, о чем я. Ты просто ве-есь им покрыт, — он жестом описал рослую фигуру культиватора. — И это не мое дело, что и когда вы делаете. Я про дела спросил. Испуганный и нервный Шан Цинхуа не собирался униматься. — Я знаю, что физические культиваторы улучшают свои органы чувств, — Юань подозрительно наклонил голову. — Лю Цингэ обладает достаточным нюхом, чтобы определять местоположение добычи по ветру, но недостаточным, чтобы понимать, куда ты вчера совал свою наглую брехливую морду? Ты ведь тоже физик, разве нет? Четвертый лорд покраснел до ушей. — Андин — смешанный путь, который ценит разностороннее развитие. И у меня больше слух, чем нюх, — выдавил он и озаботился: — Так ты по запаху знаешь кто с кем? Всех?! — Да-п! — просто подтвердил инкуб. — Как и все демоны. В общем, запахи передают примерное состояние здоровья, пол, фертильность, уровень стресса, кто тебя трогал и как давно… — Традиционный собачий набор, то есть? — уточнил этот бессмертный. Юань угрожающе напряг пальцы, чтобы четвертый лорд мог оценить, какие у демона могут быть острые когти. Он мог пробивать металл ими! Самолет бесстрашно отмахнулся. Инкуб зашипел, словно облитый кот. — Плюс, бывают некоторые дополнительные видовые бонусы, — вернулся Хэ к беседе, как взрослый человек. Без рукоприкладства, то есть. — Например, большинство крупных демонов больше заточены различать тревогу, страх и агрессию. Суккубы могут распознавать в запахе окружающих удовольствие и возбуждение. Они продолжили прогуливаться по крошечному парку, где занялись любованием несколько горных владык. Совпало так, мысленно фыркнул Юань. — Так что, мастер Шан, на твоем лице все написано! — пропел инкуб. — Я легко могу определить, где было оно вчера, и достоверно знаю, что твоя наглая морда не спала, протирая штаны за бумажками! Шан Цинхуа наигранно драматично ахнул и схватился за сердце. — Пока не пришел твой муж со спасательной миссией! — в тон воскликнул Юань. — И знаешь что? Он запрыгнул на декоративный камень, чтобы стать выше человека на голову и нависнуть над ним. — Что? — впечатленный стремительностью движения прошелестел Самолет. — Ты пахнешь как усталая собака! — Юань бупнул нос приятеля и разрушил драматичность сцены. — Как насчет устроить вечер в приятной компании? Ты, я, массажный стол? С ночевкой, чтобы я знал, что ты реально спишь. — Эм, ну… Я-м… Мне отпроситься надо. Запахи и все такое. И дела всякие доделать надо. То, что бюджет согласовали, не значит, что его распределили. С чего ты вообще? Юань иронично улыбнулся на такие отмазки. Он понимающе покивал, и они сами собой стихли. — Всего один выходной день. Мастер Шан, когда еще мастер удовольствий предложит вознести тебя на небо, чтобы ты подремал на облаках, м? А твоего партнера и пригласить можно, — Юань изменил тембр голоса. Самолет забавно зашелся дрожью и выбросом ци сбил возбуждение. — Что до «почему»… Считай, что я чувствую себя дружелюбно сегодня! Юань нарочно показал свои демонические клыки, как не-секси вампир. Рыкнул и захохотал, когда Шан Цинхуа отшатнулся от неожиданности. Хэ покачал головой и жестом предложил закругляться с променадом. Они прошли мимо главы секты, застывшего под ветвями сливы. Лучшее место, и правда — Юань полюбил там читать в ожидании диди. Парочка легко с ним раскланялась и продолжила смеяться между собой.