Содержание инкуба в домашних условиях

Подготовка к больничному отпуску главы секты проходила штатно. Была объявлена официальная дата, когда глава секты уйдет в закрытую медитацию. Вся секта стала готовиться к отсутствию главы, заваливая оного делами. Всем остальным важным шишкам позарез приспичило встретиться. Горные владыки выглядели нехарактерно оживленными, заблаговременно перенимая нагрузку. Они все, конечно, побухтели насчет лечения за полузакрытыми дверьми зала собраний, но не сильно: авторитет главы был непререкаем. Тот был мягким и уступчивым, но уж если упирался, спорить с ним дураков не было. Тем более, с ним в сговоре были целитель и второй лорд. Тут у кого хочешь язык завянет. Так что все хмуро и показательно начали ждать дурных новостей, чтобы сообщить потом, что они же говорили. Хэ Юань с Му Цинфаном углубились в теорию, технические детали предстоящей операции и засекреченные выписки из лечения, которые оставил еще предыдущий лорд Цаньцао, пытаясь понять, что к чему приколотили в процессе ремонта. Целитель готовился к «уединенной медитации» главы так, словно собирался с ними все дни напролет проводить. Шан Цинхуа дали задание готовить бомбоубежище, куда глава удалится на очень серьезное лечение в компании красавицы-демоницы. Местом проведения «изгнания» выбрали отдаленный павильон на Андин для самых загадочных гостей секты. Как сообщил Самолет, бывали в мире аристократы, которые все такие: «Ой, не смотрите на меня, у меня супер-важное таинственное дело», и приезжали с эскортом в тридцать человек и небольшими фанфарами. Потом говорили с заклинателями только через ширму и гоняли сотню учеников по сотне срочных поручений. Всякое бывало, в общем. В той усадьбе не было ни учеников, ни рабочего персонала. Все готовили к комфортной жизни под присмотром целителя и снабженцев. Юаня не пускали, потому что некоторые мнительные расисты из числа лордов заявили, что демону нечего там делать. Еще посадит какую-нибудь дрянь или разбросает ловушек. Справиться с сильнейшим культиватором низменный суккуб может, лишь используя бесчестные методы! Му Цинфан виновато улыбался и ничего не говорил, даже когда бегал уточнять, что Юаню потребуется и какие проблемы могут возникнуть во время сеансов. А-Цин же, как теперь стало понятно, пользовался последними днями перед разлукой, чтобы «наесть жирок». Мужчина будто задался целью попробовать все, на что хватало фантазии. Он крутился, как голодный кот, и просяще заглядывал в глаза, будто это могло волшебным образом отменить визит к ветеринару. Юань смеялся и сообщал, что это не поможет, глава нуждается в своем лечении. А этот инкуб хочет пир века, даже если придется куковать в изоляции с Юэ Цинъюанем. Диди понимал и на самом деле не настаивал. Он просто не хотел расставаться. — Ты всегда можешь навестить нас, — напоминал Юань. — Мастер Юэ будет так счастлив, что упадет в обморок. Но самый гордый цундере этой горы считал посещение больных ниже своего достоинства. — Глупыш, — целовал его в макушку Юань, но не настаивал. Все-таки они там трахаться собрались, а видеть инкуба с братом Цзю-эр откровенно не хотел. Ему было сложно делиться. С регулярными клиентами и пациентами а-Цин даже не заморачивался, он им и лишней мысли не давал. А вот на брате его сердце спотыкалось и проецировало его привязанность на Юаня. Как будто бы инкуб тоже что-то этакое испытывал к главе секты. А такое маленький кукушонок уже мог стерпеть только, если очень надо. А-Цин был катастрофически не уверен, что если в гнезде появится лишний рот, ему все еще перепадет его червячок. Он и мэймэй пытался вытолкать. А та и не лучше — такая же драчунья! Все бы ничего, но а-Цзю начал радовать вспышками легчайших искажений, которые пока только задевали энергетику рябью. Сколько инкуб не выспрашивал про причину беспокойства, получал небрежный взмах руки, мол, ничего страшного, рабочие вопросы. Ну конечно, так Юань и поверил, он ведь идиот. Непроходимое желание Цзю прибедняться и закапываться в яму, где его никто не любит, тут ни причем. Но, опять же, тянуть признание силой через сжатые зубы было невозможно. Все, что Юань мог — это сажать диди ровно и сообщать прямым языком, что никто никого не бросает. Юань вернется. Так часто, как мог. А-Цин после пяти внятных повторений услышал, вроде бы успокоился. Во всяком случае прекратил дергаться на нервной почве. Хотя липнуть продолжил — просто не хотел надолго расставаться. Они должны были это просто пережить и оторвать, как лейкопластырь. Иных выходов Юань не видел. Диди придется научиться его отпускать. В своих попытках выдумать, чем еще они могут заняться до ухода, а-Цин одним прекрасным вечером вынес предложение, что хочет попробовать ублажить любовника ртом. Юань ничего не хотел сказать о его самоуверенности, но он хотел бы отметить, что люди с их рвотным рефлексом были не самыми лучшими кандидатами на глубокий оральный секс. Могло ли обожание Юаня создать ошибочное впечатление, что глубокая глотка — это легкий трюк? Инкуб имел нехорошее впечатление, что запросто. Он не любил, когда а-Цзю огорчался на сексуальной почве. Как будто у него было мало расстройств в жизни, чтобы еще из-за пустяков переживать! — Мы можем попробовать, но ты уверен? — не скрывая сомнения, нахмурился инкуб. — Я могу это сделать, — уверенно ответил лорд Цинцзин. — Я не слишком сомневаюсь в том, что ты можешь. Я скорее сомневаюсь, что тебе понравится. — Это в первую очередь удовольствие для тебя. Юань внутренне втянул голову еще глубже в плечи. Прозвучало нехорошо. С другой стороны, а-Цзю не пробовал, он даже не знает, каково это. И что если ему понравится? Что если ему зайдет? Юань не имел ничего против экспериментирования с любовником. — Окей, мы попробуем. Но я не очень большой фанат, признаюсь честно. — Тебе не нравится, когда?.. — встрепенулся а-Цин, будто ему не приходило такое в голову. Юань рассмеялся, ласково поглаживая сморщившееся лицо человека. Его белый лотос. — Всем нравится разные вещи давать и получать. Мы можем попробовать, чтобы посмотреть, нравится ли тебе одалживать голову. Но я знаю, что я больше переживаю за любовника, чем получаю удовольствие. Даже со своими не могу избавиться от глупой мысли, что это неудобно или неприятно. — Мне никогда не приходило в голову… — покраснел и запнулся а-Цзю. В его запахе появилась нервозная нотка. Он немедленно бросился себя накручивать. — Суккубы обожают это! Точно так же, как ты любишь тангхулу, мы любим складывать члены на язык, — закатил глаза Юань и показал вилочку на кончике. Мужчина покраснел еще глубже от грубости выражения и автоматически пихнул его в живот. — Но у меня как застряла эта глупость! Так что я не большой поклонник, — примирительно поймал руки партнера Хэ и встрепенулся: — Но оргазм есть оргазм. Их я люблю одинаково. Мы абсолютно можем попробовать, если ты хочешь. Но я честно не обещаю, что смогу сесть и с чистой совестью принимать услугу. А-Цин сглотнул и подумал. Черными глазами пострелял, уже не такой уверенный. — Я все равно хочу попробовать, — решился он. — Тогда порешили. В постели или есть на уме другое место? — Юань проказливо улыбнулся. Щеки а-Цзю припорошило густой краской. Ав-в, его летнее дитя определенно начинает понимать толк в извращениях. — В постели! Еще не хватало попасться, — застыдился мужчина, вызвав смех любовника. Инкуб привлек диди и поцеловал надутые губы. А-Цин охотно ответил, обхватив демона за шею. Юань издал довольный звук: это был хороший жест. Заклинатель огладил его горло напоследок большими пальцами и отпустил. Юань открыл глаза. Его горный лорд вполне вернул себе самообладание. — Ты мой сладкий, — не удержался от воркования Хэ. — Сейчас? — Да, — тихо согласился а-Цзю, опуская глаза. По его щекам разлился маковый румянец, будто у чувствительной девы, получившей меткий комплимент. (О боже, диди, ты убить хочешь бедного невинного демона?) — Хорошо, — едва выдавил Юань после такого фаталити. — Ты знаешь, есть ли у тебя рвотный рефлекс? А-Цин живо растерял сходство с девицей, зато приобрел с взъерошенной фурией. Потом передумал и сжал губы. — Вроде нет. Не знаю. Не уверен. — Я могу проверить? — Юань с намеком поднял руку. Мужчина покраснел, но кивнул. Юань аккуратно взял его за подбородок, заставил открыть рот и ввел глубоко пальцы другой руки. А-Цин покладисто раскрылся и принял их. В нем было влажно и горячо. Как, собственно, обычно бывает в чужом горле. Стенки пытались сжаться вокруг пальцев, но заклинатель уверенно их контролировал. Юань неожиданно почувствовал себя горячо, представив, как окажется в нем. Появилось четкое ощущение, что если бы он был человеком, у него бы сейчас высохли губы. Он облизнул их. Инкуб глубоко вздохнул и вытащил пальцы. Вероятно, дело было не в том, что у него будет минет, а в том, кто его будет делать. От одной мысли, что его будет делать а-Цин, Юаня обдало жаром. Он не стал себе отказывать в удовольствии продемонстрировать любовнику, какой эффект тот оказывает, и покраснел. — Кажется, контроль над мышцами могучего культиватора распространяется даже сюда, — заметил он и легко слизал слюну с пальцев. А-Цин покраснел и ударил по локтю. — Мы регулярно целуемся, — пожурил Юань. — Что это, если не обмен слюной? И окей, мысль взять твой рот неожиданно горяча на практике. Вперед за приключениями. Инкуб поспешил увлечь опешившего а-Цзю в спальню. — Но ты сказал, — заикнулся он в замешательстве. — Дорогой, иногда ты обнаруживаешь странные кинки, о которых не знал прежде. Но это не только твоя привилегия, — Юань уже расшнуровал свой домашний пао и штаны и скоренько упал на спину на краю кровати, чтобы партнеру было удобнее. А-Цин покачал головой, явно не веря, как можно еще что-то открывать в жизни с таким количеством сексуального опыта. Юань уже стаскивал с себя одежду совсем, решив, что так будет лучше. Мужчина глубоко вздохнул перед тем, как опустился на колени между раскрытых бедер. Шень Цинцю сделал простой жест великолепным. Юань аж почувствовал, как вместе с ним снизошло и все достоинство недостижимого гордого небожителя, сделавшего добровольный выбор сейчас упасть в позицию слуги. Инкуб глубоко вздохнул и сложил на животе лапки. У него начинала кружиться голова. Вероятно, от нехватки крови в организме. Абсолютно нормальное в такой ситуации давление. — Окей, окей, — призвал он себя к порядку. — Будут какие-то правила для меня? Брать за волосы, направлять, трогать, не трогать? Мужчина огладил его бедра и сглотнул. Он осматривал фронт работ. Юань ощутил себя обнаженным (что не странно) и интимно раскрытым. Приятное ощущение с а-Цзю, вздохнул он, расслабляясь. — Не… Не хватай за волосы и не дергай. Я буду делать что смогу, и мне не надо!.. — а-Цин покраснел и запнулся. — Ну ты понял. — Понял. Никаких захватов. Двигать бедрами можно? Просто придержи, если буду мешать. Тебе меня ци пересилить — раз плюнуть. А-Цин покраснел и кивнул. Он начинал пахнуть возбуждением. Юань заинтересовался. Мужчина все же любил быть в позиции силы. — Помни, что всегда можно перейти на помощь рук и брать не глубоко, — наставил Юань в последнюю минуту. — И если будешь давиться, зажми кулачки. Тогда рефлекс притупляется. Это человеческий трюк. Меня мэймэй научили! Инкуб быстро показал, как нажимать большим пальцем в середину ладони. А-Цин покраснел с новой силой. — И наслаждайся сам, — напоследок Хэ мягко поцеловал и тронул губы любовника. — Это должно быть приятно и тебе. Сообщив всю ценную информацию, Юань с успокоенным вздохом сполз поудобнее. Возбуждение не становилось меньше. Вероятно, этот раз станет весьма удачным опытом для них. А-Цин выдохнул, как перед глубоким нырком, и провел по стволу и головке языком. Поставил прижавшийся к животу орган вертикально и обхватил губами половину. Сделал несколько неглубоких движений. Юань сосредоточился на дыхании. У него затряслись кончики пальцев. Он закрыл глаза. Его заводил тот факт, что это делает Цзю. Человек, который не прогнулся даже под Ло Бинхэ и убивший Цю Цзяньло за подобную «милость». У него почти в глазах темнело. Мужчина сделал несколько пробных посасывающих движений, будто смаковал палочку тангхулу. Юань бессильно застонал, прогибаясь в спине. А-Цзю вообще ничего легче для него не делал. Злодей. Вот как есть злодей. Услышав его стон, а-Цзю издал свой, вопросительный. Вибрация отдалась вокруг члена отчетливо. — Да ты смерти моей хочешь, — пробормотал на выдохе инкуб. — Не мычи вокруг меня. Мы только начали. И а-Цин конечно же начал старательно делать именно то, что ему сказали не делать, забирая все глубже и издавая звук каждый раз, когда член оказывался в глубине. Это не было случайным эффектом! Юань лишился речи от того, как мокрый ствол застывал на воздухе, а потом погружался за обжигающе теплые губы. А-Цзю совершенно не понимал температурного контраста и необходимости работать руками на той половине, что не входит в рот. Не понимал он и важности яичек или хоть чего-нибудь кроме стимуляции самого «корня». Инкуб определенно хотел плевать на недостатки техники, плавясь от того, как восхитителен контраст. Однако, новизна, острота ощущений постепенно стиралась, и простых размеренных движений становилось недостаточно. Ритм был размеренным, уверенным… медленным. Юань стабильно блаженствовал. Так ласкаться можно было часами, и никуда не прийти. А-Цзю быстро от такого устанет. Юань так ему и пояснил. Не забывая, впрочем, наслаждаться. Его ошибкой было объяснить, как отсасывать. Он мог видеть только красные края ушей а-Цзю, но тот принял к сведению новую технику и принялся сосать всерьез, втягивая щеки. Ритм стал быстрее. Юань дрожаще выдохнул, удерживая руки от головы любовника. Его движениям не хватало крошечной, совсем небольшой капельки скорости, чтобы быть идеальными. Инкуб поджал пальцы на ногах, заставляя разжаться напрягающиеся мышцы спины и пресса. Он хотел свернуться вокруг головы и втрахаться в чужой рот без всякой жалости. Уже подступая вплотную к пику, он не выдержал и толкнулся внутрь, ломая установившийся ритм движений в стремлении получить еще немного сверху. Это была ошибка, Юань осознал это в то же мгновение. Неожиданное движение заставило а-Цзю сбиться и подавиться, пропустив член слишком глубоко. Что делает жертва сексуального насилия, когда неожиданно давится членом? Паникует. Феерически. Юань получил аж два укуса, вытаскивая себя, но был откровенно более озабочен тем, как начал задыхаться в приступе а-Цин, свернувшись на полу. На губе повисла нить слюны. «Мы больше никогда это делать не будем, блять», — подумал в сердцах инкуб, падая на колени рядом с любовником, вытирая слюну и смазку с его лица. А-Цзю вынырнул, только завершив просмотр своей обыкновенной программы флэшбеков. Он затрусил всем телом, руки затряслись. Он спрятал голову и свернулся несчастным клубком на полу у кровати. Зарегистрировав присутствие инкуба, он немедленно свернулся в его объятиях. Юань смог аккуратно перетащить его на постель и уложить их поудобнее. Мужчина разрыдался, закрывая голову локтями, будто защищаясь от ударов. Юань успокаивающе гладил его на протяжении всего эпизода. — Мне жаль, мне так жаль, — твердил а-Цин. Все, что Юань мог, это издавать бессмысленное «чш-ш» снова и снова и гладить его по спине. Кажется, новый курс ДПДГ был на очереди, как и еще больше медитаций и терапии. Боже, когда же это кончится. Сердце Юаня болело за то, сколько страдал а-Цзю. Почему у него просто не могло стать все хорошо. Разве они мало работали? Они уже разгребли Ло Бинхэ и даже Юэ Цинъюаня. Сколько еще там пластов травмы? Ебучий, во всех смыслах, Цю Цзяньло!!! В итоге, вернув какое-никакое самообладание, а-Цин остался куда более огорчен сорванным оргазмом и травмами от зубов, чем сам Юань, который и думать про это забыл. Ну, подумаешь, укусил. Да если бы и откусил — плевать. Инкуба больше заботило затравленное выражение а-Цзю на грани слез и его четкий запах дистресса. То, как он обнимал сам себя и пытался воздержаться от еще одного водопада слез. — Не уходи, — жалобно пикнул он и закопался в грудь Юаня, словно утопающий. — Ш-ш-ш, — обнял его Юань, позволяя отпустить себя и выплакать новое горе. — Никто не уходит. Все будет хорошо. Никто не в обиде. Ш-ш-ш. Мы просто не знали. В следующий раз будем знать лучше. Если ты захочешь, конечно. А-Цин смотрел на него с широко раскрытыми глазами. В его голове теснилась куча мыслей. — Как ты можешь… так? — задушенно зацепился он за одну. Мужчина продолжал гипервентилировать и не мог успокоиться. — Как ты можешь продолжать пытаться? Зная, что в любой момент у меня может случиться приступ от неровного мимолетного жеста? Я себе не могу доверять. Как ты это делаешь? — Чш-ш, — повторил Юань и начал показательно дышать с жестами, чтобы а-Цзю скопировал ритм, и тот привычно последовал. — Прости, — повторил а-Цин, выглядя порядочно загнанным в угол своими демонами. Юань уткнулся щекой в его макушку. Какое-то время они молчали. — Это тяжело, — признал он. — Но не потому, что меня обломали с удовольствием или укусили. Это как раз несущественная мелочь. А потому что мой диди страдает. Мое сердце плачет, когда плачет а-Цзю. Но я знаю, что он очень сильный. Самый сильный человек, в действительности, которого я когда-либо знал, и самый смелый. Я знаю, что а-Цзю однажды обязательно выправится. Надо только проявить терпение и заботу. — Это не работает, — громко всхлипнул заклинатель. — И нисколько я не сильный. Не надо так бесстыдно лгать. Я знаю, что сломанный. Ты только тратишь свое время… Юань нахмурился и бережно коснулся кончиками пальцев чужих губ. А-Цин замолчал и поднял щенячий взгляд, обыскивая лицо инкуба. — Нет, — твердо сказал демон и уверенно отстранил любовника, обнял бледное лицо ладонями. — Мой а-Цзю не сломанный и не трата времени. Да, ты сильно пострадал, и это оставило на тебе след. Но все это можно вылечить. И ты лечишься. Я здесь, чтобы разделить с тобой тяжести пути. На то и нужны близкие. Все будет хорошо. Как я уже сказал, а-Цзю очень сильный. Он так долго продержался. А-Цин долгую минуту выглядел, будто сдерживал шквал возражений, и казался порядочно разгневанным. Он отвернулся и подышал еще — уже не плакал, только если чуть-чуть задыхался. — Откуда ты знаешь. Откуда ты берешь эту уверенность? — мокро продолжил допытываться человек, растирая лицо с силой, будто силясь стереть и выражение на нем, и настроение с сердца. — О, я просто знаю, — Юань вытер лицо диди. — Ты столько выживал самостоятельно. И в доме Цю, и в секте, и с Ло Бинхэ, и даже со мной. — Ты мне ничего не!.. — Дорогой. Лечение, порой, бывает тяжелее получения травм, — погладил демон дорожки слез на щеках. Бездонные темные глаза следили за ним очень внимательно, что-то выискивая. — Я знаю, что мы делаем как лучше. Становится ведь лучше? Но мы также очень-очень тяжело работаем, чтобы это получилось. Как если бы мы заново ломали неправильно сросшиеся кости. Чем это лучше первого перелома? Только и разницы, что потом не будет болеть. А мы еще копаемся в этих осколках, чтобы их правильно расположить… Ты очень смелый такое терпеть. А-Цин замолчал и задышал. — Я не знаю, каково… когда не болит, — признал он. — Иногда травма так долго с нами, что мы больше не мыслим себя без нее, и отсутствие боли кажется даже странным и пугающим, — согласился Юань. — Помнишь, когда мы только начали, каким ты был? — Говном, — категорично буркнул мужчина в подмышку Юаню. — Человеком, который даже не знал, что ему больно, — поправил инкуб аккуратно. — Нам приходилось обозначать, что такое неудобство, что такое боль, чтобы ты заметил их и мог поправить. А-Цин покраснел, вспомнив, может быть, как они сверялись со списком вопросов, чтобы выявить мысли, что приносили ему несчастье на ежедневной основе. Это было воистину печальное зрелище. — Ты все еще на этом пути, — Юань продолжил убаюкивать диди. — Тебе кажется, что лучше уже не будет. Но оно будет. Мы должны только продолжать нашу работу и не опускать руки. Жизнь без боли — это абсолютно нормальная жизнь, которая у тебя тоже однажды будет. Подопечный задремывал, умащенный и уставший после приступа. Он рассеяно кивал, соглашаясь со всем, что говорил гэгэ, и разжимался. — Держу пари, мой диди без травм, которые держат его, воспарит так, что никто не сможет подняться так же высоко, — прошептал ему в волосы Юань и закрыл глаза, позволяя расслабиться и себе. Он продолжал мягко гладить человека. Это движение помогало ему справиться со случившимся. А-Цин был дважды жившим взрослым мужчиной, целым культиватором с золотым ядром и гением во многих областях искусства, науки и управления, когда не выискивал врагов в тенях. Но для Юаня он оставался невероятно юным и ранимым. Хрупким. Слишком сильно пострадавшим в прошлом. Тем не менее, Юань искренне верил в сказанное. Шень Цзю смог выгрызть себе статус горного владыки в лучшей секте мира, будучи беглым рабом с калеченой энергетикой и психикой. Он был спроектирован злодеем — самым стойким персонажем после протагониста. И он уже избавился от одного такого… Юань нахмурился, размышляя об этом. Если этот мир был создан на основе книжки или по ее канонам, то не следовало ли им ожидать возвращения главного героя в полной мощи и славе? Мысль на поиграть в другой раз. К тем, что о пророчествах. Он до сих пор иногда раскидывал мыслями, за чем объявлялась Мадам Мейинь. Древняя демоница, получив двух мальчишек с Байджан (тех самых дебоширов, между прочим, они мечи получить успели) вместо желаемого второго лорда, отпустила их с «миром». Наставники как могли, не предупреждая прямо, закляли олухов не принимать от нее пищу, напитки, подарки и вещи. Несколько раз повторили не поддаваться на чары. Зашли, сокрушили неприятеля, выполнили спасательную миссию! Все просто, даже не надо представляться! Такое чувство, что мальчишки забыли совершенно все инструкции по дороге в пещеру. К лорду Фа, который сопровождал их в столь исключительном случае, оба вышли гордые победой и похвастались спасенными — все, кроме сбежавшей Сливовой Мадам убиты! Да только оба обцелованные в край ядом и, как показал небольшой допрос, «благословленные». Словом, направились эти джентельмены прямиком на ковер к Юаню для осмотра. Все ему за босую ножку выложили. Но сколько бы Хэ не гадал, понять не мог. Осмотр выявил круглое ничего, что было ожидаемо. Юань их тщательно в рабочей постели повалял, но не нашел ни намека на абстрактную судьбу. «Станете не последними мастерами в секте», ну-ну. Разве что не в Цанцюн! Потому что если Цанцюн хочет и дальше оставаться респектабельной могущественной сектой, таких мастеров у них вообще быть не должно. По всему выходило, что Мадам Мейинь заинтересовалась именно а-Цзю. «Он один из ключевых фигур в этой секте, но самый неоднозначный в плане судьбы», — официально предположил он, чтобы не упоминать прошлую жизнь и возможные знакомства. Об этом у них с а-Цзю был разговор отдельный. Но едва ли Мадам знала, как действовала в прошлой жизни — что за хищник повторяет сработавший прыжок! Или, возможно, она проверяла реакцию на повторение, помнит ли он тоже? Просто не ожидала от человека, что тот разгадает ее технику, и не стала заморачиваться? Не было смысла гадать! Получив мальчишек, она… потеряла интерес. Не стала настаивать. Закусила подачкой, без сомнения, бросила младшим на растерзание, но ничего нацеленного именно на Цанцюн Юань не выгадал. Хотя детальный до слова и жеста доклад всех причастных на всякий случай передали аналитикам и предсказателям. Больше от феи приглашений не последовало. Она скрылась, чтобы однажды вылезти в другом месте. Никому это не нравилось, но что они могли сделать? Юань мог предложить посетить свою тетушку. Она не любила, когда ее по пустякам беспокоили, но если людям очень хочется дернуть какую-нибудь фею… Вся эта история повисла, и ее бросили до лучших времен. Мальчишки получили выговор и увольнение, мол, что вам сказали, а что вы сделали?! Столь слабые на демонический искус Цанцюн не нужны! И пошли бы они зарабатывать себе «не последние места в секте» в мир, но у а-Цзю хитрожопость взыграла: он порекомендовал подопытным через третьи руки устроиться во дворец Хуа. Выпускников Байджан те брали охотно! Дворец являлся злачным местечком для богатеев, которые желали хвастаться бессмертием, но, получалось, там было не так много толковых заклинателей, которые бы обеспечивали порядок на территориях. Работяги Байджан в этом плане всегда хорошо себя показывали. Вот пусть и эти покажут. (А Цанцюн посмотрит издалека. Если гадюшник и сгорит, так не жалко). Юань поцеловал своего сникшего измотанного интригана, грозу бессмертного мира. Тот свернулся, будто куколка, в его руках. Хэ тоже закрыл глаза и продолжил гладить спину любовника, дыша его знакомым запахом, который наконец-то становился более нейтральным, почти довольным, если бы не осадок пережитого, осевший потом на одежде и постели. Надо будет завтра утром белье сменить.